Он Не «Тот Самый»

Время медленно шло к июлю, пока младшая дочь семьи Пак все чаще оставалась вне общества, вне забора поместья и его сплетен по поводу отношений Адама Пак. На территории особняка все чаще чувствовалось приближение свадьбы. И, пожалуй, единственной, кто словно выпадал из общего ритма подготовки, была именно Розэ. Почти не покидая свою комнату на втором этаже, она жила в каком-то отдельном времени, оторванном от суеты, громких голосов, доносящихся со двора с самого утра, пробных сервировок и напоминаний о грядущем торжестве.

Адам с головой ушел в дела. Он был занят не только работой и ездил на какие-то деловые встречи, но и подготовке свадьбы уделял нужное пристальное внимание. Иногда даже чересчур. Парень ходил широкими шагами туда сюда по идеально-выстриженному газону в простых шортах и футболке «Oxford», что-то перепроверяя в списке, ругался по телефону с подрядчиками, проверял меню. Наверняка проще было бы сказать, что он сошел с ума из-за подготовки к свадьбе.

Родители, конечно же, не остались в стороне. Активно участвовали в организации, помогали. Миссис Пак лично координировала подходящую сервировку. Отец занимался хозяйственными вопросами, вроде как закуривая трубку в своем кабинете и разговаривая часами с какими-то людьми, важными для этой свадьбы.

Вкратце: всё должно было быть идеально до последней салфетки на столе. Без малейшего промаха. В глазах этой семьи это была не просто свадьба, это было событие, которое должно было укрепить внешнюю картину благополучия, продолжения рода и стабильности семьи Пак.

Дженни приезжала тоже. Ненадолго и крайне редко, хотя каждый чертов раз Розанна делала внеплановый перерыв в рисовании, выходила на свой балкон и созерцала процесс подготовки. Она никогда и не интересовалась им, но когда дело доходило до Ким Дженни, которая приезжала лишь удовлетвориться результатом своих указаний и дать новые, то остановиться Розанне было весьма трудно. Вдалеке она видела только маленький, темный силуэт. Но она знала, что этот силуэт принадлежит той девушке, с которой уже будет трудно встретиться еще раз и взглянуть в глаза.

Ведь их последняя встреча уже случилась тогда в парке, когда светловолосая девушка решила провести время со своими друзьями, а вместо этого целовала кареглазую девушку на лавке под дубом, не задумываясь ни о чем больше.

Им придется встретиться с глазу на глаз, но наверняка уже на свадьбе. А младшая сестра ее жениха будет толкать душераздирающую речь, доводящую до слез дальних родственников, которых Розанна и в глаза не видела.

А пока она могла наслаждаться свободной жизнью и не знать горя да бед. Она и рада была, что никто не тревожит ее в ее одинокой, глубокой комнате, хотя и осознавала, что, скорее всего, всем стало на нее, мягко говоря, наплевать. Возможно, мать и приходила по вечерам к ее комнате, останавливаясь у двери, но так и не решаясь постучаться, уходила. Возможно, Адам хотел пригласить ее прогуляться в саду или у озера, но, будучи под давлением своих мыслей о свадьбе, откидывал эту идею. Лишь отец заставил ее покинуть не просто комнату или особняк, а сам Лондон, чтобы слетать на два дня в Берн для планового осмотра в той самой клинике, где Розанна проходила всё лечение. Он настоял. Мягко, без приказа, но с тем спокойным, властным тоном, которому трудно было противиться.

— Это не обсуждается, — сказал он тогда, глядя на сидящую напротив дочь, склонившую голову на руку. — Мы должны быть уверены, что ты в порядке.

И вот они оказались в Швейцарии, среди безупречных улиц, тишины и холодных, почти радующих глаз пейзажей. Только клиника не радовала девушку. Запах антисептика, чего-то стерильного и просто "больничного" напоминал ей о том, через что ей пришлось пройти. И даже леденцы у стойки администратора не заставили ее улыбнуться.

Доктор Вольфарт встретил тех с огромной улыбкой. Такой же, как и три года назад, когда она впервые попала сюда в состоянии, близком к отчаянию. Только тогда она лежала на носилке, а сейчас сама вошла в кабинет без чьей-либо помощи или без костылей.

— Frau Park¹, — сказал он с легким немецким акцентом, вставая и подходя ближе. — Рад вас видеть в вертикальном положении.

— Вы так каждый раз говорите, — улыбаясь мужчине в белом халате, сказала она.

Сначала был осмотр, потом рентген. Затем МРТ, которая заняла почти час. Ее уложили на стол, задвинули в кольцо аппарата, и она лежала в этой звенящей капсуле, зажмурившись и вспоминая, как раньше не чувствовала ни спины, ни ног. Теперь она чувствовала всё. Даже то, чего не хотела.

Когда все закончилось, доктор Вольфарт снова посадил ее напротив, показывая снимки и тыча указкой в блестящий позвоночник, усиленный титановыми стержнями и винтами. Линия из четырех винтов на уровне T12–L2 крепкая, ровная. Швы аккуратные. Никаких признаков сдавления или воспаления.

— Все стабильно. Очень хорошо. Вы ведете себя разумно, я надеюсь? Никакой верховой езды? И алкоголя?

— Только во снах, — ответила она, почти не солгав.

***

Берн был удивительно тихим вечером. Не город, а сплошной вдох свежего воздуха. Всё вокруг будто вымерло, улицы остывали после дневного солнца, и даже простые забегаловки или кофейни с подсвеченными окнами казались чем-то недостижимым, а не настоящим, реальным. Розэ и мистер Пак шли медленно по вымощенной дорожке вдоль набережной, не торопясь и не стремясь никуда попасть. Вылет был только утром, а впереди еще целая ночь, чтобы молчать. Или говорить.

— Хороший день, — сказал мужчина спустя несколько минут после того, как они вышли из клиники. — Все прошло так, как мы и ожидали.

— Да, — коротко отозвалась Розэ, аккуратно кивнув головой. — Всё в порядке.

— Ты — в порядке. Это главное.

Она усмехнулась. В его голосе было что-то успокаивающее и простое, чего так давно не могла уловить его дочь. Для них не были свойственны такие уютные прогулки вместе. А совместное времяпровождение и вовсе стало для них нечто выходящее за пределы их привычных взаимодействий.

— Когда вернемся, — неспеша продолжал он, якобы подбирая нужные слова. — думаю, мы поговорим с твоей матерью насчет твоего образования.

Блондинка посмотрела на него, приподняв бровь.
— Какого именно образования?

— Ты знаешь, ты не сможешь стать хирургом. Но это не значит, что у тебя нет пути... Ты рисуешь. Эскизы, ткани, детали...

— Я не занимаюсь с тка... — перебила его дочь, но не смогла договорить.

— Всё равно. Это не просто увлечение. Это уже почти работа. Я не знаю, как это называется... Модельер? Дизайнер одежды? Но у тебя это получается.

— Пап, — вздохнула она. — Это просто помогает отвлечься от... Всех этих плохих мыслей и одиночества.

Они остановились у ограждения, всматриваясь в текущую реку внизу. Теплый ветер трепал волосы и приподнимал край рубашки девушки, от чего она заправила пряди за уши и пригладила подол одежды.

— Ага. Ты будто вымерла. Сидишь днями в своей комнате и даже не выходишь.

Розанна замолчала, не имея ни малейшего понятия, что же годного она могла придумать в ответ.

— Это из-за Дженни? — после слов, сказанных абсолютно другим, нисколько строгим тоном, повисла неловкая тишина.

— Пап. Не выдумывай, ладно? — она быстро, мимолетно улыбнулась ему в лицо, продолжая шаг.

Тот ничего не переспрашивал. Замолчал сразу же после ответа. И шли они вдоль вечерней набережной, возможно, и наслаждаясь присутствием друг друга. Как настоящий отец и его дочь.

— Я не хочу возвращаться. Пока, — внезапно огласила блондинка.

Мистер Пак приподнял брови, но промолчал.

— Не потому что мне плохо, — добавила она. — Просто... Я хочу тишины. Здесь, в Швейцарии, я хотя бы могу нормально дышать во всю грудь. А в Лондоне — только суета. Свадьба, подготовка, давление, СМИ.

— И к чему же ты ведешь?

— Хочу остаться здесь до свадьбы.

Твердо, уверенно сказала она без капли колебания.

— Мда-а... Ты, конечно, взрослая, я понимаю, но я не думаю, что это лучшая идея...

— Пап, я хочу остаться здесь. Потому что просто хочу отдохнуть. Я даже не принимаю участие в подготовке к свадьбе, чем я вообще полезна?

После коротких раздумий, Пак тяжко вздохнул. Так, когда окончательно сдаются, принимая истинное.

————————————————

¹ Frau (нем.) — уважительное обращение к женщине, аналог «госпожа» или «мисс/миссис».
Frau Park — госпожа Пак.