Глава 5.
— Ари! — голос матери раздался по всему району из нашего окна, — У нас есть полчаса! Заходи давай!
И почему так громко?
— Иду, — натянув улыбку, отозвалась я, и как рефлексом убрала свою ладонь с лица Алекса, — Прости, — прошептала я, косо оглянулась и после не отрывала взгляда от Купера.
Осень — странное время года. Тучи поглащают наш мирок своей угрюмостью и дождем. Как это не звучало грустно и тоскливо, как мы не загонялись о школе и о новых проблемах, которые не оставляли на не на секунду.
За тучами скрывается солнце, а дождь несёт за собой радугу. Собственное солнце, независимое от времени.
Скоро дождь. Ночной дождь.
— Холодно, — пролепетала я, и обняла саму себя, — Я напишу.
— Не отвлекайся, Балеринка, — лёгкое и быстрое прикосновение у моей щеки, что-то вроде поцелуя, — Не нервничай.
— Попытаюсь не быть такой дурочкой, — на эмоциях пообещала я и обняла парня, как можно сильнее.
Как выглядеть глупо на глазах своей мамы, которая наблюдает за нами и слабо улыбается.
— Чёрт.
— Твоя мама милая, — улыбаясь, закатил он глаза и прижал меня сильнее.
— О боже, Купер! — за секунду я превратилась в дозревшую помидорку.
Нелепая ситуация сводит меня ума, мои ноги подкашиваются, меня
завораживает его хриплый смех. Нет, это не мой страшный школьный враг.
Не самое время думать и вспоминать, как я ненавидела его всей душой и получала взаимную ненависть.
Время застыло.
Мы просто встретились взглядами, и я прошла мимо любимых зелёных глаз к дому.
От дома порой веяло уютом, особенно, когда вечером мама готовила пиццу или блины с сиропом. А так, у меня рука дрогнула, прикоснувшись в ручке.
Словно ледяная, железная. Как моя пустая гордость. Я боялась заходить, копаться в подробностях разрыва дорогих мне людей. Я боялась перемен и резких поворотов.
Но не боялась правды. Насколько бы она убила маленькую Ари. Насколько бы она опустошила мои теории и детские мечты, что папа любит маму и наоборот. Может поэтому я резко обернулась назад, заметив удаляющуюся фигуру Алекса.
Я должна.
— Я должна, — шёпотом повторила я и с привычным звуком дверной ручки, вошла в дом.
* * *
— Милая, я... — мама оказалась позади меня. Я вскинула бровь.
— Да?
— Твой отец попросил, чтобы ты надела это платье, — она робко достала из шкафа платье голубого цвета.
Голубое платье с бантиком на боку, чуть открывающие плечи и три "бриллианта" над грудью. Красивое, но болезненное.
Я никогда не надевала его. Это было "прощальным подарком" перед днём его отъезда в неизвестность. Порой злилась, почему платье напоминало мне своим цветом цветом небо и облака. Во мне просыпалась маленькая Ари, не сдерживающая искренних восхищений, что папа скоро придёт. Победу одержала 17-летняя Ариана Гранде, пережившая предательство в переломный момент жизни.
— Оно красивое, но...— замялась я и всячески скрывала огонёк злости, — Я не хочу.
— Всё-таки, он приедет, — раздался подавленный и грустный голос мамы отозвался в моих мыслях.
« Он приедет »
Не верится, не поддаётся объяснению, что я испытываю. Этот день явно закончится насыщеннее, чем его начало в школе и вечерок в кафе с незаплаченным чеком. Грузить маму я не хочу.
— Я надену платье.
— Ох, детка, — мама с сожалением вздохнула и взглядом вызывала волнение волн, — Забудь о прошлом. Мы пережили это. Вместе.
Прошлое это отдельная книга с жинью, отличающая от настоящей реальности. Мы теряемся, ищем зацепки в прошлом, остаёмся жить там. Живём теми эмоциями и чувствами, что были с нами.
— Мои пуанты... — хрустальная слезинка оставила дорожку на щеке, заметив лишь детскую пару, — Вы подарили мне их на День Рождения.
— Десятилетие. Невозможно забыть, как ты с пятой попытки задула свечи, — весёлая и мечтательная усмешка.
Для меня же отдельной книгой являлся балет. Недавно он не был частью моей жизни, просто увлечение. Теперь неотъемлемый элемент от скучных и очередных дней, танец прошлого. Танец настоящего. Танец будущего.
— Знаешь, ты права. Не будем ворошить прошлое, — я натянула улыбку и направилась к зеркалу, в другом уголке комнаты, — Прошлое имеет свойство менять будущее...
— Ты такая красивая, — протянула мама, не отрывая взгляд от моего отражения, — Богиня, сошедшая с Олимпа.
— Олимп бы не одобрил твои слова, — выдала смешок и прикрыла глаза.
— Не тебе судить, милая. Ты выглядишь изумительно, — мама улыбалась ярче солнца, так, как не улыбалась никогда при мыслях об отце.
Это радовало.
— Спасибо, мам, — чмокнула её в щеку и ещё раз поправила подол небесного платья.
Мне нравилось, как я выгляжу. Дорогое платье. В том смысле, неважно, сколько оно стоит и какой фирмы. Оно от моего отца. Родного отца. От человека, который провёл со мной детство и закончил его рано, завязав конец уходом.
Может, так поступают слабаки? Или на то есть причины?
— Пора.