3 сентября 2012г.
Я не избавилась от этого. Неудивительно. Эта болезнь поразила мое сердце намного раньше новой.
Я все еще его люблю.
Не понимаю, за что любить человека, которому до тебя нет никакого дела, который тебя попросту не замечает, который ведет себя так, словно он – король, а его друзья – приближенная свита, когда как остальные – недостойные его внимания плебеи. Но я, плебейка Селина Аткинс, люблю этого короля Джастина Бибера.
Боже мой, как драматично. Я бы зачеркнула предыдущее предложение, да только какой смысл? Сколько по бумаге ни черкай, правда от этого не станет иной: я влюблена в самого популярного парня нашей школы, давно и безответно.
Я знала, что когда зайду сегодня утром в кабинет и увижу его снова, то на короткое мгновение потеряю рассудок. Взгляд его карих глаз, пусть и мимолетный, безразличный, всегда творит со мной эту злую шутку. Если бы я могла вечно смотреть в эти глаза...
Я знала, что как только я услышу этот бархатный голос, на всех мероприятиях звучащий громче и чище остальных, задействованных в школьном хоре, я перестану обращать внимание на окружающую меня действительность.
Я знала, что когда у меня появится возможность, я спрячусь в дальний угол класса, опущу черные волосы по плечам, скрываясь от посторонних взглядов, и стану без зазрения совести изучать каждую мелочь в его облике, чтобы освежить старые воспоминания и дополнить их новыми деталями. Похоже, этим летом он проколол левое ухо, и теперь там сверкает небольшое золотое колечко, придающее ему сегодня некий пиратский вид: на нем были мешковатые светлые джинсы с протертыми коленями, синяя клетчатая рубашка, поверх которой накинута джинсовая жилетка, и красная бандана, завязанная в небрежный узел над правым ухом.
Сегодня был один из немногих дней, когда нам разрешалось прийти на первые занятия не в школьной форме, а в том, что душа пожелает, поэтому Джастин решил выделиться. Что ж, ему это удалось, потому что внимание на него обратили девушки, которые стремились занять не только временно пустующее место за его партой, но и его сердце, и его постель; парни, которые со смешками оценивали его внешний вид; преподаватели, которым внешний вид ученика не пришелся по душе. Я же просто молча любовалась. Что мне еще остается?
В какой-то момент я подумала, что сойду с ума или просто отключусь на уроке алгебры: взгляд Джастина задержался на мне чуть дольше двух секунд. Я представила, как мои щеки приобретают пунцовый оттенок. Завидев мое смущение, парень усмехнулся, стянул бандану, взъерошив светлые волосы, и отвернулся к соседу по парте. Сидящая рядом со мной Долорес огорченно покачала головой, но промолчала. Моя влюбленность в Джастина ей не нравилась, но я ничего не могла поделать с собой.
Дальнейший день прошел довольно скучно. Все мои уроки совпадали с уроками Джастина, и я следовала за ним тенью, прижимая к груди учебники и прячась за завесой темных волос. Долорес, расписание которой редко сходилось с моим, встречалась со мной только на переменах. Девушка весь сегодняшний день не могла толком завести нормальный разговор. Она все еще не знала, как вести себя со мной после того, что я вчера сказала ей.
Если честно, меня это немного напрягает, но я не могу ничего изменить.
По сути, запись сегодняшнего дня уже можно закончить, если бы не случилось ничего примечательного. Если бы. Да, оно случилось. Закончилось последнее занятие, и я выходила из кабинета, когда Рик, мой одноклассник, проносясь мимо меня со смешком, пихнул меня в плечо, заставив учебники с грохотом свалиться на пол. Не знаю, сделал ли он это специально. Я не была изгоем класса, просто старалась не выделяться, боясь общественного мнения. Может, Рик задел меня случайно, но факт от этого не менялся: абсолютно все учебники и тетради, которые еще секунду назад я сжимала в руках, валялись на полу у входа в кабинет.
Мимо меня проходили ребята, и никому не было дела до скрючившейся девчонки, подбирающей с пола свои книжки. Если бы здесь была Долорес, она бы непременно мне помогла. Но сейчас у нее была репетиция черлидеров, и ей никак не оказаться рядом со мной.
Сгорая от стыда и мечтая как можно скорее оказаться в своей комнате, я стала подбирать свои вещи. Мой взгляд уже перемещался на последнюю книжку, когда вдруг кто-то остановился совсем рядом со мной, нагнулся и подхватил книгу первым. Догадка озарила меня, как только я разглядела протертые джинсы подошедшего. О, боже. Это был Джастин.
Внезапно меня остро взволновал вопрос о том, как я выгляжу. Я понадеялась, что не похожа на бледную моль в обносках, когда выпрямлялась и встречалась с ним взглядом. Он улыбался и делал это вполне себе искренне.
– Не разбрасывай знания, Селина, – шутливо произнес Джастин, вручая мне книгу.
Признаюсь честно, я специально схватила учебник так, чтобы коснуться пальцами его руки. Как только я ощутила подушечками пальцев его теплую кожу, мне показалось, что по руке заструился электрический заряд. Рука в локте дрогнула, и я поспешила согнуть ее. Интересно, почувствовал ли он то же самое?
– Спасибо, – выдохнула я, отворачиваясь.
Мне казалось, что я услышала его тихий смешок, когда уже стояла к парню спиной. Покраснев от макушки до пят, я поспешила в свою комнату.
Знаю, это безумно глупо, не стоит даже надеяться, но с того момента во мне зажглась надежда. Он не прошел мимо, не поиздевался надо мной, не отшвырнул учебник, как ему могло захотеться сделать. Нет. Он остался, поднял его, вручил мне и улыбнулся.
Какая же я дура. Но влюбленным дурам нет смысла объяснять, что надежды нет. Для влюбленных дур надежда будет существовать даже в безнадежном случае.