Свет. Камера. Без шоу
Они не обсуждали возвращение на экран. Оно как-то само случилось.
После того, как вся шумиха улеглась, комментарии начали меняться. Люди устали разгадывать — они вместе или нет — и просто начали писать: *«Дайте нам их вместе. На камеру. Пожалуйста.»*
И когда один из продюсеров влогсквада написал Микки:
— «У нас будет вечерний эпизод, формат — честный диалог, пара, один стол, темнота, свет — чередуем. Хочешь?»
Он спросил у неё. Без давления.
Она выслушала. Потом долго молчала.
— А ты уверен, что хочешь снова выйти туда, где нам аплодируют не за то, кто мы, а за то, кто мы *вместе*?
Он пожал плечами.
— Я просто хочу, чтобы они увидели тебя. Не как «ту самую». А как тебя. Всё остальное — пофиг.
Она согласилась. Но только с одним условием:
— Ни одного «перезавоза».
Микки рассмеялся:
— Даже голосом?
— Особенно голосом.
---
Съёмка была в минималистичном павильоне. Чёрный фон. Один длинный стол. Камеры незаметны. Свет точечный. Оператор только махнул рукой:
— Всё, вы в кадре. Мы не вмешиваемся.
И началось.
Микки был не как раньше. Не взрывал пространство своим напором. Не смеялся поверх её слов. Он просто был. Реальный. Где-то неловкий. Где-то слишком честный.
— Я думал, если приглашу тебя, люди подумают, что мы возвращаемся к шоу. А оказалось — мы возвращаемся к себе.
Она смотрела на него спокойно.
— А мне казалось, ты просто соскучился по микрофону.
— Я соскучился по тебе, когда ты не защищаешься.
Они говорили обо всём.
Как познакомились.
Как проходил стрим.
Как он боялся, что она исчезнет после всего.
Как она читала все комментарии, и некоторые ранили сильнее, чем ожидала.
А потом... наступила та же тишина, что была между ними в темноте.
Но теперь — при свете.
На камеру.
И впервые — **никакого образа**. Только они.
В эфире висел счётчик зрителей. Он рос. Люди писали:
*«Раньше было шоу. Теперь — это история.»*
*«Микки наконец не играет. И это страшно красиво.»*
*«Не знаю, встречаются они или нет. Но я в это верю больше, чем в свои бывшие отношения.»*
После финального «стоп» они остались сидеть.
— Ну что, ты как? — спросил он.
— Как будто мы впервые сделали что-то не для всех. А для себя.
Он кивнул.
Потом встал.
И, ни слова не говоря, просто взял её пальцы в свои. Без флирта. Без зрителей. Без легенд.
А потом добавил, почти шёпотом:
— Всё равно слегка перезавоз. Но домашний. Такой, что можно.