Чëрное небо

Сегодня среда, поэтому людей в церкви совсем нет. Конечно возможно вечером кто-то заглянет сюда, но не сейчас. Я подношу горящую головку спички к очередной свече, наблюдая затем, как светлый фитиль воспламеняется и начинает темнеть. Чем дольше я наблюдаю за танцем язычка пламени, тем тише звуки становятся вокруг. В какой-то момент я погружаюсь в подобие транса и чувствую, как левый глаз начинает болеть. Словно бы он и есть этот тонкий фитиль свечи. Я поднимаю взгляд на своё отражение в золотом кубке, стоящем передо мной на постаменте и вздрагиваю. Радужка левого глаза вдруг начинает светиться алым, и я промаргиваюсь. Прикладываю ладонь к глазнице и шумно выдыхаю. В голове сами собой начинают возникать образы из детства...

***

15 лет назад.

Две фигуры в церковных одеяньях заходят в кабинет, но дверь остаётся приоткрытой. Я осторожно приникаю к образовавшейся щели и едва дышу, чтобы всё хорошо расслышать.

-Мария! Этому мальчишке не место в академии, он подвергает воспитанников опасности и многие начинают задавать вопросы! - истерично замечает куратор своим старческим, скрипучим голосом, от чего я непроизвольно суплю нос.

-Пастор, Вы носите божье имя, Гавриил. Отец завещал нам быть терпимыми в своих начинаниях и общении с ближними, - тяжело вздохнув начинает директор академии, словно перед ней не старик, а ребёнок, причем младше моего. - в конце концов, это всего лишь маленький мальчик. Ему двенадцать или Вам?

- Всего лишь мальчик?! Вы прекрасно знаете и без меня, что его отец д...- старик вовремя останавливается и словно прикусывает язык. - А мать...позор нашего вида. - последние слова звучат топорно и куда тише. Словно пастору приходится их выплевывать, а не говорить.

- Мне казалось, что Вы достойно занимаете свой пост, но все мы однажды ошибаемся. Ваша задача уменьшить количество слухов, которые рождаются вокруг этого ребёнка. Он искупил вину своих родителей. Он ничего не знает и пусть так будет и дальше, - её уставшие серые глаза щурятся, будто бы пытаясь заглянуть в душу, стоящего напротив неё. На что пастор отвечает лишь презрительным фырком.

- Думаете, что если мы отрезали ему крылья и поставили божью метку, это что-то исправит? Зверь так и останется зверем, не зависимо от того, отрезали ему когти и вырвали ли клыки, - после этих слов сгорбленная фигура направляется к двери, а я, едва опомнившись, успеваю побежать к лестнице.

***

Я тихо усмехаюсь своим воспоминаниям и поправляю волосы, убрав со лба упавшие пряди . Детские годы, проведённые в стенах академии, останутся в моей памяти надолго. Ах да, это не академия, где растят будущих воинов Божьих, это всего лишь церковный приют для бедных сирот. Где тебя не учат ничему, кроме святого слова и служению нашему Отцу. И конечно же в этом месте тебя не изнуряют физическими нагрузками, умению обращаться с оружием и не заставляют зубрить историю Древнего мира. И я сейчас не про Древний Рим и Грецию. Древний мир- это то, что было до сотворения Земли, до Адама и Евы, до Всемирного Потопа. Это история о вечном противостоянии Нас и Них. И пусть я был примерным воспитанником, судя по моим оценкам на экзаменах, но шрамы от «наказаний за не угодность Богу» продолжают саднить время от времени.

За моей спиной слышится тихий скрип открывающейся тяжелой двери, и я оборачиваюсь. Я мельком хмурю брови, оказавшись вырванным из глубоких размышлений о прошлом. Мой взгляд фокусируется на хрупкой фигуре, стоящей на пороге.

-П-простите я...мне некуда больше пойти. Я могу поговорить с Вами? Пожалуйста..., - ее голос дрожит, в нём слышна легкая хрипота и отчаяние. Я замечаю на ее подбородке кровь, синяки под глазами. Одежда ее порвана в некоторых местах, испачкана грязью.

- Конечно. Проходите. Может Вы не будете против пройти в мой кабинет? Здесь прохладно, - Я подхожу к ней ближе и снимаю свой пиджак, оставаясь в брюках, черной жилетке, рубашке со свободными рукавами и своём воротничке. Теплая плотная ткань пиджака накрывает ее хрупкие плечи и мягко киваю ей в сторону двери, виднеющейся за постаментом с свечами.

Церковь обязана принимать нуждающихся и помогать им. Я читал об этом и нам говорили об этом во время моего обучения, но этот случай первый на моей памяти. У нас в городе есть приют для нуждающихся. Но видимо случилось и правда что-то серьезное. Я бы рад приобнять ее и помочь дойти до двери, но мне нельзя. Нет, не то чтобы я был супер-набожным священником, но в стенах церкви я такого позволить себе всё же не могу. Вы вправе осудить меня за такое отношение, ведь...Как же так? Я же служитель церкви! Но давайте на чистоту. Что ужаснее, быть честным в своих греховных делах и желаниях перед собой, и перед Богом, или же грешить, но лгать себе и другим? Ко мне однажды на исповедь пришла женщина, которая намеренно травила своего мужа на протяжении трех лет, ради получения наследства. Но я отпустил ее грехи и Бог тоже, ведь она призналась и была честна перед собой и перед церковью. Так это работает.

В моём кабинете довольно уютно. Ведь я здесь не только работаю, но и живу. Спальню от рабочей зоны отделяет дверь, находящаяся справа от письменного стола. Здесь есть два шкафа с книгами и монограммами, небольшое кресло, два стула напротив стола для прихожан, моё кресло за противоположной частью. Теплый ковер постеленный на паркетном полу, небольшое окошко с занавеской в пол. Мне нравится находиться здесь. Порой я закрываюсь здесь, включаю музыку на виниле и сижу за книгой.

-Можете расположиться в кресле или же на одном из стульев за столом. Я хочу поставить чайник, думаю кружка чая поможет Вам справиться с ознобом и тревогой, - я показываю рукой на аккуратное мягкое кресло у одного из книжных шкафов и удаляюсь в свою спальню. Поставив чайник на огонь, я беру плед из шкафа с одеждой и возвращаюсь к девушке- вот, возьмите.

Погода сегодня довольно скверная для этого времени года, дождь льёт с самого утра.

Девушка благодарно улыбается мне уголками губ, но взгляд ее остаётся пустым. Она накрывает пледом колени, я замечаю на них порванные колготки и следы волочения. Что же с тобой случилось?

-Никогда раньше не была в церкви...да и не думала, что мой первый визит произойдёт при таких обстоятельствах, - она заправляет за ухо прядь чёрных волос и прикусывает край губы, но потом цыкает языком, задев уже подсохшую ссадину. - Я понимаю, что могла бы попросить помощи в другом месте, но...мне так страшно.

-Всё в порядке, Вам незачем искать оправданий. Уж точно ни здесь и не передо мной. Если те, кто сделали с Вами это, всё еще в городе, то это последнее место где они станут искать Вас, - не нужно быть детективом, чтобы понять, что все увечья она получила от человека, а не от какого-то несчастного случая.

-Меня зовут Эвелина. Я из Германии, возможно акцент мог меня выдать. Мой отец обручил меня с каким-то своим деловым партнером. У нашей семьи было много долгов и... Мэтью обещал решить все проблемы с условием, что я выйду за него. Я хотела помочь своей семье, но... Оказалось, что мои родители просто продали меня человеку, который никакого отношения к бизнесу отца не имел. А после он привёз меня в...бордель, - я заметил, как уровень тревоги, в течении ее рассказа, увеличивался с каждым новым словом. Девушка снова начала дрожать. В нашем городе бордельный бизнес разрешен, ведь сам Мэр частенько захаживает туда и имеет неплохой процент с вырученных денег. Но вот торговля людьми явно не имеет законного разрешения.

-Я могу направить письмо в полицейское управление и тебя отправят домой. Возможно даже этим делом займутся и накажут виновного, - я оставляю ее на минуту, дабы она взвесила все «против и за» моего предложения, пока я буду занят чаем. Налив кружку черного листового чая, я беру с собой пиалу с сахаром и возвращаюсь к девушке.

-Я не хочу огласки. Я не могу вернуться домой. Тем более подвергать опасности мою семью. Первым делом меня будут искать в родительском доме и...Я не могу остаться при церкви? Я слышала так можно. Я не бесполезная, могу помогать Вам, - заплаканные серые глаза устремляются на меня и буквально кричат, умоляя согласиться.

- Давайте поступим так. Я не в силах отказать Вам в убежище, но, если Вы захотите остаться здесь надолго и служить при церкви, придется немного подготовиться. Вам необходимо будет сдать экзамен по базовым знаниям, а также покреститься, если Вы еще этого не сделали. Если бы у нас был монастырь, а не церковь, то можно было бы обойтись без экзамена. Я смогу Вас подготовить, как раз за это время хорошо подумаете, нужно ли Вам это всё, - это слишком серьезное решение для молодой женщины. И его нельзя принимать не на трезвую голову, под влиянием эмоций.

-Как Вас зовут? И... можем ли мы перейти на «ты»?

- Меня зовут Джек. Думаю, мы сможем перейти на «ты», Эвелина, - я мягко улыбаюсь ей, краешками губ. Придется всё же навести порядок во втором кабинете. Эта церковь рассчитана на работу в ней двух священников, но вакансия второго до сих пор остаётся открытой. Да и помощник мне будет очень кстати, нужно переписать некоторые старые архивы и порядок навести в самой церкви.

- Спасибо, Джек.