21
Сердце глухо ударяется о рёбра.
Неужели это возможно?
- Хочу, - выдыхаю я, нисколько не сомневаясь.
И в ту же секунду мы вместе со жрицами оказываемся возле алтаря лесного храма. Солнце клонится к земле. Оранжевые закатные лучи озаряют камни храма.
Здесь и другие жрицы. Они встают вокруг меня и начинают читать молитвы Богине.
Метка на моём плече оживает. Кожу в том месте жжёт огнём. А затем голова взрывается от боли.
Я такого ещё в жизни не испытывала!
Ноги подкашиваются, и я падаю на колени. Впиваюсь ногтями в землю, пытаясь вытерпеть эту пытку.
Кажется, даже кричу.
Всё вокруг вспыхивает алым, и я зажмуриваюсь от яркого света.
Голоса жриц резко стихают вместе с болью в моей голове.
Сердце колотится как сумасшедшее. А голова вдруг становится ясной, словно и не было никакой боли.
Открываю глаза и обнаруживаю себя сидящей на траве совсем в другой части леса. До храма Богини далеко... До города тоже...
Поднимаюсь на ноги и вытираю со лба пот.
Вокруг никого нет. Ни жриц, ни кого-либо другого...
Может, мне привиделось это? Приснилось... Может. Я и сейчас сплю?
В какой бы части нашего леса я ни оказалась, дорогу обратно отыскать смогу. Разворачиваюсь к городу и начинаю пробираться в сторону дома.
Праздничное платье слишком длинное и тяжёлое. Оно раз за разом цепляется за коряги. Вот и солнце уже село. Сейчас будет темнеть...
В душе странная досада. Не совсем понимаю, что произошло. Зато осознаю, как будет волноваться Чонгук, когда обнаружит, что я исчезла с пира.
Скорее всего, морок спал с него, как только мы вместе со жрицами оказались в другом месте.
Возможно, он даже злится...
Я прямо чувствую, как в нём кипит беспокойство.
Ого... а ведь и правда чувствую! Ясно вдруг понимаю, что не воображаю себе чужие чувства. Я их как- будто... слышу.
Они тихие, едва уловимые. Но по мере того как я приближаюсь к краю леса, они становятся все более сильными и отчётливыми.
И вот на меня уже буквально кричит страх мужа.
Чонгук где-то рядом! Ускоряю шаг и прямо на границе леса и поля перед городом оказываюсь в крепких объятиях мужа.
- Лалиса! – в рыке моего орка тревога и мука. – Ты жива! Цела! Что это было? Раз — и пропала! Хорошо хоть метка как магнит.
- Точно... - с удивлением понимаю, что, даже закрыв глаза, точно знаю в какой стороне сейчас стоит Чонгук.
И даже как будто вижу его...
А потом...
Перед глазами встают картинки. Не мои. Я вижу орочью крепость. Городок, полный зеленокожих жителей.
Затем будто в книге страницу переворачиваю и вижу каменные стены своего нового дома...
Вижу сидящего во главе стола Чонгука.
А потом вдруг всё меняется.
Из шатра, стоящего в лесу, выбегает зелёный босоногий мальчик. Он кажется мне таким трогательным и родным.
Чонгук - подсказывает сердце. Это его прошлое. Это он...
Мальчик с разбега ныряет в реку, и через какое-то время над поверхностью появляется его темноволосая голова.
Брызги летят в мою сторону, и картина снова меняется.
На меня смотрит мой воевода, но, кажется, прошли уже годы. Возле его глаз стало больше морщин.
За подол меня дёргает маленький мальчик. Он так похож на того, что нырял в реку... Старший брат дёргает его за косу, и они вдвоём убегают от нас по траве.
А к ноге Чонгука прижимается зеленокожая девочка с глазами, похожими на мои.
Неужели, всё это будет правдой?
Видения рассеиваются, и сквозь выступившие на глазах слёзы я вижу настоящего Чонгука из этого времени.
Он смотрит на меня удивлённо.
- Ты... - мой голос срывается.
Воевода кивает.
- Я тоже видел, - говорит он. – Твоими глазами, Лалиса...
Теперь я понимаю, о чём говорил Чонгук.
Рядом с моими эмоциями и чувствами теперь соседствуют его. Я могу отличить одни от других, если сосредоточусь.
Чонгук всё ещё тревожится. А ещё он рад, что нашёл меня. И вообще, по отношению ко мне у него очень тёплые чувства. Ему хочется меня беречь...
А ещё прямо сейчас вернуться в палатку, чтобы заняться тем же, чем и прошлой ночью.
Желания мужа оказывают на меня не меньший эффект, чем прикосновения и поцелуи.
В груди и внизу живота тут же теплеет.
Чонгук притягивает меня к себе, ухмыляется и целует в макушку.
- Тесновато теперь в голове, да? – хрипло спрашивает он.
Прижимаюсь к его сильной груди и закрываю глаза.
- Ничего страшного, тебе не на что жаловаться, я почти никогда не бываю в дурном расположении духа, - говорю я. – Разве что по утрам, если не высплюсь, днём, если вовремя не пообедаю и вечером, если день прошёл плохо...
Умалчиваю о днях женской слабости, когда, бывает, болит живот, и мне часто хочется плакать. Отложим этот сюрприз недели на две.
- Лалиса, сжалься, я не испытываю столько эмоций за месяц, сколько ты за один день!
Пожимаю плечами.
- Ты постоянно злишься и хочешь кому-то врезать, но не показываешь этого! – обвинительным тоном заявляю я. – А с виду такой спокойный...
Воевода обнимает меня ещё крепче.
- Странно будет жить без возможности скрыть что-то друг от друга... - говорит муж. – Это заставляет чувствовать себя уязвимым перед тобой...
Поднимаю на него удивлённый взгляд.
Как эта гора мускулов с острыми зубами может чувствовать себя уязвимым?
Ответ приходит из глубины его глаз...
Он... любит меня! Едва успел найти и уже боится потерять. Ему не нравится моя хрупкость... Не нравится, что он уже так зависим от нашей связи.
Ну, тут я ничем не смогу ему помочь. Нам остаётся только смириться...
Я чувствую практически тоже самое. Разве что Чонгука никак нельзя назвать хрупким.
Я тоже люблю своего мужа. И не за магическую связь между нами, а за саму его суть, которая так ясно открылась мне благодаря этой связи.
- Лалиса...
Чонгук обхватывает моё лицо ладонями и дарит нежный поцелуй.
- Ещё никогда счастье не сваливалось мне прямо на голову, - шепчет муж в мои губы. – Обещай, что прекратишь сбегать и исчезать!
Усмехаюсь.
В душе трепещет тёплое всепоглощающее чувство. Будто рядом с воеводой я навсегда на своём месте.
- А смысл? - тихо спрашиваю я. – Ты меня теперь везде почувствуешь и найдёшь...
- Точно, так и есть, - соглашается Чонгук.
- Но и я сразу почувствую, если ты на кого-то другого посмотришь, - строго предупреждаю я.
Из груди моего орка доносится утробный смешок.
- Лалиса, душа моя... как мне смотреть на других, если в моих мыслях и чувствах теперь навсегда только ты?
Воевода подхватывает меня на руки и несёт в сторону орочьих палаток.
Завтра начнётся моя новая жизнь. В чужом городе и доме. Но не с чужим мужчиной. Чонгук успел стать для меня за этот короткий срок родным.
Конец