Глава 3. Карты, Деньги, Два Ствола
- Ты уверен, что это - то самое место?
Чак снисходительно посмотрел на своего спутника и приглашающе открыл дверь. Прокуренный бар в недрах Чикаго был переполнен. Круглые столы для покера разместились по центру. Бильярд и барная стойка теснились у дальней стены. Не то, что бы Чак любил это место, но ради развлечения и смены обстановки можно было бы и заскочить. В принципе, это вообще не было местом его «класса». Сюда не было принято приходить в костюмах от Армани и с родовыми перстнями. Чак предпочитал шик и блеск высшего общества, со всеми вытекающими последствиями. Где, как не на светских раутах можно выловить дорогостоящую, ухоженную шлюху? В этом же заведении риск заразиться какой-нибудь мерзкой болячкой был слишком велик. А для этого Чак был слишком брезглив. Ловелас и повеса, он любил себя слишком сильно, что бы пренебрегать всем этим.
- Что,- усмехнулся Чак, видя, как его спутник закашлялся от не привычной концентрации табачного дыма,- слишком круто для тебя, Хамфри?
Дэн Хамфри был как рыба прилипала. Нет, Чак не спорил, из этого типичного представителя Бруклина выходил неплохой писатель. Пару его книжек он даже прочел, но об том не стоит знать никому. Но вот недавняя идея этого плебея «познать мир других социальных слоев», Чаку начинал нравиться все меньше и меньше. Так уж сложилось, что парни вместе заканчивали частную школу при Гарварде. Друзьями их назвать было невозможно ни при каких обстоятельствах. Зато они были хорошими оппонентами. Логичный и хитрющий Чак и простоватый, но не менее остроумный Дэн. Эти двое часто сходились в словесных баталиях. Вот и получилось так, что Чак поступил в Гарвард на кафедру бизнеса, в то время как Дэн посвятил свою жизнь литературе. А два года назад вышло первое произведение Дэна. Что-то там про нелегкую жизнь бедного паренька в кругу богатых. Рецензист предложил Дэну развивать это направление. И тут-то Чак и ввязался во всё это. Желая подправить свою дьявольскую репутацию и показаться перед Бартом в более выгодном свете, Чак предложил Дэну «провести его по закулисьям» высшего общества. Вторая книга была про что-то там нелегкое в жизни «золотой молодежи».
Сейчас же эти двое погружались в атмосферу, больше напоминающую «Однажды в Америке». Наркотики, выпивка, шлюхи и покер. Хотя, надо отдать должное этому молодому дарованию, два года скитаний бок о бок с Чаком Бассом, Дэн стойко выдерживал его нападки. Что ж, думал Чак, быть может, его есть за что уважать.
- Надеюсь, это того стоит,- поморщился Дэн.
Чак не стал отвечать. Сев за покерный стол, он отдался во власть дешевого виски, марихуаны и карт.
Вечер и ночь прошли как в тумане. Чак не помнил, когда ушел Дэн. Хотя смс на телефоне свидетельствовало о том, что писака смылся к себе в номер. Было что-то странное во всем этом приключении в Чикаго. Этот город был слишком… индивидуальным, что ли. Он, казалось, был отдельной, обособленной частью Америки. Этот акцент у жителей, больше присущий канадцам. Страсть людей к приключениям. А еще преступность. За свою мнимую свободу Чикаго платил высоким уровнем преступности. Наперевес с бутылкой и выигранным револьвером, Чак чувствовал себя Аль Пачино. Не хватало только дружины бравых парней в качестве тыла.
- Эй!- за спиной послышались шаги,- парняга, постой-ка!
- А вот и дружина,- пьяно усмехнулся Чак.
Их оказалось двое. Два шкафа с антресолью. Эдикае Магнето и Саблезуб, сошедшие со страниц комиксов. В принципе, у Чака на данный момент не было при себе никаких вещей. Но разве объяснишь это двум грабителям…
- Ребята,- Чак поднял руки, пытаясь успокоить их.
Он с запозданием понял, что делать этого не стоило.
- У него пушка,- выкрикнул тот, что больше смахивал на Саблезуба.
Выстрел прозвучал прежде, чем Чак успел вставить слово. Резкая боль разорвала внутренности. Воздух узлом застрял в груди. Чак стал заваливаться на бок. Вот так, едва соображая, подумал парень, жил как ничтожество и умру таким же.
- Чак,- тихий голос звучал, словно сквозь толщу воды,- Чарльз…
- Папа?- удивлению парня не было предела.
Чак открыл глаза и понял, что находится в больнице. Слишком сладкий персиковый цвет стен и запах спирта и хлорки, были неподражаемы!
- Как ты себя чувствуешь, Чарльз?- спросил Барт.
Чак взглянул на отца и никак не мог понять, как он оказался в Чикаго. Тело ныло, голова болела, но больше всего его мучила резкая боль справа, под ребрами.
- Нормально,- Чак пожал плечами и чуть не скривился от боли.
Барт хмуро смотрел на сына. Чак ощутил привычное чувство подавленности. Так он всегда себя ощущал, когда Барт был им не доволен. Следовательно, почти всегда.
- Ты хоть понимаешь, что тебя чуть не убили?- голос Барта был тих и спокоен.
Но Чак знал, что за этим спокойствием скрывается ядерная бомба.
- Мне надоели твои выходки,- Барт поднялся,- как только тебя выпишут, вернешься в Нью-Йорк.
Барт направился к выходу из палаты.
- Отец,- Чак приподнялся на локте.
Барт обернулся вполоборота.
- Скоро начнется учеба,- начала Чак, мне нужно лететь в Гарвард…
- Отучишься семестр в Колумбийско университете,- холодно отозвался Барт,- я посмотрю на твое поведение. Если все пойдет гладко, вернешься в Гарвард на весенний семестр.
Чак во все глаза смотрел на отца. Да, парень был головной болью для Барта. Но в Гарварде он учился не покладая рук. Хотя и скандалы случались.
- И еще,- Барт уже стоял у двери,- если ты не образумишься, то можешь забыть, что ты мой сын.
Вот так, парой слов, Барт размазал своего самоуверенного сына по стенке. Чак упал на кровать и застонал. Швы дали о себе знать. Но не физическая боль мучила его. Ощущение того, что ты не любим собственным отцом, было куда больней.
- Жил как ничтожество и умру таким же, - снова мелькнула мысль.
Ему безумно нравились ее бедра. Мягкие, цвета слоновой кости. Он был готов целовать и обнимать их вечность. Но больше всего ему нравились ее ноги. Особенно, когда эти две стройные ножики лежали у него на плечах. Он толкнул ее на спину и с силой притянул ее за бедра к себе. Высота стола была идеальной. Как, впрочем, все этой ночью. Он медленно, глядя ей в глаза, закинул сначала одну ее ногу к себе на плечо, потом вторую. Девушка дышала прерывисто и ее милая небольшая грудь, которая так аккуратно помещалась в его ладонях, приподнималась в такт. В ее карих глазах, почти черных от вожделения, он видел удивление и желание большего. Он хотел бы продлить удовольствие, но за прошедшие три часа непрерывного секса, это было уж слишком. Ему не пришлось помогать себе, чтобы попасть в ее упругое горячее лоно. Девушка чуть выгнулась навстречу его толчку, и с ее губ едва не сорвался вскрик. Он обхватил ее талию руками и медленно, причиняя больше боли, чем наслаждения, вышел из ее тела. Он мысленно усмехнулся. Ей явно не нравился его темп. Может поэтому, а может потому, что сам больше не мог терпеть, он с силой толкнулся вперед. Всё ускоряя и ускоряя толчки, он едва сдерживался от стонов. Проклятье! Какой же тугой и горячей она была! Ни с одной ему еще не было так хорошо! А ведь к своим двадцати годам он поведал не один десяток женщин. И еще ни с одной он не мог продержаться так долго, и хотеть еще и еще! Эта незнакомка со сводящими с ума каштановыми кудрями, шоколадными глазами и изумительным ароматом тела, была неподражаема. И он боялся, что еще не скоро насытится ею. Толчки все ускорялись, и девушка уже сама поддавалась ему на встречу, желая скорей достичь разрядки. Миг! Ее стенки так сильно сжали его, что он задохнулся от силы своего оргазма. Проклятье! Такой секс он никогда не забудет!
Чак резко открыл глаза и посмотрел вниз.
- Вот черт!- выругался парень,- эта чертовка умудряется возбудить меня одним лишь воспоминанием о ней.
Было странно. Чак Басс никогда не вспоминал о своих женщинах. Скорей наоборот. Но сейчас, он уже два месяца не мог успокоиться. Еще тогда, после той вечеринки, он пытался узнать, кто была та обворожительная шатенка. Но в тот вечер на приеме было слишком много миниатюрных шатенок в черном платьице от Коко Шанель.
Чак тихо лежал на спине. Он не понимал своего состояния. Парень пытался списать это на обычное вожделение. Ведь раньше он никогда не получал такого удовольствия. О, что-то подсказывало, что эта хитрая кареглазая конфетка зацепила его не только своим податливым телом. Было в ней что-то, что не давало покоя, заставляя Чака просыпаться посреди ночи в полной боевой готовности.
Чак посмотрел на часы - шесть тридцать. Засыпать бесполезно. Все равно через два часа будет бранч, устраиваемый его отцом. Чак обязан там появиться при полном параде. Парень на секунду закрыл глаза. Но время не ждет, так же как и не спящий город. Чак аккуратно сел, швы все еще беспокоили его. Что ж, Чак Басс, шоу начинается!