Глава 2
Ужин проходил в спальне. В так называемой гостиной, конечно, было где присесть, но, к изумлению Сяо Мэна, там не нашлось ни одного приличного стола. Пришлось освободить письменный стол у кровати, расставить на нём тарелки и миски, так он превратился в обеденный.
Сяо Мэн занял единственный более-менее удобный стул, а Цзяян устроился прямо на жёсткой деревянной кровати, застеленной грубой циновкой.
За узким столом стояла кровать, а на ней сидел мужчина в старой футболке, который с улыбкой говорил: «Угощайся». Сяо Мэн даже засомневался, что первым попробовать, и на несколько секунд его движения стали рассеянными.
Ужин был приготовлен из простых продуктов, но Цзяян подошёл к делу старательно, и сам он считал, что вкус получился неплохим.
Особенно радовало, что Сяо Мэн не стал придираться. От этого у него сразу потеплело на душе.
«Мои кулинарные способности неплохи?» — Спросил Цзяян с наивностью школьника, который ждал похвалы за правильно выполненное задание.
«Ты...» — Обычно холодный Сяо Мэн неожиданно улыбнулся: «И как тебе такое удаётся...»
Ободрённый его улыбкой, мужчина разговорился:
«Эй, а помнишь Чжи Чуаня?»
«М-м?» — В памяти смутно всплыло знакомое имя из времён старшей школы.
«Видел его сообщение в чате класса. Он пишет, что у него родилась ещё одна дочь.» — С восхищением продолжил Цзяян: «Представляешь, уже третья...»
«И что в этом восхитительного?» — Сяо Мэн усмехнулся.
«Завести своих детей — это же прекрасно.» — Цзяян облизнул крошки с уголков губ: «Я бы тоже хотел сына или дочь, неважно. Такого маленького, мягенького... Можно учить его писать, провожать в школу, помогать с уроками... Одна только мысль об этом вызывает столько радости...»
Лицо Сяо Мэна немного напряглось, он фыркнул и промолчал.
«Кстати, из нашего выпуска только мы с тобой до сих пор не женаты. Ты вообще об этом не задумывался?» — Цзяян поднял голову и вдруг заметил, что Сяо Мэн приблизился вплотную: «Что-то не так?»
Единственное, чего сейчас хотел Сяо Мэн — это грубо разомкнуть эти губы, погрузить язык внутрь и сосать до дрожи.
А потом пойти еще дальше, придавить его к кровати и безжалостно взять. Раз уж он так хочет детей... Если мужчина был бы способен рожать, Сяо Мэн заставил бы его беременеть снова и снова.
С этой тёмной мыслью его выражение лица исказилось в нечто странно-угрожающее, а тело под покровом одежды неистово нагрелось.
«Кстати, возможно, в следующем месяце я женюсь.»
Сяо Мэн мгновенно окаменел, и только что бушующий жар сменился ледяным холодом, по спине побежали мурашки.
А этот беспечный мужчина всё продолжал сиять от счастья:
«Пока не уверен, наверное, лучше подождать, когда будут деньги. Свадьбу хочу скромную, гостей позову только близких. Ты придёшь, да? Родственников Мисы тут нет, да и у меня друзей мало. Если людей будет немного, получится свободнее, да и атмосфера, возможно, станет уютнее. Честно говоря, я не очень разбираюсь в подготовке, поэтому, если сможешь, хотел бы попросить тебя о помощи — взять напрокат костюм, заказать банкетный зал, что-нибудь подешевле...»
Сяо Мэн холодно фыркнул. Мужчину, который так горячо говорил, будто окатили ледяной водой, и он резко замолчал.
«Я не приду.»
«......» — Лицо мужчины было немного несчастным от смущения. Он выдавил улыбку: «Да ладно, сделай одолжение, загляни хоть ненадолго. Времени много не отниму...» — Попытался разрядить обстановку шуткой о себе: «Ты у меня единственный презентабельный друг. Если ты придёшь на свадьбу, я хоть немного сохраню лицо...»
«На какую ещё свадьбу? Хватит смешить людей.» — Сяо Мэн, подпитываемый клокотавшей в груди злостью, стал ещё беспощаднее: «Где ты возьмёшь деньги? Хочешь ребёнка? Найдётся женщина, которая согласится тебе его родить? Сможешь его содержать? Ты по уши в долгах, которые даже отдать не в состоянии! В твоём возрасте быть таким бестолковым... У кого найдётся время участвовать в этом дурацком фарсе?»
Мужчина выпрямился, собираясь возразить, но в итоге лишь опустил взгляд, словно не желая ссоры:
«Давай не будем об этом. Поедим лучше.» - В его голосе послышалось лёгкое разочарование, а движения палочек стали вялыми.
Сяо Мэн с силой швырнул свои палочки. Его пальцы слегка дрожали, и ему так сильно хотелось разорвать на мужчине одежду и взять его грубо и безжалостно прямо здесь.
«Я ухожу.» — Прежде чем совершить нечто глупое, он резко отодвинул стул и поднялся.
«Сяо Мэн!» — Его спутник не успел вскочить и впопыхах ухватился за край его одежды: «Ты чего опять?»
«Мне нужно вернуться и доделать сверхурочную работу.» — Ледяным тоном он смотрел сверху вниз на худощавого мужчину, у которого слегка покраснели глаза.
«Ты...» — Цзяян запнулся и уныло уставился на почти нетронутые блюда: «Хотя бы поешь перед уходом. На улице жара, к завтрашнему дню всё испортится... Жалко ведь.»
«Кто может есть такую дешёвую еду? У тебя хватает наглости угощать гостей такой едой?!»
Мужчина вздрогнул, отдернул руку и понуро опустил голову. Его горло предательски сдавило.
Он не мог позволить себе свежего жёлтого горбыля, поэтому часами сидел у рыбного лотка, выбирая самых дешёвых и мелких рыбок. Потом варил их и кропотливо выбирал кости, превращая в нежное рыбное суфле. Оно ведь тоже вкусное. Креветки были слишком дорогими, но крошечные креветки-мизиды, попадавшие в сети вместе с уловом, продавались за копейки. Он потратил весь день, очищая их, чтобы в итоге получить маленькую пиалу миниатюрных креветочных хвостиков, размером с рисовое зёрнышко.
Пальцы и глаза ныли от усталости, но когда в нос ударил давно забытый, почти роскошный аромат, он всё же обрадовался. В глубине души теплилась наивная надежда, что Сяо Мэн не найдёт это угощение совсем уж отвратительным.
Но как ни старайся, креветки-мизиды так и останутся креветками-мизидами, а сорная рыба — сорной рыбой.
Только полный идиот мог всерьёз рассчитывать на что-то большее.
«Сяо Мэн...»
Когда он уже открывал дверь, чтобы уйти, сзади раздался сдавленный, почти умоляющий голос:
«Ты ведь придёшь на свадьбу?»
«Зачем мне туда идти?» — Сяо Мэн усмехнулся.
«Но мы же столько лет дружим...»
Не дожидаясь конца фразы, он вышел и резко захлопнул дверь.
***
Хотя он отчётливо понимал, что перегнул палку, а Цзяян, при всей своей мягкотелости, вряд ли скоро сам к нему обратится, ожидание всё равно выводило его из себя.
Одна только мысль о том, что Цзяян действительно может жениться без его ведома, заставляла его во сне проклинать эту чёртову свадьбу.
Дни шли за днями, а никаких известий так и не поступало. Первоначальная уверенность, что та женщина не воспринимает Цзяяна всерьёз, пошатнулась. Теперь он постоянно видел сны, где Цзяян и его жена жили в любви и гармонии, и просыпался посреди ночи от ярости.
Несколько раз он едва сдерживался, чтобы не приехать и не устроить допрос, но, доехав до половины пути, осознавал, что ведёт себя как сумасшедший, и разворачивался.
Он скорее умрёт, чем признает, что чувствует себя так, будто его сердце разбито. Пусть этот идиот и его пьяница-жена проваливают из его жизни к чёртовой матери!
Но факт оставался фактом — его настроение портилось из-за этого человека.
Он чувствовал себя жалким, находя утешение лишь в грубых фантазиях о мести. Как он дошёл до жизни, где вынужден существовать за счёт пошлых сексуальных грёз?
С его-то данными заполучить любовь или постельного партнёра — проще простого. Но он упрямо желал именно этого человека, желал так сильно, что всё тело горело от жажды, хотя внешне он сохранял холодное спокойствие.
Ведь тот мужчина был никчёмным неудачником, неуклюжим и раздражающим.
Но вместе с этим отвращением в голове пугающе возникали кошмарные мысли вроде «на самом деле он довольно милый», которые нужно было немедленно подавлять.
Поначалу он думал, что стоит лишь найти в том парне побольше недостатков, сказать ему пару резких слов, придраться к каждой мелочи, равнодушно смотреть, как другие унижают его, и отпускать колкости прямо в лицо, и тогда он, наконец, сможет по-настоящему возненавидеть его, как того хотел.
Но чем больше он презирал Цзяяна, тем сильнее становилась его одержимость.
Желание страстно обнять Цзяяна разгоралось с такой силой, что подавить его было уже невозможно, и Сяо Мэну оставалось лишь покорно предаваться этим мыслям. В любом случае, мысли не боятся, что их увидят другие.
Главное — не произносить их вслух.
Поскольку на следующий день была суббота, после работы он зашёл с коллегами выпить. Он скучал, слушая, как те жалуются на тяготы семейной жизни: то не могут найти подходящего репетитора для ребёнка, то недоумевают, как десять лет назад не разглядели, что их жёны превратятся в таких сварливых фурий.
Обычно он даже не стал бы вникать в подобные разговоры, но после того, как Цзяян то и дело заводил речь о женитьбе, Сяо Мэн невольно начал обращать на это внимание.
Однако после часа однообразных жалоб и стенаний он так и не понял, что же такого привлекательного нашёл Цзяян в семейной жизни. Он уже подумывал, что неплохо бы привести сюда и самого Цзяяна, чтобы тот послушал «опыт» старших коллег, как вдруг разговор неожиданно переключился на него.
«Кстати, Сяо Мэн, ты до сих пор холост, да?»
«Да.» — Он не видел в этом ничего постыдного.
«Тебе тоже не стоит быть слишком привередливым. Хорошую женщину найти непросто, но и затягивать не стоит. Если встретишь подходящую, то женись.»
Этот же человек минуту назад сокрушался, что слишком рано связал себя узами брака и завёл детей.
«Вот именно. Мужчине в тридцать лет самому готовить ужин, стирать одежду и ложиться в холодную постель — это же просто жалко.»
«Верно. Моя жена, конечно, бывает ужасной, когда злится, но зато как готовит...»
«А моя иногда бывает такой нежной, что кажется, будто она и не так уж подурнела.»
«Твоя младшая дочка тоже очень милая, в маму пошла...»
Неизвестно почему, тема разговора постепенно превратилась в соревнование женатых начальников, которые с гордостью хвастались своими семейными достижениями. Сяо Мэну начало казаться, что мужчины самые непостоянные существа на свете, а уж женатые и вовсе становятся похожи на размокший в кипятке белый хлеб — рыхлые, безвкусные и вялые.
Мысль о том, что вскоре и Цзяян может превратиться в такого же домохозяина, который с глупой улыбкой будет расхваливать свою жену и детей, вызывала в Сяо Мэне странную ярость. Его горло пересохло от алкоголя, и горечь разлилась по всему телу.
***
Цзяян ещё раз взглянул на календарь. Хотя дата была известна заранее, при мысли о том, что сегодня вечером эти люди снова придут, его слегка передёрнуло.
Губы у него пересохли, он налил немного воды из бутылки и выпил. Из-за духоты вода, хоть и простояла долгое время, оставалась тёплой и не давала желанной прохлады. По воспалённому горлу она стекала неприятной тягучей струйкой. Хорошо бы сейчас ледяного пива...
Но и дом, и карманы были пусты.
Он уже несколько дней не появлялся на работе и, скорее всего, был автоматически уволен. Однако сейчас это не вызывало в нём сожаления. Даже если бы работа сохранилась, всё равно ничего бы не изменилось.
Женщина, которая обещала выйти за него замуж, сначала попросила помочь с неотложными долгами, уверяя, что как только родственники переведут деньги, она сразу вернёт ему всё с лихвой, и тогда они смогут спокойно сыграть свадьбу...
Но на следующий день после того, как он взял кредит у ростовщиков, чтобы выручить её, она исчезла.
Поначалу он подумал, что она просто ненадолго ушла по делам, а телефон не отвечает из-за плохой связи.
Через пару дней он забеспокоился и начал её искать, но обнаружил, что её квартира полностью опустела, и тогда его охватила настоящая паника. Он колебался, стоит ли обращаться в полицию, беспокоясь, что если это всего лишь недоразумение, то привлечение властей будет неуместным. Но тут же к нему явились те, кто выдал ему кредит под бешеные проценты.
Он не только не имел достаточно денег, но и морально был совершенно не готов к такому повороту. Всё это время он думал, что ему нужно будет выплатить лишь проценты за период между получением кредита и возвратом денег от Мисы. Но теперь ситуация стала катастрофической, и он совершенно растерялся.
Его сбивчивые попытки объяснить, что его обманули, не только не возымели эффекта, но и привели к жестокому избиению в качестве предупреждения. Стены и потолок его квартиры были изрисованы отвратительными граффити.
Эти мерзкие рисунки, хоть и не причиняли физической боли, как удары по незащищённым частям тела, создавали гнетущую атмосферу. Он не мог уснуть, окружённый со всех сторон этим тревожным кошмаром.
Несколько дней назад он еще был охвачен эмоциями, но сейчас его настигло почти полное спокойствие. Как ни старался, он не мог придумать способ спастись, и, оказавшись в безвыходной ситуации, он словно окаменел, лишившись всяких чувств.
Оглядываясь назад, он понимал, что уловки Мисы не были особенно изощренными, и во многих ее словах были явные нестыковки. Будь он чуть более осторожен и задай пару лишних вопросов, его бы не обманули.
Но он не хотел слышать из ее уст признаний вроде: «Я тебя обманывала!»
Она была единственной, кто относился к нему с теплотой. Да, случалось, что ее взгляд становился холодным и презрительным, будто он был мусором, но хотя бы она никогда не говорила ему грубостей. Особенно после того, как он покупал ей что-то или помогал с долгами, тогда она становилась еще нежнее, обнимала его и шептала: «Ты мне так нравишься. Я тебя люблю».
Этих слов он никогда раньше не слышал и не хотел верить, что они были ложью.
Он отдал все свои сбережения, заложил квартиру, взял неподъемный кредит у ростовщиков, чтобы доказать ей, что, хоть он и не преуспел в жизни, но готов на все ради счастья того, кого любит. Он думал, что, сделав это, он, возможно, тронет её, и ей действительно понравятся его забота и искренность.
Но он снова ошибался.
Его плечи содрогнулись, и он тихо заплакал. Чувство ненависти к себе никогда еще не было таким острым.
Он был слабым и посредственным, некрасивым и неумным. Даже самому себе он казался отвратительным.
Когда слезы высохли, он медленно вытер лицо и позвонил Сяо Мэну, желая увидеть его в последний раз.
Они договорились встретиться у вокзала. Сяо Мэн пришел раньше и выглядел недовольным:
«Почему так поздно позвонил? Что случилось?»
Было уже за полночь, и на вокзале почти никого не осталось, действительно поздновато. По голосу Сяо Мэна было понятно, что он спал. В другой раз Цзяян почувствовал бы себя виноватым, но сейчас, зная, что это последняя его прихоть, он не испытывал угрызений совести. Вместо этого Сяо Мэн, с суровым лицом, выглядел немного обеспокоенным.
Этот высокий мужчина мог бы одолжить ему нужную сумму.
Но после неоднократных предупреждений в духе «Я не дам тебе денег» и отказа даже прийти на свадьбу, Цзяян не мог снова унижаться, умоляя о такой астрономической сумме.
Даже если бы он попросил, его бы лишь назвали идиотом и прогнали.
«Ты же сам позвал меня сюда. Почему молчишь?»
Цзяян задумался:
«Сяо Мэн, прости. Деньги, которые я тебе должен, я не смогу вернуть.»
Сяо Мэн был ошеломлён, не ожидая услышать столь откровенное заявление. Мужчина, произнеся эти слова, отвернулся и рассеянно уставился в сторону. В его поведении читалась неловкость, но не было и тени мольбы, словно он пришёл сюда лишь для того, чтобы поставить точку, а будет ли в ответ гнев или насмешки, его уже не волновало.
«Ты вызвал меня ради этого?.. Ладно, не возвращай.» — Пробормотал Сяо Мэн, пытаясь понять, что стряслось с Цзяяном: «Я и не рассчитывал, что такие, как ты, способны отдавать долги. Но чтоб больше ни-ни.»
«Понял... Спасибо...»
Они постояли друг напротив друга в молчании. В тусклом свете лицо Цзяяна казалось ещё более осунувшимся и измождённым.
«Сяо Мэн...» — Вдруг произнёс Цзяян: «Купи мне банку пива.»
Сяо Мэн удивился. Он впервые видел, как Цзяян просил о чём-то по собственной инициативе. Он даже забыл обычные слова, например: «Кем ты себя возомнил?», послушно пошёл за пивом и положил его на ладонь мужчине.
Цзяян не стал ничего говорить. Он бережно взял пиво обеими руками, выпил не торопясь, затем ещё долго смаковал послевкусие, поблагодарил Сяо Мэна, попрощался и медленно зашагал прочь.
Смерть — не такая уж страшная штука. Большинство людей всегда считают невероятным, когда говорят о самоубийстве других. Но на самом деле мысли о смерти приходят куда легче, чем кажется.
Он просто осознал, что его существование лишнее. В детстве, когда его все ненавидели, он ещё надеялся, что может, повзрослев, он наконец встретит того, кто увидит в нём что-то хорошее, захочет дружить или даже полюбит.
Но вот ему уже тридцать, а он всё так же одинок. Из-за своей неловкости он так и не приобрёл друзей. Даже с Сяо Мэном они общались лишь потому, что Цзяян цеплялся за него, как прилипала. Наверное, Сяо Мэн ненавидел его больше всех, потому что всегда отвечал с холодной вежливостью, только если Цзяян первым проявлял инициативу. Стоило ему перестать навязываться, как вот сейчас прошёл уже месяц, и Сяо Мэн даже не подумал проведать его.
Что уж говорить о романтических отношениях.
Быть одному очень одиноко.
Мысль о том, что так будет продолжаться ещё десятилетия, казалась невыносимой. А ведь нужно было как-то выплачивать тот чудовищный долг, терпеть побои, жить в постоянном страхе.
Такая унылая, мучительная жизнь... Лучше закончить её сейчас. Это не было минутной слабостью, он принял решение хладнокровно, взвесив всё. И он также выпил холодное пиво, которое ему так хотелось сегодня, так что теперь ему больше ничего не нужно.
Он постоял на мосту, глядя вниз. В темноте морская поверхность под ногами казалась зловещей, и в нём шевельнулся инстинктивный страх. Но стоило подумать, что нужно просто прыгнуть, и всё мгновенно закончится, как на душе стало чуть спокойнее.
Собравшись с духом, он ухватился за ограждение и неуклюже попытался перелезть через него.
Едва одна нога перемахнула через перила, как кто-то резко обхватил его за талию и грубо оттащил назад. Ошеломлённый, он сделал два шага, не успев даже понять, что происходит, как в ушах раздался оглушительный рёв:
«Ты что, идиот?!» - Искажённое яростью лицо Сяо Мэна оказалось прямо перед ним. Ошеломлённый Цзяян не успел защититься, когда тот со всей силы отвесил ему пощёчину:
«Ты совсем рехнулся?! Собирался тихонько сдохнуть, даже не сказав ни слова?!»
Пока он приходил в себя, вторая пощёчина обожгла другую щёку.
«Так запросто решил покончить с собой?! Ничтожество! Так хочешь умереть?! Ну ладно!»
Не дав ему опомниться, Сяо Мэн пнул его, и Цзяян рухнул на землю. Понимая, что тот просто вымещает злость, он мог лишь закрыть голову руками и съёжиться, принимая удары.
«Зачем тогда приходил ко мне?! Поболтал о ерунде и собрался тихо сдохнуть?! Ты за кого меня держишь?! Издеваешься, да?!»
Удары наконец прекратились, и Сяо Мэн тяжело дышал. Цзяян видел перед глазами лишь чёрные пятна, и прошло немало времени, прежде чем он смог прийти в себя. Увидев, что рука снова занесена для удара, он инстинктивно зажмурился.
«Придурок! Даже не сказал мне ни слова! Какое у тебя могло быть дело, ради которого стоит умирать?! Как ты посмел скрывать это от меня?! Ты просто...»
Но удара не последовало. Вместо этого его грубо подняли с земли и потащили прочь. Цзяян сглотнул кровь во рту и попытался сопротивляться, но это не возымело никакого эффекта, и его просто затолкали в машину.
Он думал, что теперь его просто побьют в другом месте, но вместо этого они оказались в баре. Перед ним с грохотом поставили несколько кружек пива, расплескав напиток по столу и его одежде.
Не понимая, что задумал Сяо Мэн, он просто уставился на пенистую жидкость, его лицо всё ещё пылало от боли.
«Всё выпьешь. Это поможет забыть о твоих проблемах. Когда протрезвеешь, желание сдохнуть пройдёт.»
Он колебался, но, увидев нетерпеливое выражение Сяо Мэна, взял кружку и поднёс к губам. Когда холодная жидкость хлынула ему в горло, его охватило сильное чувство отвращения к себе. Он жадно глотал пиво, беззвучно рыдая.
Сначала большие объёмы давались с трудом, но после двух кружек в желудке и голове вспыхнул жар, и пить стало легче. Лицо горело, и он, уже не обращая внимания на реакцию Сяо Мэна, неожиданно для себя громко стукнул по столу, требуя ещё.
Вскоре он уже ни о чём не думал. Он невообразимо рыгнул, крепко вцепился в одежду мужчины и бессвязно заплакал.
Тот ругал его и пытался оттолкнуть, но Цзяяну уже было всё равно, даже если его отшвырнут или ударят снова. В конце концов он обхватил Сяо Мэна за талию и разрыдался, как ребёнок.
Самым явным в этом хаосе был исходивший от мужчины холодный запах мяты.