Эпилог
Белая палата.
Воздух пахнет моим любимым антисептиком. За окном лениво кружатся снежинки, словно кто-то рассыпал муку по небу. Тишина, такая густая, что можно услышать треск батарей.
Я сижу на подоконнике, закутавшись в серую вязаную кофту. На коленях медицинский журнал, который я всё равно не читаю.
Напротив — Гарет, бледный, с перевязанной животом, под капельницей. На щеках легкая щетина, в глазах — всё та же усталость и смесь живого и упрямого огня.
—Ты пропустил целую неделю, мистер Ленц,— говорю я тихо, чуть улыбаясь.
— В новостях теперь каждый день крутят про «манекенного убийцу». Чад стал героем. Фаулер — местной телезвездой. Даже папа выступал на местном телеканале. Всё отрицает, конечно, но теперь его клинику проверяют по кирпичам.
Гарет чуть усмехается, но лицо кривится от боли:
— Я рад, что с тобой всё в порядке.
Я поднимаюсь с подоконника и шагаю ближе к кровати, присаживаясь на самый край.
— Я тоже, рада что ты жив. Хотя... мне иногда кажется, что это просто сон и я не проснулась. А за дверью стоит тот снег, и манекены шепчут, когда ветер дует.
Я делаю паузу, и смотрю не его руку, к которой подсоединены провода монитора.
—Знаешь, Гарет , я думала что убить – это самое страшное, что может случится. А оказалось, страшнее потом жить дальше.
Он молчит, смотрит на меня внимательно. Потом тихо, тянется рукой, слабо, но уверенно накрывает мои пальцы.
— Иногда жизнь– это и есть наказание,— шепчет он. — Но и шанс.
Я сжимаю его ладонь в ответ.
— Тогда мы заслужили ещё один шанс.
За окном снег усиливался. Тишина становилась почти музыкальной — как будто вдали где-то играет рояль.
Я прикрыла глаза. Эта мелодия мне знакома. Та самая, что играла у меня в голове, когда всё рухнуло. Только теперь без фальши. Без страха.
В дверь тихо стучат.
Ада заглядывает в палату — уставшая, но сияющая. В руках поднос: две кружки кофе и стакан с тёмно- красным соком.
—Кофе тебе,— говорит она, протягивая мне кружку,— а это герою.
Ставит перед Гаретом стакан, из которого пахнет гранатом.
Он благодарно кивает. Ада присаживается на край кровати, смотрит на нас и вдруг спрашивает:
— Ну... что теперь? Что будет дальше?
На мгновение повисает тишина.
Слышно как за стеной кто-то смеется, как снег царапает окно.
Я поднимаю глаза, и уголки моих губ дрожат от чуть кривоватой улыбки.
—Жизнь.