Ошибка

В жилах медленно закипает кровь. Я изо всех сил стараюсь сохранять терпение и спокойствие. Уговариваю себя, что, возможно, Айви не отвечает, потому что занята. Это вовсе не значит, что с ней что-то произошло или что она нарочно игнорирует мои сообщения, пытаясь наказать меня за тот самый поступок.

Стрелка на настенных часах продолжает свой ход, издавая противный дотошный звук, от которого сжимает виски. Проходит пятнадцать минут. Тридцать минут. Когда Айви не ответила спустя час, я занервничал.

Обычно она отвечала сразу, и тогда я чувствовал себя победителем. Чувствовал и знал, что я важен для неё.

Но сегодня что-то пошло не так.

Я снова сажусь за рабочий стол и включаю компьютер. Обещание, данное самому себе в сентябре, придётся нарушить. Мне придётся взломать её камеру и микрофон, чтобы понять, где она.

А если она в опасности? А если ей нужна помощь?

Отчасти я понимал, что это не так. Что этими мыслями я просто оправдываю себя и свой поступок.

Запустив нужную программу, я активирую её, и спустя пять секунд на экране ноутбука появляется изображение с её камеры.

В сентябре я скинул ей ссылку на приложение, которое она хотела установить. Мне просто подвернулся удобный случай, и я не мог его упустить. Перейдя по моей ссылке и установив мою программу, Айви автоматически впустила меня в свой телефон. Теперь у меня есть доступ ко всему: галерея, камера, контакты, заметки, социальные сети. Абсолютно ко всему.

По шуршанию и глухому звуку понимаю, что телефон лежит либо в кармане, либо в сумке. Тогда я захожу со своего телефона на её страницу в Инстаграме, и вижу, что у неё появилась новая история. Час назад её не было.

Внутри меня вспыхивает пожар, стремительно пожирающий всё на своём пути. Грудь сдавливает ярость, руки начинают подрагивать от злости. На истории Айви — фотография какого-то парня. Она шла за ним — судя по кадру, они гуляли по парку — и, будто украдкой, сняла его спину в дорогой брендовой куртке.

В голове раздаётся громкий крик моего подсознания: «Не смей писать ей! Остановись! Остынь!»

Но я его не слушаю.

Мои пальцы сковывает дикий тремор, и они набирают сообщение Айви, не давая мне обдумать слова.

«Где ты, Айви?!»

«С кем ты?»

Чуть остыв, я удаляю второе сообщение. Оно выглядит слишком отчаянно. Вместо него пишу другое:

«Наказываешь меня теперь, да? Хорошо, Лучик, я понял, что козёл и мудак, но давай ты ответишь мне?»

Мне приходится сдерживать своих внутренних демонов, чтобы не выдать Айви всю свою настоящую сущность. Пока что.

Я перевожу взгляд на монитор ноутбука и замечаю, что чёрный фон камеры сменился изображением потолка. Она вернулась домой. Вот-вот, кажется, Айви возьмёт телефон в руки и, наконец, ответит мне — наверняка уже увидела мои сообщения.

Но внезапно в кадре появляется её соседка Скарлетт. Она подбегает к Айви, едва переступив порог, и начинает засыпать её вопросами: где она была и кто подвёз её на такой дорогой машине.

— Так, перестань, Скарлетт! — отмахивается Айви с заливистым смехом.

— Ну мне же интересно! Ты на свидании была, да?

Только от слова «свидание» меня передёргивает.

— Не скажу!

— Значит, я права! И кто он? Как он?

— Мы просто гуляли, — вздыхает Айви. — Ничего такого не было.

По звуку слышу, как Скарлетт досадно вздыхает и падает на кровать.

Я пытаюсь прислушаться снова, но не понимаю, что Айви делает. Мне остаётся только ждать.

Почему она, чёрт возьми, не достаёт телефон?!

Достань телефон, Айви.

Достань.

Ещё немного, и я разнесу всё вокруг, потому что мне нужно, чтобы она ответила. Нужно, чтобы она объяснила, где была и с кем.

Решаюсь написать новое сообщение. Может, услышав звук уведомления, Айви соизволит взять телефон в руки?

«Она знает, что ты ей пишешь, просто не хочет отвечать», — противным, смеющимся голосом говорит демон внутри меня.

«Айви, с кем ты?» — написал я, не зная, что ещё можно написать.

Я смотрю в монитор. Это сработало — Айви берёт телефон в руки. На её лице мелькает смесь раздражения и удивления. Она что-то шепчет, но слов я разобрать не могу. По выражению её лица ясно: ничего хорошего она там точно не сказала.

«Ты вообще нормальный?» — отвечает Айви. Признаюсь, это явно не тот ответ, на который я рассчитывал.

Следом приходят новые сообщения. Она строчит их с гневом:

«Что это за вопросы, Алекс? Где я и с кем, серьёзно? Тебе какое дело?»

«Ты-то чем лучше меня? Делал вид, что меня нет пять дней, а когда объявился, всё равно почти ничего не писал!»

«И не надо ссылаться на работу!»

«Ты стал другим. Ты поменялся».

«Ты не тот Алекс, которого я узнала в сентябре».

«Не знаю, что с тобой произошло, но мне это не нравится. Говорю прямо».

Не знаю, что с тобой произошло, но мне это не нравится.

Что это, блядь, значит?

«И вообще… ты очень скрытный. Я ничего о тебе не знаю. Ты считаешь это нормальным? Сам ничего не рассказываешь, а от меня требуешь всё? Даже отчитываться тебе, где я и с кем провожу время? Ты мне никто, Алекс, чтобы я отчитывалась.»

«Никто?» — спрашиваю я.

Мой взгляд цепляется только за три слова.

Ты. Мне. Никто.

И меня это… разозлило? Расстроило? Я не знаю. Но внутри что-то нарушилось.

Я перевожу взгляд на монитор. Айви вздыхает и проводит ладонью по лицу. Возможно, это просто так падает свет, но мне кажется, её глаза заблестели от слёз.

«Я не это имела в виду… Ты знаешь, что я считала тебя своим хорошим другом. Рассказывала обо всём на свете. Но в ответ от тебя не видела того же. Может, всё это общение априори было ошибочным и глупым».

«К чему ты клонишь?» — судорожно напечатал я.

Минута. Две. Ответа от Айви не приходило, а на мониторе снова темно. Должно быть, она положила телефон куда-то.

Наверное, Айви сама не понимала, чего хочет. К чему она это всё говорила.

И я боялся того, что будет дальше.

Сцепив руки в замок, откидываюсь на спинку стула. Только тот, кто умеет ждать, добьётся желаемого. Я всегда повторяю себе эту фразу. И сейчас она тоже уместна. Пусть Айви успокоится и напишет мне. Её я готов ждать.

Осталась чуть больше недели, и я увижу её. Пока у меня нет точного плана: как мы познакомимся, что мне ей говорить, что делать. Испугается ли она меня вживую? Захочет ли меня? Какую реакцию ждать от этого создания?

Но также я знал, что какой бы ни была её реакция, я всё равно сделаю так, что она захочет быть моей. А если не захочет… всё равно будет.

«Алекс, ты можешь хоть что-нибудь рассказать о себе?» — сообщение от Айви приходит спустя пятнадцать минут.

«Что?»

«Да что угодно. Твоё детство. Где ты живёшь, кем работаешь?»

«Тебе не кажется, что это очень странные вопросы?»

«А какие вопросы для тебя не странные?»

«Ты тоже не рассказывала мне о детстве, где живёшь и учишься. Это личное, я полагаю».

«Ладно. Может, ты прав. Тогда что-то другое. Любое».

И я решаю рассказать ей о том, что совсем скоро буду у неё. Мне интересна её реакция. Поэтому, пока печатаю, внимательно наблюдаю за её лицом.

«Через неделю я буду в Бостоне. По работе. Это всё из интересного».

Глаза Айви округляются от страха. А я смеюсь. Видеть её страх — вот что мне нравится. Это меня возбуждает.

«Почему ты никогда не скидывал голосовые, фотографии?»

«Что ты скрываешь?» — приходит следом. Уверен, что Айви уже почувствовала, что со мной что-то не так.

«Что мне скрывать от тебя, Айви?»

«Вдруг ты маньяк, псих? Вдруг тебя ищет полиция, поэтому ты такой скрытный?»

Это веселит меня слишком сильно. Мышцы живота напрягаются от смеха.

«Какой маньяк и псих? Айви, ты меня развеселила».

«Тогда пришли голосовое. Фото. Мне нужно знать, с кем я общаюсь».

«Ставишь мне ультиматум? Или это манипуляция, шантаж?»

«Это человеческая просьба, Алекс».

«Я не могу тебе скинуть то, что ты просишь».

Иначе она слишком быстро узнает меня в лицо. А мне хотелось бы немного поиграть с ней, когда приеду в Бостон.

«Вот как? Значит, с тобой что-то не так. Это точно».

«И что, по-твоему, со мной не так?»

«Не знаю, но я хочу кое-что сказать. Поставить точку. Мне было приятно с тобой общаться, Алекс. Спасибо за эти три месяца, но дальше не могу. Ты странный. И ты изменился. Не пиши мне больше, пожалуйста. А лучше заблокируй».

Я успеваю только дочитать сообщение, как вдруг вся переписка исчезает. Она удалила её. Абсолютно всё, что нас связывало. Она так просто бросила меня?

А как же всё, что она говорила мне?

«Не пиши мне больше», — рикошетит эхом в голове.

Дыхание учащается. Это снова началось. Сначала лёгкое покалывание в конечностях, а затем тремор накрывает всё тело. Виски сжимаются, и я слышу, как громко бьётся моё сердце.

Я приоткрываю губы, чтобы глотнуть воздуха. Кажется, я задыхаюсь. Но ничего не помогает. И внезапно в голове начинает всплывать воспоминание. Сначала оно мутное, почти непонятное. Но чем сильнее паническая атака, тем ярче оно становится. Через несколько секунд я понимаю, что это воспоминание о Лоре:

Поздняя осенняя ночь.

Этот день с самого начала был плохим. Я поссорился с коллегой, потом получил выговор от Питера за безответственность. Но я просто не мог думать о чём-то, кроме неё.

Уже две недели у нас что-то было не так. И я не понимал, в чём моя вина. Почему она отстраняется от меня?

— Десять часов вечера, — выходит из комнаты Лора в пижаме, с растрёпанными волосами и заплаканным лицом. Укол вины пронзает мою грудь. Я сразу хочу начать извиняться, но Лора перебивает:

— Где ты был? Почему не отвечал на звонки? Что я, по-твоему, должна была думать?!

Мне не нравилось, когда она истерила, но я терпел. Терпел, потому что любил. Терпел, даже когда она била меня по лицу и грудной клетке. Я не мог причинить ей ту же боль. Просто молчал и ждал, пока она закончится.

Лора часто говорила, что у нас абьюзивные отношения. Мы оба были ненормальными. Наверное, именно поэтому притянулись друг к другу.

— Милая, дай мне сказать слово.

— Почему ты так себя ведёшь?! — из её глаз снова вырываются слёзы. — Ты то притягиваешь меня, то отталкиваешь! Блядь, что с тобой не так?!

— Я был на работе. Ты это знаешь.

— У тебя есть другая?! — истерически вопит Лора.

— Другая? — я нервно смеюсь, закрывая рот ладонью. С одной стороны, её вопрос смешит. С другой — разочаровывает. Лора не доверяет мне? — Ты в своём уме, спрашивая такое?

— Я пытаюсь понять, в чём проблема твоего поведения.

— Почему ты всегда замечаешь только то, что со мной? Почему о себе всегда молчишь?! — не выдерживаю и кричу в ответ.

Лора замолкает. Она понимает, что я прав. Мы оба виноваты во всём, что происходило между нами. Ни я один. Ни она одна.

— Давай мы просто сейчас успокоимся, — выдыхаю, сдерживая голос, — и сядем нормально поговорим.

— О чём нам разговаривать? — вымученно улыбается она. — Разве ты не видишь, куда всё катится? Мы больше не те, кем были в начале. Всё идёт ко дну. Мне кажется, что мы больше не любим друг друга.

— Я люблю тебя, Лора. И я не готов тебя отпустить.

— Тогда изменись. Пожалуйста. Не будь таким грубым со мной. Не отталкивай. Не показывай мне своего равнодушия.

— Ты себя накручиваешь, милая, — я подхожу, дотрагиваюсь до её подрагивающих плеч, наклоняюсь и целую в лоб. — Я не груб с тобой. Я всегда спокоен. Всегда говорю правду. Просто ты не хочешь слышать меня, потому что вбила себе что-то в голову.

Это была наша первая серьёзная ссора.

Потом они происходили всё чаще, а хорошего оставалось всё меньше.

Проблема была в том, что Лора всегда пыталась меня изменить. Ей не нравился я такой, какой был. И от этого же она сама страдала. А я тогда не понимал, что мне делать