Игра в Перемирие

Пар от чашки с надписью "World's Okayest Barista" затуманил очки Феликса. Он смахнул каплю пота со лба тыльной стороной ладони, оставив легкую коричневую полоску от кофейной гущи. Кофейня "Velvet Bean" только открылась, и утренний поток еще не превратился в бурлящий поток сонных зомби и озабоченных дедлайнами студентов. Запах свежемолотых зерен арабики смешивался с сладковатым ароматом разогреваемых круассанов - его личный наркотик нормальности.

*Четыре года.* Четыре года с тех пор, как его мать, с глазами, полными слез и надежды, привела его в огромный, холодный особняк к своему новому мужу. И представила его сводному брату. Банчану. Тот тогда просто посмотрел на него, взгляд скользнул по Феликсу, как по неинтересному предмету мебели, и холодно произнес: "Запомни, здесь ты никто. И будешь никем". Мать пыталась что-то сказать, защитить, но ее новый муж, глава клана "Страй", лишь жестко сжал ее локоть. Феликс понял все без слов. Его цена за крышу над головой и сытую жизнь матери - исчезновение. Стать призраком в собственном доме. А потом... потом он сбежал. Как только смог. Завел фальшивые документы, нашел эту крошечную студию и работу. Жил на стипендию и копейки от смен в "Velvet Bean". И старался забыть. Забыть ледяные глаза Банчана, забыть шепот слуг о "делах", забыть тот день, когда нашел в кабинете отчима пистолет с присохшей к рукоятке каплей темно-бурой крови...

"Ликс! Ты где витаешь, красавчик? Мой американо с корицей готов или ты решил медитировать над ним?" Голос Сынмина, звонкий и чуть ворчливый, выдернул его из мрачных воспоминаний. Минни, в ярко-розовой кофте с блестками и с идеально уложенными волосами, улыбался ему через стойку.

"Секунду, принцесса," Феликс натянул привычную улыбку, чувствуя, как мышцы лица напрягаются. "Вот твой эликсир бодрости." Он протянул стаканчик.

"Спасибо, милый!" Сынмин взял кофе, его пальцы с аккуратным маникюром мелькнули перед глазами Феликса. "Ты сегодня бледный как привидение. Опять всю ночь рисовал?"

"Что-то вроде," соврал Феликс, отводя взгляд. На самом деле, он почти не спал. Опять тот кошмар: темный переулок, глухие удары, чей-то хрип, и ледяной голос Банчана: "Убери это дерьмо с глаз моих". Он вздрогнул, чуть не уронив питчер с молоком.

"Эй, осторожно!" Сынмин засмеялся. "Ладно, не буду тебя терзать. У меня лекция по истории моды через десять, а мои туфли требуют дополнительного внимания публики!" Он грациозно развернулся и поплыл к выходу, оставляя за собой шлейф дорогого парфюма.

Феликс вздохнул, пытаясь вернуть себе равновесие. *Нормально. Все нормально. Он не знает. Никто не знает.* Он протер очки, сфокусировался на настройке кофемашины. Ритм работы - его якорь. Звук шипящего пара, стук стаканчиков, тихий перезвон входного колокольчика. Он заставлял себя дышать глубже.

Колокольчик звякнул снова, резче. Феликс поднял голову, автоматически приготовив улыбку. Она замерла на губах, превратившись в гримасу ужаса.

В дверях стояли двое. Первый - высокий, атлетичный, в идеально сидящем черном пальто поверх темного костюма. Чанбин. Его взгляд, обычно острый как бритва, скользнул по Феликсу, задержался на его лице на долю секунды дольше необходимого, и в глубине этих карих глаз мелькнуло что-то неуловимое, прежде чем он отвел взгляд, приняв бесстрастное выражение телохранителя. Но Феликс *почувствовал* этот взгляд - как прикосновение раскаленного металла.

А второй... Второй заставил воздух в кофейне сгуститься, стать вязким и тяжелым. Банчан. Он не был высоким, как Чанбин, но его присутствие заполнило все пространство. Дорогой, но сдержанный серый костюм, безупречные туфли, холодное, безукоризненно красивое лицо. Его глаза, темные и пустые, как два куска антрацита, медленно осмотрели кофейню - грязный пол, потертые стулья, плакаты с местными художниками на стенах - с таким выражением, будто изучал канализационный сток. И наконец, этот взгляд упал на Феликса. Не было ненависти. Не было гнева. Было лишь абсолютное, леденящее душу равнодушие. Как на букашку, которую вот-вот раздавят просто потому, что она оказалась на пути.

Феликс почувствовал, как ноги становятся ватными, а в ушах зазвенело. Он машинально сглотнул комок, застрявший в горле. *Зачем? Почему он здесь?*

Банчан неспешно подошел к стойке. Чанбин остался у двери, приняв позу часового, его взгляд блуждал по улице, но Феликс знал - он видит все. Всегда видел.

"Эспрессо. Двойной. Без сахара. Без всего." Голос Банчана был тихим, ровным, без интонаций. Как скольжение ножа по точильному камню.

Феликс кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Его пальцы дрожали, когда он брал маленькую керамическую чашку. Он чувствовал на себе этот ледяной взгляд, прожигающий кожу. *Он знает? Он пришел за мной?* Мысли метались, как загнанные звери. Он налил кофе, стараясь не расплескать. Капля упала на стойку. Он судорожно вытер ее тряпкой.

Поставив чашку перед Банчаном, Феликс невольно поднял глаза. И столкнулся взглядом. В этих черных глазах не было ничего. Ни воспоминаний. Ни родства. Только холодная, мертвая пустота. И в этой пустоте Феликс прочитал свое ничтожество. Всего лишь пыль, которую нужно было стереть четыре года назад, но забыли.

"Позор," прошептал Банчан, едва слышно, но слово ударило Феликса по лицу, как пощечина. Он имел в виду кофейню? Каплю? Или самого Феликса? Скорее всего, все вместе. Банчан не притронулся к кофе. Он достал из внутреннего кармана пиджака толстую пачку купюр, оторвал одну, бросил ее на стойку рядом с нетронутой чашкой. Сотенная. Мелочь для него.

"Не задерживайся," бросил он через плечо Чанбину, уже разворачиваясь к выходу. Его пальто развевалось, как крыло хищной птицы.

Чанбин кивнул, его взгляд снова скользнул по Феликсу. На этот раз Феликсу показалось - или ему только *захотелось* показаться? - что в этом взгляде промелькнула тень чего-то... другого. Не холодности Банчана. Что-то тяжелое, напряженное. Но длилось это мгновение. Чанбин резко отвернулся и последовал за боссом.

Колокольчик звякнул снова. Они ушли. Оставив после себя запах дорогого кожаного салона автомобиля, дорогих духов и... страха. Густой, приторный страх, въевшийся в стены, в стойку, в легкие Феликса.

Он схватился за край стойки, чтобы не упасть. Его сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди. В горле пересохло. Он видел, как сотенная купюра медленно сползает с мокрого от пролитого кофе пятна на стойке. Позор. Да. Он был позором. Живым укором для идеального мира Банчана. Он сглотнул комок тошноты, поднявшейся к горлу. *Он просто так зашел. Случайно. Он не знает, что я здесь работаю. Не может знать...*

Феликс заставил себя выпрямиться, вдохнуть полной грудью едкий кофейный воздух. Он схватил тряпку и начал яростно тереть стойку, пытаясь стереть следы их присутствия, следы их денег, стереть этот взгляд. Каждая мышца дрожала от подавленной ярости и унижения. Он ненавидел его. Ненавидел всем своим существом. Ненавидел его холод, его власть, его абсолютную уверенность в своем праве решать судьбы. И больше всего ненавидел ту часть себя, которая до сих пор, спустя четыре года, сжималась в комок страха при одном его виде.

"Черт возьми," прошипел он сквозь стиснутые зубы, швырнув мокрую тряпку в ведро. "Черт бы тебя побрал, Банчан. Сука... конченная."

Он налил себе стакан ледяной воды из-под крана и выпил залпом, чувствуя, как холод обжигает пищевод, но не смывает горечь. Нужно было держаться. Пережить смену. Уйти. Спрятаться в своей конуре и рисовать до изнеможения, пока образы насилия на бумаге не вытеснят настоящий ужас.

Он снова надел очки, пытаясь вернуть маску спокойствия. Утренний поток начал прибывать. Сонные лица, заказы, шипение пара. Феликс работал на автомате, улыбался клиентам, повторял как мантру: *Нормально. Все нормально.*

Когда смена наконец подошла к концу, он чувствовал себя выжатым лимоном. Он снял фартук, сгреб мелочь из чаевых (сотенную купюру он сунул в карман джинсов с отвращением - деньги Банчана, но выбрасывать глупо) и выскочил на улицу, жадно глотая свежий, прохладный воздух. Направлялся к автобусной остановке, уткнувшись в асфальт, стараясь ни на кого не смотреть.

Резкий скрежет тормозов, запах гари и дорогой резины. Перед ним, перекрыв тротуар, резко остановился огромный, агрессивного вида черный внедорожник с тонированными стеклами. Феликс отпрыгнул назад, сердце снова бешено заколотилось. *Они вернулись?*

Но водительская дверь открылась, и из машины выпрыгнул не Чанбин и не Банчан. Парень. Высокий, почти как Чанбин, но иначе. Длинные, мелированные волосы, собранные в небрежный хвост, открывали безупречно резкие черты лица - высокие скулы, острый подбородок, чувственные губы, изогнутые в насмешливом полуулыбке. Но глаза... Глаза были странные. Яркие, как янтарь, но с каким-то безумным, хищным блеском. Он был одет вызывающе дорого, но небрежно: черная кожаная куртка нараспашку поверх серой майки, рваные джинсы, тяжелые ботинки. На шее - массивная серебряная цепь.

"Ой, простите, красавчик!" - его голос был низким, хрипловатым, с нарочитой слащавостью. Он шагнул к Феликсу, слишком близко, нарушая личное пространство. Феликс инстинктивно отступил, наткнувшись на стену здания. "Я не хотел тебя пугать. Просто увидел такую прелесть на тротуаре и... потерял контроль." Парень оглядел Феликса с ног до головы медленным, оценивающим взглядом, который заставил кожу Феликса покрыться мурашками. В этом взгляде не было холодности Банчана. Там было что-то горячее, наглое, опасное. Жадное.

"Я... Я просто иду," пролепетал Феликс, пытаясь проскользнуть в сторону.

"Куда же ты так спешишь?" Парень легко перекрыл ему путь, уперев руку в стену над головой Феликса. Он наклонился ближе. Феликс почувствовал запах дорогого табака, чего-то спиртного и дикого, звериного. "Меня зовут Хёнджин. Хван Хёнджин. Я новенький. В вашем... колледжике." Он произнес слово "колледжик" с презрительной нежностью. "А ты кто, моя прелесть? Я должен знать имя ангела, который чуть не попал под мои колеса."

"Феликс," выдавил Феликс, отворачиваясь. "Пропустите меня, пожалуйста."

"Феликс..." Хёнджин растянул имя, как конфету. "Красиво. Подходит. Как солнечный зайчик." Он протянул руку, собираясь коснуться пряди рыжевато-каштановых волос Феликса, упавшей на лоб.

Феликс резко отдернул голову. "Не трогайте меня!"

Янтарные глаза Хёнджина сузились. Безумный блеск в них вспыхнул ярче. Насмешливая улыбка не исчезла, но в ней появилось что-то жесткое, почти злое. "Ого. Колючий." Он опустил руку, но не отошел. "Ладно, Феликс-солнышко. Увидимся на парах. Обещаю, я найду тебя." Он подмигнул, нагло, вызывающе. "Будет весело."

Он развернулся, его кожаная куртка развелась, и Феликс на мгновение увидел рукоять чего-то тяжелого, металлического, торчащую из-за пояса его джинсов. Не нож. Что-то большее. Пистолет?

Хёнджин прыгнул обратно в внедорожник, громко хлопнув дверью. Двигатель взревел, и машина рванула с места, чуть не задев бордюр.

Феликс прислонился к холодной стене, закрыв глаза. Его колени дрожали. Сначала Банчан. Теперь этот... этот псих. Этот Хван Хёнджин с его безумными глазами и наглыми руками. Его день, начавшийся со страха, плавно перетекал в какую-то сюрреалистичную кошмарную полосу. Он чувствовал, как по спине бегут холодные мурашки. "Найду тебя". Слова звучали не как обещание, а как угроза.

Он оттолкнулся от стены и почти побежал к остановке, оглядываясь через плечо. Черный внедорожник уже скрылся за поворотом, но чувство опасности, острое и липкое, висело в воздухе, как запах озона перед грозой. Обычная жизнь? Она трещала по швам, и в щели уже заглядывали самые темные тени его прошлого и, возможно, самого безумного будущего.