Отведи меня в церковь

"Мы родились больными" говорят они.
Моя церковь не предлагает ценностей,
Она говорит мне "поклоняться в опочивальни".
Единственный рай, где я могу оказаться
Это когда я наедине с тобой.
Я родился больным, но мне это нравится.

Утро не выдалось добрым, тело ломило, голова болела, а в горле было сухо, как в пустыне. Не стану говорить, как снова пытался в ужасном состоянии добраться до ванны, одеться и выйти из дома. На улице меня встретил ветер, с яростными порывами пытающийся согнать с холодных дорог всех людей. Он трепал волосы и полы длинного чёрного пальто, проникал под одежду, заставляя внутренности болезненно сжиматься. Деревья шумели неопавшей листвой, а где-то в далеке завывал ветер. Под весь этот шум я пробрался к машине и поехал на работу. Рука стала болеть сильнее, буквы будто впивались в кожу. И сегодня до клиники я добирался долго.

Наконец доехав до работы на своём старом фордике (полученном от отца ещё в далёкие восемнадцать), я вошёл в здание и сразу же направился в свой кабинет. С Ханджи сталкиваться не хотелось, да и та всё равно не появилась. В палате меня встретила молодая девушка. Она сидела на кушетке и дикими глазами смотрела в пол. Её пальцы быстро перебирали кружева, которыми было украшено платье. По щекам катились слёзы. Прям картину можно писать: страдание в приёмной мистера Аккермана!

- Кхм, - я попытался привлечь внимание. Девушка резко вскинула голову и уставилась на меня невидящим взглядом.

- Доктор..? - голос был сорван, и она говорила хрипло и тихо. - Доктор…

Я повернулся, заметив движение позади. На стульчике у окна сидел паренёк, совсем маленький, лет так десяти. Он не плакал, а лишь вздрагивал. Я так привык видеть это выражение лица, эти ощущения беспомощности и гнева. Поразительно, как часто можно сталкиваться с одними и теми же эмоциями.

Врач может по одному взгляду определить не только состояние больного и его ближайшее будущее, но и его смерть. Когда она придёт, как и отчего. Врач может оценить, как будет мучаться пациент, как он будет чувствовать наступающую смерть и уход сил. Эти "магические" способности пугали, но только сам врач мог понять эту магию. Симптомы, рентгеновские снимки и внешний вид давали достаточное представление о состоянии подопечного.

А сейчас этот паренёк выглядел не лучшим образом. Год после операции и он умрёт. Я помню его имя и снимки. Очевидно, состояние ухудшилось, раз они вновь пришли.

- Пройдёмте, - говорю. - Мисс, успокойтесь и идите за мной!

Девушка слегка разозлилась на мои слова, она вскочила на ноги и с шумом втянула носом воздух.

- В-вы..! - Я молча стоял. - Н-ничего не можете сделать! Почему вы не можете вылечить его?!

Я привык к тому, что пациенты меня ненавидят. Ведь я спокоен, не жалею их, не переживаю утрату их сына или дочки. Я вижу смерти каждый день, вижу, как умирают маленькие дети, статные дамы и старики, сгорбившиеся от тяжести бытия. И как сложно постоянно быть спокойным и вежливо говорить: успокойтесь, пожалуйста, не плачьте, пожалуйста, всё будет хорошо, обещаю…

- Пройдёмте в палату. Вам нужно успокоится и понять одну вещь, - я, конечно, спокоен, но вот несправедливые обвинения терпеть не стану - я делаю всё, что может медицина.

Я осторожно беру за руку притихшую девушку и киваю малышу. Тот послушно следует за нами в мою обитель.

Обитель, где надо мной уже готовился смертный приговор. О, как я хотел искупиться за всё что видел! Как хотел забыть все эти муки на лицах несчастных. Забыть эти глаза, что смотрят с толикой надежды.

Но память остаётся, число событий увеличивается, а боль разрастается. Боль от того, что я не спасаю от смерти. Я лишь продлеваю жизнь, отодвигая невидимую черту, давая человеку насладиться суматохой мира и шумом города ещё немного времени. Совсем чуть-чуть, чтобы только взглянуть одним глазком, понять, что он готов покинуть мир, произнести последние слова молитвы и вскинуть руки к небу, крича: "Ну, вот же я! Вот! Забери меня с этой Земли, Всевышний Господь! Забери меня в рай, где вечные молебны успокоят мою грешную душу!"

А я словно чёрт - играю с жертвой, как кот с мышкой. Вроде дал шанс выжить, убежать от гибели, но вот ты снова в моих коварных лапах, лежишь под тяжёлой крышкой гроба, а над твоим телом звучат молитвы, девушки плачут, мужчины громким басом ведут процессию, а ты лежишь. Не надо тебе ничего, даже глазом не поведёшь, когда введут тебя в церковь. Над тобою дым ладана, монотонный звук отпевающего хора, а ты всё лежишь и не шелохнёшься. Жаль? Конечно, жаль, но вот если нет возможности излечить, то что же делать..?

Целый день я провёл в размышлениях, проклиная работу, себя и людей, что норовили упомянуть, что вот в Т*** рак лечат, а здесь почему-то нет. Ну да, там шарлатанов побольше чем у нас будет, конечно, они лечат, конечно. И рак лечат, и СПИД, и ещё что-то. Всё лечат. Это у нас тут глушь-деревня без каких-то технологий. Хотя, мне ли их винить за эту обычную человеческую надежду?

Я направился домой, но резко передумал, понимая, что жизнь моя скатится в могилу из-за вечных пьяных вечеров и самоненависти. Поэтому, подождав, пока машина разогреется, я выехал в сторону того приюта, где вчера заметил парня, глубоко засевшего мне в душу.

Дорогу я помнил хорошо, а руки будто сами поворачивали руль в нужную сторону. Внутри всё сжалось, когда я увидел вывеску и забор, огораживающий глухое здание. Остановившись около ворот, я вылез и закрыл дверь, тяжело вздохнув. Довольно бодрыми шагами я пробрался к самим дверям приюта и, вытерев ноги, вошёл внутрь.

Меня сразу встретили запах сырости и сквозняк, продувающий ноги. Пол был обшарпан, и краска уже давно с него слезла. Стены, покрашенные несколько лет назад, облуплились, потрескались и побледнели. На одной из них кто-то написал рунательство, где-то были разводы какой-то жёлтой жидкости (я всё же надеялся, что это чей-то напиток). Свет в передней, слабо мерцал, иногда мигая. По началу я даже не заметил девушку у стойки, которая смотрела с удивлением и тихим ожиданием.

- Здравствуйте, - Я кивеул и твёрдым шагом приблизился к ней. Последняя выглядела, как загнанная в угол жертва: вся жалась и слегка подрагивала. - Я Аккерман, хотел взглянуть на список детей.

- В-вы из проверки? - пискнула светловолосая девушка, сильнее вжавшись в стену позади неё.

- Нет, я просто хочу взглянуть на список. - Я постарался улыбнуться, но мой болезненный вид напугал её ещё сильнее.

- Х-хорошо, мистер А-аккерман, - девушка потянулась к тумбочке около стола и вытащила пожелтевшую папку. Я поблагодарил и открыл её. На каждой странице была фотография ребёнка и его данные: кем были родители, куда делись, сколько новобранцу лет и показания медицинского осмотра.

- П-простите, - запинаясь произнесла девушка, отвлекая меня. - Так Вы хотите взять кого-то?

Очевидно, что в таком бедном детдоме и персонал был бедный на мозги. Моя собеседница дождалась кивка, робко улыбнулась, а через пару минут начала трещать про нехватку денег на всех детей. И что бюджета нет, на ремонт вообще ничего не остаётся, всё еда и одежда. Насколько я помнил, репутация у этого заведения и правда была отвратительна. В базе данных (вчера вечером знакомый отправил мне некие файлы) говорилось, что были случаи продажи молодых девушек в качестве рабынь в арабские страны.

Поиски я продолжал, пытаясь не обращать внимания на девушку, которая вовсю ныла про безработицу в городе, и что во всём виновато правительство. Дети в книжке были разные, от самых нищих, до среднечков, чьи родители смогли бы обеспечивать жизнь ещё двоих проглотов. Возраст тоже рябил, были и младенцы, а иногда и подростки, кому скоро уже и выходить из приюта. Только через полчаса поисков я столкнулся со знакомыми глазами. На меня смотрел парень с фотографии со впалыми щеками, кругами под глазами и искусанными до крови губами. Я хмыкнул, а что, очень похож на меня, только этот взгляд тёмно-зелёных глаз меня завораживал. Необычный юноша... Я перевёл взгляд на табло с информацией о нём. Звали парнишку Эрен Йегер, возраст семнадцать лет, многовато, скоро бы и ушёл отсюда, но вот куда и как? Родители погибли, когда ему было девять при странных и неизвестных обстоятельствах. Следователи расходились во мнениях, то ли убийство, то ли двойной суицид какой-то.

- Эрен? Он заинтересовал Вас? - спросила девушка, всё же перестав жаловаться, видно поняла, что я не буду обращать на это внимание. - Но у нас есть маленькие дети, которые, возможно, понравятся Вам больше…

- Эрен, мне бы хотелось узнать о нём больше. - Я говорил голосом, нетерпящим возражений.

- Он странный малый, - начала собеседница. - Всегда такой злой и грустный, хоть у него и друзья есть из соседних школ, хорошие ребята, ещё подружка, Микаса вроде. Говорят, она его Партнёр.

При этих словах я чуть не упал. Паренёк встретил Истинную Пару в семнадцать?! Вот так поворот.

- Девушка хорошая, милая такая, но Эрен будто не замечает её, всё ждёт чего-то и ждёт. А ещё он часто в своём дневнике пишет, пометочки всякие порой, а иногда вообще часами строчит.

Вот значит как. Странный парень с не менее необычной судьбой. Весело будет.

- Я бы хотел оформить на него документы, - решение моё созрело быстро и, возможно, по глупости, но упёртость дала своё.

- Усыновление?! Как? Так быстро? - закудахтала, как несушка, девушка. - Н-но!..

- Мне бы хотелось воспитать этого мальчика и помочь ему во взрослой жизни. - тоном профессора сказал я.

- Знаете, мистер Аккерман, такие дела, как покупка рабов проходят не через меня!

- Я беру его как отец! - прикрикнул я. В мыслях я уже начал сомневаться в правильности своего решения.

- Хорошо, у Вас есть жена или кто-нибудь, как Партнёр?

- Нет, но это не продлит времени, которого итак уже в обрез.

Девушка пыталась ещё пару раз возмутиться, но всё же достала пачку документов и подала мне бланк для заполнения. Работы оказалось немного, и мы быстро всё уладили. Видно, администрации было совершенно пофиг, куда и к кому уходят дети. А ведь на обычное усыновление уходят месяца.

Это анархичное государство весьма забавное.

- Хорошо, я его сейчас позову.

Я остался ждать в передней, вслушиваясь в голоса детей. Где-то звучал тихий плач, кто-то громко смеялся, но больше всего я пытался понять, чей же голос Эрена? Через минуту вышла девушка, в её руках был небольшой портфель, где, возможно, лежали учебники.

- Он сейчас придёт, только вещи сложит. Я принесла его книги. - Голос дрожал, и она словно не хотела прощаться с парнишкой.

Послышались шаги, я обернулся к двери и увидел фигуру худого парня в лёгкой футболке и потрёпанных брюках, он сжимал в руке сумку с одеждой и необходимыми вещами. Он не дрожал, не мялся, а злобно поглядывая на меня своими глазами, словно пытался прочесть все мои намерения. Прям лев, готовый наброситься на добычу!

- Так это ты меня выбрал. - раздался хриплый голос, и на измождённом лице сверкнула дикая улыбка.

Голодный, дикий и невероятно красивый лев.