29 глава
Прикосновения, которые мне
раньше только снились. Ее губы,
жаждущие наверстать упущенное.
Ее язык - голодный, жадный. Ее
руки, обезумевшие от всего этого,
что я предлагала ей. Ее глаза,
наполненные яркими отблесками
вспыхнувшего в нем пожара…
И все это предназначалось мне.
И все это я собиралась взять, не
испытывая угрызений совести.
И пусть волны разбиваются о берега,
пусть где-то существует Софа, которой она принадлежит, пусть триста голосов вопят в голове, что я должна остановиться, - я не остановлюсь.
Не остановлюсь.
Я припала к ней в неумелом,
но опьяняющем поцелуе - самом
лучшем, что у меня когда-либо был.
Руки Виолетты заскользили по мне,
горячие, исступленные. Слезы потекли по моим щекам - вот что бывает,когда получаешь то, что не надеялся получить. Словно за всю жизнь не слышал ни звука, а потом вдруг услышал музыку. Как будто всю жизнь мерз в снегу, а потом вдруг провалился
в термальный источник. Словно всю
жизнь был проклят, а потом вдруг стал всеми любим.
Я плакала, я гладила ее лицо, я
смеялась сквозь слезы. И каждый
исторгнутый мною звук, каждое мое
движение разрушали цепи, которыми он был скован так давно и так крепко.
Она впивалась губами в мои губы, в мой подбородок, в мою шею, а когда и этого стало мало - рванул язычок молнии моего гидрокостюма, раскрывая по.шву предназначенный ему дар. Так же нетерпеливо дети разрывают оберточную бумагу, чтобы достать игрушку: их пальцы дрожат, глаза устремлены туда, где рвется бумага, и
дышат они глубоко-глубоко…
Молния разошлась до упора. Виолетта потянула ткань в стороны, обнажая мои плечи, освобождая грудь с отвердевшими от возбуждения
сосками. Ей потребовалось время,
чтобы извлечь меня из костюма
полностью, и все это время я не
дышала. А потом она освободила меня - от одежды, от одиночества, от
проклятия Стигмалиона - и крылья,
которым раньше некуда было расти,раскрылись за моей спиной…
Я взялась за ее гидрокостюм, и она помогла освободить его тоже.
Мне не пришлось волноваться о том, насколько чиста белая кожа диванов и полированное дерево барной стойки.
Не пришлось ни к чему прикасаться ни ягодицами, ни голой спиной.
Виолетта не позволила рисковать: просто подняла в воздух, удерживая мой вес на своих горячих ладонях и глядя на меня снизу
вверх - так смертные смотрят в небо,
силясь рассмотреть там божество.
Я обвила ее руками и ногами, мои
волосы упали на ее взволнованное
лицо.
Мир растворился в ее поцелуях.
Не было прошлого, не было будущего, были только мы - разделенные
одной лишь кожей. Или наоборот,
соединенные ею…
Боже, смотри, как она возносит меня к небесам, снова и снова. Мне немного больно, но боль - это последнее, что
может меня сейчас остановить. Я не
остановлюсь, я не устану, я не собьюсь с ритма, ведь еще чуть-чуть - и я смогу
коснуться головой корней деревьев,что растут в Эдеме! Я смогу дотянуться до облака, сразу за которым - рай.
Еще никогда я не забиралась так
высоко, что переставала видеть землю.
Еще никогда я не забывала о том, что земля вообще есть…
* * *
Виолетта вела машину по залитой
лунной дороге. Я полулежала рядом на пассажирском, изучая ее красивый профиль. Ее правая рука лежала на руле, а левая гладила мое колено. Мне хотелось остановить время. Взять эти
драгоценные минуты, эту темноту, эту надрывную, тихую песню, что звучала
из динамиков - и спрятать все это
внутри. Носить в себе это маленькое
счастье, эту восхитительную тайну.
Помнить эту ночь, когда все обрело
смысл.
- Что будет дальше? - спросила я,
охрипнув от страха, блаженства и
эйфории.
- Что ты хочешь, чтобы было дальше? - ответила она.
- Хочу делать это снова и снова,каждую ночь. Каждое утро. Или даже чаще. И чтобы никто не мешал, - с детской бескомпромиссностью заявила Я.
- Значит, ты будешь делать это,
Мария Иден Смирнова, - сказала она,
улыбаясь и прижимая мою руку к
губам. - Каждое утро и каждую ночь.
- С тобой? - настороженно спросила
я, ожидая подвоха. Все так
сюрреалистично. Не может быть
правдой.
- С кем же еще? - рассмеялась она.
- И я не хочу ни с кем тебя делить. -
Мне вдруг показалось, что в эту минуту я могу покапризничать, что могу попросить все что угодно и мне это немедленно подарят!
- Ты не будешь, - ответила Виола.
Тишина наполнила салон, блаженство наполнило мои вены, как сильнейший
в мире наркотик. Слишком большая
доза: захотелось высунуть голову в
окно и кричать!
- Обещай мне!
- Обещаю, - ответила она, наслаждаясь моим безудержным восторгом: ее глаза сияли, как звезды, и улыбка не сходила с губ.
- Маш, только дай
мне немного времени, чтобы как-то
объяснить все это Софе.
- Хорошо, - кивнула я.
Я готова ждать столько, сколько нужно. Время не столь большая цена за столь желанный дар.
Потом мы целовались в машине на
парковке, погасив огни. Мы касались друг друга и наслаждались тем, чего никогда не могли себе позволить. Два
бедняка, обезумевшие от голода и
нищеты и внезапно выигравшие целое состояние, - это были мы. Два ребенка,
на чьей улице перевернулся грузовик с леденцами, - это были мы. Две птицы,
сумевшие выбраться из железной
клетки и взмыть под небеса, - это были мы…
- Все, теперь беги спать, - сказала мне Виола на прощание, проводив до дверей. - Думаю, Лера этим вечером снова сбежит к бойфренду, придешь ко мне?
- Только если ты скажешь что-нибудь по французски.
- Нет, это прозвучит слишком
сексуально, а у тебя и так выдержки
кот наплакал, - расхохоталась она.
- Пожалуйста!
- Tu me rends folle .(1)
- Ох… Еще!
- Tu es tout ce dont j'ai besoin . (2)
- О господи, я сейчас снова кончу…
Виолетта рассмеялась и прижала меня к двери.
- Ну тогда Je veux que tu sois à moi .(3) И надеюсь, тебе было хорошо.
- И чего ты мне тут наговорила?
- Что Клара у Карла украла кораллы.
- Так я и поверила!
Виола прижала меня к стене,
покрывая мое лицо поцелуями. Я
уже знала, что не буду умываться весь грядущий день. Мне не хотелось смывать с себя ее нежность.
* * *
Казахские зори,
Сургутские крылья,
Виолетта и Маша,
Маша и Виолетта
Эйфория, ярче которой только
сверхновые звезды. Счастье, огромней которого только планеты. Блаженство, сильнее которого только тропический шторм. И все это внутри меня. Как мало нужно, чтобы вдруг столкнулись
планеты и нарушились созвездия:
всего один человек.
Сургутские волки,
Казахские лисы.
Знала бы ты только,
Как часто мне снишься.
Я лежала в кровати и чувствовала
себя особенной частью мироздания.
Частицей, которая перестала быть
частью хаоса и стала частью гармонии, частью высшего порядка.
Мое тело, которое было обречено
умереть нетронутым, которое не знало ничего более порочного, чем трение белья, вдруг познало себя в новом перевоплощении. Кожа словно стала мягче, грудь - больше, губы - розовее: все изменилось, все обрело смысл. Я обрела смысл!
Сургутские пальцы,
Казахские губы,
Твое имя вписали
Во все мои судьбы.
Оно там курсивом
На всех разворотах.
Сургутские зимы
В казахских широтах.
Только бы счастье не свело меня с ума, только бы я перестала писать стихи и слать их ей в эсэмэсках, только бы она не поняла, как глубоко я увязла всего за
одну ночь.
* * *
«Окей, френды. Сегодня у меня для вас немного стихов:
«Принцесса сбежала из Стигмалиона,
Бросив сокровища, трон и корону.
Рыцарь увезла ее в сумрак багряный,
В свой плащ завернула, целовала ее
раны,
О, больше не будет ни боли, ни
шрамов!»
Комментарии (345):
«Господи Боже!»
«Давай, девочка, мы верим в тебя!»
«Ты нашла лекарство или
совместимого человека?»
« Маша, она совместима с тобой как
Денис?! Олеся»
«Похоже, и то, и другое в одном
флаконе:)»
«Мамочки, я так за тебя рада!»
«Вот видишь, нужно просто верить и ждать!»
«Надеюсь, вы предохраняетесь!
Кира» [огромный подмигивающий
смайл]
* * *
Утром Виола уехала раньше меня. В
университете я не встретила ни ее, ни Софу. На обеде их не было за столом.
Были Дима, Алди и подруги Софы.
Как бы я хотела, чтобы она пришла в кафе, села одна в стороне и посылала мне
заговорщицкие улыбки из дальнего угла через весь зал. И они бы летели ко мне, как бабочки, и оседали на лице.
А еще лучше - подошла бы ко мне и
поцеловала у всех на глазах.
Но она так и не явилась.
Мы договорились, что она позвонит,
как только объяснится с Софой, но она не выходила на связь весь день. Вечером я все-таки набрала ее номер, но она не взяла трубку. Тогда я поднялась на этаж выше и разбила костяшки пальцев о дверь ее квартиры, но мне так никто и
не открыл.
Преисполненная предчувствия
надвигающейся катастрофы, я
вернулась к себе и позвонила Лере.
- Лер, я бы хотела увидеть твою
сестру, ты не знаешь, где ее найти?
- прямо спросила я, слыша стук
собственного сердца громче, чем свой голос.
- Маш, привет, - пробормотала она. -
Да, я знаю, где она… Но вряд ли сейчас подходящее время… Тут такое…
- Что случилось?
- Ты не слышала ничего такого в
универе?
- Н-нет… Лера! Говори!
- Софу изнасиловали прошлой ночью на какой-то вечеринке, где она была без Виолетты. И очень жестоко избили. Она в госпитале Святого Винсента. Она
там же…
Я зажала рот ладонью, чувствуя, как
земля резко уходит из-под ног, а я
продолжаю беспомощно болтаться в
пространстве, словно подвешенная на ниточках.
- Насколько все плохо?
- Очень плохо. Я была там сегодня
тоже. На ней места живого нет…
- Боже… а как она?
- В шоке и ярости. Думаю, будет там
ночевать…
Теперь это уже не предчувствие
надвигающейся катастрофы, а сама
она: грозовое небо, бегущие по нему
белые вены молний, дрожащая земля, пепел, запах озона и гари.
Я еще раз набрала Виолетту-
автоответчик. Набрала снова, и снова, и снова… Потом позвонила в госпиталь и спросила, можно ли мне проведать друга прямо сейчас. Услужливый голос
на том конце сказал, что приемные
часы с двух до девяти. У меня
оставалось полчаса времени, чтобы
успеть добраться до госпиталя.
_________________________________________
1) Ты сводишь меня с ума (фран.)
2) Ты все, что мне нужно (фран.)
3) Я хочу, чтобы ты была моей (фран.)
И ДААААА ЙОУ,ОНИ ПОЕБАЛИСЬ.
но София... Уххх,сука ебанная