Отведи меня в церковь

Она не любила быть хмурой,
Как смех и смерть несовместна.
Она для всех неуместна,
Ей раньше б стать моей верой…

Её отчаянный крик, падение в бездну и снова пробуждение, резкое, в полной темноте ночи. По лбу стекают капли холодного пота, футболка противно липнет к телу, а пальцы предательски дрожат.

Снова этот кошмар: девушка, которая пытается спасти, и хирург, медленно перерезающий её нить жизни. Крик, глухие удары сердца, не то девушки, не то свои собственные. И резкое прекращение.

Этот сон мне снится вот уже несколько лет, оставляя за собой горький осадок и бесконечное чувство вины. Кошмар не даёт покоя, лишая меня сна и нормальной жизни. Круги под глазами, вечный страх, невыносимая паранойя. Я медленно поднимаюсь с кровати и бреду на кухню. Включаю свет и поспешно закрываю глаза рукой. Практически ничего не видя, ставлю чайник на плиту и падаю на стул. Кофе или виски, думаю я и склоняюсь к первому варианту. По привычке тянусь к карману, но не найдя его, достаю из ящика стола пачку сигарет и зажигалку. Прикуриваю, пуская по холодной комнате клубы дыма.

Свист чайника заставляет подняться с места, достать кружку, пачку растворимого кофе и приготовить эту бурду. На часах ровно три часа, а значит до работы ещё есть время посидеть и, может даже, вздремнуть.

Медленно помешиваю кофе ложкой, не добавляя сахару. Затем отпиваю обжигающий напиток, чередуя его с затяжками. Приятное тепло разливается по телу, заставляя слегка расплыться в улыбке. Сложно вот так высыпаться, когда каждую ночь перед твоими глазами прокручивают, словно специально, смерть невинной девушки. Будто бы я сам не знаю, что виноват. Давно пора прекратить эту полуночную истерику сознания, однако…

Я встретил её в кафе, весёлую и беззаботную. По-летнему одетую, с лёгкой улыбкой на губах. Лёгкую и какую-то воздушную, будто сотканную из вечернего июльского воздуха. Она имела удивительную любовь к жизни, ко всем созданиям на Земле и вообще ко всему миру. Она любила музыку и цветы. Она часто повторяла, что курение вредно, и я должен бросить эту дурацкую привычку:

- Ну как же так! - ругалась Она, завидев очередную сигарету в моих руках. - Я же люблю тебя, а ты губишь своё здоровье, врач ты, некудышный.

На ту пору я и вправду был некудышным: операции мне давали редко, да и то в виде помощника. Работал я хирургом-онкологом года два-три, однако никогда не следит за полным курсом лечения пациента. В то время я ещё не понимал, как трудно пережить факт, что человек, которого ты лечил, лечил, всё равно умрёт. Конечно, все подписывают документы о возможном литальном исходе, да и врачей не судят за смерть, но совесть никогда не даёт покоя.

Она часто мучалась от головной боли, жалуясь на неё постоянно. Уговорив Её пойти к врачу, мы узнали об опухоле. Я знал уже тогда чем это закончится, но надеялся, что лучший хирург будет удалять её. Каков же был мой шок, когда меня назначили главным врачом этой операции! Они не хотели слушать, что Она моя жена, что я не смогу этого сделать, но долг врача меня обязывал. И вот, в тот день я взял в руки скальпель, наблюдая, как Она засыпает от анестезии, как медсёстры следят за пульсом. Начало проходило гладко: пробираясь слой за слоем головного мозга, я добрался до опухоли, которая успела разрастись. Совсем рядом пульсировал сосуд, по которому быстро шла кровь. Слишком быстро… Я поднял голову, заметив волнение в лицах сестёр. Пульс участился, сердце качало кровь так быстро, что сосуд передо мной чуть ли не разрывался. Руки предательски задрожали, скальпель соскользнул, задевая тот самый сосуд и перерезая его поперёк.

Кровь хлынула сильным потоком, заливая мои руки, которых не могли спасти перчатки, кровь капала на пол, на стол - всё окрасилось в ужасный алый цвет. Датчики показывали снижение пульса, кто-то кричал мне, кто-то пытался остановить кровь. Но я только смотрел на свою дрожащую руку, которая сжимала роковой нож, убивший мою жену. Датчик раздал пронзительный и долгий свист - сердце остановилось.

Я был повинен в Её смерти, только я. И вот кошмары преследуют меня, показывая во всех подробностях смерть моей любимой. Слёз уже давно нет, есть только пустота и безнадёжная тоска. Я стал более спокойным, рассудительным и профессиональным врачом. Я видел много смертей, все, кто приходили ко мне с раком в скором времени умирали. Операция не давала излечения, она лишь продлевала жизнь.

В свои тридцать я не имею семьи, детей, личной жизни. Весь мир крутится вокруг работы и попытках забыться. А на правом запястье осталось жуткое напоминание о Ней - красивым почерком, словно чёрными чернилами, было выведено Её имя. С самого детства я ожидал нашей с Ней встречи, представлял Её. Сейчас Её имя угольно-чёрное, но оно не исчезает, а новое не появляется. Значит ли это, что всю оставшуюся жизнь я должен провести в одиночестве?

Став из-за стола и направившись в свою комнату, я захватил Её портрет в рамке, крепко сжимая его дрожащими пальцами.

***

Утро выдалось довольно солнечным для октября, и вместо обычного дождя природа преподнесла подарок - солнечный день с ярко-красными листьями, опавшими после сильного ветра. Выпив кофе для бодрости, я вышел из дома и сел в машину. Деньги у меня были, всё же профессия хирурга могла обеспечить около пяти человек в семье. Выехав на дорогу и простояв в каждодневной пробке, я оглядывал привычный городской пейзаж. Я жил в городке на окраине мегаполиса Т***, где проживало довольно много людей, улицы были огромны, но полностью забитые машинами.

Около моей квартиры, одной из многих в многоэтажном доме, находились несколько магазинов, школа и детский сад. Остальную территорию занимали многоэтажки. Но в нескольких метрах от моего дома был мой любимый маленький магазинчик, где я и закупался выпивкой.

Дорога до частной клиники была короткой, и вот, простояв положенное время в пробках, я зашёл в огромный центр диагностики и лечения с целым отдельным зданием хирургии. Я уже долго работаю здесь и сейчас являюсь главным хирургом в центре онкологии. Работа хорошая, платят достаточно, так что я не жалуюсь.

Я сухо поздоровался с девушкой за стойкой у входа и направился к "начальнику", который всем этим и заведовал. Проходя по длинным коридорам, я замечал, что на меня смотрят. Но не только персонал, многие пациенты были наслышены о " Хирурге-Который-Возвращает-людей-с-того-света". Неприятную атмосферу ухудшила моя знакомая, появившаяся из соседнего коридора.

- Леви! - пропела девушка, проскользив на светлой плитке, и бодрым шагом пошла рядом. Её звали Ханджи Зое - женщина, которая была слишком весёлая для своей профессии. Её считали сумасшедшей, ненормальной и странной, но она всегда была на позитиве, что порой раздражало. А работала она в здании напротив - морге. Бывал я однажды в её кабинете: аж муражки пошли от вида, как она с радостной улыбкой копалась к кишках мертвеца.

- Леви, представь, Ирвин задолжал мне с зарплатой! - надув губы прикрикнула девушка, заставив подскочить на месте слепого пациента. Сама Ханджи была довольно приятной на вид. Каштановые волосы были собраны в хвостик, а чёлка вилась по бокам лица. На носу были нацеплены очки, и я готов поклясться, что на стекле заметил капли крови. Она была выше меня и сейчас с горделиво стучала каблуками по чистому полу. Её возраст также не сильно отличался от моего.

С такими мыслями мы подошли к кабинету Ирвина, который уже должен быть на месте. Но дверь оказалась запертой. Ханджи чертыхнулась и начала жаловаться, что теперь не будет денег на любимый виски. А пила она часто. Причиной тому было отсутствие Партнёра, а одиночество, как говорится, заставляет страдать. Только я уже хотел предложить угостить её у себя дома, как та убежала прочь, крича что-то о мистере Ширу, у которого обнаружили осколок стекла в желудке, разорвавшего гортань.

Через несколько секунд ко мне подошла медсестра и вручила мне нужные документы об одном пациенте, которого я оперировал на прошлой неделе. Поняв, что Ирвин Смит сегодня не появится, я пошёл в операционную, где меня ждал молодой паренёк с опухолью на начальной стадии.

***

День прошёл довольно быстро, и вот ближе к восьми вечера я покинул клинику и сел в свою машину, намереваясь закупиться спиртным и уехать домой. Выехав с парковки, я направился по излюбленному пути, где было меньше транспорта и пробок. Но, по какому-то случаю, этот проезд был закрыт, что меня весьма огорчило. И, простояв в огромной пробке около часа, я понял, что мой любимый магазин закрылся, а значит ночью придётся снова запивать горькие сны чаем или кофе.

На этот раз, позже обычного, я проезжал по части города, где бывал редко да и не знал многих магазинов и торговых центров. Став на светофоре, я приметил невысокое здание с потрёпанной вывеской "Детский приют". Никогда не думал, что неподалёку от моего дома есть такое место.

И вот какое-то чувство заставило меня, как и несколько лет назад остановится и перевести взгляд. Сначала там было пусто, но через мгновение на тротуар вступила фигура человека, невысокая и худая, завёрнутая в лёгкое пальто. Русые волосы растрепались на холодном ветру, а человек лишь бежал и бежал в сторону приюта. Только перед воротами он обернулся, и я увидел лицо парнишки, совсем осунувшееся и бледное. Неизвестный скрылся за воротами и скоро забежал внутрь.

Только после этого я осознал, что за всё время так и не дышал, а сейчас воздуха не хватало. Сердце громко бухало в груди, а губы изогнулись в какой-то жуткой улыбке. Я не знал его, но это чувство меня пугало. Примерно также, несколько лет назад, я повернул не на ту улицу и встретил Её.

С этим чувством я вернулся домой и с ужасной усталостью упал на кровать, не раздеваясь и не ужиная. Адреналин всё ещё стучал в голове, а мысли не покидали меня. Я не мог уснуть, чёртово лицо парня не уходило из моей памяти. В таких ситуациях нужно успокоиться, нужно расслабиться и попытаться заснуть. Поэтому я достал из прикроватной тумбочки пачку сигарет и вынул одну. До зажигалки тянуться не хотелось, и я просто провалился в сон, где на этот раз не было девушки, операции и крови. Был парень, в лёгком и тёмном пальто, он мёрз и закутывался сильнее. Впалые щёки и круги пол глазами выдавали его постоянный голод. Он просил есть, немного еды, но я лишь смотрел на него, переводя взгляд на запястье, где чёрное имя словно врезалось в кожу, заставляя руку дрожать и покрываться лёгкими царапинами.