OHMAMI

11:34, 7 сентября
Район Экспо, квартира Чимина

В утреннем полумраке Чонгук лежал на развороченной постели. Одну руку он закинул за голову, а его дыхание было ровным и спокойным, умиротворённым. В предрассветных лучах, пробивающихся сквозь плотные шторы, кожа альфы казалась медовой, а длинные блондинистые волосы разметались на подушке, подобно золотому ореолу.

Чимин разглядывал его с внутренним трепетом. Он боялся потревожить сон, ведь казалось, что, если он сделает резкое движение — момент разрушится, и Чонгук исчезнет.

Омега медленно протянул руку. Кончиками пальцев он едва заметно ласкал ключицы и острую линию челюсти. Каждый сантиметр кожи, каждая татуировка, серёжка в пупке, каждый шрам и родинка были такими родными, ведь это тело омега не один раз исследовал губами и пальцами. Чимин досконально изучил Чонгука и мог с закрытыми глазами в точности нарисовать его очертания.

Пробормотав что-то неразборчивое, альфа вздрогнул.

— Чимин...

Сердце омеги пропустило удар.

— Я здесь, — прошептал он в ответ, позволяя себе чуть крепче сжать пальцы на медовой коже.

Чонгук улыбнулся сквозь сон. Самую малость, едва заметно уголки его губ поднялись вверх, как будто он услышал. Как будто знал, что любимый омега находился рядом.

И в этот момент Чимину показалось, что всё в порядке. Что весь мир сузился до этой комнатки, и за пределами стен ничего и никого больше не существовало. Были только Чимин и Чонгук: счастливые и влюбленные.

Но внезапно порыв ветра качнул шторы, и комната дрогнула, размываясь в тени. Силуэт Чонгука вдруг стал тускнеть, растворяться прямо у него на глазах. Чимин хотел схватить его за руку, удержать, но пальцы сомкнулись в пустоте.

Омега резко открыл глаза.

Его сердце бешено колотилось, и он едва не задыхался, когда все так же неосознанно пытался ухватить призрачное видение. Лишь спустя несколько долгих секунд Чимин осознал, что находится в своей постели, а место рядом с ним – мучительно холодное.

Омега провёл ладонью по смятым простыням, точно так же, как во сне.

Десять дней без него.

А по ощущениям – вечность, наполненная сожалением и горечью расставания.

Внутри Чимина только пустота. Она не была острой, как нож, не резала его изнутри, но заполняла каждую клеточку тела — как вязкая, липкая субстанция, заливающая лёгкие и не дающая дышать. Омега уже и позабыл, что такое полноценные вдохи и выдохи.

Чимин слышал, как тикают часы на прикроватной тумбе, отсчитывая секунды, проведенные без Чонгука. Но это не имело значения, ведь время для него остановилось в тот момент, когда альфа шагнул за борт.

Сначала был страх — ледяной, пробирающий до костей. Потом паника, заставляющая сердце выпрыгивать из груди. Теперь — лишь парализующая усталость и бессилие. Будто Чонгук забрал с собой не только лето, но и саму способность чувствовать что-то, кроме этой бесконечной тягучей боли.

Времени больше не существовало. Оно растеклось в бесконечную, мутную тьму. О количестве проведенных в постели дней свидетельствовали лишь бутылки питьевой воды на письменном столе – по одной на каждый день, всего десять. Тэхен приносил их по утрам, мягко уговаривая хотя бы попить, – раз уж аппетит у Чимина отсутствовал. Там же на столе покоилась печатная машинка – подарок Чонгука – и лишний раз напоминала о совершенной ошибке.

Омега не вставал с кровати без крайней необходимости. Не отвечал на звонки. Не открывал шторы. Квартира тонула в полумраке, и Чимин вместе с ней.

Он упивался жалостью к себе, просматривал фотогалерею, которая скорее напоминала музей в честь Чонгука, перечитывал их переписку и смеялся сквозь слезы. Он сам себя загнал в безвыходную ситуацию, сам разрушил то единственное, чем по-настоящему дорожил.

Послышался тихий стук. Дверь скрипнула, пропуская в комнату тонкую полоску света.

— Все ещё в постели? — обеспокоенно спросил Тэхен. На его лице печаль тоже оставила свой отпечаток: друг всем своим нутром сочувствовал Чимину. — Как ты себя чувствуешь?

Чимин не нуждался в помощи.

Он не заслуживал заботу, которой его окружили друзья.

Ему было бы легче, если бы Тэхен и Юнги не выглядели такими опечаленными, если бы они просто оставили его гнить в комнате и жили дальше свою счастливую жизнь.

Поэтому омега не разменивался на вежливости, когда буркнул из-под одеяла:

— Как вчера. И позавчера. И днём раннее. Я не хочу это обсуждать, Тэхен.

Друг шумно выдохнул, но спорить не стал.

— Всё ещё нет вестей от Чонгука?

В ту ночь, едва гости покинули яхту, Чимин первым делом набрал номер Чонгука — извиниться, объясниться… Просто услышать его голос, убедиться, что у него есть хотя бы крошечный шанс всё исправить.

Чонгук не ответил. Впрочем, неудивительно — стояла глубокая ночь или, скорее, уже утро, и он мог попросту не услышать звонок, так что Чимин решил подождать. На следующий день альфа не выходил на связь. Омега пытался искать его на пляже, но и это оказалось безуспешно.

Он написал ему сотни сообщений — длинных, коротких, отчаянных. В каждом звучало только одно: «Прости». Он умолял Чонгука написать хоть что-то, но в ответ была только тишина.

«Если не хочешь говорить, просто напиши, что с тобой все хорошо. Ты можешь не верить, но я беспокоюсь о тебе. Прошу, дай знать, как ты», – последнее сообщение, которое омега отправил.

Он ненавидел это глухое игнорирование, хоть и считал, что полностью его заслуживает. Просто это было так непохоже на Чонгука: альфа всегда открыто выражал эмоции, и Чимин рассчитывал, что тот будет злиться, может, кричать, но никак не игнорировать. И это бессилие, непонимание ситуации сводили его с ума.

— Юнги сказал, что с ним всё хорошо… относительно, — словно читая мысли друга, произнёс Тэхён. — Так что можешь не волноваться. Он справится. Как и ты.

Тишина между ними затянулась. Чимин не ответил, только уткнулся лбом в подушку, пряча непрошенные слезы. Он чувствовал, что Тэхён всё ещё стоит на пороге, но не поднимал взгляда.

Позади зашуршала ткань. Кровать мягко прогнулась, когда Тэхён, недолго поколебавшись, осторожно забрался под одеяло и, не говоря больше ни слова, привычно обнял Чимина со спины.

Ещё в студенческие годы они часто лежали вот так, обнявшись. В чужой стране не у кого было искать поддержки, кроме как друг у друга. И пускай прошло много лет, эта привычка осталась. Тэхён прижался ближе, обхватив Чимина руками поперек талии, и уткнулся носом в его плечо.

— Хочешь поговорить? — тихо спросил он.

Чимин зажмурился.

Ему нечего было сказать. Единственный человек, для которого заготовлены все слова, не хотел их слышать. Поэтому вместо этого омега сильнее прижался к другу, стараясь не думать о том, как сильно дрожат его пальцы.

— Ладно, тогда я скажу, — слова и дыхание Тэхена оставляли призрачное тепло на шее. На мгновение он запнулся, собираясь с мыслями, и затем выпалил: — Я переезжаю.

Пальцы Чимина тут же рефлекторно сжались на руке друга.

— Переезжаю к Юнги, — уточнил, словно это и так не было очевидно. — Мы давно планировали уже в сентябре жить вместе, как семья, так что это не спонтанное решение. Вещи в моей комнате собраны, осталось совсем немного, и я буду готов покинуть квартиру.

Чимин почувствовал укол вины. Он и не заметил, что Тэхен все это время планировал переезд. Чимин даже не предложил помощи! Какой он друг после этого?

— Я рад за вас, — прохрипел омега. — Правда рад. Вы замечательная пара.

— Да, так и есть, — Тэхен легко улыбнулся, думая о Юнги. — Но в последние дни я сомневаюсь, хорошая ли это идея.

— Почему ты так говоришь?

— Я боюсь оставлять тебя одного в этом состоянии. Ты почти не ешь, не выходишь из комнаты. Ты даже на меня толком не смотришь.

Чимин стиснул зубы.

— Не нужно обо мне заботиться, Тэхён. Я справлюсь.

Это не совсем то, что он хотел сказать. «Я не позволю себе разрушить еще один союз двух людей. Хватит того, что я разбил сердце Чонгуку… Юнги и Тэхен заслуживают счастья, и я ни за что не встану у них на пути», — вот что омега думал в тот момент.

— Я же твой друг. Я всегда буду о тебе заботиться, — Тэхен мягко повернул Чимина к себе и заглянул в его уставшие, покрасневшие от слез глаза. — Ты не должен всю жизнь провести вот так, в ожидании Чонгука, — он тяжело сглотнул. — Потому что он может уже не вернутся.

Повисла гнетущая тишина, ощутимо давящая на обоих. Чимин судорожно вздохнул, опуская голову.

— Я без понятия, что мне делать дальше, — честно признался он. — Я писал ему сотни сообщений, но всё без ответа, и… Я так боюсь, что это действительно конец. Я не готов его отпустить.

— Тогда почему ты оттолкнул его на дне рождения?

Одинокая слеза прокатилась по щеке. За последние несколько дней Чимин плакал столько, что воды в организме, казалось, не осталось вовсе. Тогда, на яхте, он глубоко в душе осознавал, что совершает ошибку. И все равно отверг Чонгука под давлением собственной неуверенности и страха опозориться.

— Ты знал, что Чонгук без гроша в кармане и ни капельки не похож на твоих прежних ухажеров. Ты знал, что ему только девятнадцать, что пока он не сможет обеспечить тот уровень жизни, к которому привык. Но ты все равно влюбился.

— Его сложно не любить, — едва слышно ответил Чимин.

— И ты знал, что, если отвергнешь его на глазах у всех, ему будет очень больно.

— Я не хотел этого! Клянусь, не хотел! Слова вылетели быстрее, чем я успел их обдумать… это был как инстинкт. Я не хотел, чтобы кто-то знал, что мы вместе из-за разницы в положении.

— Ты стыдишься его? — Тэхен удивлённо вскинул бровь.

— Господи, нет, конечно нет.

Чимин нервно провёл ладонями по лицу, будто надеясь стереть усталость последних дней.

— Я… Я боялся реакции гостей, — сказал он, глядя в одну точку. — Что они будут обсуждать меня, не давать проходу на работе своими сплетнями и домыслами. И, самое страшное: я боялся, что все они окажутся правы. Что Чонгук рано или поздно уйдёт, как только найдёт кого-то получше, — «моложе», хотел он добавить, но сдержался. — Что все будут смотреть на нас и шептаться за спиной, какой я жалкий.

Тэхен выдохнул и покачал головой.

— Значит, ты больше веришь в слова чужих людей, чем в Чонгука?

Чимин болезненно сжался.

— Я… я не знаю.

— Нет, знаешь, — твёрдо сказал Тэхен. — Неужели ты откажешься от своего счастья только из-за мнения других людей? Они не знают тебя. И они не знают, как будет для тебя лучше, а поэтому не имеют никакого права осуждать тебя.

— Если бы я мог вернуть время назад, я бы никогда не совершил этой ошибки… — голос Чимина дрогнул. — Но что теперь? Чонгук даже не хочет меня слушать. А если… — он тяжело сглотнул, чувствуя, как ком подступает к горлу. — А если он меня ненавидит?

Тэхен не сразу нашёл, что сказать.

— Чонгук любит тебя, — наконец произнёс он. — И он всегда хотел быть рядом, не ради денег, не ради статуса, а потому что ты — это ты. Он, может, и молод, он готов меняться, расти и быть лучше для тебя. Думаешь, если бы этот мальчишка не планировал всерьез провести с тобой всю свою жизнь, стал бы он так отчаянно добиваться твоего расположения? Да, ты ранил его. Но чувства не исчезают так просто. Если это была настоящая любовь — а Чонгук любил тебя искренне, — она не угаснет так просто.

Чимин зажмурился, пытаясь сдержать слёзы. Ему так хотелось поверить в эти слова. Хотелось думать, что ещё не всё потеряно. Что есть шанс всё исправить.

Омега глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. В груди разгоралось нечто новое — не просто слабая надежда, а решимость.

— Тэхен, ты переедешь к Юнги, — неожиданно твёрдо сказал он. — Возражения не принимаются. Я помогу тебе с вещами, ладно?

Слезы неконтролируемо стекали по щекам, но Чимин был уверен в правильности своего решения. Да, он будет скучать, но это было неизбежно. Он больше не мог использовать друзей как панацею от одиночества – они заслуживали счастье.

— И это говорит человек, который сам сбежал от своего счастья?

Чимин напрягся, но не отвёл взгляда.

— Я знаю, что поступил как трус, и ещё долго буду сожалеть о своей ошибке. Но ты любишь Юнги, а он любит тебя. Вам нечего бояться.

Тэхен вздохнул, покачал головой, но в его глазах мелькнуло что-то мягкое, тёплое.

— Ты прав. И я перееду. Но только при одном условии. — друг чуть подался вперёд и тихо произнёс: — Я знаю, где Чонгук.

Воздух в комнате будто сгустился. Чимин резко выпрямился, его сердце забилось быстрее.

— Что?.. — прошептал он.

— Я думаю, пришло время все выяснить, — продолжил Тэхён. — Тебе нужно поехать к нему. Исправить всё, пока не поздно.

Чимин крепче сжал в пальцах тонкую ткань одеяла, будто пытаясь зацепиться за эту внезапную надежду. Он не знал, имел ли он право на неё. После всего, что он сделал, мог ли он ещё надеяться на прощение? Грудь Чимина сдавило. Страх, надежда, сожаление — всё смешалось в хаотичном вихре эмоций.

— Ты уверен?.. Что, если он не захочет меня видеть?

Тэхён молчал, но его рука плавно скользнула по спине Чимина, осторожно, словно боясь спугнуть.

— Единственный способ узнать — это встретиться с ним. Так что вставай с кровати и приведи себя в порядок, Чимин. Ты едешь к Чонгуку.

Друг поделился информацией, что финальное соревнование среди серферов пройдет сегодня. И пусть Чонгук выбыл из гонки, альфа всё равно появится на пляже — на этот раз в роли зрителя. Это было в его характере: он мог проиграть, но никогда не сдавался.

Поэтому, не тратя лишнего времени, Чимин быстро принял холодный душ в надежде смыть хотя бы часть усталости, въевшейся в его тело за последние несколько дней. Зеркала он избегал намеренно — не хотел видеть своё отражение, которое наверняка кричало о бессоннице.

К косметике омега тоже не притронулся — сейчас это было неважно. На автомате он натянул джинсовые шорты и уже любимую футболку с надписью: «Супруг бога морей». Он не был уверен, имеет ли моральное право надевать ее после случившегося, однако ему хотелось быть как можно ближе к Чонгуку – пусть и таким способом. На ходу он схватил ключи и направился к выходу, пропуская мимо ушей наставления Тэхена.

Ему нужно было успеть.

* * *

13:13, 28 августа Пляж Каркавелуш

Когда Чимин прибыл на пляж, там уже во всю кипела жизнь. Было около тринадцати часов дня, и солнце нещадно палило, нагревая золотистый песок под ногами. В воздухе витал запах соли, немного пота, кокосового масла и чего-то жареного, доносящегося из палаток с едой неподалёку.

Толпа была огромной. Повсюду слышался гул голосов, смех, свист и крики болельщиков, перекрываемые громкими объявлениями ведущего соревнований. На волнах мелькали фигуры серферов, ловко рассекавших гребни, а на берегу люди сидели на расстеленных полотенцах, пили холодные напитки и оживлённо обсуждали происходящее.

«Будет непросто, — сразу понял Чимин. — Найти его в этой толпе просто нереально!»

Омега чувствовал, как его сердце колотится в груди. Он прошёл вдоль линии воды, стараясь заглядывать в лица тех, кто стоял у самой кромки прибоя. Чимин, поборов гордость, даже расспросил некоторых знакомых Чонгуку серферов, видели ли те альфу, но так и не получил ответа. Затем он направился к зрительским трибунам, скользя взглядом по рядам. Ни следа.

Жаркое солнце едва не обжигало затылок, заставляя омегу нервно вытирать пот со лба. Он проверил палатки с едой, обошёл группки людей, выглядывал из-за плеч незнакомцев, надеясь хотя бы мельком увидеть знакомый силуэт. Но Чонгук словно растворился в этом шумном, раскалённом от жары и эмоций пространстве.

«Может, Тэхен ошибся? Может, Чонгука здесь и вовсе нет, и я напрасно пытаюсь отыскать его?», — безрадостно думал омега.

Чимин уже начал терять надежду. Толпа, шум, горячий песок — всё это давило на него, заставляя нервничать ещё сильнее. Он чувствовал, как отчаяние сковывает грудь, но продолжал искать.

Как вдруг… его взгляд зацепился за знакомую фигуру.

В стороне от основной массы зрителей, в тени высокой пальмы, Чонгук в одних только шортах сидел на деревянном настиле, вытянув перед собой загорелые ноги. Пирсинг в его пупке ярко поблескивал на оголенном животе. В руках он крутил бутылку с водой, изредка делая небольшие глотки. Небрежные завитки волос падали ему на лоб, а глаза были устремлены куда-то вдаль, поверх голов толпы, на бескрайний океан.

Чимин застыл. Его сердце стремительно рухнуло вниз, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Теперь, когда Чонгук был всего в нескольких метрах, страх с новой силой окатил его с головой. А что, если альфа действительно его возненавидел? Что, если даже не захочет слушать?

Но Чимин не мог развернуться и уйти. Не теперь.

Омега глубоко вдохнул, стараясь унять разбушевавшееся сердце, и всё же сделал шаг вперёд. Один, второй. С каждым новым шагом он чувствовал, как страх постепенно сменяется решимостью.

Когда он оказался в паре метров от Чонгука, тот, словно почувствовав его присутствие, медленно поднял взгляд. Их глаза встретились.

И в этот момент Чимин понял: это его человек. Независимо от того, что скажут люди и что будет дальше – здесь и сейчас омега будет бороться за свое счастье. Никого другого он уже не сможет полюбить так, как этого взбалмошного альфу с очаровательной улыбкой. И Чимин должен признаться ему в этом.

Чонгук мгновение застыл, словно не веря в происходящее. Затем его глаза широко распахнулись, и он резко поднялся на ноги, бутылка с водой выпала из рук и покатилась по деревянному настилу.

— Чимин? — его голос прозвучал удивлённо, почти растерянно.

Чимин неуверенно кивнул и сделал ещё один шаг вперёд.

— Привет, — голос прозвучал тихо, но отчётливо. Он не знал, что ещё сказать, а потому сжал в руках край футболки, пытаясь удержать дрожь в пальцах.

С близкого расстояния стало заметно, что альфа выглядел не лучшим образом: под глазами залегли глубокие тени, а скулы стали ещё чётче и острее: дотронься – порежут. Но в его взгляде не было ни злости, ни упрека — только удивление, радость и легкая тревога. Он смотрел на Чимина так, словно боялся, что тот исчезнет, стоит только моргнуть.

— Ты… Что ты здесь делаешь? — в голосе прозвучала неподдельная растерянность.

Чимин столько раз прокручивал в голове эту встречу, готовясь к любой реакции — к ярости, холодному безразличию, даже к тому, что Чонгук просто развернется и уйдет. Но точно не к этому. Он не был готов увидеть… облегчение? Надежду? Омега чувствовал себя в замешательстве.

— Я должен был найти тебя, чтобы поговорить. И объясниться, — Чимин все еще не сводил с него взгляда, пытаясь понять: почему альфа не злился? Почему не отталкивал его?

Альфа чуть наклонил голову, забавно морща выгоревший на солнце нос.

— Я не ожидал тебя увидеть, — признался он, голос немного дрогнул. Но затем уголки его губ приподнялись в слабой улыбке. — Но, чёрт, рад, что ты здесь. Я бы тоже хотел поговорить с тобой.

Пазл не складывался в голове омеги.

— Но тогда почему… — Чимин машинально шагнул ближе, — ты не отвечал на мои звонки и сообщения? Господи, да я столько тебе писал…

Он поспешно вытащил телефон и принялся лихорадочно листать переписку, просто чтобы убедиться, что не сходит с ума. С победоносным видом он поднес экран к лицу Чонгука.

— Видишь? Каждый день писал! Звонил десятки раз!

Чонгук с некой застенчивостью потер затылок и отвел взгляд.

— Ах, это… В общем, когда я прыгнул с яхты, слегка не подумал головой. Телефон был у меня в кармане, и он просто… — он замялся, подыскивая слово, и, махнув рукой, честно закончил, — утонул.

Чимин недоумённо приподнял брови.

— Что?

— Да, протупил жёстко, — Чонгук развел руками, мол, и такое в жизни бывает. — А все сбережения потратил тебе на подарок, так что новый купить не смог.

Омега открыл рот, закрыл, снова открыл. Моргнул. Дважды.

— Так ты… ты не избегал меня?

— Конечно, нет! — Чонгук мгновенно вскинул голову. — Я просил Юнги и Тэхена передать тебе, что мне просто нужно немного времени. Они же сказали тебе?

Чимин отрицательно покачал головой.

Друзья и словом не обмолвились об этом маленькой, но решающей детали. Выходит, что Чонгук не планировал обрывать их отношения, он вообще не злился…

— Но почему? — Чонгук нахмурился, явно не понимая. — Я же просил Юнги…

«О, все просто, — паззл наконец сложился, и перед Чимином открылась полноценная картина происходящего. — Ты сказал Юнги, а тот – Тэхену. А затем у этих голубков назрел план, как подтолкнуть нас к серьезным отношениям… Да, болезненно получилось, зато эффективно! Они дали мне прочувствовать сполна ощущение потери, и теперь я ни за что не отпущу Чонгука».

У Чимина были самые отвратительные друзья. И в то же время самые лучшие. Он хотел бы на них разозлиться, но облегчение, которое обрушилось на него лавиной, не оставило для этого места.

— Господи, я так волновался, просто с ума сходил… — Чимин судорожно втянул воздух, пытаясь держать себя в руках. — Я думал… Я был уверен, что всё кончено! — собственный голос предательски дрожал, подступающий к горлу комок не хотел исчезать. Всё, что он пережил за эти дни, вдруг захлестнуло его разом. Он прошептал, не отводя взгляда. — Я думал, что потерял тебя окончательно!

Чонгук тронул его руку и мягко переплел пальцы.

— Мамми… — он улыбнулся так, будто омега только что признался ему в любви. — Я слишком долго тебя добивался. Неужели ты всерьёз думаешь, что я так просто сдамся? — он вздохнул, проводя большим пальцем по его ладони. — Совру, если скажу, что мне не было больно. Это было очень больно.

Чонгук слабо усмехнулся, но его глаза оставались серьёзными. Внезапно Чимину показалось, что альфа повзрослел на несколько лет за эти десять дней – слишком разительна была перемена во взгляде.

— Я понял вот что: если ты не принимаешь меня сейчас, значит, я просто ещё не стал тем, кто тебя достоин, — сказал он. — И я решил для себя, что вначале получу высшее образование, найду достойную работу… Через пару лет попробовал бы снова заполучить тебя.

Чимин издал короткий, сдавленный смешок. Он не был уверен, смеяться ему или плакать.

— Ты — дурак, — пробормотал он, утирая непрошеные слёзы. — Это же я всё испортил… Я задолжал тебе тысячу извинений!

Недовольно покачав головой, Чонгук нежно обхватил щеки Чимина своими тёплыми руками, заставляя того посмотреть ему в глаза.

— Ну что ты, мамми, глупости говоришь. Для меня ты всегда будешь идеален. И нет ничего, что заставило бы меня думать иначе.

Чимин сдавленно выдохнул, чувствуя, как внутри что-то окончательно надломилось. Всё напряжение, все сомнения, которые терзали его все эти дни, вдруг потеряли смысл. Он шагнул вперёд и, не думая, обхватил Чонгука руками, вжимаясь в него изо всех сил. В тот же момент альфа охнул от неожиданности, но мгновенно ответил на объятие, крепко прижимая Чимина к себе. Его руки скользнули по спине, согревая, защищая, словно обещая, что теперь всё будет хорошо.

— Никогда не бросай меня, пожалуйста… — голос Чимина дрожал, губы прижимались к ключице Чонгука.

Слёзы потекли неудержимым потоком, стоило ему только вдохнуть родной запах, так напоминающий пина коладу. Омега мягко обхватил ладонь Чонгука и прижал её к своей груди, прямо туда, где сердце билось так быстро, что, казалось, готово было выпрыгнуть.

— Ты у меня вот тут. Уйдёшь — и оно остановится, понимаешь? Я без тебя больше не смогу.

Чимин стоял перед ним заплаканный, раскрасневшийся от жары и нервов, с влажными щеками и покрасневшими глазами, но как никогда искренний. Он обнажил все свои чувства и наконец признал: только Чонгук хозяин его сердца, других он больше не подпустит, что бы ни случилось. И сейчас, в этот момент уязвимости, он был самым прекрасным омегой для своего альфы.

— Никогда не брошу, — Чонгук сжал его ещё крепче до сладкой боли в ребрах. Он слегка наклонился, мягко притираясь губами к раскрасневшейся щеке омеги. — Навсегда будешь моим, мамми.

— Обещаешь?

Вместо ответа Чонгук склонился ниже и нежно, невесомо поцеловал Чимина. Это был не просто поцелуй — в нём была безмолвная клятва пронести любовь сквозь года до самого последнего вздоха. Тёплые губы двигались медленно, будто заново изучая каждый изгиб, каждую дрожь, каждый судорожный всхлип, что вырывался из приоткрытых губ Чимина.

— Я чувствую, как бьётся твоё сердце, — выдохнул Чонгук, на секунду отстраняясь и прижимая ладонь к груди омеги. Его глаза были тёмными, наполненными чем-то глубоким, почти священным. — Оно стучит ради меня, а моё — ради тебя. Разве это не обещание, мамми?

Чимин, покраснев, спрятал лицо на груди альфы, а Чонгук лишь счастливо выдохнул, укачивая его в своих объятиях.

Когда спустя долгое время они наконец оторвались друг от друга, омега тихо рассмеялся, всё ещё не разжимая объятий.

— Что? — Чонгук улыбнулся, склонив голову.

— Я просто… не могу поверить, что мы потратили впустую столько времени из-за моих сомнений.

Альфа фыркнул, ткнувшись носом в его щёку.

— Ну, теперь будем догонять упущенное.

* * *

7:32, 7 октября,
Квартира Чимина, район Экспо

Чимин сидел за письменным столом, неторопливо помешивая ложечкой свежезаваренный кофе и, как и в каждое другое утро, делал запись в дневнике.

«В Лиссабоне начался сезон дождей, и Чонгук, этот несносный альфа, конечно же, умудрился простудиться. Теперь ходит по дому как подбитый щенок, кашляет, жалобно смотрит на меня и норовит зарыться носом в шею, чтобы его пожалели. Как ребёнок, честное слово. Но только попробуй сказать ему это вслух — сразу фыркает и гордо заявляет, что он «совершенно здоров». Конечно, Чонгук, конечно».

За спиной доносилось тихое сопение — альфа мирно спал, укрывшись одеялом с головой, только макушка с взъерошенными волосами торчала наружу.

«Он очень расстроен, что с приходом осени не может так часто серфить, как раньше. О, забыл написать важную новость! Чонгука теперь тренирует Ким Намджун! Да, тот самый альфа, который победил турнир этим летом и был главным соперником малого. Удивительно, но между ними оказалось очень много общего, и Намджун действительно передает ему все свои знания.

Что ещё более удивительно, Хосок, стоило ему только увидеть Намджуна на общей тусовке, сразу в него влюбился. Кто бы мог подумать! Сейчас эти двое такая же сладкая парочка, как…

К слову, о Тэхене и Юнги. Уже почти месяц они живут вместе. Честно говоря, не думал, что это возможно, но они стали ещё более неразлучными. В офисе уже шепчутся, что у них скоро будет пополнение, но я-то знаю, что это просто слухи».

Омега перевел взгляд на фоторамку в углу стола. На снимке были они трое – Юнги, Тэхен и Чимин на первом курсе. Ещё совсем молодые, неопытные, немного потерянные и напуганные взрослой жизнью. Если бы им в далёком прошлом сказали, что вместо лапши быстрого приготовления на обед они смогут посещать любые рестораны в городе – они бы просто рассмеялась. Тогда все казалось нереальным.

Воспоминания вызвали на лице Чимина лёгкую улыбку. Не было и дня, когда бы он не скучал по своим друзьям. И тем не менее, новая глава жизни преподносила свои сюрпризы: Чонгук все чаще оставался на ночёвку, и омега не чувствовал себя одиноко.

Из приоткрытого окна донёсся порыв прохладного осеннего ветра. Он прокрался в комнату, легко пробежался по плечам Чимина, заставив омегу поёжиться и плотнее закутаться в толстовку Чонгука, а затем коснулся разложенного на столе дневника.

Тонкие страницы дрогнули, зашелестели, будто перешёптываясь между собой, и неожиданно перевернулись назад, открыв одну из более ранних записей. Чимин машинально склонился ближе, взгляд заскользил по знакомым строчкам.

«11 июня: Не связываться с Чон Чонгуком. Игнорировать малого и поддерживать исключительно дружеское и вежливое общение».

«15 июня: Не связываться с Чон Чонгуком».

«16 июня: НЕ СВЯЗЫВАТЬСЯ С ЧОН ЧОНГУКОМ!»

Со смешком Чимин провел кончиками пальцев по буквам, вспоминая, что это был тот самый день, когда он впервые поцеловал альфу в океанариуме.

Поразительно, как быстро меняется жизнь. С лёгкой улыбкой Чимин прикоснулся к браслету из ракушек, который он теперь носил не снимая.

Тогда омеге ещё не знал, что Чонгук, бог морей и король пляжных вечеринок, – самый заботливый, чуткий и порой застенчивый альфа с мягкой натурой и взбалмошным характером.

Альфа, без которого сердце Чимина перестанет биться.

И Чонгука вовсе не стоило избегать – это бесполезно. Он ведь все равно догонит и ни за что не отпустит, как и обещал.

За окном снова повеяло ветром, и в комнату проник слабый аромат костра и корицы. Чимин сделал глоток кофе и продолжил записывать:

«А ещё я сегодня впервые за долгое время выхожу на работу с лёгким сердцем. Сегодня важный день: я буду подписывать с руководством контракт об издании своей книги. Мне окончательно надоело править чужие, и я готов представить миру нечто свое. Так что сегодня знаменательный день, и…»

— Мамми, вернись в постель и обними меня, — жалобно пробормотал Чонгук из-под груды одеял. — Почему ты ушел?

Чимин сделал ещё один глоток кофе и обернулся, опершись локтем о спинку стула.

— Ты же альфа, — протянул он с усмешкой. — Самый грозный, самый сильный. А ведёшь себя как щенок, которого оставили одного в доме.

— Потому что мой омега сбежал, — пробормотал Чонгук сдавленным голосом и закашлялся. — Ты меня дразнишь, а я ведь болею.

— Всё, всё, — Чимин рассмеялся и поднял руки в знак капитуляции. — Сейчас вернусь и полежу с тобой пару минут перед работой.

И он наспех дописал ещё несколько строк в дневнике:

«С приходом осени жизнь не становится холоднее, если рядом есть тот, чьи крепкие объятия вызывают сладкую боль в рёбрах.

Ещё никогда я не чувствовал себя таким счастливым».