Глава 10
— Все же не приедешь? — тоскливо говорит Муна, на что печально качаю головой.
Самой от этой новости плохо и обидно. Мы хотели провести втроем мой день рождения. Девочки говорили, что приготовили интересное времяпрепровождение, чтобы не сидеть в четырех стенах. А сейчас мне придется находиться дома: одной или же с братьями. Ладно, если будет только Ризан, но если будет Адан, то... Ждите войны и измученных нервов.
— Меня даже на сутки не отпустят.
— А если мы возьмем ответственность за твои «проказы»? — Кира, улыбаясь, чуть откланяется и хрустит пальцами, как человек, высказывающий свою готовность в совершении действий.
Смеюсь, падая на кровать на живот, и поднимаю ноги, принимаюсь качать теми попеременно. Телефон опираю на подушку, а сама кладу подбородок на предплечье руки, согнутой в локте передо мной.
— Не думаю, что даже это поможет. Папа сказал, что все это прекратиться только тогда, когда не буду представлять угрозу.
— Боюсь, что от тебя только маленькая угроза, — весело говорит Кира, на что Муна посмеивается, однако пытается подавить смех. Вот только я замечаю тот.
— Были бы вы рядом, — опасно сверкаю глазами, облизывая губы, и улыбаюсь, — то обеим бы не поздоровилось.
— Мы недавно говорили ей то же самое, — раздается голос Адана.
Испуганно дергаюсь и поворачиваюсь. Черт возьми, как он так незаметно приходит? Почему не слышу никогда его шагов? Сощурив глаза, гневно смотрю на Адана, в то время как он добродушно улыбается. Нет никакого намека на издевку. Серьезно? Когда он стал таким «хорошим»?
— Адан, — протягивает Кира, как будто говорит с давним другом. Я даже поворачиваюсь и изумленно смотрю на нее, чуть приоткрыв рот. Что со всеми происходит?
— Кира, и сеньорита, имени которого, к сожалению, не знаю, как поживаете?
Утыкаюсь лбом в кровать отчаянно вздохнув. От непонимания принимаюсь катать голову из стороны в сторону по одеялу, словно это поможет разъяснить, что происходит.
— Муна, сеньор, — чрезмерно ласково говорит, а мне хочется провалиться сквозь землю. Может оставить им телефон, чтобы они мило побеседовали? Все равно кажется, что обо мне забыли все.
— Живем мы хорошо, — отвечает за обеих Кира. — Правда сейчас все плохо, — включает актрису. Я даже фыркаю в одеяло.
— Что-то случилось?
— Случилось, и очень страшное, — мне хочется рассмеяться от слов и тона Киры. — У Кираны завтра день рождения, — напрягаюсь, не понимая, зачем она вообще это говорит. А еще я чувствую вопросительный взгляд Адана на себе. — А родители не отпускают ее обратно, хотя мы приготовили ей подарки. Не каждый раз ведь совершеннолетие.
— Ей исполняется 21?
— Нет, — растерянно тянет Кира.
— Тогда она еще недостаточно взрослая.
— Как будто, — возмущенно поднимаю голову и через плечо смотрю на Адана, — ты 30-ти летний старик.
Он лукаво подмигивает, чуть склонив голову. У меня нет слов. Ему что, правда 30 лет? Или он снова прикалывается надо мной? Однако сразу же отводит взгляд. Открываю рот, чтобы уточнить, как Адан начинает говорить:
— Если так нужно, я мог бы взять ее под ответственность и привести к вам.
Глупо открываю рот и закрываю. Я в недоумении, негодовании и изумлении. Мысли скачут очень быстро, меняя эмоции между собой. Мне не послышалось? Он хочет сопроводить в другой штат на день рождения? Кажется, девочки тоже ошарашены его словами, ведь все погружается в тишину. Адан же стоит, как ни в чем не бывало, и терпеливо ожидает ответ.
🤠🤠🤠
— Дамы и господа, мы готовы к взлету. Пожалуйста, убедитесь в том, что все ваши ремни безопасности застегнуты и подтянуты по размеру, — раздается громкий и четкий голос стюардессы. — А электронные приборы и средства связи выключены. Благодарим за внимание.
— Вот ведь спятившие, — шепчу, проводя рукой по ремням безопасности и проверяя их.
Рядом раздается смешок, но я игнорирую его. Не надо быть гением, что может случиться, если разозлюсь на Адана в самолете. Да, все правильно. Вам не показалось. В самолете.
После того как Адан любезно предложил сопровождать меня, подруги всячески пытались заставить согласиться на это. И ничего другого не оставалось. Адан сказал, что уговорит папу, а мне сказал собирать сумку (как будто у меня много вещей с собой было).
И вот сейчас 6 вечера, я сижу в самолете рядом с Десео. Мы прилетим в Орегон до полуночи (часа за 3), но нужно еще будет добраться до Бенда на машине, ведь мы приземлимся в Портленде. И снова долгая дорога...
И вообще удивительно, как Адан так быстро заказал билеты. Хотя, ладно, эта информация, наверно ни к чему. Мне точно не нужно засорять этим голову. Но на самом деле я благодарна ему за это. Папа, конечно, взял слово: «Не разрушить дом», а Адан сказал, что будет присматривать за мной. И тут же возникает еще один вопрос. Будет ли он все время рядом? И сама же надеюсь, что нет.
За всеми мыслями я не замечаю, как мы уже оказываемся в воздухе. Адан сидит рядом, читая какой-то журнал, поэтому мне тоже не помешает чем-то заняться. Ерзаю на месте, поворачиваясь к иллюминатору. Уголки губ приподнимаются. Небо, находящееся по ту сторону стекла успокаивает, создает эффект свободы, которой мне не хватает.
— Хватит ерзать, все сидение протрешь, — слышится голос Адана, на что я недовольно хмыкаю.
— Ты сидишь и читаешь, поэтому оставь меня в покое.
— Чертовка, — насмешливо. — Убери свои рожки и вилы. Я помог тебе улететь от родителей, чем ты недовольна еще?
— И я очень благодарна тебе за это. Вот только меня настораживает то, что мы находимся вдвоем...
— Боишься, что сорвешься?
— Не льсти себе, — раздраженно наклоняю голову и смотрю на Адана.
— Желаете что-нибудь? — раздается голос стюардессы, отвлекающий нас от очередной перепалки, на что я качаю головой. Мне совсем ничего не хочется, только быстрее прилететь, но это, к сожалению, маловероятно.
— Sí, — говорит Адан, поворачиваясь к стюардессе, и, что странно, переходит на испанский. — Eres muy hermosa, — щеки девушки чуть краснеют, кажется она понимает, что он говорит. Я же удивленно смотрю на этого хитрого засранца. — ¿Aceptarás mi invitación para ir a algún lugar cuando estés libre? Podríamos quedarnos un par de horas en la habitación o más...
[Да. Ты очень красивая. Примешь ли мое приглашение сходить куда-нибудь, когда будешь свободна? Мы могли бы остаться в номере на пару часов или больше...]
— O antes de eso, — говорю, и Адан поворачивается ко мне с непередаваемым выражением лица. Я еле сдерживаю, чтобы не рассмеяться, — debes asegurarte de que la chica sentada a tu lado no te entienda.
[Или перед этим убедиться, что девушка, сидящая рядом, тебя не понимает.]
Кажется, еще один балл в мою пользу. 4:6. Скоро я наверстаю и обойду Адана. Стану победительницей, которой пророчит мне Ризан постоянно.
— Если вам будет что-нибудь нужно из напитков или еды, то позовете, — быстро бормочет девушка и ретируется.
— Что? — весело спрашиваю, облизав губы. — Расстроен, что я сорвала тебе...?
— Стой! — резко обрывает, приложив палец к моим губам. Сейчас он находится достаточно близко, что его дыхание касается щеки. Я, моргая, смотрю в глаза, пытаясь осознать, что все это значит. Почему же постоянно рядом с ним, не понимаю, что и к чему? — Просто помолчи.
Сглатываю под его внимательным взглядом, который ко всему прочему изредка опускается на мои губы. От этого еще больше хочу почувствовать прикосновение, ощутить вкус. Сейчас мои мысли далеки от норм приличия, но не могу ни думать о данном, особенно находясь наедине с Аданом. Он чертова зависимость, с каждым разом делающая хуже.
— Зачем только предложил, — бормочет себе под нос Адан и отстраняется. Только после этого могу вдохнуть. Даже не заметила, что все это время не дышала.
Все еще смотрю на Адана, но он больше не делает это в ответ. Снова листает журнал, как будто ничего и не случилось. Можно и меня научить так же? Только знать бы у кого спросить совета, как полностью контролировать эмоции, отключая те, когда не нужно. У Адана? Качаю головой, отгоняя эту мысль. Последнее, что хочу сделать с ним: спросить совет.
Снова ерзаю, не зная чем себя занять оставшийся полет. На телефоне, кроме музыки, ничего нет, однако пока нет на это настроения. Можно, конечно, попросить у стюардессы журнал, но что если придет та же? Видеть ее не хочу. И я не ревную! Ну, ладно. Может чуть-чуть. Но точно не более.
Скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку кресла. Чем же заняться? Но не успеваю обдумать это, как произношу:
— Тебе правда 30 лет?
— Прости?
— Когда я произнесла это утром, то ты не опроверг эту информацию.
— Так важно, сколько мне лет? — чувствую, как смотрит на меня, но не делаю это в ответ. Мой взгляд направлен на кроссовки, носками которых стучу друг о друга.
— Ответа «Да» или «Нет» было бы достаточно.
— Нет.
— Но у тебя уже полное совершеннолетие?
— Да, — настороженно произносит. Улыбаюсь, от того, что заставляю Адана напрягаться. Хотя было бы неплохо, если бы он... Нет, ни в коем случае не думай в этом направлении. Совсем из ума выжила.
— Тогда будешь покупать нам алкоголь, — невозмутимо заявляю я, и в ответ слышу, как он кашляет. Подавился, бедный. Может по спинке постучать... Или по голове для полного результата? Усмехаюсь от этой мысли.
— Ты думаешь, что я буду спаивать тебя? — киваю, веселясь с этого. — Не дождешься. Будешь на трезвую голову выносить наши диалоги.
— С чего ты решил, — хмыкаю. Да, хоть я не умею, как Адан выглядеть, словно не сделал до этого гадость, зато могу быстро менять эмоции. Буквально каждую секунду, которую провожу с Десео, — что алкоголь мне нужен, чтобы выносить общение с тобой. Я пока и так справляюсь.
— И создается впечатление, что уже не знаешь, как справляться дальше, — хрипло смеется, на что прикусываю губу.
— Все я справляюсь! Не надо лжесвидетельствовать.
— Уже так мы заговорили? — вздрагиваю, когда чувствую прикосновение его пальцев к подбородку. Медленно он приподнимает голову и поворачивает к себе. Бегаю взглядом, чтобы не встретиться с его. — А спаивание не считается...
— Я уже буду совершеннолетней в то время...
— Но не полностью, — обиженно вздыхаю. Портит все веселье. — И не обижайся, — щелкает по носу, от чего морщусь и все же смотрю ему в глаза. — Я обещал Корису, что ты не напьешься.
— Какой ты благородный, аж тошно.
— При всем уважении, не хочу проверять насколько ты буйная в опьянении. Хотя я бы послушал пьяные бредни, может, узнал бы что-то интересное, — говорит все это с озорным блеском в глазах. Но я качаю головой. Точно не хочу, чтобы он знал, что думаю, особенно о нем и в целом нас (которых нет!), а еще о том, что хочу сделать, почувствовать и... И опять мои мысли скачут в совершенно «шикарную» сторону. А еще надеюсь, что не краснею в этот момент.
— И судя по тебе в данную секунду, там невероятно интересное. Но я джентльмен, поэтому подожду, когда сама захочешь рассказать об испытываемом желании.
Открываю рот, как сразу же закрываю. Хочу сказать, что никакого желания и нет, но понимаю, что Адан только и ждет, что я буду спорить с ним. Но сейчас это не пройдет. Эта тема может продолжаться вечно, ведь никто из нас не собирается сдаваться. Было бы умнее сейчас завершить разговор, однако я буду не я, если не оставлю за собой последнее слово.
— Как джентльмен ты должен успокаивать меня, а не распалять сильнее, — Адан усмехается, проводя пальцем по моему подбородку.
— Неужели я вызываю в тебе пожар желания?
— Пожар ненависти, — бормочу, теперь понимая, что все мои слова будут использоваться против меня же. Но, как обычно, не могу контролировать все, что говорю, как вырывается следующее:
— Но так как ты не джентльмен, то, получается, должен заткнуть рот поцелуем.
И буквально через секунду доходит смысл. Язык – мой враг. Адан тоже озадаченно смотрит на меня, словно пытаясь оценить правдивы ли слова. Я знаю, что те правдивы, потому что все, что необдуманно говорится, находится внутри. Но сейчас мне нужно как-то выйти из этой ситуации.
Прикусываю губу, пытаясь быстро придумать, что делать. Хотелось бы вывалиться из самолета, чтобы больше никогда так глупо не позориться. Вот только все дверь надежно закрыта, да и будет сложно ту открывать. А иллюминаторы, к сожалению, не открыть и не выбить. А больше, как назло, в голову ничего не приходит. Надо же было так вляпаться.
Раз так и не нет решения, то не нахожу ничего лучше, кроме как сбежать. Хотя как возможно сбежать, если находишься в самолете? Поэтому резко отворачиваюсь к иллюминатору. Рука Адана, поддерживающая до этого подбородок, проводит линию по шее от моих действий, от чего вздрагиваю. Мурашки пробегают по телу, пуская странную и неизвестную мне реакцию. Но, честно, даже думать об этом не хочется.
Между нами повисает давящая тишина. Не знаю, что сейчас чувствует Адан. Я же сгораю от стыда и унижения, устроенного самой же по глупости. Не буду отрицать, что это даже заслуженно.
Проходит... Не знаю, если честно сколько, но кажется будто целая вечность: напряженная и пугающая. Я без понятия, что будет дальше. И это приводит в ужас.
— Держи, — неожиданно слышу Адана, приводящего в замешательство. Его голос, на удивление, спокоен. Он, скорее всего, вообще не обратил внимания на мои слова, а я себя тут извожу.
Медленно, боясь чего-то неизвестного, поворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на протянутую руку с телефоном на ладони. Открываю рот, чтобы произнести что-то, но не могу ничего сказать от озадаченности, завладевшей мной. Поднимаю вопросительный взгляд.
— Я заметил, что если тебе скучно, то говоришь много вещей, о которых потом жалеешь, — поджимаю губы и киваю, хотя Аданом сказано утверждение. Он попадает в точку. — Именно поэтому живо возьми телефон, — возмущенно расширяю глаза, — и займись делом отличным от смущения и введения в ступор пассажиров.
Я не знаю, что сказать на это, поэтому только беру телефон. Хоть и стараюсь не касаться его кожи, все равно задеваю и чувствую легкий заряд молний, прошедший между нами. Спешу отвернуться, чтобы не смотреть в глаза, которые глядят с какой-то странной серьезностью. Из-за чего чувствую сильную нервозность, большую, чем до этого.
Снимаю блокировку телефона (у него нет пароля) и включаю одну из немногих игр на телефоне. Мне срочно нужно отвлечься, хотя бы ненадолго. Выбираю темно-синюю машину и нажимаю Play. Пока идет загрузка, покусываю губу. После моего эпичного провала вокруг витает напряжение. Кажется, если поднести вольтметр, то тот покажет самое максимальное значение. А если поднести лампочку, то та начнет ярко светиться. Конечно, это спорно, да и вряд ли реально, но все же создается такое впечатление.
Все же, не поворачиваясь, бросаю на Адана взгляд. Сейчас он не смотрит на меня, а проводит ладонями по лицу.
Но через пару секунд мелодия из телефона заставляет перевести взгляд туда и начать гонку. На втором круге (из четырех) я со всей силы врезаюсь в отбойник и разворачиваюсь на 360 градусов. Правда не сама, а мне помогает другой участник, протаранив бок.
— Да, уж. Если ты так в игре ездишь, то не удивительно, что перепутала педали.
— А ты у нас гений в вождении, да? — резко наклоняю экран, зажимая педаль тормоза.
— Ты сидела в машине, когда я вел машину. Сама сделай вывод, — немного вздрагиваю, когда голова Адана опускается на мое плечо, но стараюсь не придавать сильного значения этому.
— Ну, гением в вождении тебя не назову. Да и ездишь, на самом деле, ты не очень, — смешок раздается под ухом, а я улыбаюсь. Адан понимает, что издеваюсь над ним. — Да и ПДД нарушаешь.
— А ты педали путаешь, — в ответ парирует Адан, на что пихаю его плечом. Он смеется, но не отстраняется, наоборот ерзает головой, устраиваясь (насколько это возможно) удобнее.
— Это не запрещено! — усмехаюсь. — А теперь, если хочешь и дальше лежать, то молчи.
— Буду тих, как младенец, но оставляю за собой право прервать молчание в любой момент.
— По рукам.
И он правда замолкает, хотя изредка все же помогает, говоря как правильнее ехать или поворачивать. Хоть не выводит меня, и то хорошо.