Имитация любви

Тэхён работал. Работал, приходил домой спать, выходил снова на смену. Его мир вращался лишь вокруг работы, потому что он хотел окончательно забыть всё, что произошло между ним и Миджин, и за счёт работы это удавалось. Но ненадолго. Всё равно вспоминал и мягкость её щёк, и грусть в глазах, и её шёпот «не бросай меня».

Она так и не сказала, кого видела перед собой тогда: Тэмина или Тэхёна, а может, оба лица смешивались, как и характеры, как и тела, и ей было всё равно, кто перед ней. Слёзы не лгали, ей было больно, но капли осознания, что виднелись в глазах, застилались, не показывались. Тэхёну самому было в тот вечер и в ту ночь сложно: будто бы кислоту разлили по венам, будто бы дали дышать в космосе, потому разрывало грудную клетку так, что хотелось умереть. После побега Миджин в комнату сына пришла мама, стоя у порога и опираясь о косяк, она ничего не говорила первое время, а потом вздохнула:

— Это была отвратительная идея.

— Мы оба хороши, — сказал Тэхён. — Сломали друг друга к чертям собачьим.

— Но ты первый предложил всё это, Тэхён.

Действительно. Тэхён сам пошёл в больницу, когда Миджин стало можно навещать, сам с ней разговаривал, потом стал свидетелем того, что она очнулась, и некоторое время лгал, что Тэмин жив. Ким не представлял, насколько плохо было Джин, когда она столкнулась с жестокой реальностью, ведь и он помог этой самой реальности убить её, искорёжить, изнасиловать, прожевать, а потом выплюнуть. Она просто хрупкая девушка, которую не в чем винить, она просто бывшая невеста мёртвого брата, которая для его семьи должна была остаться в прошлом.

— Я мудак, да, мама? — госпожа Кан присела рядом с сыном и погладила по волосам — тёмным, не в пример вечно яркому Тэмину, который будто бы специально на первом курсе покрасился в серый блонд и с такими волосами его хоронили. — Скажи хоть что-то.

— Расскажи, о чём был ваш разговор?

И Тэхён поделился — они начали про отношения, закончили тем, что Ким хочет расстаться. Не было длинного описания, что да как, не хотелось смаковать подробности, хотелось лишь побыстрее лечь в постель тогда, что глаза предательски закрывались. Мама гладила по голове, успокаивая, и думала: «ему двадцать шесть, а в этой самой голове ничего нет». Влюблённых не судят, обжёгшихся не добивают.

— Я всё понимаю, у тебя есть к ней чувства, но ты сам готов её отпустить?

«Готов», — это так резко появилось в голове, что Тэхён вздрогнул, глядя на свои руки, и перевёл взгляд на маму. Она всё поняла по выражению его лица. Готов, конечно готов. Вся его фигура, весь его облик буквально кричал о том, что сын устал, хотел свободы и очень жалел, что всё это начал. Госпожа Кан не знала, что они оба начинали отношения с того, чтобы немного исцелиться, чтобы своеобразно помочь друг другу отпустить смерть Тэмина.

Если бы в момент ссоры у Миджин была бы возможность улететь в любую точку мира, она бы выбрала японский Лес самоубийц. Если бы у Тэхёна был такой выбор, он бы опустился под земную кору и направился напрямик к магме.

— Тогда скажи, что это всё. Не дожидайся того, чтобы Миджин снова пришла сюда и начала кричать на тебя и на нас. Я понимаю её, как женщина, а у отца сердце слабое. Он не выдержит, если ещё раз Джин придёт и накричит на нас.

Тэхён понял только что одно: за время этого разговора мама ни разу не назвала Миджин привычным «невестка», перестала себя тешить надеждами, что она войдёт в семью. Эта девушка стала никем, просто раз выказав неуважение семье, которая к ней хорошо относилась. Теперь осталось, чтобы и для настрадавшегося сына она стала этим «никем», пережитком прошлого, который будет жить и радоваться где-то вдали от семьи Ким, а потом встречает лучшего мужчину, влюбится, отпустив мёртвого жениха, и удачно выйдет замуж.

По крайней мере, Тэхён действительно так хотел. Всем сердцем желал.

— Тогда мне нужно время для раздумий, и мы с ней расстанемся по-настоящему.

Но это самое время почему-то всё никак не приходило, будто назло, и Тэхён всё больше с остервенением погружался в работу и не пытался из неё вынырнуть даже тогда, когда находился дома. Из своей комнаты он будто бы перекочевал в гараж, создав у самого себя такое ощущение, будто ему банально больно и отвратительно возвращаться в комнату, где был скандал. С таким же успехом он, правда, мог ночевать в гостиной или в полуразобранной комнате брата, но банально не хотел. Заднее сиденье стало прекрасной кроватью, собственная куртка, пропахшая автомастерской — одеялом, а рука — подушкой.

— Ты будто бы решил, что ты машина, потому в гараж себя припарковал и даже спишь там, — хохотнул как-то отец, когда обнаружил сына лежащим в машине и читающим очередной журнал для автолюбителей. — Может, стоит снова стать человеком, как думаешь? Скоро день рождения, а тебе бы не заболеть, Тэхён. Так что давай наверх.

— Не хочу, пап, — покачал головой Тэ. — Пока я не решусь оборвать с Миджин всё, что нас связывало, я буду спать тут.

— Это тебе стимул порвать с ней поскорее.

— Не говори об этом.

Отношения Тэхёна и Миджин были обречены с самого начала, и сейчас, когда время их разрыва растягивалось, Ким стал лучше чувствовать, насколько же он хреновый мужчина. Нет бы обладать характером, нет бы сказать сразу, нет, ему нужно было просто довести девушку до слёз, заставить её в слезах выбежать из дома, что она даже их адреса забыла, а потом выслушать от матери, какая же всё-таки несостоявшаяся невестка отвратительная. Они все хороши.

Но отличился, как всегда, Ким Тэхён.

И всё же Тэхён вынырнул из работы, смог позволить себе вдохнуть, а потом чудом не задохнулся, когда понял, что у него всего лишь двое суток, чтобы решить всё, чтобы наконец-то отвязать себя от Миджин и с ней сделать точно такое же действие. Больно. Слишком. Но зато в будущем «потом» они станут счастливы. Не за счёт друг друга, правда. За счёт себя, за счёт других партнёров.

— Я хочу пригласить тебя в ресторан, я забронировал столик, — голос немного дрожал, потому пришлось прочистить горло и пару раз выдохнуть. — Я заеду за тобой. Сегодня в четыре.

— Хорошо.

Тон голоса Миджин был холодным, как лёд, и Тэхён грустно улыбнулся, когда она повесила трубку — радости как таковой и так не было, так ещё и это «хорошо» подкосило не в хорошем смысле. Тэхён понимал, что его влюблённость уже прошла, что больше не надо вытягивать из себя какие-никакие чувства, надо просто обрубить всё. Удивительно, что Миджин не отказалась от похода в ресторан, а ведь могла бросить резкое «нет» и просто сбросить вызов.

Всем отношения даны для исправления чего-либо: каких-то минусов, изменений в лучшую сторону во внешности, к примеру, но эти болезненные и никому в данный момент не нужные отношения лишь сломали двух людей, которые и до того чувствовали от жизни лишь боль и безысходность.

Ровно в четыре Тэхён, вымывшийся и переодевшийся в свежее бельё, от которого не пахло машинным маслом или же бензином, подъехал к дому Миджин, и та спустилась, как только он припарковался. Девушка села на переднее сиденье, кутаясь в пуховик, всё же уже наступил декабрь, даже не взглянула на своего спутника и тихо пристегнулась. Ким поехал в ресторан.

— Почему ты пригласил меня?

— Потому что я понял, что мне это молчание надоело и пора уже хоть что-то решать, — проговорил Тэхён, внезапно ударив по рулю. — Ты тогда убежала, игнорировала мои сообщения, сама не звонила и не писала. Удача, мне кажется, что ты ответила сегодня и согласилась встретиться. Надоело прятаться?

— Останови машину.

— Нет. Мы доедем до этого чёртова ресторана, что-нибудь съедим, и только после этого я тебя отпущу. Возможно, даже в свободное плаванье.

Тэхён раздражался от холодного тона Миджин, раздражался и очень хотел, чтобы всё это поскорее закончилось. Не надо было бронировать столик, не надо было вообще звать эту девушку с собой. Стоило просто позвонить, и пускай был бы разговор в стиле «привет, я хочу с тобой расстаться» — «какое чудо, я тоже этого хочу», но обошлись бы малой кровью, без боли и выеденного до основания сердца, а потом и просьб остановить машину, чтобы Миджин как можно скорее заказала такси и улетела к себе домой, обратно, писать чёртову диссертацию и заливаться слезами.

Все эти дни она много о чём думала: о Тэхёне, о Тэмине, о себе, о своём поведении, и каждый раз, когда она думала о доброй госпоже Кан, ей становилось до омерзения стыдно за себя. Как она могла обидеть столь хорошую женщину? Как она могла накричать на её супруга? Как она вообще могла тогда заплакать от жалости к себе и дать понять Тэхёну, что всё это время в нём видела лишь Тэмина? Она отвратительна и не заслуживала прощения.

По крайней мере, всё было так в её собственных глазах.

Официант выслушал весьма короткий заказ: паста карбонара на двоих, газировка. Каждый хотел уйти отсюда сытым, но при этом не пьяным, тем более Тэхён за рулём, да и такие разговоры хорошо идут лишь на трезвую голову. Когда пьянеешь, сразу просыпаются обвинения, как взаимные, так и односторонние, и оттого будет тяжело сдерживать свои эмоции. Миджин ощущала себя холодной, как змея, и очень надеялась, что сегодня не отбросит позорно кожу, а решит всё с Тэхёном, которого видела именно как Тэхёна, раз и навсегда.

Принесли заказ, и первое время молодые люди ели, отводя взгляды друг от друга, пускай кусок в горло не лез из-за молчания. Потом уже начал говорить Тэхён, заставив вилку в руке девушки трястись:

— Скажи, пожалуйста, Миджин, ты тогда видела меня или Тэмина? Кого ты видишь сейчас?

Опять тот же самый вопрос. Как будто назло.

— Тогда я видела Тэмина и тебя, — ответила Миджин. — Вы вместе. Вы неделимы. Как бы вы ни были различны, люди, судящие по внешности, скажут, что вы одинаковые. А я очень плохо знала тебя, когда мы встречались с Тэмином. И странно, что я видела тебя в нём. П...прости, — слова вырвались с надрывом, что даже у Тэхёна всё внутри затряслось. — Но, знаешь, мы с тобой вместе были эгоистами и использовали друг друга. Не отрицай этого, пожалуйста. Но я... я не хочу расставаться именно сегодня.

— У тебя есть время до завтра, — произнёс Тэхён, доедая собственную порцию — даже руки у него задрожали. — И да, я соглашусь, мы эгоисты. Ты пользовалась мной, чтобы заглушить боль. Я пользовался тобой, чтобы заглушить боль. И мы оба страдали от отсутствия Тэмина рядом.

— Наверно, нам стоит сказать друг другу «спасибо» за тот опыт, что мы друг другу подарили, — грустно улыбнулась Миджин. — Ну и последнее, что бы я хотела тебе сказать, — Тэхён будто бы немного напрягся, но как только допил напиток, позвал официанта, чтобы их рассчитали. — Не бойся. У меня не будет ребёнка от тебя. Если вдруг ты ещё этого не понял.

— Ну, это в меньшей степени я хотел услышать, — Тэхён оплатил счёт. Сам позвал — сам оплачивай, слово джентльмена, банальный этикет. — Так что? Получается, завтра с тобой расстаёмся?

— Да, прямо под окнами моей квартиры, — улыбнулась Миджин — это была первая улыбка за сегодня. — Не забудь принести лилии. Наши отношения похоронены.

Даже не «чувства». Просто «отношения».

На плечах стало сразу легче, когда Тэхён и Миджин вышли из ресторана, переживая последний день своих обречённых и некрасивых отношений. Они не смеялись над самими собой, нет, это им было не нужно. Тэхён просто предложил девушке сигарету — крепкую, не вишнёвую, какие она курила в университете, и поджёг кончик, а затем и сам прикурил.

— Жаль, с одной стороны, что всё так произошло, — внезапно сказала Джин. — Но, с другой стороны, это всё тоже опыт. Печальный, но опыт. И я бы хотела сказать за него спасибо, ведь, кажется, я восстановилась благодаря тебе. Встретимся завтра у моего дома. А сейчас я возьму себе такси и поеду. Ты тоже домой езжай. У тебя скоро день рождения. Ты не должен простыть.