Глава 7 - На расстоянии ближе, чем казалось
С утра в квартире было непривычно тихо. Петрович мяукнул у миски, как будто тоже чувствовал перемену. Я налила себе кофе и машинально глянула в коридор: пусто. Ни кроссовок у двери, ни тихого звука за стенкой, когда кто-то ходит, поправляя завитки в зеркале.
Саша уехал на четыре дня — с друзьями, «тупо проветриться», как он сказал. Ещё вчера вечером, складывая в рюкзак белые футболки и банку с арахисовой пастой, он мельком бросил:
— Если вдруг понадобится помощь... звони. Я всё равно телефон в руке держу чаще, чем воду пью.
Я кивнула, не придавая словам особого значения. Мы не были настолько близки, чтобы я звонила ему просто так. Но и не настолько чужие, чтобы забыть о его предложении.
Теперь я сидела на кухне в старой футболке, с ногами, подтянутыми под себя, и смотрела в экран ноутбука. В файле было десять страниц, написанных почти без остановки с самого утра. Диалоги лились свободно, герой стал объемным, как будто ожил. Всё, что мы с Сашей обсуждали накануне — тишина, принятие, нежелание быть навязанным — отразилось в этих строках. Это было честно. Живо. И впервые за долгое время — не по шаблону.
Петрович, лениво перележивая с подоконника на стул, был единственным свидетелем моего вдохновения. Время шло. Я пила чай, ела макароны с сыром прямо из кастрюли и печатала, пока глаза не начали слипаться. Под вечер написанное стало распадаться. Фразы теряли ритм. Герой снова казался чужим.
Я перечитывала сцену пятый раз. Пыталась понять, где слом. Он разговаривал с героиней, и... всё было правильно. Но не трогало. Пусто. Как будто он снова стал нарисованным. Я вздохнула, закрыла ноутбук, подошла к окну, облокотилась на подоконник и долго смотрела на закат.
Инстинктивно достала телефон. Пальцы зависли над экраном. Неловко. Глупо. Но...
Ты далеко. Но можешь помочь, если не занят? Я застряла. Очень.
Ответ пришёл через минуту:
Завис на парковке с мороженым и двумя орущими друзьями. Так что — очень свободен. Звони.
Я набрала. Гудки. И вот — голос.
— Привет. — Он звучал чуть иначе — на фоне было людно, весело, но он говорил спокойно. — Что там у тебя?
— Проблема. Мой герой снова стал фантомом. Сухим. Я написала сцену — а в ней ничего. Слово к слову. Красиво, но не дышит.
— Прочитай мне. Прямо сейчас.
— Серьёзно? Ты на отдыхе...
— А ты просишь помощи. Это важнее. Давай.
Я села на подушку на кухне, открыла ноутбук и начала читать. Голос дрожал. Но через пару абзацев я втянулась. Когда закончила, наступила тишина. Он не перебивал ни разу.
— Слишком аккуратно, — сказал Саша. — Он говорит, как будто боится споткнуться. А ты же говорила, он уже начал дышать. Где это?
— Я боюсь переборщить. Сделать из него... ну, образ. А не человека.
— Тогда сделай ошибку. Пусть он скажет не то. Или промолчит там, где ждут ответа. Люди так и делают. Я так делаю. Даже сейчас — ищу, что сказать, а звучит не идеально.
Я улыбнулась.
— Нет, звучит очень... правильно.
Он фыркнул.
— Странно слышать от тебя одобрение. Обычно ты либо молчишь, либо иронизируешь.
— Ну, может, я тоже ошибаюсь, как человек.
— Ну вот, и твой герой тоже может.
На фоне кто-то крикнул его имя.
— Мне надо идти. Но... если что — пиши. Я на связи. Даже если не рядом.
— Спасибо, Саш.
— Не за что, Ник. Только, если мой персонаж попадёт в книгу — сделай его хотя бы чуть более мускулистым, ладно?
Я рассмеялась. Когда звонок закончился, квартира снова стала тихой. Но уже не одинокой. Я снова открыла документ. И первой строчкой написала:
«Я не умею говорить красиво. Но иногда... просто быть рядом — уже многое говорит».
Петрович прыгнул ко мне на колени. Ласково ткнулся лбом в руку.
— Не переживай, парень. Он вернётся. И мы напишем его вместе.
За окном всё ещё капала с крыш талая вода, и под окнами пылились велосипеды, вытащенные на свет после долгой зимы. В квартире стало по-настоящему тихо — даже холодильник шумел как будто громче, чем обычно. Я осталась одна. Точнее, почти одна.
Петрович с утра выглядел обиженным. Он демонстративно лежал на подоконнике, будто в позе философа, отвернувшись от меня и глядя в окно. Когда я поставила ему еду, он подошёл не сразу. Но потом, после пары часов молчаливого сосуществования, всё изменилось.
Мы с ним поиграли: я кидала мячик, он — игнорировал. Потом я шевелила шнурком, и он внезапно взлетел с пола, как торпеда, с громким мррп! — и всё, лёд тронулся. Петрович стал моим личным наблюдателем. Он следил за моими пальцами на клавиатуре, ложился рядом, когда я писала, и даже пару раз пытался лечь на ноутбук — очевидно, чтобы вставить своё слово.
Я писала почти без остановки. Утро — чай, музыка в наушниках, разминка пальцев. Обед — перекус прямо у монитора. Вечер — пересмотр написанного, заметки в блокноте, сцены, диалоги, внутренние монологи. Герой постепенно обретал голос. Я всё больше слышала его в голове — и всё чаще в этих фразах звучало что-то знакомое. Удивительно, но во многом — голос Саши. Не специально. Он просто просачивался в текст, в интонации, в ритм. Без намерения. Просто так.
В воскресенье ближе к вечеру я уже привыкла к этой тишине. Петрович спал у батареи, я наливала себе третью кружку чая. И вдруг — щелчок замка. Дверь. Шорох одежды. Знакомый запах улицы, куртки, чуть сырого воздуха.
— Я вернулся, — голос Саши был спокойный, но в нём что-то пряталось. Он устал, немного охрип, и почему-то говорил тише, чем обычно.
Я вышла из комнаты, держа в руках кружку. Петрович тут же поднял голову и со всей абиссинской царственностью прошёл мимо меня — встречать его.
— Привет, — сказала я, сдерживая неожиданную радость. — Как отдых?
— Громкий. Но нормально. Я соскучился по тишине. И, возможно, даже по Петровичу.
Он потрепал кота за ухом, тот замурлыкал. Потом поднял взгляд на меня.
— Как ты тут? Жива?
— Более чем. Написала двадцать тысяч слов. И ещё — Петрович и я теперь друзья. У нас даже почти синхронный график сна.
Саша усмехнулся.
— Не удивлюсь, если он тебе скоро стихи начнёт диктовать.
Я поставила кружку на полку.
— И что, теперь ты снова с нами, в нашем маленьком офисе на две души и один хвост?
— Да. И, кстати, — он замешкался, как будто что-то взвешивал. — У меня к тебе предложение. Мой друг, Влад, приезжает на пару дней. Сегодня вечером он будет рядом. Мы хотели пройтись немного — просто воздухом подышать. Хочешь с нами?
— Просто погулять?
— Условно. Побродить, поговорить. Влад человек интересный. И... будет проще, если нас трое. Я как-то неловко себя чувствую, когда мы вдвоём. В плохом смысле — молчу много.
Я улыбнулась.
— Ладно. Я всё равно собиралась выйти. Можно и не одной.
Саша кивнул, немного облегчённо.
— Тогда в семь. У подъезда. Влад нас подхватит — у него машина.
Он ушёл в комнату переодеться, а я осталась в кухне. Внутри было спокойно. Не было щемящего волнения, не было глупой надежды — но было... ощущение, будто из пазла вставили недостающий кусок. И картина снова стала целой.
Петрович посмотрел на меня снизу вверх, зевнул и вывалился на бок.
— Что, кот, идём в люди?
Он зажмурился и мягко ткнулся лбом в пол.
— Ладно, ты остаёшься.
А я пойду. С Сашей. И с Владом. Без ожиданий. Просто — быть. А иногда этого достаточно.