Признание
"Почему ты вернулся? "
Линь Чи и Ли Тиньян вернулись в дом, губы Линь Чи были красными, возможно, от ветра на улице, и он чихнул.
Ли Тиньян немного повысил температуру в помещении.
На самом деле, Линь Чи спрашивал просто так.
Накануне Ли Тиньян сказал, что вернется, чтобы отпраздновать с ним Новый год. Было ясно, что он вернулся домой как раз в начале Нового года, и только дурак не понял бы смысла этого.
Линь Чи сидел, скрестив ноги, на диване, пил имбирный чай, который принесли с кухни, и улыбался, поддразнивая Ли Тиньяна: "Зачем ты пришел посреди ночи? Разве это не доставляет хлопот? Разве тебе не нужно завтра развлекать родственников у своего дедушки?"
Ли Тиньян взглянул на него.
Ему действительно нужно было срочно возвращаться завтра.
Он ослабил узел галстука, как будто был настроен серьезно, и спокойно спросил: "Так что, мне стоит вернуться? Старому дому действительно нужно, чтобы я был там, и завтра приедут несколько посетителей".
Линь Чи тут же широко раскрыл глаза.
Ли Тиньян снова тихо рассмеялся.
Но он действительно выкроил время из своего графика.
Еще до шести утра ему прийдется мчаться обратно в старый дом.
Он вернулся только для того, чтобы провести время с Линь Чи. Поэтому он засучил рукава: "Пусть кухня приготовит мне что-нибудь перекусить на ночь". Я почти ничего не ел на новогоднем ужине и сейчас немного проголодался".
На кухне, естественно, были приготовлены вечерние закуски, хотя изначально они предназначались для Линь Чи.
Аппетит у Ли Тиньяна тоже был скромный; он заказал только тарелку вонтонов на курином бульоне с несколькими небольшими гарнирами.
Линь Чи тоже съел несколько штук, не заказывая отдельную порцию, а просто взяв из миски Ли Тиньяна.
Он ел один кусочек за другим, покусывая кончики палочек для еды, не отрывая взгляда от тарелки с пиццей на тонкой корочке с грибами и трюфелями.
Ли Тиньян нашел его симпатичным и неторопливо отхлебнул суп мацутакэ.
Линь Чи поковырял арахис на своей тарелке и спросил Ли Тиньяна: "Твоя семья не возражает, что ты ушел посреди ночи?"
Он приподнял бровь, внимательно изучая Ли Тиньяна.
Не то чтобы он был слишком чувствителен, но если его собственный внук не смог остаться на Новый год и ему пришлось возвращаться домой посреди ночи, чтобы повидаться со своим скрытым любовником...... он определенно захотел бы посмотреть, что это за дух лисы.
Линь Чи на мгновение представил себе это, и ему показалось, что он больше не сможет есть арахис.
"Они не знают".
Ли Тиньян, опустив глаза, небрежно сказал: "Я ушел только после полуночи. Охранники ничего не скажут, и если я вернусь до утра, все будет в порядке".
Брови Линь Чи снова дернулись.
Если это так, то больше похоже на то, что он прятал любовника в золотом доме.
Он не смог сдержать улыбки.
"Что тут смешного?" Спросил Ли Тиньян, глядя на него.
Линь Чи только покачал головой.
Он только что попросил бутылку пива и, не наливая ее в стакан, просто держал бутылку и пил.
Увидев, что Ли Тиньян смотрит на него, он встряхнул бутылку и спросил: "Хочешь немного?"
При свете лампы было видно, что губы Линь Чи слегка припухли, все еще смазанные алкоголем, что придавало им особенно влажный вид.
Распитие пива в полночь не соответствовало обычному образу жизни Ли Тиньяна.
Но, подумав несколько секунд, он протянул руку и накрыл ее ладонью Линь Чи, отпив глоток пива из его бутылки.
Он поднял взгляд на Линь Чи, и в его глазах отразились крошечные искорки света под лампой.
Их пальцы переплелись, и рука Линь Чи легким движением могла легко коснуться ладони Ли Тиньяна.
Они встретились взглядами.
Никто не произнес ни слова, но атмосфера в гостиной, казалось, становилась все напряженнее.
Оставшаяся половина пивной бутылки с грохотом упала на пол, и солодовое пиво разлилось по полу.
Линь Чи сел на стол, с силой приподнял подбородок Ли Тиньян и наклонился, чтобы поцеловать его.
Иногда Линь Чи и Ли Тиньян соперничали за контроль. Раньше Линь Чи всегда контролировал ситуацию, в то время как у Ли Тиньяна было естественное стремление к контролю.
Поначалу им даже приходилось бороться в постели.
Но со временем они приспособились к разным ролям.
Однако это не мешало Линь Чи время от времени получать удовольствие, видя Ли Тиньян в покорной позе.
Но во время поцелуя Ли Тиньян стянул его со стола.
Он держал его горизонтально, одной рукой обхватив за спину. Волосы Линь Чи недавно отросли и даже достигали плеч, и мягкие пряди слегка касались руки Ли Тиньян.
Они оба упали на диван.
Ли Тиньян посмотрел на Линь Чи сверху вниз, полностью обволакивая его своим взглядом.
Линь Чи издал смешок.
Он поиграл пуговицами на одежде Ли Тиньян, поддразнивая: "Ты вернулся только для того, чтобы повеселиться со мной на Новый год?"
Ли Тиньян тоже казался несколько беспомощным.
По крайней мере, на обратном пути он думал, что у него будет нежный вечер.
Он просто хотел провести новогоднюю ночь с Линь Чи. Но на самом деле, как только он оказался рядом с Линь Чи, его обычная элегантность, мягкость и самообладание, казалось, испарились дотла.
Он приподнял прядь длинных волос Линь Чи, наклонил голову и поцеловал ее.
"Давай просто скажем, что так оно и есть."
Он посмотрел на Линь Чи с легкой улыбкой, и его глаза были лениво расслаблены. Его изначально утонченное и холодное лицо теперь излучало необъяснимую чувственность.
Он сказал: "Так что нам лучше поторопиться. Мне нужно возвращаться через четыре часа".
Линь Чи расхохотался.
В конце концов, Ли Тиньян все-таки сдержался, и они сделали это только один раз.
На самом деле он был не из тех, кто вернулся бы, чтобы провести всю ночь в постели, если бы сказал, что собирается составить кому-то компанию.
Линь Чи также обладал некоторым чувством приличия. Было неловко позволять слугам убирать за собой на диване, поэтому он подтолкнул локтем Ли Тиньяна, чтобы тот занялся этим.
Рана на ноге, которая уже успела затянуться, снова открылась из-за возбуждения. Завернутый в одеяло, в одном нижнем белье, он обрабатывал ее йодом.
"Действительно, затуманенное похотью рассудок." - Лениво произнес он слегка хрипловатым голосом.
Ли Тиньян попытался стереть какие-то подозрительные следы, прежде чем снова сесть рядом с Линь Чи, но обнаружил, что тот снова пьет пиво.
Заметив его пристальный взгляд, Линь Чи с невинным видом спросил: "Что плохого в том, чтобы выпить? Канун Нового года следует отмечать именно так. Какая семья не выпьет немного в канун Нового года? Выпивка за просмотром телевизора и закусками подходит для любого праздника".
Ли Тиньян подумал и согласился. Не было необходимости быть слишком сдержанным в канун Нового года.
Он взглянул на рану на ноге Линь Чи, убедившись, что она несерьезна, и сам взял со стола банку пива.
Линь Чи включил телевизор, но не нашел ничего, что хотел бы посмотреть, и случайно остановился на фильме.
Это был новый фильм, вышедший на экраны в том же году, в главных ролях снялись актер-ветеран Се Лань и актриса Лоян Шу.
В сюжете не было ничего особенного - просто история молодой пары, разлученной войной, которая воссоединилась в зрелом возрасте. Однако актеры-ветераны показали очень хорошую игру. Когда пара встретилась на улице и исполнительница главной роли оглянулась, в ее глазах можно было увидеть множество эмоций. Хотя она не проливала слез, ей казалось, что что-то падает у нее из глаз и разбивается вдребезги.
Линь Чи это показалось немного трогательным.
Ли Тиньян не уследил за ним; он уже выпил три бутылки пива и тайком открыл бутылку "Петруса" Ли Тиньяна.
Он пил так, словно это был просто напиток, его щеки раскраснелись от выпитого.
Когда исполнительница главной женской роли в фильме посмотрела на исполнителя мужской роли, в ее улыбке было столько невысказанных слов. Линь Чи сжала лицо Ли Тиньян и спросил: "Как ты оказался таким красивым?"
Линь Чи казался удивленным, его голос был очень тихим, как будто он разговаривал сам с собой.
Ли Тиньян беспомощно усмехнулся и заметил, что Линь Чи был немного пьян.
Он также знал, что его внешность привлекла Линь Чи с самого первого дня их встречи.
Линь Чи никогда не скрывал своего восхищения его телом.
Он редко шутил, но сейчас сказал: "Я не знаю. Может, мне стоит поблагодарить свою маму за то, что она подарила мне такую привлекательную внешность".
Линь Чи рассмеялся.
Он снова уставился в телевизор.
Исполнительница главной роли попрощалась с исполнителем главной роли, покидая отель в одиночестве, в то время как исполнитель главной роли молча наблюдал за ней из окна наверху.
Они оба знали, что этот упущенный шанс будет преследовать их всю жизнь.
Линь Чи на самом деле не любил эти грустные фильмы. Он не был особо склонным к искусству человеком; однажды Си Цзивэнь потащил его смотреть французский художественный фильм известного режиссера, и он чуть не заснул во время просмотра, за что Си Цзивэнь чуть не выгнал его вон.
Но сегодня, когда он смотрел этот неспешный фильм, у него стало немного грустно на душе.
В юности эти двое были соседями, которым посчастливилось жить недалеко друг от друга.
Исполнителю главной мужской роли в то время было всего двадцать пять, а исполнительнице женской - всего девятнадцать. Они могли видеть друг друга из своих окон и, проходя по аллее, украдкой поднимали глаза, и их сердца учащенно бились при виде профиля друг друга.
Какое прекрасное начало.
Мягкий и чистый, как жасмин ранней весной.
В отличие от их с Ли Тиньянем поспешной и случайной встречи как незнакомцев.
Ли Тиньян был убит горем из-за кого-то другого.
А он, руководствуясь скрытыми мотивами, просто хотел провести с ним мимолетную ночь.
Но такое замечательное начало фильма закончилось расставанием, становлением знакомых незнакомцев, когда все их слова и чувства растворились в воздухе.
Включая жасмин, который увял во времена их юности.
Но теперь рядом с ним сидел Ли Тиньян.
Специально пришел в первый день нового года, засиделся допоздна, чтобы посмотреть обратный отсчет, вместе посидеть на диване и неторопливо посмотреть историю любви из прошлого века.
Из-за этого огонь в его груди, который горел с тех пор, как он встретил Ли Тиньян, не мог погаснуть.
Это жгло так сильно, что у него защемило сердце.
Линь Чи отпил еще несколько глотков красного вина, но это было бесполезно. Это нисколько не охладило пыл в его груди.
С другой стороны, Ли Тиньян выглядел немного обеспокоенным, видя, что он так много пьет. Он неодобрительно нахмурился и взял бокал с вином из его рук.
Линь Чи был не очень доволен этим.
Но он на мгновение заколебался, а затем позволил Ли Тиньян взять его.
Он приподнялся на одном колене, небрежно накинув одеяло, обнажая красивые мускулы, плечи и стройные ключицы, излучающие беззаботное очарование.
Но в конце фильма, когда исполнительница главной женской роли зажгла бенгальский огонь и беззвучно заплакала, его глаза заблестели в свете огней, придав им редкое детское выражение. Он кивнул в сторону телевизора и сказал: "Я тоже хочу так".
Ли Тиньян сначала ничего не понял.
Линь Чи зевнул и лениво повторил: "Бенгальский огонь, я тоже хочу такой".
Ли Тиньян приподнял бровь, подумав, что просьба была несколько требовательной.
Дома у него было несколько больших фейерверков, но достать бенгальские огни было немного сложнее.
Но он не стал отказывать Линь Чи. Он позвал дворецкого, чтобы тот принес фейерверк. К счастью, они нашли несколько штук на складе, хотя было неясно, кто их купил. Они были маленькие и лежали вперемешку с другими фейерверками.
Ли Тиньян даже в детстве не интересовался такими дешевыми игрушками.
Но, видя энтузиазм Линь Чи, он терпеливо сопроводил его в сад.
Линь Чи переоделся в простой синий халат с подкладкой из мягкого белого флиса, легкий и теплый.
Он сидел в проходе сада, поигрывая бенгальскими огнями в руках. Он разделил их на две части и посмотрел на Ли Тиньяна, который стоял неподалеку, курил сигарету и наблюдал за ним как серьезный и преданный страж. Линь Чи не смог удержаться от смеха.
Он поманил Ли Тиньяна пальцем: "Наклонись, зажги это для меня".
Ли Тиньян наклонился.
Даже не вынув сигарету изо рта, он наклонился ближе, его ресницы опустились, как густые тени деревьев у озера.
Сигарета коснулась бенгальского огня, и Ли Тиньян быстро отступил назад.
Бенгальский огонь вспыхнул, рассыпая искры и освещая лицо Ли Тиньян.
Он был одет в черное пальто, высокий и прямой, с тонким, мощным телосложением, похожим на стебли бамбука. Его лицо было бледным в ночном свете, он все еще держал сигарету, небрежно улыбаясь и пристально глядя на Линь Чи.
Он был похож на джентльмена из романа о Китайской Республике, который тайно встречается в саду со своей возлюбленной.
Линь Чи задумчиво уставился на тонкие бенгальские огни в своей руке.
Фейерверк был таким ослепительным, и Ли Тиньян был таким же ослепительным в его сердце.
Он вдруг спросил Ли Тиньян: "Ты знаешь, почему я хотел поиграть с этим?"
Ли Тиньян покачал головой. "Нет."
Линь Чи вздохнул и улыбнулся: "Когда я был ребенком, на Новый год моя мама могла купить только бенгальские огни и хлопушки, чтобы поднять мне настроение".
"Ты же знаешь, что в то время в нашей семье было не очень хорошо, поэтому, когда я играл с бенгальскими огнями, моя мама говорила, что на Новый год я могу загадать желание".
"Очень маленькие желания, например, новую пару перчаток или новый рюкзак. Но в большинстве случаев я не загадывал их, просто позволял фейерверку медленно угасать".
Он уставился на бенгальский огонь в своей руке, который все еще горел, а затем медленно поднял глаза на Ли Тиньян.
Его голос был тихим, но отчетливым в холодную зимнюю ночь.
В саду, полном вечнозеленых деревьев, даже зимой чувствовался слабый аромат травы и деревьев.
Точно так же, как в ту ночь, когда они с Ли Тиньян встретились.
Он сказал: "С тех пор, как умерла моя мама, я уже много лет не зажигал ни один такой огонек. Но теперь я вырос, и у меня появились новые желания".
Он пристально посмотрел на Ли Тиньян, и в тот момент, когда он произнес эти слова, бенгальский огонь в его руке наконец догорел до последнего мгновения.
Немного серо-черного пепла упало на землю и было унесено ночным ветром, исчезнув неизвестно где.
Ли Тиньян встретился с ним взглядом. Несмотря на то, что фейерверк погас, эти глаза все еще были такими яркими.
Это заставило его почувствовать легкую жгучую боль во всем теле.
В глубине души он смутно осознавал, с кем было связано желание Линь Чи.
Он не должен был говорить.
Он не должен был спрашивать.
Он должен просто играть роль равнодушного стороннего наблюдателя, отстраниться от ситуации и держать свои руки чистыми.
Но, глядя в глаза Линь Чи, он все же тихо спросил: "Итак, каково твое желание?"
Линь Чи слабо улыбнулся.
Он встал и повернулся к Ли Тиньян. Он был немного ниже Ли Тиньяна, но все равно оставался высоким взрослым мужчиной.
В этом году преображение, вызванное работой и подиумом, полностью избавило его от остатков юношеской невинности, превратив в зрелого человека.
Лунный свет падал на его лицо, его черты были четко очерчены, а глаза - яркими и завораживающими, способными загипнотизировать любого.
Он смотрел на Ли Тиньян, не прячась и не избегая, без агрессивных движений, даже немного небрежно и беззаботно.
Но любой мог почувствовать скрытую твердость, которая исходила из его души в этот момент.
"Я хочу, чтобы ты мне нравился, и надеюсь, что я тоже могу тебе понравиться". Сказал Линь Чи.
Под присмотром сада, полного цветов и деревьев, в лунном свете, о котором не знал никто посторонний, в первую ночь Нового года.
Он сделал свое первое в жизни признание.