Глава 2.
— Отец! Что ты, мать его, творишь?
— Замолчи, щенок. Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Если для того, чтобы спасти мир, нужно пойти на такие жертвы — я пойду. И мне плевать сколько людей при этом погибнет, понял?
Ману поник, слыша снова этот жёсткий тон отца. Амрит ходил по главному залу, ожидая новостей от своих людей, которые искали Илу. Мужчина, что стоял в дальнем углу комнаты, лишь тихо вздыхал, пытаясь перетерпеть боль и сильную слабость.
— А ты. Мог бы получше проследить за ней.
— Не тебе говорить что мне делать, Амрит. И ты это знаешь.
— Тц, — Дубей сел на жёсткий диван, — слишком долго, слишком…
Амрит хотел бы видеть рядом свою жену, но знал, что её нельзя впутывать в столь опасное дело. Он закрыл глаза, представляя себе спокойное место, в котором мог бы не думать об ошибках и ответственности.
Но покой длился недолго. Один из людей Амрита вбежал в комнату и сообщил, что девчонка у них.
— Отлично, несите её в комнату для гостей. Пусть гостья спокойно проспится, а завтра утром созовем совет.
— Есть!
Слуга удалился, в комнате воцарилась тишина.
— Ну что, Рита-Шива, готов закончить ритуал?
Он не ответил, вышел из комнаты на задний двор. Амрит же хитро усмехнулся, наблюдая, как древнее божество пытается сдержать гнев.
***
После событий Кали-юги дюжина долгое время не собиралась, дабы отойти от произошедшего и успокоить жителей Западной Бенгалии. Кроме того, пришлось также налаживать дипломатические отношения с Англией, которая потеряла целый отряд опытных солдат и ученых. Киллиан и Лима уехали в Америку, старались писать Амале и Кирану письма. Амрит стал главой дюжины и семьи Дубей, а затем и отцом Ману, наследника и продолжателя рода. Амала смогла вникнуть в суть дел дюжины за месяц, стала уважаемой госпожой и знаменитой выжившей Басу, которая вновь восстановила величие ее семьи. Теперь, зная, что мир не так прост, как ей казалось изначально, девушка старалась не идти против брахманов и воли богов, даже если не хотела вредить кому либо. Она всегда думала о сыне и младшем брате, желала им спокойной жизни, а потому была готова на все, даже на смерть.
В то злополучное утро Амрит созвал совет, на который Амале запретили приходить. Дубей старший не объяснил причину, лишь сказал, что ничего интересного обсуждать не будут. Но девушка не поверила, в ее характере идти напролом, даже если риск будет слишком велик.
— Господин Амрит, Кали-юга позади, но у нас есть еще одно незаконченное дело, если вы помните.
— Помню, но не знаю как поступить. Амар все время избегает встречи со мной. Ему не нравится, что брахманы заинтересовались его служанкой.
— А чего он хотел? Ушел от дел дюжины и все? Он тоже причастен к ритуалу, кровь и на его руках тоже.
— Замолк бы ты, Абхей. У стен тоже есть уши…
— Однако он прав, — Амрит вальяжно вытянулся по подушкам, — без него ритуал не провести, а это значит, что нас ждут большие проблемы. Приставьте к его дому наших людей, пусть докладывают о каждом шаге девчонки.
Амала прижалась к двери сильнее, ибо Амрит начинал говорить еще тише, но голос Рэйтана застал врасплох.
— Госпожа Басу, как невежливо подслушивать чужие разговоры.
— Тише, пожалуйста. Поверь, если бы Амрит разрешил быть на собрании, меня бы здесь не было.
Рэйтан не изменился с тех пор, лишь чаще стал носить темную одежду. Он до сих пор держит траур по тем, кто погиб в том подземелье.
Рита-Шива редко приходил в дом семьи Дубей, предпочитая находится в Тамас-Витале и оказывать душим мертвым должное внимание. После Кали-юги Рэйтан реже общался с Амритом и Амалой. Он сам не знал почему, но предполагал, что мрак и злоба в их душах терзает и его тоже, отбирают жизненную энергию, которой питал его Господь Шива. Земля стала для Рэйтана чуждым местом, в которое он не хотел возвращаться.
— Они говорят про семью Мукерджи. В прошлом великая семья брахманов, а сейчас о них даже никто не знает. Они потеряли влияние, когда Басу и Дубей объединились и начали править в Калькутте. Жалкая судьба.
— Семья Мукерджи? Она тоже состояла в дюжине?
— Да, недолго. Глава их семьи так и не смог принять того факта, что к власти пришли шактисты. Кроме того, они ненавидят Дубеев за то, что те заставили их совершить ритуал много лет тому назад.
— И ты, конечно, не расскажешь какой это ритуал. Что ж, спасибо хоть за это, Рэйтан. А ты чего пришел?
— Надо поговорить с Амритом. Скоро Махашиваратри, надо должным образом подготовиться к нему. В эту ночь Господь Шива прольет слезы…
Амала не поняла о чем он говорит, но не успела спросить. Все главы семей дюжины вышли из зала собраний вместе с Амритом. Дубей грозно посмотрел на Амалу, зная, что она подслушивала, а затем обратил внимания на Рэйтана. Аватар склонил голову в знак приветствия.
— Я думал, не придешь.
— Как видишь, Амрит, смертные часто ошибаются.
Амала чувствовала как между ними летают молнии и стремительные потоки огня. Мужчины всем показывали как недолюбливают друг друга. Но стоит им отдать должное — Рэйтан и Амрит никогда не ссорились на людях и никогда не обсуждали друг друга за спиной.
Они ушли, оставив Амалу с гостями. Желая узнать ещё больше, девушка решила расспросить ещё кого нибудь из дюжины. Она подошла к Абхею.
— Добро пожаловать в наш дом! Как прошло собрание?
— Как и всегда. Никак. Мы снова не смогли договориться. Амрит хочет быть осторожным, чтобы никто не пострадал, но обязательно навлечет на себя беду.
— Что вы имеете в виду?
— О, так и знал, что он вам ничего не рассказал. Вы знаете про ритуал Пхова?
— Нет, не доводилось.
— Это что то типа переноса сознания в европейском понятии. В Индии же считается, что этим ритуалом можно воскресить мертвое дитя или, как пример, запечатать нечто могущественное.
— Вы хотите сказать, что когда то семьи Мукерджи и Дубей совершили этот ритуал?
— Да. Только для них это плохо закончилось. Мукерджи совсем не осталось, а Дубеи живут под грузом страшного греха.
Абхей не стал продолжать разговор, предпочитая вкусно поесть и вернуться домой. Амала не стала его удерживать, но теперь в душе зародилось семя сомнений и тревоги. Она снова влезла в нечто тёмное и безвыходное.
***
Стоял пасмурный день, за окном лил непрекращающийся дождь, а лёгкие занавески на окнах качал сильный ветер. В комнате пахло корицей и розовой водой, теплое одеяло окутывало тело юной девушки, не давая непогоде потревожить её сон. Но Ила, хоть и нехотя, но открыла глаза. В голове было пусто: никакой грусти, тоски. Девушка чувствовала себя паршиво, она снова потеряла всё, что у неё было, а начинать жить заново не хотелось. Она просто устала быть ненужной и одинокой, устала быть обузой. Ила вытерла слезы, льющиеся горячей струёй по розовым щекам, начала шептать успокаивающие слова в надежде, что чёрная полоса скоро пройдёт, и она сможет обрести всё, что потеряла.
Ила заметила, что лежит в роскошной кровати только после небольшой истерики. Она привстала, рассмотрена комнату и поняла, что находится в доме очень богатого человека или семьи, ибо немногие в Западной Бенгалии, да и в Индии в целом, могли позволить себе дорогие ткани и ковры, расписанные золотыми нитями и украшенными драгоценными камнями. На Иле была ночнушка из шёлка, а на ногах красовалась мазь от ушибов. Она помнила лишь мгновение, прежде чем погрузилась в небытие, но и этого воспоминания хватило, чтобы к горлу подступила тошнота.
— А где сумка?
Ила обшарила все углы комнаты, но сумки так и не нашла. В голову начали лезть плохие мысли и проклятия как вдруг, краем глаза, девушка увидела конверт, в котором лежало лишь письмо от Амара и небольшое количество денег.
Раз похититель украл завещание и документы, значит не хочет, чтобы у неё был шанс уехать из страны. Так Ила подумала и была, в целом, права.
Раздался тихий стук в дверь, а потом женский голос:
— Можно войти?
Ила спрятала находки под подушку, поправила ночную одежду и произнесла громкое:
— Да, входите.
В комнату вошла богато одетая женщина. Её причёску обрамляли красивые украшения из золота, на шее и руках висели дорогие украшения из драгоценных камней. Илу поразило сари, которое, очевидно, было сшито из дорогих тканей. Оно было простым, но таким роскошным, что у девушки пропал дар речи. Амала заметила это, смущённо улыбнулась.
— Как спалось? Я попросила прислуги открыть окно, здесь было душно.
— Хорошо…спасибо. А кто вы и где я нахожусь?
— Я Амала Басу-Дубей. Только прошу, не называй меня госпожой, так не люблю это.
Ила снова потеряла дар речи. Она находится в доме самой богатой и величественной семьи во всей Западной Бенгалии, лежит на их кровати и одета в их одежду. Даже в самых смелых мечтах Ила не могла подумать о таком.
— О боже, — девушка сглотнула, — простите мне такую невежество, я…я….
— Не волнуйся, Ила. Всё хорошо. И нет, ты не смущает нас своим присутствием. Дом большой, для всех места хватит.
— Но что я здесь делаю? За мной гнались, потом поймали, но меня спас какой то мужчина… А потом всё как в тумане…
— Мы нашли тебя на улице. При тебе была лишь сумка. Мой муж, Амрит, узнал тебя и попросил привезти сюда. Я сочувствую твоей утрате.
В груди Илы заныло. Сердце работало как бомба замедленного действия: одно лишнее движение или мысль, и весь мир полетит к чертям. Девушка закрыла лицо руками, дабы не показать слабость перед такой сильной женщиной. Амала же с жалостью взглянула на неё. Когда то и она была такой. Одинокой и потерянной.
— Я найду работу и жилье в самое ближайшее время.
— Об этом и речи быть не может. Семья Дубей всегда была близка к семье Мукерджи. Амрит обещал позаботиться о тебе.
— Но ведь…
— Это не обсуждается. Одежду скоро принесут, приходи на обед. Как раз поговоришь с Амритом и познакомишься с Ману. Думаю, вы поладите.
Амала не дала Иле переварить весь поток информации, быстро покинула комнату. Девушка ещё долго сидела, смотря в одну точку и думая, что всё это — всего лишь обычный кошмар.
Как и было задумано хозяйкой дома, Иле дали самое роскошное сари и украшения. Девушка заплела длинные волосы в косу, надела ободок из изумруд и спустилась по мраморной лестнице вниз, в зал для трапезы. Хозяева дома уже сидели за накрытым столом, поедая какой то салат и курицу.
— А вот и наша гостья. Как тебе идёт это сари, дорогая!
Когда Ману поднял глаза, он увидел небывалый красоты девушку. Стройная фигурка, милое личико, припухшие губы и сверкающие глаза, которое смотрели на мать со смущением. Юноша взялся за грудь, чувствуя как внутри все начинает гореть. Лихорадка? Нет, просто восхищение от вида прекрасного.
— Садитесь, — Амрит показал на место между ним и сыном, — будьте как дома.
— Спасибо, господин, — Ила села, чувствуя пристальный взгляд Ману, — спасибо, что приютили.
— Мелочи. Как вы себя чувствуете? Голова, может быть ещё что нибудь беспокоит?
— Нет, нет, всё в порядке. Спасибо.
Во время обеда Амрит более подробно рассказал про ту роковую ночь. Оказывается Ила сбежала из дома, когда услышала посторонние звуки, но похитители догнали её и попытались увезти из города. Однако люди Амрита спасли её, привезли в этот дом. Ила слушала внимательно, вникая в каждое слово, интонацию, но никак не могла понять как люди Амрита оказались именно на том самом месте в то самое время. Спрашивать не стала, побоялась, что хозяин дома обидится или выгонит её за неблагодарность, но в голове держала это странное совпадение.
— Что ж, если дела все улажены, можно и в храм съездить.
— Разве сегодня не выходной?
— У брахманов нет такого термина в рабочем арсенале, Ила. Надо готовиться к другим важным датам, собирать дары и проверять работу служителей.
— Кстати, как тебе праздник? Отец долго готовился к нему.
Ила смущённо кивнула. Она никогда не видела Ману, сына великого Амрита Дубея, в жизни, отчего смущения было в разы больше.
— Очень понравился. Спасибо за это, господин Дубей.
— Я рад.
Обед закончился, Амрит вернулся в храм, Амала поехала к младшему брату Кирану, а Ману с Илой остались дома. Кроме них были ещё несколько служанок, но младший хозяин попросил не мешать им, а затем закрыл дверь, ведущую в гостиную.
И все же дом семьи Дубей был огромен, а количества дорогой мебели просто было не сосчитать. Ила не привыкла жить в такой роскоши, ибо семья Амара хоть и не была бедной, но и тратить деньги на дорогие предметы интерьера она не могла.
— Расскажи о себе: сколько лет, откуда ты, чем любишь заниматься?
— Меня зовут Ила, мне 18 лет, родилась не знаю где, но знаю, что жила в приюте в штате Гоа. А моё любимые занятия — рисовать и читать книги.
— И какие книги любишь читать?
— Трудно сходу ответить. Наверное трактаты философские и любовные романы. Если честно, мне многое нравится, но…
Голос Илы растекся мёдом для ушей Ману. Юноша наслаждался, утопал в столь прекрасном голосе и не мог оторваться. Ему казалось, будто девушка воплощение самой богини Парвати, а он — Шива, её единственный возлюбленный. Но мечты разрушились о вопросительный взгляд Илы, пришлось выкручиваться.
— Прости, просто ты так об этом говоришь. Видно, горишь книгами. А я вот до сих пор не знаю чем люблю заниматься.
— Почему?
— Я каждый день читаю труды брахманов, изучаю все ветви индуизма, пути его развития. Если честно, скука смертная. Отец следит за моим обучением, говорит, что наследник должен знать ещё больше. А свободное время у меня только по ночам.
— Жаль, что у тебя нет любимого дела. Так ты можешь возненавидеть то, чем занимается твой отец.
— Не думаю. Все таки это семейное, от этого не убежишь. Но ты права, жаль, что любимого дела так и не нашёл. Только Рэйтан видит насколько я одинок.
— Рэйтан? Это брат или…
— Друг семьи. Давний. Очень.
Ила не поняла, но и Ману не пытался объяснить.
Девушка думала, что Ману тот самый мальчик, который привык жить на всем готовом, но разговаривая с ним, узнавая получше, она поняла, что он очень несчастен. Хотелось как-то помочь, но Ила не знала чем и как.
— Ману, а хочешь прогуляться? Развеемся как раз.
— Конечно, идём! Я покажу тебе моё любимое место.
***
Земля пропиталась дождём, оставляя слякоть и грязь, но это не помешало молодым людям прогуливаться по небольшим дорожкам. Было спокойно, вдалеке пели птицы, а лучи Солнца прорвались сквозь густые облака. Как и природа, душа Илы возрождалась из пепла. Утраченного не вернёшь, но такова жизнь, и девушка была уверена, что она на этом не заканчивается.
— А вот тут мы с отцом часто играли. Тогда он был не таким жестоким.
— Время всех калечит. Не думаю, что твой отец специально издевается над тобой.
— Я знаю. Просто скучаю по тем временам. Весело было.
Ила прикоснулась к плечу Ману, отчего по его коже пробежала волна мурашек. Такая отвлеченная, такая чистая и невинная Ила манила юношу до боли в кончиках пальцев. Ману хотел прикоснуться к локону её волос, но шаги позади ошпарили, заставили отойти на приличное расстояние.
— Господин Ману, добрый день. Я думал застать здесь вашего отца.
— А, Рэйтан, добрый. Он уехал в храм, по делам каким то. А ты рановато.
Ила вышла из-за спины юноши и опешила. Перед ней стоял тот самый мужчина, который спас её от похитителей. Только сейчас он был одет более открыто и богаче, нежели прошлой ночью. Его темные глаза врезались в неё, заставляя тонуть в омуте мрака. Девушка не могла пошевелиться, вымолвить слово, она лишь смотреть на него, боясь чего-то.
— Это Ила. Отец рассказывал тебе.
— Добрый день, мисс Ила. Очень рад знакомству.
Девушка кивнула. Она не знала что с ней творится, но точно знала, что пора расставить все точки над «и».
— Господин, это же вы спасли меня от тех мужчин. Я ведь не ошибаюсь?
Он улыбнулся, кивнув.
— Зачем?
— Не могу смотреть на человеческую жестокость. Особенно по отношению к женщинам. Кстати, хочу заметить, что на вас замечательное сари. Оно подчеркивает все ваши достоинства.
Ила засмущалась, хотелось скрыться от его внимательного взгляда. Он медленно изучал её, подмечая про себя, что девушка очень красива, даже слишком. Рэйтан вновь взглянул ей в глаза, улыбнулся.
— Хорошего вам дня, мисс Ила. И вам, юный господин.
Мужчина исчез так же быстро, как и появился. Ила хотела пойти вслед за ним, но тогда Ману бы посчитал это знак неуважение и оскорбился бы. Она уже не слушала монолог своего собеседника, лишь прокручивала в голове тёмные глаза Рэйтана, которые так пугали её.
***
День прошел более или менее спокойно, не считая странного знакомства с Рэйтаном. Ила думала, что мужчина останется на ужин, но Амрит сказал, что в последнее время у него достаточно много дел, а потому редко остается в гостях надолго. Несмотря на то, что семья Дубей показалась слишком подозрительной, Ила не смела расспрашивать ни Ману, ни Амалу о той ночи.
— Ила, не хочешь стать Девадаси? Будешь помогать прихожанам и следить за храмом пока меня не будет.
— Ты уезжаешь? , — с ноткой злобы спросила Амала, отпивая вино, — и куда же?
— Ты знаешь куда, — Амрит не посмотрел на жену, продолжая буравить взглядом Илу, — ну что скажешь?
Девадаси могли стать только те девушки, которые с самого рождения жили при храме и прошли специальную подготовку. Ни то, ни другое в жизненном арсенале девушки не было. Она редко помогала Амару в делах храма, чаще всего он сам занимался всеми приготовлениями и бумажными вопросами. Мужчина считал, что никто не сделает работу лучше, чем он.
Ила засомневалась. Если подпишется, значит останется служить в храме до конца своих дней без возможности уехать или создать семью. Но с другой стороны Ила сможет обзавестись собственным домом или квартирой, появится личное пространство, а вслед за ним некая независимость и самостоятельность.
— Можно попробовать. Я никогда не работала в храме, не знаю чего ожидать.
— Отлично. Тогда завтра, в 10 утра, поедешь со мной в храм. Я познакомлю тебя с Саной.
— Сана это…?
— Она старшая: следит за работой других девадаси, помогает прихожанам и следит за порядком. Амала взяла ее под свое крыло, когда та стала белой вдовой.
Ила ужаснулась. По обычаям таких женщин сжигали, дабы наказать за смерть мужа или избавить мир от нечистой женщины. Наверное этот обряд, думала Ила, придумали обиженные мужчины, которые ненавидят женщин всеми фибрами души.
Девушка кивнула, показывая, что все поняла. Дальше ужин проходил в тишине, лишь Амала и Амрит кидали друг на друга косые взгляды. После трапезы Ила ушла в свою комнату, упала на кровать, пытаясь заснуть. Тело требовало хотя бы несколько минут покоя и одиночества, слишком многое произошло за эти пару дней. Ила не знала куда ее ведут дорога жизни, к чему пытается подготовить или наоборот, сломать, дабы родилась новая Ила, сильная и уверенная.
Девушка еще бы долго пролежала в потоке своих размышлений, но она почувствовала чуждый запах в комнате: бергамот и жасмин. Она резко приподнялась и села на кровать, было пусто. Солнце уже давно скрылись за горизонтом, лишь свет Луны пытался пробраться через занавески. Комната погрузилась в подобие раковины, в которое хранятся все ценные воспоминания и чувства, в которой можно спрятаться и не бояться, что найдут. Здесь царит покой, здесь Ила может быть самой собой.
— Здесь кто-то есть? , — шепотом спросила она у пустоты, — эй…
Ответа не последовало, но запах бергамота с жасмином никуда не исчезал. Казалось, будто во мраке ночи кто-то пристально следит за ней, пытается прочитать как открытую книгу. Она закрыла глаза и подумала о Рэйтане. О его темных глазах, длинных шелковистых волосах, в которых могла утонуть сама ночь, черты лица и губ, стройное, изящное тело, которое скрывал шервани. Это была неправильная, но такая естественная тяга, будто Рэйтан хранит все тайны мироздания, а Ила хочет заполучить их. Запах жасмина уже кружил возле нее, окутывая в сонную дымку. Девушка легла на кровать и закрыла глаза, прижимая подушку к груди.
— Спи спокойно.
Эти слова прошлись вуалью, их было еле слышно, но Ила услышала и улыбнулась. А в этот момент Рэйтан вышел из темного угла комнаты и испарился будто утренняя ранняя заря.