19
Чонгук произносит первую фразу, и я послушно повторяю её за ним.
Я учила древний язык по папиным книгам и вполне понимаю, что говорю. Соглашаюсь разделить с Чонгуком общую судьбу и прошу духов освятить наш союз своей силой.
Не успеваю я закончить, как губы Чонгука оказываются у меня между бёдер.
Он решил пощекотать меня там? Ох... это точно не щекотно...
Горячая волна удовольствия растёт очень быстро. Весь мир сужается до языка Чонгука уверенно скользящего по моей плоти...
- Лалиса, повторяй! – сквозь шум в ушах доносится до меня голос воеводы.
Он произнёс следующую часть обряда, но я была где-то не здесь...
- Клянусь быть с тобой одним целым столько, сколько отпустят нам духи на этой земле, - на древнем языке произносит Чонгук.
И тут орочий язык снова уносит меня из реальности.
Кое-как заплетающимся языком у меня выходит произнести нужные слова.
Так я и повторяю за Чонгуком фразу за фразой.
Честно говоря, уже мало что соображаю. Вот-вот взорвусь удовольствием в руках Чонгука.
Чтобы заставить меня произнести последние слова, Чонгуку приходится повторить раза четыре.
А затем меня накрывает волной. Копившееся всё это время напряжение собирается в тугой узел, а потом вмиг растекается сладким удовольствием по всему телу. Самый его пик сосредоточен между бёдер, где всё ещё движется язык воеводы.
Меня бесконтрольно трясёт и, даже не обладая особыми способностями, я чувствую, как воздух вокруг искрится от нашей магии. Она ведь повсюду. Во всём живом... И произнесённые нами клятвы навсегда скрепили наши жизни.
- Умница, Лалиса, хорошая жена, - рычит Чонгук, накрывая меня своим телом. – За такую и козу не жалко.
В моё лоно упирается огромный член орка, и я невольно напрягаюсь. Напоминаю себе, что он там точно поместится, и стараюсь расслабиться.
- Две козы, - хрипло уточняю я. – Ты слышал, что люди говорили.
Тихий смех воеводы отдаётся приятными мурашками по коже.
- Хорошо, Лалиса, две козы, - хрипло шепчет Чонгук и толкается бёдрами.
Мне всё ещё немного неприятно. Не как вчера. Той боли больше нет. Но к размерам моего орка явно нужно ещё привыкнуть.
Я чувствую, как растянулось моё лоно. Как оно заполнено членом... мужа.
Он замирает на несколько мгновений, давая мне возможность расслабить мышцы, а затем я ощущаю медленные и осторожные толчки внутри.
Эти движения мне приятны. Они как ласковые волны прибоя в спокойный день. В них можно нежиться...
Чувство жжения от непривычного растяжения уходит на второй план, а затем и вовсе исчезает. А жаркие волны становятся сильнее. Они прокатываются по телу с каждым ударом бёдер Чонгука. С каждым толчком его члена внутри.
- Мо-о-оя Лалиса... - рычит воевода.
И мир снова сужается до этих ощущений.
Движения Чонгука становятся резче и быстрее, а я забываю, что это может быть хоть сколько-нибудь болезненно.
Дрожу от нарастающего удовольствия. Вскидываю бёдра навстречу движениям мужа.
Он этого не чувствует, наверно. Слишком не равны наши силы. Зато я в полном восторге от того, как убыстряются его движения.
- Чувствуешь? – Чонгук сжимает пальцами кожу на моём плече.
- Да... горит... - задыхаясь, отвечаю я.
Там, где метка, кожу будто огнём жжёт. И это тоже почему-то приятно.
А когда к тому месту прикасается Чонгук, то это будто подстёгивает все ощущения в теле. Я снова почти на грани...
Повинуясь порыву, дотягиваюсь до плеча воеводы и нежно очерчиваю пальчиками русунок метки.
И тут же в раздавшемся рыке Чонгука я отчётливо слышу стон!
Сердце заходится от восторга. Мне нравится дарить ему удовольствие. Очень...
Чонгук терпит ещё несколько мгновений, а потом перехватывает мои руки и прижимает их к шкуре над моей головой.
Толчки воеводы становятся резкими. Они растягивают меня до предела. Стирают все мысли и снова неумолимо влекут к краю.
- Моя Лалиса... - рычит Чонгук, снова обхватывая огромными ладонями моё лицо. Утыкаясь лбом в мой лоб. – Моя...
Ещё несколько сильных ударов бёдрами, и мы вместе взрываемся удовольствием. Судорожно дышим, вжавшись в друг друга. Наши стоны сливаются. Моё лоно сжимает подрагивающий член мужа. А внутри разливается приятное тепло.
- Вообще-то, по обычаям сначала должны были быть ленты... - говорит Чонгук спустя несколько минут, когда мы оба смогли немного отдышаться.
Его низкий голос приобретает урчащие интонации, напоминая мурлыкание кошки.
Я с наслаждением потягиваюсь на мягкой шкуре и зеваю.
И прошлой-то ночью не особо поспала. И сейчас не дают.
- А завтра можно? – сонно спрашиваю я.
Чонгук мягко усмехается.
- Нельзя, Лалиса. Не гневи духов. Если бы я вчера сделал всё как положено, то не пришлось бы искать тебя потом...
Из кармана снятых кожаных штанов Чонгук достаёт аккуратно свёрнутую красную ленту.
- Я вплету тебе её в волосы, а когда у нас родится первенец, её нужно будет.
Мои глаза слипаются, и я ничего не могу с этим поделать.
- А я тоже буду вплетать тебе ленту в волосы? – борясь с тяжелеющими веками, спрашиваю я.
Чонгук смеряет меня оскорблённым взглядом.
- Воины не носят красных лент, - заявляет он. – Они слишком заметны.
- Войны или ленты заметны? – зевая, уточняю я.
Чонгук шутливо выпячивает огромную мускулистую грудь.
- А как ты думаешь? – спрашивает он.
- У меня нет уже сил думать, - признаюсь я.
Когда Чонгук улыбается, как сейчас, вокруг его глаз собираются маленькие морщинки. Они кажутся мне очень красивыми. Мои собственные глаза привыкли к темноте, так что я могу разглядеть лицо мужа - лежу и любуюсь своим орком...
- Ложись головой на мои колени, - говорит Чонгук.
Делаю, как он велел, и тяжёлая рука воеводы тут же ложится на мою макушку.
Меня гладят по голове, как ребёнка.
Затем Чонгук ножом срезает небольшую прядь своих чёрных волос. Соединяет её с моей. Добавляет приготовленную тонкую красную нить и начинает плести косичку.
Поворачиваю глаза насколько могу и слежу за массивными пальцами мужа. Они действуют на удивление ловко. Сноровисто переплетают малюсенькие пряди в одну косу. Большая часть моих волос осталась распущенной. Мне несложно будет мыть голову и расчёсываться, не расплетая этот свадебный оберег.
В груди растёт чувство защищённости. Мне очень спокойно лежать вот так, на коленях моего воеводы. Хочется, чтобы ночь не заканчивалась никогда...
И она не заканчивается до утра. Мы почти не спим. Проваливаемся в сон совсем ненадолго, а затем меня раз за разом будят требовательные ласки Чонгука.
Так что утром мы одеваемся и выходим из палатки, не переставая зевать.
К нам тут же подходят трое орков и деловито интересуются у воеводы, с кем он провёл эту ночь.
По тону понимаю, что это тоже часть обряда.
- Я провёл эту ночь с женой, - твёрдо произносит Чонгук, сжимая мою ладонь в своей.
Подошедшие к нам орки улыбаются и желают счастья.
- Больше сбегать не хочется? – спрашивает один из них, глядя на меня с хитрой улыбкой.
Чонгук награждает нахала предупреждающим рыком, и тот отступает от нас на шаг, но посмеиваться не перестаёт.
- Выкуп за невесту готов? – спрашивает муж.
- Готов, воевода! – орки согласно кивают и все как один загадочно улыбаются. – У городских ворот ждёт обещанный городничему мешок серебра.
Неодобрительно поджимаю губы, но возражать решению мужа не осмеливаюсь. Не нравится мне такой грабёж!
Чонгук замечает моё выражение лица и хмыкает.
- Пойдём, Лалиса, ты должна это увидеть, - зовёт воевода.
Он берёт меня за руку и тянет за собой, обратно к стенам моего родного города.
Мы быстро минуем ряды орочьих палаток и выходим к дороге, ведущей от леса к городу.
У меня открывается от удивления рот. Я через поле вижу, что к воротам не подойти. Мешает пасущееся возле стен стадо коз. Их очень много... голов сто, не меньше...
- Сто три козы, - с важным видом говорит Чонгук. – Всю ночь по деревням в округе собирали. Ровно мешок серебра потратили.