Три правила
В конце концов, Ли Тиньян отвез Линь Чи обратно на свою виллу.
Когда машина остановилась у входа на виллу и Линь Чи увидел в окно знакомое главное здание, ему по-настоящему захотелось умереть.
Он ушел отсюда в полдень, решительно отказавшись от уговоров Ли Тиньяна остаться, и вот, не прошло и дня, как он вернулся. Зайти сюда снова и попасться на глаза персоналу было бы унизительно.
Поэтому он наотрез отказался выходить.
"Убирайся".
Он дулся на заднем сиденье, отказываясь сотрудничать, но когда дело дошло до побега, даже переворачиваться было слишком больно; у него просто не было сил.
В конце концов, Ли Тиньян вышел из машины первым, отпустил сотрудников, ожидавших у двери, а затем вынес Линь Чи с заднего сиденья.
Линь Чи немного сопротивлялся, когда его несли, но вскоре понял, что это бесполезно. Он несколько раз сопротивлялся, а затем сдался.
Теперь на нем осталась только рубашка, и он был закутан в длинное пальто Ли Тинъяня, которое полностью прикрывает его, за исключением его красивых икр и стройных лодыжек.
Ли Тиньян нес его без особых усилий. Он был одет только в рубашку, рукава которой были закатаны, открывая его крепкие, красивые запястья. Несколько пуговиц на его обычно тщательно застегнутой рубашке были расстегнуты, две даже ненадежно болтались, как будто кто-то грубо схватил их, а на шее виднелись два красных пятна.
Поскольку весь персонал уже ушел, на улице было тихо. Ли Тиньян понес Линь Чи по длинному коридору обратно в "комнату госпожи".
Он осторожно положил Линь Чи на кровать, расстегнув длинное черное пальто, чтобы открыть взору нефритового красавца, который гневно смотрел на него.
Эта сцена была действительно яркой и красивой, особенно учитывая слегка припухшие и красные, как кровь, губы Линь Чи.
Ли Тиньян не чувствовал за собой вины и даже улыбнулся. Он снова расстегнул рукава и сказал Линь Чи: "Я пойду приготовлю тебе ванну. Тебе нужно немного отдохнуть".
Линь Чи очень хотелось закатить глаза. Теперь он напускал на себя праведный вид - а что он делал раньше?
Во время купания он полностью игнорировал Ли Тиньяна, но, нежась в мраморной ванне, чувствовал себя как дома, используя Ли Тиньяна как личного слугу.
"Все еще больно?"
Спросил Ли Тиньян.
В самом деле, зачем говорить о том, о чем не следует упоминать? Гнев, который Линь Чи, наконец, удалось подавить, вспыхнул с новой силой.
"А ты как думаешь?" - Процедил он сквозь стиснутые зубы, брызгая водой в лицо Ли Тиньяну.
Отмокнув некоторое время и, наконец, вернувшись в постель, Ли Тиньян тоже принял душ, переоделся в подходящий халат и сел на край кровати, нанося на него мазь.
Линь Чи сумел немного успокоить свои эмоции.
После нанесения мази Ли Тиньян сменил перчатки и начал наносить эфирное масло розы.
Как профессиональная модель, Линь Чи всегда очень заботился о своем теле, был дотошным и целеустремленным, в большей степени, чем эти кричащие и кокетливые личности.
Только иногда, когда ему становилось лень, он оставлял это на Ли Тиньян.
Окруженный ароматом роз, он не удержался и спросил Ли Тиньян: "Что тебя так взволновало сегодня? Я сказал что-то, что тебя расстроило? Почему ты так себя ведешь..."
Вот так, мучая его.
Ему было неловко говорить остальное.
Он действительно не понимал. Обычно Ли Тиньян не был таким неразумным. Пробыв с Ли Тиньянем так долго, он видел, как тот справляется с работой. Какой бы срочной ни была ситуация, Ли Тиньян никогда не показывал этого на своем лице, всегда спокойный и неторопливый.
Как часто говорил Ли Тиньян, нетерпение приводит к ошибкам; чем вы импульсивнее, тем больше склонны к ошибкам.
Однако сегодня Ли Тиньян сам нарушил это правило. Линь Чи облизал ранку на губе и почувствовал еще большее разочарование.
Он вспомнил, как Ли Тиньян вел себя ранее в машине, и почувствовал себя немного неловко.
Он тоже иногда дурачился, но никогда не пугал людей так, как это делал Ли Тиньян. Даже сейчас он все еще чувствовал боль во внутренней стороне бедер и, лежа на сиденье автомобиля, подумал, что Ли Тиньян, похоже, подходит на роль серийного убийцы.
Рука Ли Тиньяна замерла, когда он наносил масло. Он сжал губы, взглянул на Линь Чи, но промолчал.
Линь Чи понимал, чем обеспокоен Ли Тиньян.
Он угрюмо объяснил: "Я действительно ничего не делал сегодня. Я просто пошел выпить с друзьями, ничего неподобающего не произошло. Признаюсь, я поспорил, что разденусь, но у меня были пределы. Если бы меня попросили расстегнуть все пуговицы, я бы отказался. Кто бы мог заставить меня иначе? Инцидент с губной помадой был несчастным случаем - кто-то подошел пофлиртовать, потерял равновесие и упал мне на руки, испачкав помадой мою одежду. Кроме этого, ничего не произошло."
Линь Чи все больше раздражался. Почему он должен был объясняться? Он посмотрел в спокойные глаза Ли Тиньяна, едва сдерживая свой гнев, и холодно сказал: "Если ты собираешься делать из этого проблему, мы не сможем быть вместе. Я не могу контролировать тех, кто подходит ко мне".
Ли Тиньян слегка приподнял брови.
Он действительно согласился с последним доводом Линь Чи.
Обладая красотой Линь Чи, где бы он ни сидел, это было все равно что бросать жемчужину в золу; он не мог избежать жадных взглядов других людей.
Но он все еще внимательно изучал Линь Чи, оценивая правдивость других утверждений.
Линь Чи скрестил руки на груди и посмотрел на него.
Они находились лицом к лицу в тихой, благоухающей розами спальне, и их переполняло напряжение.
Наконец, Ли Тиньян сделал шаг назад: "Ты прав, я действительно был импульсивным сегодня".
Он слегка опустил глаза. "Мне не следовало так злиться, но когда я приехал и увидел тебя в окружении толпы, ты выглядел таким кокетливым... не мог ясно мыслить."
После этого извинения его поведение смягчилось, а выражение лица потемнело.
Линь Чи почувствовал себя неловко.
Он был из тех, кого трудно переубедить. Но как только Ли Тиньян проявил слабость, он почувствовал себя виноватым. В конце концов, Ли Тиньян был самым дисциплинированным и честным человеком, у него была безупречная репутация, вокруг него не было лести, и даже его помощник был простым и сосредоточенным на работе человеком, который относился к нему вежливо.
Возможно, его образ жизни действительно был немного необычным для Ли Тиньяна.
"Хорошо, что ты знаешь." - неуверенно пробормотал Линь Чи.
Ли Тиньян улыбнулся, услышав, что теперь он не так зол.
Но он погладил запястье Линь Чи и тихо сказал: "Но, Линь Чи, я действительно не люблю делиться".
Линь Чи снова поднял голову.
Ли Тиньян продолжил: "Я помню, когда мы сошлись, мы договорились, что третьей стороны не будет, и если кто-то из нас потеряет интерес, мы можем прекратить это в любое время. Сегодня я неоднократно просил тебя остаться со мной, но ты отказался и пошел в ночной клуб...повеселиться. Когда я пришел в ночной клуб, окруженный таким количеством людей, ты выглядел очень счастливым, наслаждаясь их обществом. Это заставило меня почувствовать, что я недостаточно привлекателен."
Ли Тиньян спокойно посмотрел на Линь Чи, но его слова заставили сердце Линь Чи затрепетать.
Он спросил: "Линь Чи, ты хочешь разорвать наши отношения?"
Линь Чи был ошеломлен.
Хотел ли он этого?
Он думал об этом.
Сидя в тускло освещенном клубе и наблюдая за буйной толпой, он действительно подумывал о том, чтобы разорвать отношения с Ли Тиньян.
Причина, по которой он съехал от Ли Тиньяна, также была связана с этой проблемой.
Но сейчас, глядя в глаза Ли Тиньяну, он не мог заставить себя произнести это вслух, словно чья-то рука сжимала его сердце, заставляя его болеть.
Спустя долгое время он опустил взгляд и пробормотал одно слово: "Нет".
Ли Тиньян, услышав то, что хотел услышать, немного расслабился. Он также знал, что его сегодняшнее поведение могло шокировать Линь Чи, но таким уж он был.
С юности он всегда очень бережно относился к своей территории; во всем, что принадлежало ему, он не допускал даже намека на чье-либо присутствие.
Но самая большая разница между взрослыми и подростками в том, что они учатся скрывать свое истинное "я".
Ли Тиньян мгновение смотрел на Линь Чи, затем поднял его с кровати и посадил к себе на колени, заключив в объятия.
Аромат роз окутал их обоих.
Он был мастером ведения переговоров, точно знавшим, как по-разному подходить к разным людям.
Он смягчил голос и обратился к Линь Чи: "То, что произошло сегодня, было моей виной. Я приношу извинения и обещаю, что это больше не повторится, но можем ли мы договориться о трех правилах?"
Линь Чи смутно чувствовал, что впереди может быть ловушка, но, глядя в искренние глаза Ли Тиньяна, он не мог понять, в чем дело.
"Поскольку наше соглашение не было расторгнуто, оно все равно должно исключать других, верно?"
Линь Чи кивнул.
Ли Тиньян продолжил: "Я не буду мешать тебе веселиться с друзьями, это твоя свобода. Ты можешь пить с друзьями, делать все, что хочешь, но не позволяй другим прикасаться к тебе. Такие вещи, как сегодня, когда кто-то флиртовал с тобой и оставил на тебе след от губной помады, не должны повториться. И не играй в игры, в которых ты небрежно раздеваешься."
Его последняя фраза прозвучала слегка холодно.
Он опустил взгляд и встретился взглядом с Линь Чи: "Точно так же я буду придерживаться этого. Я обещаю."
Линь Чи захотелось выругаться.
Это звучало так, как будто у него была какая-то склонность к публичному обнажению.
Но взгляд Ли Тиньяна был тяжелым, как у строгого, придирчивого директора школы.
После ожесточенной внутренней борьбы Линь Чи смог только неохотно кивнуть и раздраженно взъерошить волосы: "Понял".
Ли Тиньян был удовлетворен. Увидев недовольное выражение лица Линь Чи, он улыбнулся.
Он сказал с некоторым подтекстом: "Если у тебя есть какие-то пожелания, не стесняйся спрашивать меня, какими бы они ни были. Как твой партнер по постели, я по-прежнему буду оказывать услуги в этом отношении".
Сначала Линь Чи никак не отреагировал, но быстро вспомнил действия Ли Тиньяна ранее в машине. Несмотря на то, что он обычно был толстокожим, он не мог не почувствовать, как вспыхнуло его лицо.
"Ты такой извращенец". Линь Чи слабо выругался: "Кто просил тебя о услугах?"
Но затем он посмотрел на Ли Тиньяна и, почувствовав вызов, спросил: "Если бы, допустим, я снова пошел выпить и действительно что-то сделал, как бы ты поступил? Посадил бы меня под замок?"
Он одарил Ли Тиньян провокационной улыбкой.
Ли Тиньян, однако, спокойно сказал: "В этом нет ничего невозможного".
Его тон был спокоен, выражение лица не изменилось, и то, как он это сказал, создавало впечатление, что он не шутил.
Линь Чи на мгновение остолбенел.
Но вскоре Ли Тиньян улыбнулся: "Я просто пошутил".
Ли Тиньян недолго пробыл в комнате Линь Чи. Немного поиграв с ним в шахматы, он вернулся в свою комнату.
Перед уходом он любезно пригласил Линь Чи: "Не хочешь ли перейти в мою комнату?"
"Хм?"
Линь Чи не мог уследить за ходом мыслей Ли Тиньяна.
Ли Тиньян остался равнодушен: "Твоя кровать кажется слишком мягкой, а ванна немного тесновата. В моей спальне удобнее".
Линь Чи закатил глаза и продолжил читать свой модный журнал: "Не нужно, спасибо. Я вполне доволен этой комнатой".
Проживание в "Комнате госпожи" и так привлекало к себе внимание. Переезд в комнату Ли Тиньяна был бы еще более заметным.
Завтра сплетни, скорее всего, распространятся по всему поместью со скоростью лесного пожара, и все будут выглядеть так, словно читают роман о соблазнительном и скромном персонаже, пытающемся подцепить на крючок Ли Тиньян, надеясь из маленькой модели превратиться в хозяйку богатой семьи.