11
Глава 11
Его тело осторожно прижимается со спины к моему, руки обвивают за талию, и единственное, что я могу сделать сейчас, это подчиниться его силе и исходящему от него теплу.
— юль, ну, что ты, — говорит даня и я чувствую, как он зарывается в мои волосы.
Мотаю головой, но это никак не помогает избавиться от его присутствия. Он только сильней прижимает к себе, а горячее дыхание перемещается к моей шее.
Вздрагиваю, когда его губы прикасаются к коже и медленно двигаются по ней, едва задевая дыханием. Сначала вверх к уху, прикусывая мочку, отчего внизу живота концентрируется такая знакомая сладкая тяжесть. Потом скользят ниже, к вороту блузки.
Правой рукой он продолжает удерживать меня перед собой, а левая ухватывает за волосы и чуть оттягивает мою голову в сторону, подставляя незащищенные участки кожи его чувственным касаниям.
Я закрываю глаза и из моих легких непроизвольно вырывается стон. При каждом прикосновении, при каждом невесомом поцелуе, что становятся более провокационными и многообещающими с каждой секундой.
Рука дани тянется к моей груди, чтобы сжать, и сквозь туман наваждения, каким-то шестым чувством я понимаю, нет, нельзя этого допустить.
Нельзя, нельзя.
Сначала он прикоснется через одежду, но ему тут же станет мало и его умелые пальцы очень быстро окажутся под пиджаком, под лифчиком…
Вот же черт!
— Нет, даня.
Делаю рывок и вырываюсь из его горячих объятий. Отбегаю на шаг и разворачиваюсь к нему лицом.
— юль, почему нет.
Его голос низкий, чуть хрипловатый, будоражащий.
— Потому! — мой голос звучит надрывно и снова срывается. Хорошо, что мы сейчас одни и нас никто не может слышать.
— Потому. Думаешь, сказал мне то, что сказал, и теперь все?
Мои глаза снова оказываются на мокром месте, против воли.
Но я не обращаю на это никакого внимания. Просто смахиваю слезу рукавом пиджака и отступаю еще на один шаг.
Хватаюсь за ствол какого-то дерева, словно ища в нем опоры.
— Играешь мной, как тебе вздумается, — бросаю ему.
— юль, я не играю, — тихо произносит даня.
Да, он выглядит серьезным, но на меня это не производит никакого впечатления.
— Просто нас тянет друг к другу, — продолжает он, — так всегда было и будет.
Я усмехаюсь.
— Было, да. Стоило тебе поманить, и я сразу бежала к тебе. Всегда. Но сейчас я уже не та наивная девочка. Сейчас такого не будет. Не будет, дань. Я изменилась, и я не собираюсь идти на поводу твоих желаний. Ясно тебе?
— Так будет всегда.
— Нет.
— Да, юля. Всегда так будет. Стоит мне поманить, и ты побежишь.
Он двигается очень быстро и вот я уже снова в его руках, прижатая спиной к тому самому стволу, за который держалась только что.
— Будет, потому что ты тоже любишь меня, как бы не хотела убедить меня и себя в обратном. И тебя заводит мой напор. Всегда заводил и сейчас тоже заводит.
Его руки, кажется, везде. На моем лице, плечах, бедрах и талии. А потом снова возвращаются к лицу.
Голова оказывается в тисках его ладоней, так, что не пошевелить. Большими пальцами он проводит по моим щекам, чуть оттягивая нижнюю губу. И смотрит так, будто набросится сейчас и возьмет меня прямо здесь, под этим деревом.
— Ты сейчас не в себе, даня.
— Угадала. И тебе это тоже нравится. Ведь правда?
Чертовы мажоры. И угораздило же нам с Полинкой повстречать их на пути в тот далекий вечер. Точнее, угораздило меня.
Но как бы не сопротивлялась и что бы ни говорила дане и самой себе, он прав. Сто раз прав, хоть от этой правды впору бежать без оглядки.
Я вся горю от страсти. Голова кружится и с каждым его словом больше и больше. То, что происходит не поддается никакому описанию, но все же, когда его губы приближаются к моим, я каким-то непостижимым образом уворачиваю голову в сторону и поцелуй приходится на щеку.
— Так тоже неплохо, — шепчет даня, — для начала. И все же, хотелось бы…
Его губы находят мои, но он не старается завладеть ими сразу, медлит. Прикусывает нижнюю губу, легонько прикасается, дразнит.
Это похоже на пытку. Очень изощренную, если учесть насколько сильно мы хотим сейчас друг друга. Но когда даня собирается углубить поцелуй, я угадываю это по его потемневшему взгляду, у него в кармане звонит телефон.
даня не собирается останавливаться и отвлекаться на звонок, но разумная часть меня успевает всплыть на поверхность.
Всего на секунду. Но этой секунды хватает на то, чтобы понять, что именно сейчас происходит.
Телефон все звонит и не собирается замолкать. даня вынужден как-то отреагировать. Вздыхает и тянется к своему карману, при этом продолжая прижимать меня к стволу, дополнительно облокотившись на него свободной рукой, на уровне моей головы.
— Да, — отрывисто бросает в трубку, — что? Да, еду уже. Да. Скоро буду.
Не слышу собеседника, но по ответам итак ясно, что даня кому-то очень сильно нужен. Неужели не врал про необходимость своего присутствия на разборке?
Впрочем, какая мне разница.
Я собираюсь с силами и отталкиваю даню, пока тот еще на связи, и не так поглощен мной, иду обратно к машине.
Тело ломит от неудовлетворенности, и я ругаю себя.
Снова и снова.
Мне стыдно, что я, кормящая мама совсем маленькой малышки, ответственный работник, позволяю себе такое с мужчиной. И с кем, снова с даней. Словно и не было никакой измены с его стороны.
В то время, когда я, как мне казалось, полностью перекроила себя и изменила. Я же такую работу над собой провела. Стала более ответственной, деловой, и… не такой…озабоченной от его слов и прикосновений.
При том, что мы обнимались, можно сказать, у всех на виду. Вот же черт.
Мы доходим до машины и усаживаемся в нее.
Я обхватываю себя руками и отворачиваюсь к окну.
Гореть мне в аду, если еще хоть раз я позволю ему нечто подобное.
даня включает радио, в остальном, мы едем в полном молчании.
Мне это нужно, просто необходимо, чтобы собраться с мыслями.
Я достаю телефон и осторожно, чтобы даня со своего места не увидел, залезаю в фотогалерею и начинаю просматривать фото своего Зайчика.
Напоминаю себе, что я должна думать в первую очередь о нашем с Машунчиком спокойствии.
К концу поездки мне почти удается взять себя в руки и когда даня сообщает, что отойдет буквально на полчаса, я деловито киваю.
— Если хочешь, пойдем со мной. Но можешь и подождать здесь.
— Я останусь здесь, — произношу быстро, — прогуляюсь, осмотрюсь. Если надоест, зайду в дом.
даня кивает и скрывается в доме, а я начинаю прохаживаться по участку и смотреть по сторонам.
Ни разу не была ни в одном из Тик-Ток хаусов, и теперь вижу, что здесь все точно так, как я и думала. Просторный дом с ухоженным участком и открытым бассейном. Волейбольная площадка, теннисный корт.
Большое пространство ровной открытой местности, а сразу за ним засаженная кустарником и деревьями часть участка. Ближе к дому шикарная зона отдыха в нескольких локациях.
Тут тебе и уголок, обставленный плетеной мебелью. И уголок для отдыха в черно-белой гамме. Уверена, по всему дому устроено еще множество различных локаций для сьемок.
Кстати о доме.
Одна створка ближайшего ко мне окна, расположенного на первом этаже, распахнута. Я слышу доносящиеся оттуда голоса. Крики. Похоже, кто-то ругается, причем довольно яростно.
Сдвигаюсь обратно к машине, и вскоре входная дверь распахивается. Из дома на всех парах выскакивает какой-то парень и несется в мою сторону, то есть к стоянке.
По быстрой подпрыгивающей походке и сосредоточенному выражению лица, которое заметно даже несмотря на солнечные очки, нацепленные на нос парня, можно догадаться, что конфликт, отголоски которого я слышала пять минут назад, проходил с его участием. Возможно даже, именно он и повышал голос.
Парень пробегает мимо меня, чуть повернув голову в моем направлении, достает на ходу ключи. Машина, белоснежный Мерседес, стоящий рядом с БМВ дани, мигает фарами. Парень распахивает дверь, собираясь запрыгнуть в машину и по-видимому поскорее уехать. Снова косится на меня и уже собирается сесть в салон, как вдруг замирает.
— юля? — говорит вдруг мне, а я в удивлении смотрю на парня.
— юль, ты?
Незнакомец снова называет меня по имени, и снимает очки, а я внимательнее всматриваюсь в его лицо, которое в данный момент украшает совсем еще свежий фингал.
Так вот, зачем понадобились очки, ведь погода сегодня далеко не солнечная.
Снова всматриваюсь в лицо парня, стараясь не обращать внимания на украшение. Понимаю вдруг, что есть в его чертах что-то неуловимо знакомое.
Напрягаю память, быстро перебирая в уме всех своих знакомых мужского пола, которых, в принципе, на сегодняшний день не так много. Можно по пальцам пересчитать.
— Гаврилина.
Как только он произносит фамилию, я тут же понимаю, кто передо мной.
Черт, как же я сразу не догадалась.
— Федоров, Миша? — не могу поверить глазам.
— Я, — улыбается парень белоснежной улыбкой, забывая о том, что собирался смотаться отсюда как можно скорее.
— Господи, тебя и не узнать, — восклицаю и снова оглядываю парня.
Мишка Федоров, мой одноклассник, с которым мы не виделись очень давно, начиная с самого выпускного. Последнее воспоминание о нем: он пригласил меня на танец, на том самом выпускном, а потом полез целоваться. Огреб от меня пощечину, после чего разозлился на весь мир и пошел восстанавливать душевное равновесие к друзьям, которые пронесли в школу под видом сока кое-что другое. Полина потом весь вечер подшучивала надо мной, как я могла отшить такого решительного поклонника, может он весь год готовился к этому шагу, а я его так обломала. Смеялась, пока сама не поступила точно также, когда ее вдруг неожиданно сгреб в охапку парень из параллельного класса.
Я внимательнее смотрю на Мишку и не верю своим глазам.
Вытянулся. Стал шире в плечах, хоть и остался при этом худощавым, но все же немного возмужал. Светло-русые волосы взъерошены в художественно беспорядке, легкая светлая щетина.
Интересно, чем он сейчас занимается?
Тут до меня доходит, где именно мы встретились, и я не сдерживаю возгласа удивления.
— Миш, ты что же теперь, тик-токер?
— Представь себе, юль, и очень модный. Почти два лимона подписчиков.
— Миш, ну, круто.
— Ага. Может видела меня.
— Да, я как-то не зависаю в тик-токе, времени нет. Так что, верю на слово. Очень рада за тебя.
— А ты чем занимаешься?
— Я? Ну…так.
Так как похвастать особо нечем, снова перехожу на Мишу.
— А ты молодец, живешь в таком крутом месте.
Тут Мишка хмурится.
— Жил, если быть точным.
— А что случилось?
— Да так, — отмахивается Мишка.
Лицо его мрачнеет на глазах и он, видимо, вспоминает про фингал. Поэтому снова нацепляет на глаза очки.
— юль, ты извини, что я в таком виде. Здесь у нас один ненормальный завелся. Так что, я перехожу в другое место. А этой фирме мой юрист такой счет выставит, что мало не покажется! А ты что…что ты сама здесь делаешь?
— А я как раз работаю в этой фирме. Секретарем. Вот, приехала с начальством.
— Да?
— Ага.
— Какое совпадение. Что мы встретились вот так, в другом городе.
— Это точно.
Вроде бы на этом пора завершать диалог, и я жду, пока Федоров попрощается и покинет стоянку, но по какой-то неизвестной мне причине он не торопится это сделать.
— юль, а как сама-то, — вдруг спрашивает он, — муж, дети?
— Да так, как сказать, — мямлю невразумительное и прикусываю губу.
Про дочку не могу сказать, ведь он знаком с даней. Вероятность мала, тем более, если он увольняется, но все же, вдруг проболтается ненароком.
Информацию, что нет мужа тоже не хочу афишировать. Сказать, что замужем? На всякий случай.
— Здорово, — произносит вдруг Мишка, растолковав мой ответ по-своему, и продолжает стоять истуканом.
— Ты вроде уезжать собирался? — напоминаю я.
— Ага, только…юль, а давай закатимся с тобой в ресторан?
Я с недоумением смотрю на одноклассника.
— В смысле?
— Ну, пообщаемся, вспомним старых знакомых. У тебя ж Муромцева в подругах вроде была, не разлей вода. Как там она?
— Не только была, она и сейчас моя подруга. И у Полины все хорошо, замужем давно.
— Ну, вот. Ее обсудим, других вспомним. Мало ли, о чем нам можно будет поговорить. Найдутся темы.
— Миш, я не знаю, у меня со временем не очень. То есть, его совсем нет. Сегодня и завтра точно не смогу, — вспоминаю о свидании с Германом и даже врать не приходится.
— Завтра я и сам буду очень сильно занят.
Миша снова снимает очки и кидает сердитый взгляд на особняк.
— А послезавтра, юльь?
Я молчу.
— Ну? — торопит Федоров, — юль.
— Нет, Миш извини. Работы много, да и вообще.
На этот раз я просто уверена, что Миша уедет, но он продолжает стоять на месте.
Кидает еще один взгляд на особняк, кривится.
— Окей, юль, давай так. Если пойдешь со мной на ужин, я не стану выкатывать иск твоей фирме. Я ж знаю, как начальство отыгрывается на своих сотрудниках, чуть что. Сам раньше работал менеджером по продажам.
— Хорошо, — тут же соглашаюсь я, толком не успев понять, накой мне это надо. Я не обязана помогать дане, пусть сам разбирается со своими проблемами.
Но я сказала то, что сказала, и Миша довольно улыбается.
— Заметано. юль, диктуй свой телефон.
Я вздыхаю и диктую.
— Окей, есть. Позвоню тебе тогда? Да?
— Хорошо.
Миша, наконец, забирается в свой Мерседес и отчаливает. И тут же в дверях появляется даня с каким-то мужчиной. Они останавливаются метрах в двадцати от машины, о чем-то негромко разговаривают. Мужчина отчаянно размахивает руками, даня сдержан. Слушает, кивает.
Потом мужчина разворачивается и спешит обратно ко входу, даня неторопливо идет к машине, хмурясь и размышляя о чем-то на ходу.
— Не замерзла? — спрашивает меня, когда оказывается рядом, — зашла бы в дом.
— Нет, все в порядке.
— Да?
даня осматривает новым внимательным взглядом, а я поспешно киваю, тем самым подкрепляя свои слова.
— Да.
— Ладно.
Мы садимся в БМВ и даня выруливает со стоянки.
— Как прошли переговоры? — спрашиваю я.
— Переговоры зашли в тупик.
— Что, все так серьезно?
— Как сказать. Но пару пунктов в договоре нашим юристам точно придется переписать. Такое бывает, если бизнес новый. Сразу всего не предусмотришь, а потому периодически всплывают слабые места, то тут, то там.
— И что теперь будет?
— Ничего критического, но много малоприятного. Суды, разбирательства.
— Это из-за того парня с фингалом?
даня отрывается от дороги и пару секунд смотрит на меня. Потом снова возвращает его на дорогу.
— Откуда знаешь?
— Я видела его, — пожимаю плечами, — выскочил, как ошпаренный и понесся к своей машине. А до этого из окна слышалась ругань.
— Да, из-за него. Парень слишком быстро взлетел, теперь считает себя гением. Чуть что не по нем, так сразу скандал. Ну и, нарвался, в конце концов.
— Разве в договоре не прописан такой пункт?
— Прописано там все, но не настолько хорошо, как нужно. При желании всегда можно найти лазейку, которую теперь мы, конечно, закроем. юль, не забивай голову, все будет в порядке.
Да, я постараюсь, чтобы так и было. Надеюсь, Миша умеет держать слово и, если встречусь с ним послезавра, он отстанет от дани и его фирмы.
Достаю телефон и проверяю время.
даня задумчив, а потому я тоже могу поразмышлять о своем.
До кормления Машеньки остается ровно два часа. Как раз столько времени нужно для того, чтобы добраться до работы. Потом мне предстоит пересесть в свою машину и потратить еще полчаса, чтобы добраться на ней до дома.
На объездной даня предлагает сразу отвезти меня домой, но я поспешно отказываюсь.
— Да ладно, юль, смысл делать крюк?
— Мне нужно забрать машину.
— Постоит на стоянке до завтра, ничего страшного.
— Нет, потому что завтра она мне понадобится, чтобы добраться до работы. Автобусы у нас не ходят. То есть ходят, но по неудобному расписанию. Потрачу два часа, чтобы добраться, вместо обычных тридцати минут.
— Кстати, об этом. Ты чего вообще забралась в такую глушь?
Вот он, новый крайне неудобный вопрос. Но часть правды я могу сказать.
— Я живу с тетей. Это оказалось выгоднее всего.
даня кивает. Кажется, такой ответ его устраивает, и я выдыхаю с облегчением.
— И все же, юль, не вижу проблемы. Завтра ты можешь вызвать такси и доехать до работы на нем. С деньгами проблем не будет, я тебе дам.
— Вот еще. Будто я не найду денег на такси.
— Значит, решено?
Пока я подыскиваю аргументы против, что сделать крайне сложно, ведь предложение дани самое удобное, он сворачивает в сторону моего дома.
— Ладно, — киваю я, — только если ты рассчитываешь, что я приглашу тебя в гости…то…можешь не надеяться.
— Если ты рассчитываешь, что я приглашу тебя в гости, то можешь не надеяться, — повторяет он за мной и усмехается.
— Вообще, юль, рассчитываю и даже очень.
По моей спине пробегает озноб, а ладони мгновенно холодеют.
— Но не сегодня, — продолжает даня, — нужно решить кое-какие дела.
Вздох облегчения готов сорваться с моих губ, и я еле сдерживаюсь. Не хочу, чтобы моя радость выглядела настолько явной.
А я несказанно рада тому, что мне дается еще одна передышка, чтобы собраться с силами и противостоять новым натискам дани.