Глава 10. Скандал и слезы
И правда, после того ужаснейшего дня желание Розанны выходить куда-то за порог своей комнаты полностью отпало. Сегодня она заставила себя съесть приготовленную одной из горничных яичницу с беконом и выпить лимонный чай. А еще заставила себя прогуляться у конюшни, что стоило ей до чертиков множества потраченных сил, ведь перед этим она должна была одеться в теплую одежду из-за первого декабрьского выпавшего снега. Все остальные силы и энергия ушли на принятие лечебных препаратов от похмелья и унятие ломки во всем теле. Признаться, еще ни разу Розанна не испытывала такой дискомфорт, просыпаясь наутро после бурной ночки со стаканами пива в каком-то баре. Наверное, это те самые "побочные эффекты", о которых рассказывал врач еще несколько добрых месяцев назад. Скорее - прожужжал все уши об этом. Да настолько, что медсестры закатывали глаза, пытаясь выставить мужчину за дверь. Они делали какой-то укол ей в руку, а затем, наблюдая задумчивость на лице пациентки, на своем швейцарском немецком акценте спрашивали, чем же забиты ее мысли.
Она всегда думала о чем-то, что приносило ей эмоциональное удовлетворение... О том, как она, будучи полностью здоровой, резвится с Адамом в саду. О том, как она снова скачет против ветра на Леди, ощущая прилив своей крови в венах. О том, как она снова валяется под ивой на зеленой траве около речки со стебельком травы во рту. О том, как она со своими подругами снова спешит под лучами солнца на автобус после занятий в университете. Она думала о многом.
И всегда она отвечала медсестрам: «О хорошем».
Но даже сейчас, после тщетных попыток постараться подумать о чем-то хорошем или хотя бы найти плюсы в своих чувствах к Дженни, Розанна заставала себя лежащей на кровати около открытой книги, в которой страницы переплелись между собой, а помятое одеяло оказывалось на полу.
Это так изматывало. Думать о Дженни изматывало. И правда, и эти навязчивые мысли о браке изматывали, и вообще все в этой жизни ее изматывало. Все потеряло свою ценность и изюминку, и теперь, откидывая книгу на туалетный столик, Розанна снова завалилась на кровать, взяв в руки телефон.
Может быть, ей стоило бы написать Дженни и извиниться за вчерашний день? Пальцы зависли над экраном. Всего одно сообщение. Простое, короткое, может быть, даже нейтральное. «Привет». Или «Извини за вчерашнее». Но что дальше? Что она напишет, если Дженни ответит? А как пройдет их следующая встреча вживую? Будет ли эта неловкость, или обе сделают вид, будто ничего подобного и не было?
Розанна закрыла глаза и выдохнула.
Нет.
Она не знала, как вести себя с Дженни. Она не понимала, что должно быть дальше. И, наверное, сейчас было бы правильно просто оставить все как есть. По крайней мере, на какое-то время.
Она открыла соцсети, механически просматривая новости, пока взгляд не зацепился за что-то.
Фотографии.
На одной из них Дженни и Адам стояли в аэропорту. Дженни - в длинном черном пальто, в котором она была в день "свидания" с Адамом. И в котором Розанна застала ее, получавшую лесть от своей подруги Манобан. Адам стоял рядом, руки в карманах, как всегда расслабленный.
На другой фотографии - его губы касаются щеки Дженни.
Розанна приподняла брови, не веря своим глазам. Это и правда была какая-то глупость, пустяк, который не должен был вызывать эмоций. Но он вызывал.
И она ведь уже знала о фиктивном браке, тогда почему Дженни позволяет ему касаться себя? Почему после всех тех скрытых брезгливых взглядов, кинутых на Адама, и после слов «Я не люблю его» на балконе в тот вечер Дженни позволяет ему целовать себя?
Она пыталась убедить себя, что это ничего не значит, что Дженни просто разыгрывает спектакль, и, возможно, она позволила сделать это просто из-за предосторожности... Ведь они были в людном месте, и тогда уже кидать косые взгляды и вести себя неподобающе влюбленной парочке было бы глупым поступком. Но это еще как вызывало ревность у Розанны. Это вызывало ненависть к собственному брату.
Пальцы сжались вокруг телефона, и Розанна быстро выключила его, будто так могла стереть увиденное из своей памяти.
Вот и все.
Вот почему она не могла написать. Потому что не знала, как смотреть на все это спокойно. Потому что не понимала, что из всего этого правда, а что ложь. Все слилось в один непонятный ком, в котором уже не можешь понять ничего, в котором не можешь ничего распутать, и приходится ждать лучшего исхода, просто смирно ожидая в своей комнате.
***
Светловолосая проснулась поздно. За закрытыми шторами через немаленькую щель уже пробивались лучи зимнего солнца. Они оказались ярче, чем предполагала Розанна, поэтому после нескольких напрасных попыток поспать еще одну минутку она не выдержала и, моментально поднимаясь с кровати с недовольными вздохами, закрыла чертовы шторы до конца. Сон как рукой сняло. Она взяла телефон в руки, садясь на кровать и по привычке заходя в социальные сети и мессенджер, дабы не упустить ничего лишнего.
И, наверное, сегодняшнее утро должно было начаться банально. Так же, как и все остальные, хотя приезд родителей уже не обещал ничего хорошего. По крайней мере, Розанна думала так из-за того, что брат уже сдал ее родителям, совершающую "грех", который она сделала, выпивая подряд стаканы пива в баре и целуя девушку своего брата.
Ах да, «фиктивную девушку» своего брата.
Но уже и не вспомнив, как долго Розанна уставилась на фотографию, где была изображена Дженни, ярко улыбающаяся какому-то парню с горбинкой на носу, она нервно вздохнула. Следующая фотография была не лучше: там уже этот же парень прислоняет губы к тыльной стороне ладони Ким.
«Дженни Ким, предположительно состоящая в отношениях с Адамом Паком, была замечена на элитном мероприятии в Париже в сопровождении Генри Лоуренса - наследника международной инвестиционной империи Lawrence Capital».
Мигом спускаясь на первый этаж, наверняка будучи уверенной в том, что Адам находится на завтраке с родителями в столовой, она увидела знакомые лица. Мать, элегантно сделав глоток из маленькой чашки; блондин, тревожно прикусывая нижнюю губу уставился в экран телефона под столом; и отец, скрывающий свое лицо за газетой, как всегда.
- Адам, что происходит? Что за Генри? - не здороваясь ни с кем, возмутилась Розанна.
Адам раздраженно выдохнул, отложив телефон и, чуть ли не опрокинув стоящую на столе чашку, взмахнул руками.
- Я знаю, Розэ, да!
Пак старший, судя по всему, заинтересовавшись обсуждением, взглянул на сына, кидая ему презрительный взгляд. И, судя по всему, это был не первый.
- Что?! Родители Дженни никогда меня недолюбливали, папа! - вспылил он в его сторону.
Розэ только собиралась открыть рот, как вдруг ее отец захлопнул газету, небрежно кидая ее на стол, но устремляя взгляд на дочь.
- Розанна, ко мне дошли слухи, что на днях ты была в баре и разговаривала с какой-то девушкой о том, что ты поцеловала кого-то... Поцеловала девушку.
Все члены семьи уставились на младшую, выжидая ответа, пока Розанна, потеряв все мысли и слова, пыталась хотя бы открыть рот. Ее ноги стали слабее, а голова на плечах - слегка тяжелее.
- Что? Я никого не целовала... - ее голос дрожал, не поддавался привычному тембру девушки.
Отец смотрел на дочь своим привычно строгим взглядом, но почему-то именно сейчас Розанна ощущала истинный страх перед ним, как никогда.
- Ты думаешь, я бы ничего не узнал? Как ты бурно обсуждала с Джису, что любишь эту девушку, а в довершение еще и напилась!
- Что ты несешь, папа? - пыталась оправдать себя девушка, но выходило это слишком плохо.
- И как Адам забирал тебя из бара пьяной! Тебе нельзя пить, Розанна, но об этом мы еще поговорим! Как у тебя вообще хватило ума светиться в публичном месте и выкрикивать о том, что любишь кого-то?!
Конечно, Адам видел простое представление о том, что его неуклюжая сестра напилась в баре подруги Дженни, и ему чисто физически неоткуда было знать о подробностях того вечера. Тогда как отец мог узнать о том, что его приличная дочь выкрикивала на весь бар, а что пила со стакана?
Об этом девушке стоило бы лишь строить и строить догадки, которые так и не сойдутся в одно целое. Все будет по-прежнему, ничего не исчезнет: отец будет зол на дочь за ее ужаснейшую выходку, которая, судя по всему, может поставить на кон огромную часть репутации семьи Пак.
Адам будет раздражен из-за недавних событий, связанных с Дженни. И мать, которая, возможно, придет в комнату к дочери и успокоит ее своим спокойным голосом и поглаживаниями по спине.
Ничего нового. Все оставалось так, как было и раньше: как отец карал младшую дочь за ее малейшие проступки, как мать не могла перечить ему и как старший сын молча соглашался со словами отца.
Розэ ненавидела это больше всего. Это было ее чертово проклятие, от которого она не могла избавиться. Она должна была терпеть это всякий раз просто потому, что она есть. Она - младшая дочь, не принадлежащая ни одному наследию этой семьи. Ни одна достопримечательность этого дома, ни одна фамильная реликвия, ни одна значимая часть их истории не предназначалась для нее. Всё было расписано задолго до ее рождения: отец - глава семьи, Адам - его наследник, мать - безмолвная тень, сохраняющая уют в доме.
А Розанна? Она была просто вынужденной частью этой системы, которая никогда не получит ничего, кроме приказов и упреков.
- Я...
Мужчина моментально перебил Розанну, вставляя еще пару словечек.
- Ты должна не шастать по барам вообще! Это опасно! Не только для тебя опасно!
- Я вправе решать сама, что мне делать, а что нет! И я не должна отчитываться перед тобой, что я пила вчера или о чем разговаривала с подругой!
Развернувшись, она не дала сказать отцу ни слова, направляясь на второй этаж. Но, не успев дойти до своей комнаты, ее окликнул Адам.
- Розэ!
Она обернулась на него, бегущего, но продолжала идти без остановки. К слову, уже через несколько секунд парень схватил ее за запястье, разворачивая к себе.
- Розэ! Давай уже поговорим.
- Отвали от меня, придурок! Это ты ведь рассказал все, не так ли? - она попыталась вырваться из хватки брата, но та была чересчур сильной.
- Успокойся, - он сжал запястье сильнее. - Ничего я не рассказывал ему. Ему кто-то доложил, но я не знаю кто. Я приехал за тобой, чтобы забрать тебя, но больше ничего мне не было известно... Лучше скажи мне: это правда, да? То, что он сказал, Розэ?
На секунду девушка опешила, но после вопроса брата взглянула в его чисто голубые глаза, жаждущие знать правду. Они были полны милосердия, доброты и не несли никакого зла. Здесь было лишь одно зло - Розанна. Ее ложь, которую она вот-вот скажет, вероятно, разочарует Адама.
Она понимала это так же прекрасно, как и сочувствовала парню, ведь если бы не ее чувства к Дженни, ничего бы этого не было. Не было бы этих скандалов, криков отца, не было бы бесконечных слез и запутанных чувств. Ничего бы этого не было.
- О чем ты?
- В тот день ты контактировала только с Дженни после завтрака, Розэ. Закрылась у себя в комнате, а потом уехала в бар к Джису. Все! - он затих, выжидая ответа сестры, но та молчала, прикусывая нижнюю губу в попытке не заплакать.
- Скажи мне... Это была Дженни? Девушка, которую ты поцеловала, была Дженни?
Она смотрела на него сквозь слезы, его силуэт был размыт, но она не могла сказать ему правду.
- Я не та, которая поступила бы так, Адам, - с некой ненавистью ответила она брату, пытаясь защитить себя.
Ее голос сорвался на последнем слове, и она, не зная, что добавить ещё, быстро вырвалась из хватки парня, забежала в свою комнату и захлопнула за собой дверь на замок.
- Розэ! - он постучал, но ответа не последовало.
Девушка уже лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и пытаясь как можно тише выпускать свои эмоции наружу.
Снаружи Адам тяжко вздохнул.
- Черт возьми... - сжал он губы, стараясь сдерживать свой гнев и разочарование.
Но в следующую же секунду его кулак с глухим стуком врезался в дверь.
- Открой мне, Розанна! - прокричал старший, да настолько громко, что мистер Пак, сидящий за своим местом в столовой, кинул курительную трубку на поверхность стола с тягостным вздохом.
«Прости меня, Адам. Прости меня, отец. Прости меня, мама. Прости, Ким Дженни».