Зимняя ночь
Темнота...
Раньше сказала бы, что нет на свете ничего спокойнее, умиротвореннее, атмосфернее, чем темнота. Но с каждым днём становится яснее: темнота никогда не станет синонимом покоя. Она несёт за собой страх, опасность, а ты, словно безрукий, не можешь сопротивляться этой силе, утопая в ней с головой.
-Полина, вечереет. Нам не выдержать на улице целую ночь.. Давай вернемся домой? Олег наверняка уже пришёл в се..
-Я напоминаю тебе мазозистку? — я прервала бабушку, не давая даже самой маленькой надежды на одобрение этой идеи.
-Ног уже не чувствую.. Уверена, что ты, хоть и не признаешься, чувствуешь то же самое.
-Я не вернусь домой. — я отвечала грубо и кратко, стараясь скрыть ноющее чувство жалости к самой себе. Я действительно давно перестала чувствовать нижнюю часть тела. Глупо утверждать, что мои возражения были протестом. Также глупо, как и отрицать то, что единственное чувство, владеющее мною в тот момент-страх. Но время взяло своё: чем больше часов проходило, тем труднее становилось выдерживать холод.
-Ты синяя вся! Нет, ни слова больше. Мы идём домой.
-Нет! Мы не можем! Он убьёт нас.. — я словно билась в конвульсиях. Сердце снова забилось в груди с такою силою, что каждая артерия в моём теле запульсировала.
-Прекрати! Мы, скорее, умрём от переохлаждения.
-Я не могу, баб... Мне так страшно.. Каждой клеточкой тела чуствую этот бешенный прилив тревоги, как только допускаю мысль о доме, о возвращении в него. — слёзы вновь окатили щёки. Это чувство всегда было сильнее меня. Сопротивляться не было сил, потому я запросто ему поддавалась.
-Хорошо. Давай уйдем в баню. Затопим печь, отогреемся. Туда он точно не пойдёт, а здесь больше нельзя оставаться.
Выбора не было. Мысли о том, что мне придется ампутировать конечности после обморожения, пугали до жути. Кости ломало, и бабушке не пришлось долго меня уговаривать.
Как только мы приблизились к двору, меня вновь охватила паника. Дыхание участилось, а сама я была на грани истерики.
По пути бабушка захватила дров, чтобы мы смогли развести огонь.
-Ну вот. Сейчас печка нагреется, и станет теплее.
От одной мысли о том, что я начну чувствовать ноги, становилось легче. Но все же, расслабляться я не собиралась: пока мы рядом с Олегом, нужно все время быть на чеку.
Усталость брала верх. Посмотрев на экран бабушкиного телефона, увидела, что на дворе два часа ночи. Глаза слипались.
Я и сама не заметила, как провалилась в сон. В том же положении, что и днём. И снилось то же самое, лишь несколько изменилась картинка. Вздрогнув, подняла голову, и ничего не увидела. Мы сидели без света, в полной темноте и тишине. Лишь послышалось от бабушки:
-Что с тобой?
Я не знала. Нервная система была истощена. Я стала излишне дëрганной, вскакивала от каждого звука, постоянно прислушивалась к чему-то, словно на меня велась охота снаружи.
Резко послышался звук открывания двери, а за ним крик:
-Возвращайтесь домой! Я успокоился..
Дыхание замерло. Голос точно стал трезвее и дружелюбнее. Но всë же, опасения того, что как только мы вернемся, всё начнется заново, не отпускали...
Бабушка вызвалась выйти первой, дабы проверить обстановку, убедиться в том, что он не причинит нам вреда, и только тогда позвать меня. Отпускать её не хотелось, но и сидеть в тëмной бане вечность-тоже не вариант. Всего через минуту меня позвали.
Переступив порог, увидела перевернутый стол, множество битой посуды и её осколков на полу, размазанные по стене пельмени, которые мы стряпали накануне праздника. Было страшно увидеть мертвое тело одного из животных. Их у нас было четверо: два кота, кошка и собака. Над ними он регулярно издевался: бил, ударял об пол, раньше даже связывал собаке лапы изолентой-это было его хобби. Да, самый настоящий садист.
Пройдясь по комнатам, обнаружила всех живыми и невредимыми. Мысли о том, что я, на полном серьёзе, ожидала найти здесь гиблые тела моих любимцев, заставили очнуться: почему я должна это испытывать?
-Я ничего не помню. Почему вы снова ушли? Разве я сделал что-то плохое? - да, сейчас это звучало так, будто Олег совершил большую ошибку, не сумев сдержать себя, и что больше никогда не повторит этого. Но верить этой интонации было нельзя. Я знала, что всё произошедшее случится снова. Сегодня, завтра, возможно, через неделю, но обязательно повторится. Он не из тех, кто способен на изменения. Человек, пьющий на протяжении двадцати лет на ежедневной основе вообще мало на что способен.
Все его выходки давно были мне знакомы. Я знала, что может его разозлить. Знала, когда лучше не попадаться ему на глаза. Знала, когда лучше промолчать. Стоит отметить, что его пьяная личность координально отличается от трезвой. Без алкоголя он молчалив. Часто в ответ на какой-либо вопрос можно было получить только кивок. Более он говорить не желал. Мне нравилось видеть его таким: замкнутым, тихим. Жаль, что в подобных состояниях он находился крайне редко.
После рассказа бабушки о его деяниях, он, конечно, посчитал нужным отметить то, что мы сами его "довели". Это было ложью. Он доводил себя сам. Когда мы ругали его, он злился. Когда мы говорили с ним ласково, он злился. Когда молчали, тоже злился. А если уходили из дома, он и вовсе впадал в бешенство. Однажды он позвонил экстренным службам, заявив, что бабушка украла меня, и объявил нас в розыск. Лишь недавно мы смогли закрыть это дело. Спросите, почему не обращаемся в полицию? Не посадят. Нет ни доказательств, ни побоев, ни свидетелей. Конечно, однажды пытались вызвать, и, без преувеличения, приехали через месяц, провели беседу, и благополучно уехали. Кажется, словно спасти могла только смерть, но неизвестно чья: его или наша.
-Поля, помоги убрать здесь, и давайте ложиться спать. - я должна помогать? Он издевается? Конечно, возразить я могла только мысленно.
Уборка закончилась в четыре, а заснуть я смогла только в пять, и совсем не надолго:
Услышала голос мамы, кричащий о помощи. Мысленно понимала, что её нужно спасать от Олега. Открыла глаза, увидела бабушку, мирно спящую на своей кровати. Что происходит? Почему я всё ещё слышу этот крик? Это не сон? Тут же вспомнила о том, что мамы не может быть здесь. Она точно в городе. Заглянув в соседнюю комнату, убедилась, что Олег спит, и только тогда крик прекратился. Серьёзно? Это так подсознание со мной играет?
Пугала мысль о том, что теперь я и вовсе не смогу спать. Мой собственный дядя, возомнивший себя Богом, лишил меня даже этой возможности. Вся моя жизнь была пропитана слезами, тревогой и ненавистью, и только ночью, во сне, я могла отдохнуть. Но, кажется, судьба решила устроить проверку на прочность, и, если честно, казалось, что я вот-вот еë провалю..»
Закончив свой монолог, я услышала ещё пару напутствий от доктора, и вышла из кабинета. Ну и помогла ли мне эта "беседа", в которой участие приняла только я? Да, стоит смириться с тем, что в учебных учреждениях не было и, наверное, уже не будет достойных врачей, способных оказать хорошую психологическую помощь. Ещё сильнее разочаровывало то, что это психолог, работающий в техникуме, в который я собираюсь поступать после окончания девятого класса. К нему я попала по рекомендациям Софы-моей лучшей подруги. За три года, что она учится там, ей пришлось неоднократно посетить этот кабинет, и, на самом деле, отзывалась она о нём гораздо лучше, чем буду отзываться я..
Отправилась домой, закурив сигарету. За это меня ругали окружающие, говоря что-то, вроде "курить в пятнадцать лет.." Наверное, они правы. Я знаю, что убиваю этим своё, и без того потрепанное, здоровье. Но разве в такой жизненной ситуации можно обойтись без никотина? Это, пожалуйста, единственное, что было в силах меня успокоить.
Стоит отметить: там, куда я сейчас иду, мне не причинят боль. Туда мне хотелось возвращаться. И, да, я смело могу называть квартиру Софийки своим домом.
Она неоднократно приглашала переехать к ней, но в селе меня всё ещё держала незаконченная школа, и бабушка, которую некуда деть. Точно знала, что после девятого перееду к маме. Буду чаще видеть Егора-младшего брата, Софу, Глеба. Хорошо, что все перечисленные жили в одном городе. Но одна только мысль о том, что бабушка останется одна с чудовищем-Олегом, рушила все внутри. К маме её не взять: четверо в однокомнатной квартире? Да и сама она не желала уезжать от туда, где выросла и прожила всю свою жизнь.