Сломленный принц

- Как дела? - спрашивает Намра, когда я выхожу на веранду, и протягивает мне бутылку холодного пива.
- Я не могу найти парня, который посмотрел бы мне прямо в глаза. - Оглядев толпу, я замечаю на другом конце веранды Тэхёна. Его рука лежит на бедре Пак Йеджи, и они пристально смотрят друг на друга. - Думаю, Чонгук все-таки заставил их играть по его правилам.
- Нам надо поехать в Харрисвиль, - предлагает Намра.
- Что это за место?
- Местный колледж в получасе езды. Там никому нет дела до иерархии Астор-Парка. - Она замолкает. - Но я удивлена, что кто-то еще слушается Чонгука. Говорят, Чоны больше не у дел.
Я делаю глоток пива и только потом отвечаю.
- Ты же понимаешь, насколько смешно это звучит, правда?
- Смешно, да не очень. Твое место в этой неофициальной иерархии определяется с рождения. Губернатор нашего штата учился в Асторе. Судьями он назначил своих бывших одноклассников и одноклассниц. В крупных, хороших университетах всегда имеет значение, в какой школе ты учился. Твоя работа зависит от того, в каком клубе ты состоишь. Чем он элитнее и престижнее, тем лучше. Поэтому девять месяцев в году я живу с Каноми. Чтобы обеспечить своим детям хороший старт в привилегированное будущее, которое мои родители дать не в силах.
- Наверное, так и есть. Но ты можешь быть счастлива и без всего этого, - я обвожу бутылкой собравшуюся компанию. - Я была счастлива, пока не переехала сюда.
- Угу. -она не верит мне, а увидев, как я нахмурилась, говорит: - Ты действительно была счастлива? С больной мамой на руках? Может, ты справлялась, но вряд ли сможешь сказать, что была абсолютно счастливой.
- Может, и не абсолютно счастливой, но определенно счастливее, чем сейчас.
Она едва заметно пожимает плечом.
- Пусть так, но общий смысл от этого не изменится. Астор - уменьшенная версия мира, с которым нам придется столкнуться, когда мы повзрослеем. Нами будут управлять придурки, пока мы сами этого не изменим.
Я раздраженно вздыхаю, потому что она права. Так как же мне выжить? Я не могу сбежать, а значит, мне придется противостоять этим людям и разбираться с ними.
- Если Чоны больше не у дел, то кто на троне?
-Санна, конечно. Она встречается с Ким Джанхёном, - Намра показывает рукой на высокого парня, облокотившегося на каминную доску.
Я, прищурившись, смотрю на него. На нем ковбойский костюм, и он почти не изменился с нашей последней встречи, но только тогда на его челюсти не было проволочного каркаса. В последний раз я видела его в клубе, на полу, и кулаки Гука разбивали ему лицо.
- Теперь понятно, почему они вместе, - язвительно говорю я. - Она говорит, а он улыбается и кивает. Идеальный бойфренд.
Я не чувствую угрызений совести из-за того, что Гук отделал этого парня. Скотт говорил обо мне ужасные вещи. Не такие ужасные, как Санна, но всё равно было очень неприятно.
Намра усмехается и, молча соглашаясь, делает глоток винного коктейля. Кивает подбородком на парня, примостившегося на подлокотнике дивана.
- Что ты о нем думаешь?
- Понятия не имею, кто это. Но скулы у него отличные.
У парня, на которого показала Намра, черные как сажа волосы, и он одет в пиратский костюм, а с пояса свисает устрашающего вида меч. Металлический эфес поблескивает чересчур натурально для детали маскарадного костюма.
- Считаешь? Это До Бонги . Его семья входит в концерн «Икото Авто». Два года назад они открыли здесь производство, и, наверное, денег у них больше, чем в казне некоторых маленьких стран.
- И как он, хороший парень?
Она пожимает плечами.
- Не знаю. Но слышала, что у него хороший член. Подержи мой коктейль. Я иду в атаку.
Я подхватываю ее стакан, прежде чем он успевает упасть на пол, и наблюдаю, как Намра пролезает сквозь толпу и хлопает Бонги по плечу. Через пару секунд она ведет его в соседнюю комнату, где развлекаются парочки.
У меня сосет под ложечкой. Если бы мы с Чонгуком были вместе, то сейчас тоже были бы в той комнате. Наши тела слились бы воедино. Я бы чувствовала его возбуждение. Он бы услышал мое по участившемуся дыханию и невольным тихим стонам.
Мы бы вышли на улицу, нашли укромный уголок, и его пальцы скользнули бы под мою юбку, а мои ладони гладили бы его стальные мускулы. И в темноте, вдалеке от всех, его губы приникли бы к моим, и поцелуи прогнали бы прочь мое чувство одиночества и потери.
Я солгала Намре. В моей жизни были мгновения абсолютного счастья. Но как чертовски больно потом падать с седьмого неба.
Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от опасных мыслей о Чонгуке, и оглядываю комнату, чтобы найти своего Бонги. Тэхён тоже здесь, но сейчас он прислонился к колонне веранды, а рядышком стоит Чеён, одетая в воздушное белое платье. Она красивая, но печальная, как покинутая принцесса. Что не так и далеко от истины.
Истон, ну ты и тупица!
Но я не меньшая тупица, чем он, потому что ищу себе парня, чтобы забыться в его объятиях. Однако у меня уже есть тот, кто заботится обо мне, а я забочусь о нем. И поэтому не позволю ему совершить очередную ошибку.
- Привет, Тэ, - говорю я, подойдя.
Он лениво поворачивается ко мне. Глаза смотрят в никуда. Вот черт. Не знаю, под чем он, но парень почти на тридцать сантиметров выше меня и килограммов на сорок пять тяжелее. Я не могу просто взять и оттащить его.
Придется импровизировать.
- Намра нашла себе красавчика, а мне хочется потанцевать.
- Ну и что?
Его ладонь скользит по телу Чеён и останавливается под её грудью.
Она упрямо поджимает губы, провоцируя меня сказать ей что-нибудь.
Я принимаю вызов, потому что завтра они оба будут жалеть об этом.
- Пойдем, - не отстаю я от Тэхёна. - Я хочу есть. Давай найдем что-нибудь съедобное.
Он наклоняется и целует Чеён в плечо. Он уже не слушает меня, если вообще начинал.
Тогда я пытаюсь достучаться до Чеён.
- От этого тебе не станет легче. У них одна фамилия, но они совершенно разные люди.
На мгновение заносчивость на её лице сменяется нерешительностью, но Тэхён вдруг достаточно громко произносит:
- А что, ты единственная, кого мы можем передавать друг другу?
Кто-то начинает хихикать, кто-то ахает, и он улыбается. Его слова ударили прямо в цель, как ему и хотелось. Может, он все-таки больше соображает, чем я думала.Он определенно сознает, что делает, и Чеён - по-видимому, тоже.
- Ладно, продолжайте рушить свои жизни. Оба
Но Тэхён, должно быть, видит сквозь хмельной туман, как сильно он меня ранил, и на его побледневшем лице появляется раскаяние.
- Лиса...
Я протискиваюсь мимо вылупившихся на нас одноклассников и влетаю прямиком в Санну, которая попивает какую-то мешанину с водкой и ухмыляется мне.
- Ревнуешь, что твои Чоны позабыли тебя? Все знали, что у них к тебе лишь временный интерес.
Держа стакан в руке, она смахивает с моего плеча несуществующую соринку. Ледяная жидкость выливается через край стакана и стекает за воротник моей футболки в ложбинку между грудей.
- Полакомиться отбросами может быть забавно пару ночей, но затем вонь становится совершенно невыносимой.
- Это ты по собственному опыту знаешь? - натянуто спрашиваю я, отступая назад.
- Вообще-то я высказываю предположение. Потому что измазываться в грязи - это не по мне. И мокрой я тоже быть не хочу.
С улыбкой она выливает остатки из стакана на мою футболку.
Охваченная яростью, я сжимаю в кулаке её блузку, притягиваю Санну к себе и трусь о неё насквозь промокшей футболкой.
- Теперь мы обе мокрые, - напеваю я.
- Эта блузка Balmain, и она стоит тысячу долларов! - визжит она, отталкивая меня. - Какая ты дрянь!
Я злобно улыбаюсь ей.
- Ты говоришь так, как будто это плохо.
И я ухожу на поиски Намры, пока Санна не успела придумать новое оскорбление. Моя подруга танцует в центре танцпола, руки Бонги лежат на ее ягодицах.
Мне приходится несколько раз с силой похлопать её по плечу, чтобы привлечь к себе внимание.
- Что такое? - спрашивает она.
- Я хочу уйти. Не могу здесь оставаться.
Она смотрит на Бонги и неохотно поворачивается ко мне.
- Ладно. Я только заскочу в уборную, и можем ехать.
Бонги делает шаг вперед.
- Может, я отвезу тебя домой? Со мной Тина и её парень, Купер.
Намра умоляюще смотрит на меня.
- Ты не против?
- Конечно, не против, - отвечаю я, но про себя думаю иначе. Сейчас мне очень нужна дружеская поддержка. Я хочу, чтобы кто-нибудь взял меня за руку, убрал с лица волосы, нашел мне полотенце. Хочу пожаловаться кому-нибудь на стерву Санну, и пусть этот кто-нибудь скажет, что все нормально, она и не должна мне нравиться.
Но Намра - моя подруга, и сегодня ей тоже кое-что нужно. То, чего я ей дать не могу. Поэтому я ободряюще улыбаюсь ей и ухожу, а коктейль с водкой продолжает стекать по ложбинке между моих грудей.
Народ не расступается передо мной, как обычно бывает в кино. Мне приходится проталкиваться между копами, грабителями, супергероями и волками-оборотнями. На меня то и дело проливают пиво, и когда я добираюсь до входной двери, то воняю так, словно меня окунули в чан с пивными дрожжами.
Я сердито марширую по асфальту к своей машине. Каблук попадает в трещину, и лодыжка подворачивается.
Ругнувшись под нос, я снимаю туфли и иду босиком, не обращая внимания на мелкие камушки, которые втыкаются в ступни, как крошечные иголочки. Подойдя к кабриолету, я закидываю туфли на заднее сиденье и хватаюсь за ручку.
Фу!
Что еще такое? Вся рука липкая. Достав левой рукой телефон, я перекладываю его в правую. По моим пальцам растеклось что-то густое, липкое, желтоватое и... это что, муравьи?
Мерзость!
Вскрикнув, я вытираю руку о футболку, и теперь моя ладонь не только липкая, но и покрыта волокнами ткани. С мрачным видом я подсвечиваю телефоном дверцу машины. По ней стекает мед, ручка и щели двери кишат муравьями.
Чувствуя недоброе, я нагибаюсь в открытый салон. Света от телефонного фонарика мало, но мне видны муравьи - еще больше - и переливающиеся блестки, насыпанные на лужицу меда, растекшуюся по дорогой коже. Спинку сиденья водителя покрывает такая же гадость.
Это уж слишком! Все это. И город. И паршивые детки. И эта нелепая жизнь, которая должна была стать гораздо лучше моей прежней, потому что у меня появился толстый кошелек. Я закидываю голову и кричу от отчаяния и безнадежности, которые копились во мне с тех пор, как я села на тот дурацкий автобус до Бейсайда.
- Лиса! - Раздается топот бегущих ног. - Что случилось? Кто тебя обидел? Где он? Я убью его...
Чонгук резко останавливается, увидев, что я одна.
- Почему ты преследуешь меня? - сердито спрашиваю я.
Сейчас, когда вокруг моих ног снуют полчища муравьев, на коже высыхают остатки пролитого на меня пива, а моя липкая рука вызывает лишь отвращение, он - последний, кого я хочу видеть.
- Я зову тебя минут пять, но ты была так поглощена своими мыслями, что ничего не слышала. - он хватает меня за плечи. - Ты в порядке?
Его ладони скользят по моим рукам и опускаются на бедра. Он разворачивает меня к себе, и я не сопротивляюсь. Сейчас мне до смерти нужен кто-то, кто позаботится обо мне, и даже его прикосновения кажутся чудесными. Ненавижу себя за это.
Вырвавшись, я натыкаюсь на дверцу машины.
- Не трогай меня. Со мной все в порядке. А кричала я вот из-за чего, - я яростно тычу в кабриолет.
Он заглядывает внутрь, подсвечивая хаос в салоне телефоном, и рявкает:
- Кто это сделал?
- Может, ты? - бормочу я, но мой рассудок удивляется глупости обвинения. Чонгуку совершенно незачем портить мою машину.
- Её подарил тебе мой папа, - с раздраженным вздохом отвечает он в подтверждение моих собственных мыслей. - Зачем бы я стал портить твою тачку?
- Кто тебя знает? - язвительно спрашиваю я. - Я и гадать не буду, что происходит в твоей тронутой голове.
У него такой вид, как будто он едва сдерживается, чтобы не выйти из себя. Только почему он должен выходить из себя? Это моя машина кишит муравьями, а он весь вечер миловался со своей бывшей.
- Ты спал с Юной, когда я сбежала? - слова слетают с языка быстрее, чем я успеваю их остановить.
И начинаю жалеть о них в тысячу раз сильнее, когда на его лице мелькает улыбка.
- Нет.
«Тогда о чем вы двое там шептались?» - кричу я про себя.
Я приказываю себе отвернуться и сосредоточиться на том, как справиться с проблемой. Мне не нужен Чонгук, да и вообще никто не нужен. Я привыкла сама о себе заботиться.
Я вытираю руку и нахожу на телефоне приложение поисковой службы. Неуклюже печатаю слово «такси».
- Не хочешь спросить меня, о чем мы с ней разговаривали?
Нет. Я усвоила урок. Выбираю первый сервис и звоню.
- «Йеллоу-кэб», чем могу вам помочь?
- Я в... - Я прикрываю телефон рукой. - Где мы?
- Мэм, мне нужен адрес, - нетерпеливо говорит диспетчер.
- Минутку, - бурчу я в телефон.
Чонгук качает головой и забирает его из моей руки.
- Простите. Ошиблись номером. - Он засовывает мой мобильник в карман своих джинсов. - Юна извинялась за то, что переспала с Тэхёном. Я сказал, чтобы она не переживала.
- Ты должен переживать. Отдай мой телефон.
Он не обращает внимания на мою просьбу.
- Меня волнуют совершенно другие вещи. Например, почему моя девушка целует моего квотербека?
- Потому что он секси. - Я смотрю на карман Чонгука, раздумывая, как вернуть телефон. Мой взгляд смещается левее, на еще один бугорок, который становится тем больше, чем дольше я на него смотрю. Я помню, как он прижимался ко мне, твердый и горячий...
Мышцы напрягаются, кожу покалывает. Я сжимаю бедра.
- Он тебе не нравится, - хриплым голосом говорит Гук.
- Ты не знаешь, что мне нравится.
- Ещё как знаю.
Молниеносным движением он обнимает меня за талию.
Его губы накрывают мои.
Я хватаю его голову, чтобы оттолкнуть от себя, но вместо этого прижимаю ещё ближе. Мы не столько целуемся, сколько впиваемся друг в друга губами, языками, зубами. Его руки крепко сжимают мои чуть выше локтя. Мои пальцы вонзаются в его волосы. Твердый бугор в его джинсах больше не воспоминание, а реальность, и все мое тело отзывается ликованием. О боже, как мне не хватало этого! Его губ. Его теплого тела, которое сейчас прижимается к моему. Я скучала по всему этому, и я ненавижу себя.
Оторвавшись от него, я требую:
- Перестань целовать меня.
Его губы кривятся в усмешке.
- Тогда отпусти меня.
Я медлю, он опять целует меня, и его язык проскальзывает между моих приоткрытых губ. В этот раз его рука вцепляется в пояс моих легинсов, стягивая их вниз. Я нащупываю полы его рубашки, пытаясь залезть под неё. Хрипло простонав, он подхватывает меня, и мои ноги обвивают его талию.
Я ощущаю прохладный металл капота машины под своими ягодицами. Пальцы Чонгука сжимают мои бедра, и напряжение, охватившее меня в самом начале, становится до боли невыносимым. Я извиваюсь в его креп ких объятиях, желая чего-то большего, ища его, стремясь к нему всем своим естеством. Но оно постоянно куда-то ускользает.
Губы Чонгука отрываются от моих и спускаются к шее, потом к плечу.
- Вот так, малыш. Ты моя, - рычит он, уткнувшись в меня.
Да, я его. Его... малыш?
- Нет, нет. Нет. - Я выворачиваюсь из-под него, тяжело дыша, ощущая прилив стыда, и лихорадочно натягиваю на себя легинсы. - У тебя скоро будет малыш, и это не я.
Он медленно выпрямляется, совершенно не беспокоясь о том, чтобы одернуть рубашку или застегнуть джинсы, которые я, похоже, пыталась с него снять.
- Повторяю в последний раз, Лиса: эта женщина беременна не от меня! Почему ты мне не веришь?!
В его голосе столько искренности, что я почти верю. Но «почти» - ключевое слово. Я прокручиваю в голове все случаи, когда мама умоляла меня дать парню, который изменил ей, второй шанс. «Он изменился, милая. Он стал другим. Это было недоразумение. Та женщина - вообще-то, его сестра».
Я никогда не понимала, как она не видит насквозь всю эту ложь, но теперь начинаю задаваться вопросом: может, ей просто хотелось верить в любовь и она убеждала себя не сомневаться в своем гнусном бойфренде, только чтобы рядом с ней кто-то был?
- Естественно, ты будешь все отрицать. А что еще тебе сказать? - я судорожно вздыхаю. - Давай просто забудем об этом.
- Ты реально думаешь, что я смогу об этом забыть? - его низкий голос звучит резко. - Ты ответила на мой поцелуй. Ты по-прежнему хочешь меня.
- Не льсти себе. Сейчас я бы поцеловала любого. Уже поцеловала. Помнишь? Если бы сейчас на твоем месте был Минхёк, я бы целовалась с ним.
Он хмурится.
- Минхёк - хороший парень. Не разбивай ему сердце только потому, что хочешь насолить мне. Ты не такая.
- Ты не знаешь, какая я.
- Нет, знаю. Ты сама сказала - я вижу тебя. Я вижу твою боль и твое одиночество. Я вижу твою гордость, то, как она мешает тебе довериться другим. Я вижу твое огромное сердце, твое желание спасти весь мир, даже такого подонка, как я. - У Чонгука перехватывает голос. - Я устал играть в игры, Лиса. Для меня не существует других девушек. Если ты увидишь, что я говорю с какой-то девчонкой, то знай, что я говорю о тебе. Если увидишь, что я иду с кем-то, то знай, я мечтаю, чтобы вместо неё рядом была ты.
Он делает шаг ко мне.
- Для меня ты - единственная.
- Я не верю тебе.
- Как мне заставить тебя передумать?
Я отталкиваю его. Чонгук стоит слишком близко, а мне нужна дистанция.
- Хочешь, чтобы я умолял? Потому что я буду. - Он начинает опускаться на асфальт.
- Парни! А Чон-то подкаблучник! - доносится до нас чей-то громкий голос.
Затем следуют свист и пьяный смех. Мимо нас, еле передвигая ноги, проходит компания парней.
Я хватаю Гука, пока он не опустился на колени. Детишек из Астора я ненавижу больше, чем его. Но Чонгука, похоже, совсем не волнует, что его видели те придурки. Он лишь ухмыляется и показывает им средний палец.
На глазах выступают слезы, и я отворачиваюсь, чтобы он не увидел их.
- Я ненавижу это место, - шепчу я. - Честно. Астор - самая дурацкая школа на свете.
Между нами повисает тяжелое молчание, пока Гук не делает глубокий вдох.
- Пойдем, я отвезу тебя домой.
Моя машина в отвратительном состоянии, поэтому я с убитым видом иду за ним и залезаю во внедорожник, стараясь отодвинуться от Чонгука как можно дальше.
- Что случилось с твоей футболкой? - угрюмо спрашивает он. - Она насквозь мокрая.
- Санна.
Его рука еще крепче сжимает руль.
- Я разберусь с ней.
- Как?
- Можешь не беспокоиться об этом.
Я смотрю в окно и стараюсь погасить искру надежды, начинающую разгораться в сердце. Это Чон Чонгук. Парень, переспавший с подружкой своего отца. У него нет никаких моральных принципов. Он думает только о себе.
И я не позволю себе надеяться. Моё сердце больше не выдержит этого.