Глава 20: Тайная вечеря
«Игрок 333, пас».
В тот момент, когда мошенник вышел на платформу и таймер отключился, тяжело дыша и обливаясь потом, стекавшим по шее на рубашку, у мужчины было мало времени, чтобы расслабиться, потому что Ги Хун тут же ударил его кулаком в щеку, от чего Мён Ги упал на землю. «Что с тобой не так, чёрт возьми?!» Даже Гильдон вздрогнул от резкости в голосе напарника, наблюдая, как тот хватает мошенника за воротник рубашки и яростно трясёт его. «У них бы получилось! Им нужно было только уйти отсюда!»
“Ты что, ослеп?! Ты думаешь, я этого хотел?!” — прошипел мошенник, отрывая руку Ги Хуна от своей рубашки и отталкивая его. Несмотря на то, что он сам думал об этом человеке, Гиль Дон видел, как Мён Ги сдерживает слёзы с каждым вздохом. — Если бы ты меня не отвлекал, она бы справилась! Ты её убил!”
В отличие от того, как другой мужчина спускался по лестнице за Дэ Хо, в этот раз:
Ги Хун может на самом деле убить Мён Ги, держа его на грани, чтобы потом свалить вину на старшего. «Выбирай слова осторожнее. Я не буду колебаться». Молодой человек извивался в хватке мужчины, но это только заставляло Ги Хуна крепче сжимать его, делая шаг вперёд и вынуждая мошенника бороться за равновесие. «Она не хотела ничего иметь с тобой общего, а ты только и делал, что причинял ей боль!» В этот момент мужчина задрожал, но заставил себя сохранять спокойствие.
“Я помогал ей и действительно что-то для неё делал! А что делал ты?! Правильно: ничего!”
Наконец очнувшись от шума, малышка икнула и зашевелилась в самодельной пелёнке, готовая заплакать. Несмотря на переполнявшие его эмоции, Гильдон осторожно взял малышку на руки и прижал к себе так крепко, как только мог. Чувствовала ли она, что произошло? Что её собственный отец, прямо или косвенно, убил её мать и что мужчина, поклявшийся защищать её, был более чем готов убить его? Всхлипывая, малыш прижался к его теплому телу, не обращая внимания на пот, от которого рубашка прилипла к коже.
Позади него обе двери открылись, и несколько охранников направили оружие на двух дерущихся мужчин. «Игрок 456, отпустите игрока 333 немедленно». Менеджер встал перед охранниками и приставил пистолет к спине старшего мужчины, когда Ги Хун отказался сдвинуться с места. «Не заставляйте меня повторять: отпустите игрока 333 немедленно, или вы будете исключены». Он оглянулся через плечо, и стоицизм в его глазах угас, когда он увидел, как его напарник, свернувшись калачиком, держит на коленях малыша. Он вздохнул и грубо отставил его в сторону.
Наблюдая за тем, как Мён Ги спотыкается и отползает в сторону, Менеджер убирает пистолет обратно в карман. «Поздравляем с тем, что вы выжили в пятой игре и вышли в финал. Игрок 124, 125, 256, 333 и 456. Пожалуйста, следуйте за охранниками и ждите дальнейших указаний». Он машет рукой, и появляется ещё больше охранников, которые наводят ложный порядок среди оставшихся игроков. Придя в себя, Нам Гю первым последовал за ними, а мошенник приотстал и оглянулся через плечо, чтобы бросить сердитый взгляд на старшего.
Встав, несмотря на боль в натруженных ногах, Гильдон оперся на ноги аниматроника, почувствовав, как полый материал слегка вибрирует. “Гихун…” Это был самый слабый звук, который он когда-либо издавал, тихий, хриплый и скрипучий. Но он уже заставлял себя говорить, изо всех сил стараясь успокоить собеседника.
Мужчина тут же крепко прижал его к себе, уткнулся лбом ему в плечо и тяжело вздохнул. Гихун нежно провёл рукой по малышке, позволив ей обхватить пальчиками один или два его пальца. «Можем… можем мы просто побыть вот так ещё немного?» Он умолял, ещё крепче сжимая талию Гильдона. «Пожалуйста?»
“Да,- пробормотал бывший Вербовщик, прижимаясь головой к другому мужчине.Мы можем.”
Однако охранники скорее придерживаются своего строгого распорядка, приставляя дула пистолетов к их спинам. «Следуйте за охранниками и ждите дальнейших указаний сейчас». — потребовал менеджер, заставив мужчин немедленно разойтись. Теперь, глядя на лицо Ги Хуна, можно было увидеть не побеждённого человека, неспособного говорить, как после бунта, а просто очень уставшего, даже более измотанного, чем раньше.
Возможно, почувствовав перемену в атмосфере, малышка зашевелилась на руках у Гильдона, захныкала и снова собралась заплакать. Инстинктивно Гихун забрал малышку у бывшего вербовщика и стал нежно укачивать её на руках. «Ш-ш-ш, всё в порядке, Гаён. Папа здесь. Аппа больше никуда не поедет, — тихо проворковал он, не до конца осознавая, что говорит, и слегка расслабил плечи, когда она мгновенно успокоилась.
Гильдон никогда бы не стал с ним спорить. Тем более сейчас, когда он так сильно нуждался в дочери, даже если его планы были не самыми здоровыми.
“Джегия…” Чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, Гильдон обнял своего напарника, положив руку ему на плечо. Они молча шли за охранниками, и единственным звуком было слабое эхо их шагов по бетону. Что они вообще могли сказать друг другу?
Это было не так. Совсем не так, как с Дэ Хо, Се Ми и Су Боном.
Даже Чон Бэ.
Возможно, они покинут этот ад в полном одиночестве, как бы они ни старались.
Гильдон, один из двух последних игроков, вошедших в общежитие, вздрогнул от прохладного воздуха, пробежавшего по его спине. Пустота — это ещё мягко сказано. Он оглядел голую комнату, в которой не было кроватей, и увидел фрески, нарисованные на кирпичных стенах. Каждый год организация перекрашивала их, намекая на судьбу игроков. В конце концов они всегда опаздывали и ничего не могли сделать с этими бессмысленными предупреждениями. Они слишком поздно пришли и слишком устали, чтобы что-то предпринимать. В комнате было пять кроватей: две слева, две (включая детскую кроватку) справа и одна посередине. Инхо почти ожидал, что бывший рекрутер будет спать в одной постели с Гихуном.
До сих пор Гил-дон очень мало думал о нем, поскольку Подставное Лицо инсценировало его смерть, вызвав у Ги-хуна еще больше раздоров. Всегда было трудно прочесть его мысли, особенно сейчас по этому жесту. Был ли это способ Ин-хо отказаться от него? Предложение мира? НЕТ. Это было бы слишком просто. Он что-то планировал, что-то, что сломит его еще больше, как только он потеряет бдительность. Но что? Что он мог возможно использовать, чтобы причинить ему еще большую боль?
Как только он переступил порог и вошёл в комнату, Ги Хун удержал его на месте, крепко сжав его руку. Он не отпускал бывшего рекрутера и держал его за руку всю дорогу обратно, пока младенец спал, свернувшись в переноске. Увидев тревогу в его глазах, Гиль Дон тихо вздохнул, вспомнив финал «Смешения». Тогда пожилой мужчина посмотрел на него так же, как и сейчас, словно в тот момент, когда они оба перейдут границу, они потеряют друг друга.
Хотел он того или нет, но им пришлось войти.
Высокий мужчина нежно взял Ги Хуна за другую руку и с мрачной улыбкой спокойно повёл его внутрь. Даже если бы он тащился к их кроватям справа, это было бы лучше, чем если бы его тащили охранники, которые сразу же захлопнули дверь. Вернувшись первым, Нам Гю свернулся калачиком на своей койке, подтянув колени к груди. Его левая нога быстро подпрыгивала, и от этих движений скрипела металлическая рама. Гильдон не был уверен, было ли это вызвано его беспокойством или последствиями приёма такого количества неизвестных препаратов за короткий промежуток времени, но он молился, чтобы это было просто беспокойство.
Мён Ги, с другой стороны, не мог отвести взгляд от двух мужчин постарше и тоже не мог сдержать ухмылку. Если бы не охранники, стоявшие у каждой кровати, мошенник без колебаний набросился бы на Ги Хуна, выхватил бы ребёнка, который ему был не нужен, или даже набросился бы на мужчину постарше, который был слишком слаб, чтобы сопротивляться. На самом деле он с самого начала думал только о себе. Он был идеальным кандидатом для VIP-персон, за которыми можно было наблюдать с безопасного расстояния через экраны или стеклянную кабину во время финальных игр, но с другой стороны он был настоящим кошмаром.
Усадив свою партнёршу на кровать, Гихун тут же притянул малышку к себе и нежно провёл пальцами по её щеке. Малышка слегка пошевелилась, медленно моргнула и прижалась своим маленьким личиком к ладони мужчины. Её мягкие карие глазки пристально смотрели на него, она счастливо улыбалась, хватала его большой палец и тянула его в рот, причмокивая. Улыбаясь ей в ответ, Гихун провёл другой рукой по её голове, откидывая тонкие пряди волос, пока она сосала кончик его большого пальца. Он даже не обратил внимания на маленькие пузырьки слюны, которые она пускала вокруг пальца, и с облегчением выдохнул.
Простое присутствие малыша успокаивало его. Пожилой мужчина прислонился к Гил-дону и сел. Обняв его за плечи, бывший рекрутер открыл рот, чтобы что-то сказать, но механический звук открывающихся дверей прервал его. Из дверей вышел менеджер в сопровождении ряда розовых охранников, некоторые из которых несли тонкие чёрные коробки, украшенные розовой лентой и бантом.
«Ещё раз поздравляем оставшихся игроков с выходом в финальную игру. В качестве награды за выход в финальную игру мы подготовили специальный подарок». Охранники с коробками спустились по короткой лестнице и вручили их каждому игроку. Один из них протянул Ги Хуну две коробки, одна из которых была намного меньше другой.
Внутри оказался маленький бархатный бантик в чёрно-белый горошек для младенца.
«Всё, о чём мы просим взамен, — это одеться подобающим образом».
Скольким игрокам он за эти годы видел, как они открывали такие же коробки? Слишком многим, чтобы сосчитать. Испытывали ли они такое же неприятное чувство, когда развязывали ленточку и открывали коробку, в которой лежал дешёвый чёрный смокинг? И с тем же номером, который им приходилось проходить снова и снова. Проводя пальцами по рельефной нашивке на нагрудном кармане, Гильдон хотел разорвать её в клочья.
Кричать, бороться и делать что-то! Что угодно! Почему ему потребовалось так много времени, чтобы очнуться? Чтобы наконец открыть глаза и увидеть это место? И почему Ин Хо был готов остаться, несмотря на всё!
Одно дело — бывшему вербовщику оставаться там: ему там ничего не было нужно. Но Ин Хо? Его брат и мачеха… они больше всего на свете хотели, чтобы он вернулся домой. Но он не хотел. Он не мог.Неужели он думал, что ему там ничего не нужно, как Гиль Дону?
Но Ин Хо сделал свой выбор, а Гиль Дон — свой, и теперь они идут по пути, отличному от того, который был предложен им при первом зачислении.
Дверь, ведущая в уборную, захлопнулась, вырвав бывшего вербовщика из его мыслей. Нам Гю и Мён Ги закончили переодеваться и вернулись на свои койки, а охранники начали расставлять столы полукругом в центре комнаты. Ги Хун, сидевший рядом с ним, не пошевелился, даже когда малышка снова заснула, прижав влажный палец к её щеке. Он не сводил глаз с Мён Ги, защищая её своим телом. Даже если он не знал, какие отношения связывают его с Джун Хи, он понимал, что нужно держать ребёнка как можно дальше от этого человека.
«Я могу присмотреть за ней, пока ты переодеваешься». Наконец-то Гильдон нарушил молчание и протянул руку, чтобы погладить напарника по спине.
— Ты уверен? Я могу взять её с собой. — Это было не из-за недоверия; в тот момент они даже не думали о предательстве: они доверяли друг другу свои жизни. Но даже несмотря на то, что он уже держал на руках маленького ребёнка, Гильдон всё ещё чувствовал себя неловко рядом с ней, как будто мог причинить ей боль одним лишь взглядом.
Но ещё хуже ему было от мысли, что он оставляет её в месте, пропитанном смертью.
“Я-я могу забрать её, если хочешь.”
Стоявший позади них Мин Су прижимал к груди свою коробку, как и они, не торопясь переодеваться. Поначалу Гиль Дон не придавал особого значения этому молодому и робкому человеку, который в их первоначальной группе был ближе к Се Ми и Су Бону. Глядя в его печальные, потерянные глаза, он жалел, что не проводит с ним больше времени. Чтобы поддержать его, как Нам Гю.
Переведя взгляд с одного мужчины на другого, Ги Хун с небольшим сопротивлением передал малышку Мин Су, не желая выпускать её из рук. «Пожалуйста, не подпускай его к ней, хорошо?» Молодой человек кивнул, забрался на койку и посадил малышку к себе на колени. Всё ещё терзаемый чувством вины (из-за Джун Хи или своей дочери, Гил Дон так и не понял), он опустился на колени и провёл большим пальцем по её лбу. «Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться, милая.»
С нежностью, на которую способен только отец, он поцеловал её в лоб, а затем позволил партнёру отвести себя в ванную, не сводя с неё глаз, даже когда дверь за ними закрылась.
Сидя на кровати, к которой снова прислонился Гихун, Гильдон теребил рукава, морщась от того, как дешевая ткань трется о его кожу, вызывая раздражение. Ему даже не нравилось, что она плотно облегает тело, особенно в сочетании с брюками. От мысли, что кто-то прикасается к его телу, пока он без сознания, даже чтобы снять мерки, по коже бежали мурашки. Он бы предпочел снова носить спортивные штаны, футболки и куртки, даже если бы они были в крови и поту. По крайней мере, в них было удобно и не так душно.
Ему даже не нравились примерки рабочих костюмов, он презирал их, несмотря на то, насколько хорошо они на нём сидели. Пиджаки всегда были тяжёлыми и душили его в жару во время последующих наборов. Верхние пуговицы белоснежных рубашек сдавливали шею, и ему приходилось постоянно откашливаться, чтобы избавиться от ощущения сдавленности. Наблюдая за происходящим из своей квартиры, Гильдон всегда завидовал свободным струящимся тканям, которые развевались при малейшем дуновении ветра.
Как свобода.
Ги Хун, стоявший рядом с ним, поёжился. Смокинг никогда не шёл этому пожилому мужчине. Даже в куртке и спортивных штанах он выглядел более комфортно. Кроме того, в последний раз, когда он надевал что-то подобное, его Сан У покончил с собой, заставив своего друга детства смотреть, как он истекает кровью под дождём, и назвав его победителем. Возможно, он представлял себе тот же сценарий, только с Гиль Доном.
Он бы никогда не допустил этого.
Наконец дверь открылась, и вошёл Мин Су, последний игрок, которого они ждали. Юноше потребовалось больше всего времени, чтобы переодеться, и, судя по его покрасневшим глазам и медленно высыхающим на лице слезам, никто не мог его винить. Он даже не успел вернуться в свою постель, как свет вокруг них начал медленно гаснуть, и единственным источником света остались лишь свечи на клетчатом полу в центре и свечение красного крестика и синего нолика. Пока Ги Хун и Гиль Дон переодевались (быстро и бесшумно, чтобы как можно скорее вернуться к малышке, несмотря на то, что за ней присматривала Мин Су), они уже опустили на пол акриловую копилку, чтобы использовать её в качестве центральной фигуры и рычага для раскачивания. Перед копилкой лежали две кнопки для голосования.
Когда вокруг заиграла тихая классическая музыка, все осторожно подошли к своим столам. Мён Ги первым добрался до своего и сел. Остальные последовали его примеру. Гиль Дон отодвинул стул для Ги Хуна, прежде чем сесть. Его стол был на удивление пуст, на нём стояло только одно блюдо под крышкой, в отличие от других столов, где стояли металлические блюда и многочисленные столовые приборы. Впрочем, у него и так не было аппетита. Один из охранников подошёл к столу и указал на место рядом с бывшим вербовщиком. «Игрок 256, ваш столик здесь».
— Почему? — спросил он с горечью и требовательностью в голосе. — Ты не из тех, кто ошибается в счёте. Вместо пяти столов было шесть.
После паузы охранник снова указал на другой стол. «Фронтмен настоял на том, чтобы ты сел здесь, игрок 256».
Если от одной мысли о том, что его измеряют без его согласия, у него мурашки бежали по коже, то от того, что он сам сел за свой стол, у него внутри всё закипело. Ин Хо по-прежнему контролировал его, даже когда его не было рядом, и принимал решения за него. И он был бессилен что-либо сделать. Он по-прежнему был его собакой, несмотря на протесты Ги Хуна.
— Гиль-дон, ты не...
Резкий щелчок металлических наручников на его запястье заставил Ги Хуна замолчать и пригвоздил его к стулу за столом. В довершение всего один из охранников шагнул вперёд и осторожно забрал ребёнка у мужчины постарше. Бывший рекрутер поклялся, что слышал, как они бормотали ему извинения, усаживаясь на старое место Гиль Дона, и ему ничего не оставалось, кроме как сесть за стол рядом с Мин Су, который сидел, опустив голову, и смотрел на еду перед собой.
Стоявший у входа охранник пододвинул ему стул. «Не заставляй его ждать, игрок 256».
Даже когда он сел, Гильдон не стал откидываться на спинку стула — это была единственная доступная ему форма протеста, которая не доставила бы Инхо удовольствия от того, что он позволил ему расслабиться. Менеджер вышел вперёд, и его шаги в ботинках эхом разнеслись по комнате, где до этого царила тишина. «В знак благодарности за ваше участие мы приготовили угощение — столько еды и напитков, сколько вы пожелаете. Пожалуйста, не стесняйтесь просить добавки».
Немного поколебавшись, Мён Ги взял металлические палочки для еды и начал есть пад тай, стоявший перед ним в миске. Было отвратительно наблюдать за тем, как он ковыряется в еде. Как у него вообще мог появиться аппетит, не говоря уже о желании есть? У Гиль Дона болел живот от одного только запаха, и он чувствовал, как сжимается его горло при одной мысли о еде. Мин Су почти не притрагивался к еде, заставляя себя откусывать понемногу, в то время как Нам Гю мог только пить воду, потирая горло и чувствуя, как по вискам стекает пот.
Стоявший рядом с ним охранник, державший на руках младенца, приподнял салфетку в центре стола, под которой оказалась бутылочка с детской смесью, подогреваемая на бутылочном подогревателе. Они осторожно усадили ребёнка, поднесли соску ко рту и помогли ему приложиться к ней. Они выглядели почти естественно в этой роли, как будто делали это не в первый раз. Возможно, это был другой отец…
А может быть, мать, которая нежно укачивала её на руках.
Увидев, что малышка ест, Ги Хун наконец расслабился — впервые с тех пор, как её забрали от него. Он на мгновение отвлёкся на еду, а затем взглянул на своего напарника. Поднеся ложку ко рту, он сделал движение запястьем, как будто ел, словно говоря, что Гиль Дону нужно поесть, даже если ему придётся заставить себя. Никто из них не знал, в чём заключается финальная игра, но им нужно было подготовиться. Следуя примеру старшего мужчины, бывший рекрутер поднёс ко рту одну из булочек. Его болезненно пустой желудок заурчал, пока он медленно жевал. Ему было трудно глотать, словно горло хотело отвергнуть пищу, но в конце концов он заставил себя проглотить хлеб и перешёл к следующему кусочку.
На другом конце стола Мён Ги жестом подозвал одного из стражников. В уголках его рта застряло несколько рисинок. Повторив его жест, другой стражник подкатил тележку, на которой стояло блюдо, накрытое ещё более большим колпаком. Медленно сняв крышку, Гиль Дон выронил вилку, и она со звоном упала на стол. Что задумал Ин Хо? Он сказал, что это его наказание, но чтобы так его мучить? Он знал эту бутылку слишком хорошо, как и мягкий цветочный аромат виски, который он так любил. Гил-дон практически слышал, как Фронтмен шепчет ему на ухо, как после похорон Основателя:
“Не хотите ли выпить по последней?”
Сжимая стол так, что побелели пальцы, бывший рекрутер хотел разбить бутылку «Рюдзин» отчаянно, швырнуть в нее чем-нибудь, чтобы она разбилась и дорогой виски, который он так любил, был потрачен впустую. Он больше не мог смотреть на эту проклятую бутылку. Сколько бы он ни смаковал этот вкус на протяжении всех этих лет…
И виски, и Ин Хо на этом этапе становятся для Гиль Дона единым целым.
Голос менеджера снова эхом разнёсся в воздухе, разрезая напряжённую тишину, словно нож. «Надеюсь, вам всем нравится ваша еда. После такой недели вы заслужили это». Это прозвучало ещё более оскорбительно из уст того, кто может есть три раза в день, в отличие от них, чей рацион становился всё меньше и меньше после каждой игры. «Но, согласно правилам, мы дадим вам последний шанс проголосовать: либо вы продолжите финальную игру, либо разделите деньги между собой. Выбор за вами».
С 45,1 миллиарда... конечно...конечно, этого будет достаточно.
«Мы будем голосовать против часовой стрелки, начиная с игрока 456».
Даже если бы Ги Хун захотел утащить стол за собой, чтобы проголосовать, он не смог бы этого сделать, ведь охранники были готовы выстрелить при малейшем движении. Но это не помешало мужчине крепче сжать вилку и бросить сердитый взгляд на еду, к которой он почти не притронулся.
«Игрок 456, если вы не проголосуете, будет засчитано, что вы воздержались».
Их ответ был встречен молчанием, как и всегда до этого.
«Очень хорошо. Игрок 456 воздержался от голосования». В голосе менеджера звучала странная, почти легкомысленная радость. Возможно, это был предыдущий сотрудник или один из «врачей» инструкторов, который пересекся с Гил-доном и был рад решить судьбу бывшего рекрутера. Но от следующего названного номера у него в жилах застыла кровь.
“Игрок 222.”
«Это что, какая-то дурацкая шутка?» Бывший рекрутер ударил кулаком по столу и уставился на менеджера, сжимая кулаки так, что они вот-вот разлетятся в разные стороны. «Чон Хи мёртв.»
«Кажется, ты ошибаешься». Сквозь маску в его голосе просочилась мерзкая улыбка. «Игрок 222 прав там». Остальные мужчины проследили за пальцем Менеджера, Мин Су зажал рот рукой, а Нам Гю чуть не подавился водой. Даже охранник, кормивший младенца, остановился и в таком же шоке уставился на Менеджера.
“Нет! Н-нет, ты не можешь говорить серьёзно!” — крикнул Гихун, ударив руками по столу и попытавшись встать, но наручники заставили его сесть обратно. “Она не игрок! О-она даже не подписывала контракт! Её вообще не должно здесь быть!”
«Ты заставляешь нас играть против ребёнка?!» Даже Мён Ги был вынужден вмешаться и вскочил с диким взглядом в глазах.
«Кажется, произошла ошибка...»
“Что Еблянедоразумение?!?” На этот раз Нам Гю отодвинул свое сиденье, едва способный стоять из-за того, как сильно дрожало его тело. “Т-это ребенок!Ты хочешь, чтобы мы убили ребенка!”
От всех этих криков малышка затрясла головой, выплюнула бутылочку и заплакала от резких звуков, особенно когда менеджер достал пистолет и выстрелил в потолок, заставив замолчать всех, кроме ребёнка. «Я больше не потерплю, чтобы кто-то вмешивался в процесс голосования. Игрок 222, если вы не проголосуете до трёх раз, ваш голос будет засчитан как воздержание». Она икнула и заплакала, прижавшись к охраннику, который изо всех сил старался её успокоить.
«Один».
“Двое”.
“Эт...“
“Ты выиграл.” Не успели они договорить, как Гильдон отодвинул свой стул и встал, с громким стуком опустив его на пол. “Ты выиграл, Инхо.” Взяв свой стакан с водой, он коротко произнёс тост, допил остатки жидкости, а затем швырнул стакан на пол и посмотрел, как тот разбился. “Ты этого, чёрт возьми, хотел?! Ты выиграл! Я сдаюсь, ясно?! Ты выиграл, как и всегда! Я сдаюсь!”
Несмотря на то, что по его лицу текли слёзы, он не сдавался и, ворвавшись в центр клетчатого пола, уставился в одну из камер за решёткой. “Ты достаточно меня наказал, ясно?! Я сделаю всё, что ты захочешь, только прекрати это! Я умоляю тебя, Инхо! Ты больше не должен этого делать! Н-не надо! Ч-что угодно, только не это!”
Его колени, и без того слабые, подогнулись, и он упал на четвереньки, словно умоляя о чём-то. «Пожалуйста… Инхо, ты не должен этого делать…»
Но, как и всегда, когда он надеялся на большее, в ответ слышал лишь тишину.
На его запястьях защелкнулись наручники, когда охранник поднял его на ноги и потащил обратно за стол. Даже не пытаясь сопротивляться, Гильдон позволил усадить себя на прежнее место и придвинуть стул, чтобы он больше не мог двигаться. «Игрок 256 воздержался от голосования, как и игрок 222. Больше прерываний не будет».
«Игрок 124». Нервно сглотнув, Мин Су осторожно шагнул вперёд, бросив на Гиль Дона сочувственный взгляд через плечо. Бывший рекрутер мог только качать головой и беззвучно повторять «нет» снова и снова. Он дал обещание…
Но, как и в прошлый раз, молодой человек без колебаний нажал на красную кнопку и медленно вернулся на своё место. «Игрок 333». Втянув в себя воздух, сканер с гримасой на лице залпом допил остатки виски, который, судя по всему, обжёг ему горло. Он не стал тратить время на то, чтобы посмотреть на Гильдона, и даже не взглянул на него, а сосредоточил взгляд на почти полном банке перед собой.
Синий цвет, казалось, идеально подходил ему, когда он нажимал на кнопку «О», решив продолжать и плюя на саму память о Джун Хи, которую, по его словам, он пытался защитить, а также о Хён Джу и всех остальных невинных людях, которых он убил в этих стенах.
“Игрок 125.”
Оглядываясь по сторонам и что-то бормоча себе под нос, Нам Гю явно был не в себе, и Гиль Дон больше не мог списывать это на беспокойство молодого человека. «Сыграл 125, — повторил менеджер, снова привлекая его внимание, — твой голос». Нервно усмехнувшись, он встал, и ножки стула раздражённо заскрипели по полу. Он едва мог идти прямо, слегка покачиваясь, словно после сильного удара.
Это был его последний шанс…
“Нам Гю…”
Посмотрев в ту сторону, куда указывал его голос, молодой человек увидел такие же красные и опухшие глаза Гильдона. «Пожалуйста… что подумает Субон? Он бы не…»
«Откуда ты знаешь, чего бы он хотел? Ты не знал его так, как я». Удивительно, но его голос звучал спокойно и ясно, без той дрожи, которую ожидал услышать бывший рекрутер. «Я потерял всё здесь! Там, по ту сторону, меня ничего не ждёт! Я…» — глубоко вдохнув, Нам Гю вытер мокрые глаза, сдерживая слёзы, — «Мне больше нечего терять».
Он нажал на кнопку.
«Финальная игра состоится завтра. Надеюсь, вы все получите удовольствие от оставшейся части ужина и вечера».
______________________________________
4123, слов