Не святые

От лица Минори.

— Ай, блять! — я дергаюсь и наугад пинаю ногой по массивной фигуре, которая тащит меня из машины. Наугад, потому что уроды завязали мне глаза, и о том, что происходит вокруг, я могу только догадываться. — Отпусти, мудак ебучий!

Слышу, как шипит в ответ. Похоже мне удалось хорошо его приложить. Улыбаюсь злорадно, и тут же вскрикиваю от острой боли в запястьях, потому что долбанный мордоворот хватает меня за связанные руки и буквально вышвыривает на улицу.

— Не знаю, нахуй ты боссу сдалась, сучка мелкая, но когда он с тобой закончит, я тебя на лоскуты порву. — рычит мне на ухо, обдавая горячим дыханием шею, и я морщусь от отвращения. — Заебала по всему городу за тобой гоняться. Вас шлюх наглых давно пора в резервации запереть. И выдавать альфам для жесткого траха.

Выслушиваю его извращенные фантазии, пока заставляет меня тащиться за ним, дергая за веревку на руках. Спотыкаюсь и пищу сдавленно, но даже это не заставляет его заткнуться. Прерывается он на полуслове, только когда рядом мужской голос произносит властно:

— Хлебало завали, Миша.

— Нолан, да я ж нихуя... Все сделал, как сказали. — голос моего пленителя становится заискивающим и я презрительно усмехаюсь, хоть ситуация и не располагает к веселью.

— Ты какого хуя ее связал?

— Так брыкалась сучка. Поцарапала меня, укусила...

— Боссу сам объяснять будешь.

Слушаю их перепалку, пока продолжаем идти дальше. По изменившейся атмосфере понимаю, что мы вошли в помещение. По коже проходится холодный озноб.

Даже на расстоянии чувствую его жестокую энергетику. Мучительно стону, желая раствориться в воздухе. Не хочу, боже, как же я не хочу его видеть.

Пару раз сворачиваем по коридорам. Слышу скрип двери, и меня опаляет жаром от его удушающего присутствия. Сдерживаю крик, когда гориллоподобное, поймавшее меня, толкает меня на пол, и колени ощутимо саднит от соприкосновения с паркетом. Повязку сдергивает с глаз. Взгляд словно магнитом притягивает к нему, как будто на ментальном уровне чувствую его местоположение. Черный костюм как влитой сидит на мускулистом теле. На белой рубашке небрежно расстегнуты верхние пуговицы. Темные волосы идеально уложены, а карие радужки светятся ровным золотистым светом, когда смотрит на меня, довольно улыбаясь.

— Ну привет, золотце. — Говорит мягким бархатным голосом, а в глубине глаз тлеет безумие. — Наконец-то я тебя поймал.

— Chimamire no jigoku... (Кровавый ад) — шепчу тихо, облизывая пересохшие губы, и слышу веселый смешок.

Не думаю, что он знает японский, скорее мое выражение лица его забавляет.

— Моя дорогая, милая Минори... — Макаров отталкивается от стола, на который опирался, и делает плавный шаг ко мне. Хищник, от вида которого мое сердце начинает отбивать чечетку в груди. — Неужели я так сильно тебе не нравлюсь?

— Ты убийца, садист и психопат. — выдыхаю и вздрагиваю, когда начинает смеяться.

Наклоняется ко мне, с силой сжимая пальцы на моем подбородке и заставляя запрокинуть голову вверх. Встречаемся глазами. Вижу, что нравлюсь ему. Наслаждается тем, как экзотично выгляжу. Короткое каре черных прямых волос, азиатский разрез зеленых глаз, довольно необычных для японки, спасибо деду ирландцу, что наградил меня оригинальной внешностью. Хотя сейчас я бы скорее посчитала это своим проклятием. Как и то, что тело мое мгновенно отзывается мурашками и тянущим теплом между ног даже на такое грубое его прикосновение.

— Ну а ты идеальна, золотце. — отвечает на мои оскорбления мягко, проводя большим пальцем по моим губам. — Моя прекрасная пара. Ты знаешь, как трудно найти свою настоящую половинку? Свою истинную пару? Это так же вероятно, как увидеть снег в аду. Поэтому молчи сейчас, змеиное сердечко. Твоя борьба бесполезна. Я не дам тебе уйти.

— Тебе нормально, что твою истинную, — выплевываю это слово резким тоном. — Связали, как животное?

— Может мне даже нравится, — продолжает смеяться, и я зло стискиваю пальцы в кулак, пока ногти не впиваются отрезвляюще в ладони.

— То, что твой бета меня лапал, тебе тоже нравится? — вижу, как мгновенно напрягается.

Взгляд становится темным и убийственным. Переводит его на мордоворота, что меня привел, и лицо парня искажается от страха. Тот другой, которого называли Ноланом, стоит напротив со скучающим выражением, как будто и не происходит ничего необычного.

— Владимир, да я никогда! — бета не успевает договорить. 

Его горло сжимает Макаров, перекрывая ему и возможность что либо произносить, и кислород. Я покрываюсь льдом. Замираю, открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, пытаясь вдохнуть.

Не могу, как будто это меня душат, а не хрипящего мордоворота, которого Макаров держит на вытянутой руке так легко, что крупное тело кажется невесомым. Какой же он сильный, блять. Только теперь понимаю, что я все это время играла с огнем. Вздрагиваю и отмираю, когда бета даже с передавленным горлом начинает орать. Слышу тошнотворный треск и горечь подкатывает к горлу. Еще немного, и этот псих оторвет ему руку.

— Не надо, блять! Не надо, пожалуйста! — кричу, дергаясь в сторону. — Он же не сделал ничего такого! Я не хотела!

Вижу только напряженные мышцы, и безумное рычание заполняет пространство комнаты. Да непрекращающиеся мучительные стоны и захлебывающиеся рыдания. Понимаю, что не остановится, когда слышу пробирающие до судорог слова.

— Ты посмел тронуть мое золото...

Отворачиваюсь поспешно, сгибаясь и прижимаясь грудью к коленям. Пытаюсь закрыть уши ладонями. Не помогает. Все равно слышу сдавленное хрипение, приглушенное бульканье, хруст костей. Боже, боже, боже... Глухой стук, словно на пол уронили что-то тяжелое. Размеренные шаги Макарова. Даже с закрытыми глазами чувствую, что приседает рядом, пока Нолан сзади вздыхает и начинает вытаскивать тело из комнаты. Тело, которое буквально только что дышало и жило. Видит бог, я не хотела этого. Зачем я только сказала те слова? Поднимаю веки и встречаюсь взглядом с орехово алым безумием. Сумасшедший собственник, который не терпит, чтобы кто-то покушался на то, что он считает своим. 

Вспоминаю причину, по которой сбежала, как только поняла, что я его пара. Я работала курьером. Для омег это не обязательно, но мне нравилось.

Нравился драйв, знакомства с новыми людьми, постоянное движение. Встречи с альфами здесь были маловероятны, и я не боялась, что какой-нибудь жестокий придурок западет на меня. В тот день мне нужно было занести документацию в ночной клуб в центре города. Популярное местечко, но днем тихое и безлюдное. Легкая работа. Тем неожиданнее было увидеть толпу мрачных головорезов, войдя внутрь. И среди них его. Макарова.

Я узнала его сразу. Он часто мелькал по телевидению. Глава альф все таки, довольно известная личность в обществе. Именно в тот день, я поняла насколько он безумен, потому что прямо как и сейчас он убивал человека. Окровавленный парень стоял перед ним на коленях, и он так легко свернул ему шею, что меня затошнило. Я уронила папку с документами, и Макаров стремительным движением обернулся. Прошелся по мне взглядом, изучая. Ноздри дернулись, улавливая запах, и я увидела, как загораются его глаза. Начинают светится, связывая воедино наши судьбы. И тогда я побежала. Идиотка... Не знаю, на что я надеялась. Убежать от главы альф в его собственном городе. Оправдать меня может лишь то, что я до чертиков испугалась. И до жути не хотела быть парой сумасшедшего садиста. Как будто возможно изменить то, что предначертано... Ему не понадобилось и двух дней, чтобы выследить меня и поймать.

Выныриваю из воспоминаний и смотрю на него.

— Ты псих... — шепчу сдавленным в спазме горлом.

— Действительно, — хмыкает, проводя пальцами по моим волосам. — Зато этот ублюдок больше тебя не побеспокоит. Считай это извинением, мое любимое сердце.

— Жестокое чудовище... Ты что, любого убьешь, кто посмотрит на меня?

— Конечно, милая. — оглаживает мою щеку, и прикосновение почему то кажется более нежным, чем раньше. И я наверное тоже сошла с ума, потому что больше всего на свете хочу прижаться к его ладони еще сильнее. Долбанная истинность и мои омежьи инстинкты, которые сходят с ума от его близости. — Ты. Принадлежишь. Мне. Моя. Моя, чтобы иметь. Моя, чтобы владеть. Моя, чтобы хранить.

Горло скребет, как будто я горячего песка наелась. Его слова отдаются в моем теле вибрацией. Не хочу поддаваться, хочу бороться, но понимаю, что проиграю, даже и не начав. Он обхватывает меня за плечи и поднимает с пола.

— Хватит разговоров, золотце. Ты все равно сдашься. Твое тело жаждет меня. Я чувствую твой сладкий запах. Он меня с ума сводит. 

Тяжело дышу, когда одним движением прижимает меня к стене. Закидывает мои связанные руки себе за голову, как в некоем извращенном подобии объятий. Впивается пальцами в бедра и поднимает вверх, заставляя скрестить ноги за его спиной. Мысли туманятся от того, что ощущаю, как упирается мне в промежность его твердый член.

— Развяжи... — шепчу, ерзая, пока тискает мои ягодицы, довольно урча.

— Ну нет, золотце. Мне нравится немного боли. Это придает остроты. — отвечает, придавливая твердым телом.

Сдвигается, толкаясь вперед бедрами, и накрывает мои губы своими. Пытаюсь сохранить хоть остатки разума. Я не должна хотеть безумного монстра. Стискиваю зубы, кусая его за губу. Шипит недовольно, но продолжает целовать жадно, кружа языком у меня во рту.

И я теряю последние остатки здравомыслия от его вкуса. Терпкость кофе, смешанная с горечью табака, и с металлической ноткой крови, которая заставляет меня скулить от потребности получить еще больше его.

— Не веди себя так, мое любимое сердце. — он шепчет между поцелуями, и я стону, уже сама вжимаясь в его тело. — Это судьба. Ты была создана для меня, а я для тебя. Ты свет в моей тьме. Ты ничего не можешь сделать, чтобы изменить это.

— Разве свет может озарить такого, как ты?

Единственное, что могу еще внятно произнести. Все исчезает, растворяется в дымке желания. Его ужасные поступки. То, что он только что убил человека прямо передо мной. Предназначение безжалостная тварь. Забываю, что хотела убежать. Забываю, что боялась его. Только его губы остаются в реальности, да прикосновения его рук на мне.

И я таю, когда шепчет мне в губы:

— Когда свет сияет во тьме, он становится ярче, золотце... Ты принесешь свет в мое испорченное сердце... Откройся, любимая...

Стону и впускаю его язык. Уже сама, добровольно. Рыкает собственнически, кружа им вокруг моего, проходясь легонько по небу. Оттягивает зубами мою нижнюю губу, и я ерзаю и трусь о его пах. Связанные руки саднит, но мне все равно. По венам бежит жидкий огонь вместо крови. А Макаров спускается поцелуями мне на шею. Втягивает нежную кожу в рот, оставляя засосы. Чувствую, как усмехается, вдавливая клыки в нежную плоть, и я отчаянно хочу, чтобы укусил. Я окончательно и бесповоротно сошла с ума, но я хочу его метку.

— Ты трясешься, как листик на ветру, Минори, всего лишь от пары поцелуев. Что же будет, когда я трахну тебя, а?

Фыркает тихо, втягивая в себя мой запах. Зубы сжимаются на моей шее сильнее, и я не выдерживаю.

— Влад, пожалуйста... — нетерпеливо скулю и наклоняю голову, давая ему полный доступ.

Чувствую, как напрягаются его плечи под моими руками. Поднимает на меня сияющие глаза, так, словно звук его имени из моих уст доводит его до крайности.

— Скажи это еще раз... — произносит низким и хриплым голосом, и я словно загипнотизированная шепчу в ответ.

— Влад...

Вскрикиваю от обжигающей волны, что проходится по телу, опаляя рецепторы удовольствием. Он кусает, оставляя метку на шее. Ощущаю покалывание, и теплая кровь стекает ручейками к ключице. Макаров слизывает ее, почти мурлыча довольно и властно, словно опасный хищник, смакующий свою самку.

— Такая хорошая девочка... — рычит тихо, отрывая меня от стены и укладывая спиной на широкий дубовый стол посреди кабинета. — Моя драгоценная дорогая любимая...

Футболка моя отлетает в сторону, разорванная в клочья, как и бюстгальтер. Понимаю, что он настолько неистов в своей страсти, что не может сдерживаться и раздевать меня медленно. Тяжело дышу, желая ощутить его руки на себе, пока раздирает следом ткань моих легких льняных брюк, а потом и кружево трусиков. Становится между моих ног, хватая за талию и придвигая к краю стола. Стискиваю коленями его бедра и выгибаюсь, когда вводит в меня пальцы и медленно скользит ими внутри, покрывая поцелуями мои плечи и спускаясь к груди. Тело горит от множества укусов и засосов, которыми он отмечает мою кожу, словно холст, стараясь оставить свой след везде, где только можно.

— Ты моя... Каждый сантиметр твоей кожи мой... Мое сокровище...

Шепчет прерывисто, обводя языком соски и продолжая трахать меня пальцами. Слишком остро. Не могу выдержать долго умопомрачительно сладкой пытки. Тело взрывается удовольствием. Едва могу рассмотреть сквозь подрагивающие веки, как Макаров отстраняется и расстегивает брюки. Я гортанно стону, когда вижу, как достает свой член. Проводит по всей длине ладонью, и я задыхаюсь от потребности ощутить его в себе.

— Влад, пожалуйста... — мычу, смотря на него голодно, точно как нищий, выпрашивающий милостыню.

— Так отчаянно нуждаешься во мне, любимая? — он наклоняется и проводит носом по моему виску, прижимая одной рукой мои связанные запястья над головой.

Сдавливает другой мое бедро жесткой хваткой и одним резким движением погружается в меня. 

— Мне нравится слышать, как ты просишь, дорогая. — начинает трахать меня жесткими отрывистыми толчками, стискивая мои руки до синяков. Но и это нравится мне сейчас. Его грубость и боль, смешанная с удовольствием. От каждого мощного погружения его члена в животе искрами рассыпается блаженство. — Ты выглядишь сейчас так восхитительно...

Кричу, вернее хрипло вою. Мне так хорошо сейчас, что не могу сдерживаться.

— Блять, пожалуйста, сильнее. Влад, трахни меня сильнее.

Готова умолять сейчас, и он довольно посмеивается, еще глубже вбиваясь в меня. Свободной рукой оглаживает мои ребра, и я ежусь от приятных мурашек. Его дыхание обжигает мою раскрасневшуюся кожу, когда он целует ложбинку между грудьми, задевая слегка клыками. Понимаю, что наслаждается моим растрепанным видом и возбуждением.

— Мне нравится, когда ты говоришь такие вещи, моя драгоценная любовь. — говорит, и его голос звучит так темно и греховно, что это вызывает еще большее количество спазмов у меня между ног.

Он внезапно выходит из меня. Даже не успеваю протестующе замычать, Макаров переворачивает меня и укладывает животом на стол. Цепляюсь пальцами за край столешницы, потому что стискивает мои бедра руками и снова толкается внутрь, начиная трахать быстро короткими резкими фрикциями. И меня почти сразу скручивает оргазм. Из горла вырывается протяжный стон, тело дрожит, а Владимир надавливает на мою поясницу, заставляя выгнуться еще больше. Толчок, еще один. Чувствую, как напрягается его член во мне, становясь еще тверже.

Бедра его трутся о мои ягодицы, потому что практически не выходит, двигаясь так глубоко, что я скулю, чувствуя приближение еще одного оргазма.

Влад хрипло дышит и ложится на меня. Его грудь прижимается к моей спине. Руки хватаются за столешницу рядом с моими ладонями. Я стону, прижатая его телом. Не могу пошевелиться, да и не хочу. Все, что могу сейчас чувствовать, это его член, имеющий меня. Слышу его вибрирующее рычание, он прикусывает меня за основание шеи, кончая и продолжая двигаться во мне. И этого мне достаточно, чтобы снова дойти до пика, сжимая его внутри себя и принимая его сперму.

И только когда последние отголоски удовольствия затихают в моем теле, я начинаю ощущать, как оно ноет и саднит от тех болезненных отметин, что оставил на нем Макаров. И окончательно убеждаюсь в том, что я абсолютно точно сошла с ума. Потому что сама жаждала этого и просила большего.

Не могу даже говорить поначалу, пока Владимир медленно отстраняется и застегивает брюки. А затем развязывает мои руки и удивительно бережно поворачивает к себе, усаживая на край стола и нежно целуя в губы. Смотрю в его светящиеся глаза. Совершенно не ожидала от своего безумного истинного такой ласковости после жесткого секса. Ухмыляется, впитывая мое удивление. Целует еще раз, оглаживая ладонями мои бока вниз к талии и останавливаясь на бедрах.

— Ты разорвал мою одежду. — закатываю глаза, когда смеется, кажется совсем не озабоченный этим обвинением.

— Ну ты не можешь винить меня, милая. С такой идеальной девушкой, как ты, кто бы устоял перед искушением? Идеальная фигура... Идеальная кожа... Такая соблазнительная...

Мурлычет довольно, снова приникая губами к моей шее. И я фыркаю, обхватывая его лицо ладонями и отодвигая от себя.

— Ты просто под воздействием инстинктов. — говорю, а наглый псих улыбается, позволяя мне собой управлять. Не ожидала, если честно. И от этого какое-то странное чувство зарождается внутри. — Оплатишь теперь мне покупки.

— И если я скажу "да", ты будешь носить только то, что я выберу? — посмеивается, когда видит, как морщу носик раздраженно.

— Нет. — отвечаю, и он наклоняется, чмокая меня в губы.

— Я просто дразнил тебя, милая. Я не буду говорить тебе, как одеваться. Я просто буду наслаждаться видом.

— Хорошо.

Тихо вздыхаю, обнимая его за шею, когда поднимает меня на руки и выносит из кабинета.

— Тебя не смущает, что я голая? А если кто-то увидит?

— Если будут смотреть, останутся без глаз.

— Я и не сомневалась.

Фыркаю, умостив голову у него на плече. Сумасшедшее чудовище. Но возможно я и правда смогу стать его светом.