Глава 3 - Строчка, которой не было
Утро тянулось лениво, как вязкая патока — и время, и воздух будто стали плотнее. Я проснулась от легкого щелчка клавиш — Саша, видимо, уже давно не спал, работал за ноутбуком в своей комнате. Было что-то удивительно обыденное в этих звуках: они не мешали, не раздражали, а скорее подсказывали, что день идёт своим ходом. Это успокаивало.
Я лежала на кровати, глядя в потолок, и думала о книге. О «Обычном соседе», который, по иронии, теперь казался не таким уж вымышленным. Но внутри было чувство, будто история начала ускользать. Я знала персонажей, знала сеттинг, знала даже финальную сцену — но между строками зияла пустота. Слов не хватало. Или они были, но не шли через пальцы. И это бесило.
Оделась не спеша: серый свитер, мягкие трикотажные брюки. Волосы заплела в небрежную косу, умылась холодной водой, словно надеялась смыть вместе с усталостью и это липкое чувство внутренней невнятности. Саша уже сидел на кухне, неторопливо размешивал кофе. Белая рубашка с коротким рукавом, те же лёгкие светлые брюки — он выглядел аккуратно, будто собирался на фотосъёмку, а не просто завтракал.
— Доброе, — сказала я, чуть тише обычного.
— Доброе, — ответил он, не отрывая взгляда от экрана телефона. — Кофе будешь?
— Лучше чай, — я открыла шкаф и достала свой любимый зелёный с жасмином.
Мы сидели на кухне, каждый в своей тишине, но не в неловкой. Просто... рядом. Петрович свернулся клубком на подоконнике, лениво наблюдая за двором. Его взгляд двигался за птицей, севшей на ветку тополя — почти медитативно.
— Ты не выходишь? — спросил Саша, поставив чашку в раковину.
— А надо?
Он пожал плечами.
— Я просто подумал. Прогулки иногда помогают вытянуть идею из головы наружу.
Я удивилась. Он вообще редко что-то комментировал. Обычно — краткие фразы, конкретные действия. Но тут прозвучала почти забота. Или мне показалось.
— А ты всегда так... функционально подходишь к жизни? — не удержалась я.
Он хмыкнул, прислонившись к стене.
— Не совсем. Просто я лучше слушаю, чем говорю. И если человек хочет говорить — говорит сам.
Я кивнула. Это, пожалуй, было правдой. За эти дни он ни разу не спросил лишнего, не пытался влезть в моё личное, не смотрел с интересом, как это иногда делают — будто вынюхивают. Он просто был. Спокойный. Белый. Ровный.
Я пошла в комнату, села за ноутбук, открыла документ. Словно назло, курсор мигал пусто. Глава, над которой я работала, должна была быть поворотной — сцена, где герои впервые сталкиваются в быту. Он варит макароны, она на взводе, между ними — кастрюля и взаимная раздражённость. Но всё звучало фальшиво. Громко. А у нас с Сашей... было всё совсем иначе.
Я поставила курсор в начале страницы, стёрла всё. Осталась только строка:
«Он не создавал шум — он жил рядом с ним».
Я долго смотрела на неё. Она была точной. Почти слишком.
Вечером я всё же вышла — не столько по совету Саши, сколько от раздражения к самой себе. Купила хлеб, молоко, яблоки. Шла медленно, возвращаясь к себе в ритм. Квартира встретила тишиной. В кухне лежала записка:
«Я оставил пасту. Её много. Просто подогрей» — аккуратным, печатным почерком.
Я не знала, почему это тронуло. Мы почти не общались, и всё равно он оставил еду. Без намёков. Без лишнего. Просто факт: еда есть. Ты не одна.
Подогрев пасту, я поела молча. Потом пошла в свою комнату, включила ноутбук.
Пальцы снова легли на клавиши. Я не писала сцену с макаронами. Я писала, как героиня слушала звуки рядом. И в этом было всё.