13. до последнего луча
Последний день в деревне будто впитал в себя всё: жару, запах костра, остатки бесконечных разговоров по ночам, крикливый смех ребят и странную, но светлую тишину, когда все просто были рядом. Никто не говорил об отъезде, но в воздухе уже пахло чем-то прощальным.
Мы шли к речке вповалку, кто в чём — кто в футболке, кто в плавках, кто с полотенцем на плече. Саша — тоже. Она шла рядом с Даней и Лёшей, смеялась, болтала, иногда бросала короткие взгляды в мою сторону. Не так, как раньше — настороженно. Нет. У неё теперь был взгляд свой — лёгкий, открытый, будто она с нами уже сто лет. И, чёрт, это было каким-то чудом. Я не знаю, когда это произошло, но вдруг стало абсолютно естественно, что она идёт с нами. Что она — часть всей этой истории.
Мы бесились, как малые. Кидались водой, орали друг на друга, прыгали с берега, скидывали друг друга в воду. Даня с Ильёй устроили дуэль на водяных пистолетах, Костя зачем-то запустил мяч в кусты, и пока Лёша полз за ним, все дружно его окатили из бутылок. Саша смеялась так, что на глаза наворачивались слёзы, и я смотрел на неё, как на что-то почти священное. Всё, чего она пережила, всё, от чего бежала — это будто смывалось здесь, вместе с речной водой и летним солнцем.
Мы с ней почти одновременно выбрались на берег — отдышаться. У Саши волосы прилипли к вискам, плечи блестели от воды и солнца, и она беззвучно уселась на камень, уставившись на плеск. Я сел рядом. Мы молчали — и это было то редкое молчание, которое ничего не требовало.
В этот момент завибрировал мой телефон.
Паша.
Я выдохнул и, не скрывая раздражения, пробормотал сквозь зубы:
— Да что вам, блядь, нужно от меня?..
Саша обернулась, я коротко сказал:
— Сейчас, отойду.
Она только кивнула, не задавая вопросов.
Я отошёл чуть в сторону, спрятавшись за прибрежные деревья. Нажал «принять».
— Владос, чё за херня вчера была? — голос Паши был резкий. — Нормально всё у тебя? Про какие мои грехи ты Рите вчера наплёл?
Я закрыл глаза.
— Паш, скажи честно. Ты сам не заебался? Нахер из себя сейчас ангела строить? Ты либо реально не догоняешь, либо на дурака сейчас клонишь.
— Я тебя вообще не понимаю. Ты нормально сказать можешь? Я тебе звоню не чтобы ребусы твои решать.
— А ты мне сначала скажи — а чё же ты в Москву полгода назад свалил? Каких перемен захотелось?
— …
— Ещё один вопрос. Тебе как, нормально вообще? От себя мудака не мерзко?
— Во-первых, почему я мудак? Во-вторых, почему мерзко должно быть? Скажи уже, блять, нормально.
— Что тебе блять сказать? То, что я знаю про Сашу? Про выкидыш твоей бывшей знаю? Про то, как ты сбежал, как мразь последняя, пока она в больнице лежала? Что мне тебе ещё «нормально сказать»?
— Откуда ты это вообще знаешь?.. Это… это её личное. Мы с ней… закончили. Я не обязан был...
— Ты обязан был хотя бы не исчезнуть. Не делать вид, что всё ок. Не сливаться, как последнее дерьмо, в момент, когда она, сука, лежала одна и думала, что всё — конец.
— Я не думал, что так будет. Я не знал, что она всё расскажет.
— А она и не рассказывала. Я сам это понял. Потому что у меня глаза есть. И мозги, в отличие от тебя.
— Слушай, хватит. Ты вообще лезешь туда, куда не надо. Это не твоё дело.
— Паш, честно. Ещё раз сюда позвонишь или появишься в моей жизни или в жизни Саши — я всё расскажу Рите. И не посмотрю на то, что мы раньше друзьями были. И не посмотрю на то, что она тебя любит. Правда любит.
Тишина. Он повесил. Я тоже.
Сжал телефон в руке так, что побелели пальцы.
Когда я обернулся — сердце стукнуло в пятки.
Саша стояла совсем близко. Она явно вышла за мной, наверное, хотела что-то сказать — и услышала. Лицо её было тихим, без слов. Но глаза… В глазах стояли слёзы. Я почувствовал, как всё внутри сжимается.
Я подошёл. Молча. Просто обнял. Сильно. Как будто этим обниманием мог что-то вернуть. Починить.
Она дрожала.
Я шепнул:
— Я всё тебе расскажу. Обещаю. Просто... не сейчас. Я не готов пока. Я должен сначала кое-что закончить. Но ты узнаешь всё. Не от кого-то — от меня.
Она кивнула, прижалась лбом к моему плечу.
Мы так и стояли — под деревьями, возле реки, мокрые, слипшиеся от воды и солнца, но почему-то вдруг такие настоящие.
Прошло пару минут, может, больше. Я выдохнул:
— Пойдём обратно. Там... веселее. Может, полегчает.
Она вытерла лицо, кивнула.
Когда мы вернулись к остальным, Лёша бросил на нас странный взгляд.
— Всё нормально? — спросил он вполголоса.
Я только пожал плечами и глазами дал понять: позже.
Секунду спустя нас окатили водой, и Саша взвизгнула, отскочив в сторону. Лёша, Даня, Илья — все снова вошли в режим безумия. И это, чёрт возьми, было хорошо.
Костя подбежал, подхватил Сашу на руки:
— А ну в воду, за шпионство! — и с разбега швырнул её в реку.
Она вынырнула, смеясь, и плеснула в него с размаху.
Я прыгнул следом. И пока вода заливала уши, пока смех забивал мысли — было ощущение, что всё снова на своих местах.
Пока ещё лето.
---
К вечеру мы развели костёр. Кто-то жарил хлеб, кто-то рассказывал дурацкие истории. Музыка играла вполголоса из колонки, Лёша пытался настроить гитару, а Саша сидела рядом со мной, обмотавшись полотенцем.
Она посмотрела на меня.
Спокойно. С доверием.
Я поймал её взгляд — и впервые за долгое время не отвёл.
Скоро всё скажу. Обязательно.
Я просто должен успеть сказать это первым.
——————
Очень надеюсь, что я не перебарщиваю со всей этой драмой. Приятного чтения 👋🏻🩶