Глава 4.
Когда им исполнилось одиннадцать, Бомгю привёл их сюда снова, в прохладный вечер сентября, когда ветер не приносил уютного тепла, как это было бы мартовским днём. Ёнджун всё ещё помнил, как капли росы касались его щёк, когда они катались по полю в прошлый раз.
Сейчас он лишь натянул водолазку повыше, пока ветер безжалостно трепал его волосы. Бомгю был рядом, крепко держа его за руку; он был в ярко-жёлтой водолазке и белой шапочке. Ёнджун заметил, что на ней были кошачьи ушки, и хихикнул. Как очаровательно.
— Давай скорее! — Бомгю потянул его за руку. Ёнджун только взвизгнул, пытаясь не отставать. На этот раз ветер был более безжалостным, и слегка дрожа, он мог чувствовать, как он задувает его собственные волосы ему в рот.
Бомгю, наконец, остановился, когда они пришли к любимому месту Ёнджуна в парке — высокому клёну. Они сели, и, выпустив его руку из своей, Бомгю сразу же начал копаться в корзине, которую принёс. Ладони казались Ёнджуну странно пустыми в этом холоде, поэтому он засунул их под свитер, чтобы избавиться от прохлады.
— Хён, ты знаешь, что они собираются перестроить вон ту часть парка в парк развлечений? — заговорил Бомгю, указывая своей крошечной рукой. Взгляд Ёнджуна последовал за ней, и, конечно же, он уже мог видеть колесо обозрения, возвышающееся среди жутких сумерек, с его яркими огнями, ярко контрастирующими с темнотой.
— Бомгю хочет сходить туда? — заговорил он, подмечая лёгкий румянец на лице младшего при обращении к нему в третьем лице. Он всегда знал, что Бомгю нравилось, когда к нему обращаются так, ещё с тех пор, как они были детьми. Но он не осознавал, что это будет иметь такой же эффект и сейчас.
— Перестань обращаться ко мне так, мне больше не пять! — возразил он, но его лицо всё равно было пунцовым. Мгновением позже, после того, как Ёнджун успокоил свой приступ смеха, он робко добавил: — Бомгю не нравятся высокие места.
— Мм, — протянул Ёнджун, кладя руку на чужое плечо. — Хён знает. Тогда мы можем смотреть на него издалека.
Бомгю молча кивнул. Спустя секунду в его руках оказалась маленькая коробочка, которую он вытащил из корзины. Любимая улыбка Ёнджуна снова появилась на его лице, когда он в ожидании смотрел на него.
— Смотри, что у меня есть для тебя! — пропел младший, прежде, чем быстро положил коробку, и потянулся, чтобы вытащить другие вещи из корзины.
— Что это?
Бомгю лишь загадочно улыбнулся, не отвечая. Но теперь в его руках оказалась свеча, зажигалка и стопка пластиковой посуды; он шустро положил всё себе на колени и открыл коробку. Глаза Ёнджуна слегка расширились.
— Твой именинный торт, глупыш, — игриво сказал Бомгю. Ёнджун даже не обратил внимания на неформальное обращение. Младший горделиво всучил ему в руки торт, который Ёнджун с польщением принял.
— Морковный, твой любимый. Я попросил маму помочь мне его приготовить! Я проделал хорошую работу, не думаешь? — спросил Бомгю с торжественной улыбкой, ставя свечу в середину торта и поднося к ней зажигалку. В белой глазури Ёнджун едва мог разобрать написанное от руки «С днём рождения, Ёнджун хён». Обычно у Бомгю был хороший почерк, так что это могло указывать только на то, что эта надпись далась ему нелегко. Мысленный образ Бомгю, который прикладывает ради него столько усилий, вызвал у него нежную улыбку.
— Ты правда сам сделал? Или ты мне врёшь? — прокомментировал Ёнджун с лукавой улыбкой на лице. Чего он не сказал Бомгю, так это то, что он надеялся, что смешки, которые они издавали, перекрывали звук его сердца, слишком быстро бьющегося о грудную клетку.
— Это твой день рождения, я вложил в этот торт все свои силы! Как ты смеешь сомневаться в Бомгю! — он надул губы, намеренно ведя себя по-детски. Бомгю тоже знал, как сильно Ёнджун обожал, когда он сам обращался к себе в третьем лице.
— Я, Чхве Ёнджун, клянусь больше никогда в своей жизни не подвергать сомнению Чхве Бомгю, — его голос драматично понизился, когда он заговорил. Бомгю лишь фыркнул, пытаясь на сильном вечернем ветру поджечь фитиль свечи.
В перерывах между шутливым обменом репликами и приглушённым хихиканьем, мальчики вразнобой запели «С днём рождения тебя», не попадая в ноты. Позже Ёнджун поймет, что причина, по которой он сосредотачивался только на Бомгю — несмотря на то, что это был его день рождения — говорит о большем, чем он мог когда-либо подумать.
— А теперь время загадать желание! — воскликнул Бомгю. Кошачьи уши на его шапочке развевались на ветру, ярчайшая улыбка озаряла его лицо. На секунду Ёнджун был убеждён в том, что яркое свечение между ними исходило от улыбки Бомгю, а не от горящей свечи на торте.
Ёнджун закрыл глаза и сделал так, как ему велели.
Я надеюсь всегда видеть твою яркую улыбку до самого конца вечности.