Часть 1: Начало
Глава 1: мечта
Аюми
1500 год. Период Сэнгоку
Поместье Такаши
— Госпожа, вставайте, а то госпожа Мика снова будет вас ругать, — произнесла служанка.
— Ну сейчас еще секунда, Юи, — подтягиваясь, говорю я.
*Эх, я бы еще поспала, но сердить маму себе дороже. *
Госпожа Мика, а точнее мама Аюми, — это довольный, властный и серьезный человек, но также в ней сочетаются мягкость, заботливость, трудолюбие и любовь к мужу и дочери. За это в городе многие ее уважают; даже среди воинов она пользуется большим уважением. Как многие говорят, у нее сердце самурая. Так и есть: Мика Такаши — дочь самураев. Хоть родители и пытались наставить ее на путь самурая, Мика не смогла противиться своему сердцу, ведь тогда в ее жизни появился отец Ран Такаши. Их любви завидовали все, ведь они буквально были всем друг для друга. Такой гармонии между ними можно было только любоваться.
— Аюми, сколько можно спать? — произнесла мама, держа в руках тарелку с завтраком.
— Прости, я не специально, ты же знаешь, какая я соня, — с улыбкой ответила я.
— Так, милая, сегодня ты будешь заниматься с Шинджи, так как отец отправился на задание.
— Эх, ладно, раз уж папа занят, что поделать? — сказала я, доедая завтрак.
*Сегодня хорошая погода для тренировки. *
Задняя часть поместья.
Подойдя к тренировочному залу, я увидела Шинджи. Как всегда, он был в своем любимом синем кимоно, которое сочеталось с его темно-синими волосами. Под солнцем они выглядели как морское дно — очень красиво. Мне всегда нравился цвет его волос, особенно в сочетании с голубыми глазами; это выглядело просто завораживающе.
Шинджи живет у нас уже девять лет; сейчас ему 19, и он старше меня на три года. Он единственный друг среди парней, потому что другие мальчики смеются над моей целью стать величайшей женщиной-самураем. Но Шинджи наоборот сказал, что хочет увидеть тот день, когда моя мечта исполнится. С тех пор мы лучшие друзья, хоть он и мой телохранитель.
— Ну что, приступим? — говорю я. На что он поднимает свои глаза на меня и с улыбкой отвечает:
— Приступим, Koakuma.
— Эй, прекрати меня так называть!
— А что тебе не нравится? — с некой насмешкой говорит он.
— Действительно, с чего это я ? Ты мне уже объяснишь? — скрещиваю руки на груди.
— Да так, может, когда-нибудь расскажу.
Зайдя в зал и взяв деревянный меч, я встала в боевую позу.
1, 2, 3!
Наши мечи сошлись в схватке: удар за ударом. Я уступаю Шинджи, но с каждым разом вижу, как ему становится всё труднее выдерживать мои нападки.
— А ты стала сильнее, Koakuma. Приятно удивлён.
— Ну так, я тебе ещё не такое покажу! — и раз за разом наношу удары, параллельно отбивая его. Я сама в шоке от себя сегодня. И вот он выбивает меч из моих рук.
Я падаю на колени от усталости. Каждый день по несколько часов тренируюсь, а не могу даже его победить. *Нет, нельзя ныть! Вставай, ну же, вставай и возьми этот чёртов меч! *
Я поднимаю меч и моментально встаю в боевую позу, нанося удары, но из-за усталости они получаются слабыми. И вот Шинджи открывается и я замахиваюсь, но перед глазами пролетает потолок, и вот я лежу на спине, тяжело дыша.
— Ты хорошо сражалась, господин Ран. Тебя всё же хорошо обучают, но тебе всё ещё чего-то не хватает.
*Он шутит! Я и так выкладываюсь на все 100, нет, на 200! Чёрт возьми! *- Да иди ты, я стану такой сильной какой тебе и не снилось. - Уже сидя, я начинаю чуть ли не кричать.
小悪魔 () – маленький дьявол
И тут, присаживаясь, он говорит:
— Ладно, на сегодня закончим. Выпей чай. — Шинджи протягивает мне чашку.
— Знаешь, я всё больше начинаю верить в то, что ты добьёшься своей цели. В твоих глазах горит запал, которого многим не понять. В первую нашу встречу ты была ещё той малявкой, а сейчас уже воин. Удивительно, правда, как мечта может изменить человека?
Я молча слушала его, не отводя взгляда от его чисто голубых глаз, в которых закладывалось ощущение, что я смотрю в зеркало.
— Я действительно была маленькой мечтательницей, мечтавшей о принце. Интересно, в какой момент я захотела стать великим самураем? — произношу это, отдавая ему чашку и вставая, упираясь на меч. Мои ноги едва держали меня — такая уставшая я была в 13 лет, когда отец проверял мою выносливость.
— Спасибо, что потренировал меня. Я пойду.
Я разочаровалась в себе, но не потеряла стимул. За каждым падением следует взлёт, и мой взлёт ещё впереди. Идя домой по пустой улице, я погрузилась в мысли о том, как я всё ещё слаба, когда вдруг слышу смешки позади себя. Обернувшись, вижу двух парней, которые раньше постоянно меня задирали.
*Давно я их не видела. *
— Эй, мисс самурай, ну что, уже стала великой или как? — с насмешкой произнёс парень побольше. Его звали Кенджи, и это имя ему в самый раз — такой же большой, как и его эго.
Я молча пошла дальше, но тут слышу:
— Неужели не получилось? Видимо, зря с тобой таскаются. Слышали, тебя замуж выдают.
*Что? * Резко остановилась я. *Замуж? Нет, это бред! *
— Видимо, правда, — произнёс уже парень поменьше, его голос звучал куда противнее.
— Какого чёрта ты несёшь? — с некоторой агрессией отвечаю я.
— А что не так? Неужто нашей самурайке не нравится быть замужем? — продолжает Сора своим противным голосом, добавляя смех.
— Ну и идиот ты, — смотрю на него так, что улыбка с его надменного лица исчезает моментально.
— О, так тебе не нравится, когда на тебя так смотрят? Хорошо, теперь я буду всегда так смотреть, — говорю я с улыбкой и ноткой гордости в голосе.
— Ах ты соплячка! — с яростью в глазах он двинулся на меня.
*Ну давай, идиот. * Но Кенджи резко останавливает его.
— Хватит, пойдём. Не будем тратить на неё время.
— Эй, Кенджи, ты обалдел? Я преподам этой твари пару уроков, так что убери свою руку.
— Ха! Боже, что ты можешь мне преподать, идиот? Ты ведь только и делаешь, что языком чешешь.
— Ах ты тварь! — и с резкой быстротой он хватает меня за руку и откидывает в стену сбоку от нас хватая меня за горло. Он смотрит на меня с таким презрением, что кажется, будто я всего лишь насекомое. Он был выше меня на целую голову — с моим-то ростом 160 см. Что я хотела доказать? А главное кому? Теперь я зажата и медленно задыхаюсь.
*Чёрта с два, обломись, урод! *
Я плюю ему прямо в глаза. На секунду он ослабляет хватку от неожиданности, но в следующий миг прижимает меня обратно так сильно, что я чувствую, как мой череп вот-вот расколется.
— Хватит, Сора, ты же убьёшь её! — кричит Кенджи.
— Мне плевать! Эта дрянь будет отвечать за свои действия!
— Да пошёл ты! — выдавливаю я из себя.
И тут я подпрыгиваю и пнув его в грудь, что явно помогает нас разделить. Я сразу же встаю, но снова падаю из-за ноги, которая тут же помешала моей. Вот он уже сверху надо мной и снова душит. Я стараюсь его царапать, кусать, бить коленями и руками, но всё что мне удаётся — это выдавить ему чёртовый глаз. Кровь моментально хлынула на меня так сильно, что моё лицо буквально залило.
— Тварь! Ах ты тварь! Как больно! — отскочив и приложив руки к глазу, говорит он.
— Боже, Сора, твой глаз! — подбегает к нему Кенджи.
— Эта тварь заплатит за это! Я отниму твой чёртов глаз так же, как ты мой! — кричит он.
Я лежу и смеюсь, как ненормальная. *Что со мной? Почему я смеюсь? Я только что выдавила ему глаз, и я вся в его крови... Боже... боже...* И тут меня охватывает ужас, я каменею. *Двигайся, ну же! Прошу, двигайся же ты! *
— Держи её, чтобы она не удрала. Я заберу её глаз как трофей.
Этот взгляд я не забуду — он был наполнен самыми мерзкими мыслями, ничего доброго там не виделось.
— Но Сора, ты понимаешь...
— Держи её, черт возьми! — крикнул он.
*Нет, нет, ну же, двигайся! Давай, пожалуйста! *
Но я не могла пошевелиться, даже слово сказать. Меня уже держали, а Сора вот-вот отнимет мой глаз — его пальцы давили на мой правый глаз, как...
— Эй, отпустите её, пока я помимо ваших оставшихся глаз, не начал лишать вас ещё чего-нибудь! *Этот голос... какого черта, Шинджи? Черт, ну зачем ты пришёл? *
— Ого, Шинджи, защитник ты наш! Ты видишь, что эта сука сделала? — указал Сора на свой глаз.
— Мне плевать на твой глаз, — произнёс он с таким холодом в голосе, что моя кожа непроизвольно покрылась мурашками.
— Я повторять не буду. Я сказал: отпусти её! — он продолжал приближаться к нам.
Я чувствовала, как Кенджи напрягся, но Соре было плевать — он продолжал давить на мой глаз и вот я уже кричу, и дергаюсь так сильно, как это возможно.
Без слов, как хищник, Шинджи уже прижимал Сору к стене и душил. В эту же секунду Кенджи, испугавшись, бросился за помощью или просто в панике убегал — я сама не понимала, напугана ли я или благодарна ему.
— Я же предупреждал, вот и получай! — произнес Шинджи.
Сора упал на землю без сознания. Не знаю, умер он или нет, но я все еще не могла двинуться. Едва выдавив из себя слова, произнесла:
— Он... он умер?
— Нет, просто в отключке. Как же ты любишь попадать в неприятности, Koakuma — сказал он, поднимая меня. Его голос стал более мягким и приятным, и вдруг дрожь и испуг исчезли. *Наконец-то я могу двигаться, но боже, что с ним не так? Почему его голос так пугает? *
— Почему ты вообще не двига... — не успел он договорить, как я вырвалась из его рук и закричала, сама не понимая почему.
— Зачем, черт возьми, ты мне помог? Я бы сама справилась! *Нет, ты бы не справилась. * Ну кто тебя просил? Все было под контролем!
— Да что ты! То, что ты не двигалась, тоже было под контролем? — хватая меня за руку, он начал тащить меня за собой.
— Послушай, я не нанимался тебе в няньки, но я твой телохранитель, и это моя обязанность. Твои родители приняли меня к вам, так что могла бы засунуть свою гордость и сказать спасибо.
Я чувствовала обиду в его голосе. Действительно, кто бы не обиделся, если вместо благодарности за спасение на него наорали? Мы шли молча еще минут пять. Наконец, мы оказались перед домом. Шинджи ушел в другую сторону, а я пошла в свою комнату, чувствуя стыд за то, что нагрубила ему. Я была благодарна за спасение, но почему-то не хотела принимать помощь — может быть, это значило бы, что я еще слаба.
Тихо поднявшись в ванную, я помылась — иначе у мамы были бы вопросы. Уже чистой я пошла спать. Устала как физически, так и морально. Но уснула только спустя три часа, размышляя о том, где Шинджи и что мне стоит извиниться.
Шинджи
Вернувшись обратно, я обнаружил, что Соры уже не было.
— Понятно, значит, его уже забрали, — тяжело вздохнул я и пошёл к его дому, чтобы убедиться, что Аюми оставят в покое. Хотя после такого я сомневаюсь. Несмотря на то, что мне обидно, что она не поблагодарила меня, я всё равно хочу её уберечь. В детстве именно она помогла мне исцелить моё раненое сердце после потери близких.
9 лет назад, зима, недалеко от поместья Такаши.
— Папа, папа, иди сюда, тут мальчик! — едва слышу я и окончательно погружаюсь во мрак.
Утренние лучи всё сильнее и сильнее бьют мне в глаза. Открыв их, я замечаю, что лежу в очень светлой комнате под тёплым, но тяжёлым одеялом, так что я буквально не могу пошевелиться.
— Ох, он проснулся! Папа, мама, он проснулся! — кричит девочка, сидящая рядом со мной. Её рыжие длинные волосы светятся под падающими лучами солнца, они похожи на огонь. А глаза... глаза такие глубокие, но тёмные, как туман. Ей лет семь, наверное; видно, что лицо у неё совсем ещё детское, как и голос — такой звонкий, что мои уши разрываются.
— Ну, где вы? — спрашивает женщина, видимо, её мама. Она подходит и кладёт свою руку мне на лоб.
— Жар спал — это хорошо. Ну как, открой рот.
Я открываю рот; сопротивляться смысла нет.
— И тут тоже всё хорошо. Как тебя зовут?
— Шинджи, — с осторожностью произношу я.
— Понятно. Поживёшь у нас какое-то время. Меня зовут Мия, её — Аюми, а это Ран, мой муж и её папа.
— Угу.
У мамы видно, что она добрая, но вот отец... я не могу ничего понять; его холодное лицо меня пугает.
— Не бойся меня. По всем вопросам можешь смело обращаться. А теперь дамы, оставьте нас.
— Но папа...
— Пойдём, милая.
Уйдя, я только и слышал, как Аюми говорила, что хочет со мной дружить.
— Ты явно приглянулся моей дочке. Сколько тебе?
— Десять.
— Понятно. А что ты делал в лесу?
— Ну, я убегал от варваров. Они напали на мою деревню и...
Я так и не смог произнести это слово, будто оно означало бы признание смерти близких мне людей. Он молчал, и это молчание было таким холодным, что я затаил дыхание.
— Как тебе идея обучиться быть самураем и стать телохранителем моей дочери?
*Что, он это всерьёз? *
— Эм, я не знаю...
— Дам тебе неделю на обдумывание. А пока располагайся как дома и не обижай Аюми. Хотя, нет, не злись на неё — так будет правильнее.
— А что с ней?
— Узнаешь, — произнёс он на прощание.
— Эх, это было так давно, — произнёс я, подходя к поместью Идзаки. Я старался увидеть хоть какие-то движения. Замечая только кошку на крыльце, я прошёл чуть дальше и увидел Сору с кем-то — *может, с отцом*. И тут Соре прилетает пощечина, и мужчина уходит в дом. *Интересно...*
— Пойду-ка, а то ещё заметят, — подумал я, но не успел развернуться, как Сора двинулся в мою сторону, держа что-то в руках. Уже темно, поэтому с трудом видно, что именно.
— Думаешь, вам это сойдёт с рук? — закричал он, подходя ко мне так быстро, что я едва успел достать меч.
— Эй, если хочешь драки, то я тебе её устрою!
— Хочу еще как хочу, но не с тобой. Я хочу растерзать и унизить её так, чтобы ни один мужчина на неё не посмотрел.
Меня накрыла резкая волна агрессии, и я сорвался с места, ударив его ногой в живот. Сора упал на спину.
Почему же ты так разозлился? Неужто наш merciless beast влюбился в неё?
И тут Сора залился смехом. Его смех был настолько безумным, что я начал сомневаться, действительно ли это Сора передо мной.
— Хватит, иди домой и лечись, — сказал я, убирая меч и разворачиваясь. Но вдруг я почувствовал резкую боль под ребром. Прижав туда руку, я ощутил сырость. Развернувшись и всмотревшись в то, что у него в руке, до меня дошло: это нож. *Когда он успел меня задеть? * Из-за растерянности я лишь успел подставить ладонь, тем самым помешав ему пронзить мой глаз. Я ударил его по ногам, и он упал, а нож выскользнул из его руки так резко, что первые секунды я не успел ничего почувствовать. *Его нужно вырубить*.
Я залез на него и начал душить, ведь иначе его не усмирить. Но он не терял времени даром: снова схватил нож и вонзил мне его в плечо, надеясь, что я ослаблю хватку. Но было слишком поздно — он уже начал отключаться. Наконец его тело ослабло, и я отпустил его. Конечно, я мог оставить его так, но мои принципы этого не позволяли. Закинув его на спину, я положил его рядом с калиткой, а сам двинулся к поместью.
無慈悲な獣 — "безжалостный зверь
Глава 2: новые знакомства.
Аюми
— Ещё ночь, — произнесла я, проснувшись от шорохов на кухне. Поднявшись и накинув шаль, я направилась проверить, что же там происходит. Подходя, я заметила, как из кухни сочится лучик света — по всей видимости, этот свет излучали свечи. Но кто так поздно находится на кухне? Зайдя, я застыла в ступоре: передо мной стоял полуобнажённый Шинджи. Его накаченное тело было покрыто кровью, а в боку виднелась рана.
— Что, черт возьми, с тобой случилось? — от неожиданности я выронила бинт, и он, наконец, посмотрел в мою сторону. Он выглядел как побитый зверь после смертельной схватки. Не выдержав, я подбежала, усадила его на стул и подняла бинт, который он уронил.
— Ну, мне долго ждать, когда ты заговоришь? — спросила я.
Он резко выхватил у меня бинт и произнес:
— Какая разница? Иди спи. Нечего тебе по ночам шататься.
— Нет, я не уйду, пока не услышу хоть что-то. — Он молчал, и его молчание меня убивало. Топнув от раздражения, я начала чуть ли не кричать:
— Ну же, говори сейчас же, пока я окончательно не вышла из себя!
И вот он наконец поднял свои зеркальные глаза, и на миг мир для меня замер.
— Я спасал твою честь. Хотел проверить, что решит отец Соры. По всей видимости, тебя он не тронет, а вот Сора настроен иначе. — Он взял тряпку и начал медленно смывать засохшую кровь. На его лице моментами проскальзывала боль от собственных прикосновений: на лбу выступила вена, а челюсть была сильно сжата — это было видно по напряжённым скулам и подбородку.
— Зачем? Я же не просила. Почему? Потому что ты мой телохранитель? Или потому что обязан моим родителям? — произнесла я и подошла к нему с мазью, чтобы помочь помазать плечо.
— Не надо! Я сам всё сделаю. Это я слуга, а не ты. Помогаю, потому что таков я и таковы мои принципы! — резко встал он. Хотя он был высоким и мускулистым, из-за ран он легко поддался моим попыткам усадить его обратно.
— Сиди и не двигайся! Дай хотя бы так выразить благодарность за помощь. — Так мы и просидели до утра.
Перед тем как мама проснулась со служанками, я отправила Шинджи отдыхать, и сама всё прибрала. Солнце уже освещало наш дом. Выйдя на крыльцо, я глубоко вдохнула воздух, наполненный морозной свежестью. Не хватает только снега для полной красоты и умиротворения.
— Уже встала? Необычно для тебя.
— Мама, ты меня напугала!
— Извини. У тебя какие-то планы на сегодня?
— Нет. *Точно эти идиоты что-то говорили про свадьбу. * Мама, а это правда, что вы выдаёте меня замуж?
Мама аж поперхнулась. Повернувшись ко мне, я увидела её лицо полное непонимания.
— С чего ты это взяла? — подошла она ко мне и начала гладить меня по макушке.
— Я услышала это от горожан. Пару минут мама молча гладила меня, как вдруг остановилась.
— Точно! Скорее всего они не так всё поняли. — И мама засмеялась.
— Что именно они не так поняли? — недоумевая, я ждала ответа.
— Твой отец, милая, поехал встречать сегуна и его сына. Они захотели посетить наши края, и твоему отцу выпала такая честь. *Вот оно что! Но зачем сегуну посещать наши земли? *
— Они должны быть уже сегодня, поэтому Аюми, помоги нам с уборкой и приоденься! А то ходишь как оборванка.
— Эй, мама! Я не оборванка, а храбрый воин! — подскочила я к ней сзади и поцеловала её, а затем побежала будить Юи. Она лично моя служанка, но для меня она больше сестричка. Я не успела даже постучать в её комнату, как она уже шла мне навстречу.
— Госпожа, доброе утро, — поклонилась она мне.
— Ой, да ладно тебе, пойдём лучше поможешь мне подобрать наряд.
— А зачем?
— Сегодня приедет папа с сегуном и его сыном, надо бы выглядеть хорошо, иначе мама меня прибьёт. — Я схватила её за руку и потащила в свою комнату.
Минут двадцать я выбирала, что надеть, и всё же остановилась на бело-красном кимоно, обмотанном красной тканью на поясе. Волосы я собрала в пучок.
— Госпожа Аюми, — начала Юи.
— Обращайся ко мне просто Аюми, хотя бы, когда мы наедине, — поправила я своё кимоно.
— Аюми, может, тебе подровнять волосы? Всё же я вижу, как тебе с ними тяжело.
— И правда, их длина уж больно усложняет мне жизнь. Я подумаю над твоим предложением. А теперь пошли! — Я взяла Юи за руку и, подходя к кухне, остановилась.
— Мама, мы отойдём ненадолго.
— Стоп! Боже, какая же ты красавица! — В такие моменты её улыбка светит ярче солнца для меня.
— А что, без этого я не красавица?
— Нет, милая, без этого ты ещё прекраснее можешь быть, — произнесла мама, поглаживая меня по щеке.
— Может, возьмёшь с собой ещё Шинджи?
— А нет, он и так устаёт.
— Кто тут ещё устаёт? — раздалось из-за спины. Я отскочила вбок от испуга и увидела Шинджи, вполне здорового и бодрого. Но из всех присутствующих здесь только я знала, что это даётся ему нелегко.
— Ладно, мама, люблю тебя. Мы ушли! — И выскочив на улицу с Юи, мы направились в лес.
— Аюми, куда мы идём? Подожди, возьми это, а то замерзнешь! — Она протянула мне накидку.
— Спасибо, Юи. Мы идём в лес. Я хочу поймать кролика и пожарить его на ужин. — Я крепче схватила её за руку и потащила по неровной тропинке глубоко в лес. Я хорошо знала этот лес, но глубже всё же не заходила. Сегодня я решила зайти.
— Так вот зачем тебе лук?
— Ага.
— Но для такого лучше бы взяла Шинджи.
— Не хочу! Хочу, чтобы ты была рядом. В последнее время мы мало проводили времени из-за моих тренировок. — Я остановилась на полянке, пытаясь вглядеться, есть ли хоть одно животное поблизости.
— Но чем же я тебе тут помогу?
— Подбадривай меня! Этот тугодум только бы издевался надо мной, если бы я промазала. — И вот наконец я заметила оленя. *Чёрт! Придётся долго тащить, но ладно. *
Отпустив руку Юи, я взяла лук со стрелой и прицелилась. Вдох-выдох, и вот стрела вонзается в оленя, но тот срывается и бежит вглубь леса. Я рванула за ним.
— Чёрт! Аюми, подожди! — Но я пропустила её слова мимо ушей и уже мчалась сломя голову, стараясь проследить, куда бежит олень. Хотя я и люблю снег, рада, что он ещё не выпал — иначе было бы ещё сложнее бежать.
И вот я замираю снова, натягивая стрелу. Вдруг в оленя влетает чужая стрела и точно попадает в голову — от чего тот моментально падает. Стрела вылетела сзади меня; я почувствовала это по тому, как ветер коснулся моей правой щеки. Но не теряя ни секунды, я ринулась к оленю. Как вдруг на меня вылетает белоснежный комок *собака*.
— Тихо, малыш, спокойно. — Но он всё равно прыгнул на меня. Я пыталась удержаться, но упала; он был довольно крупным, почти в полтора раза больше меня.
— Чем его кормят, чёрт возьми? — Он не рычал и не кусался; всё, что он делал, это облизывал меня.
— Эй, Юки, какого чёрта ты её облизываешь? Ты должен прогнать её, чтобы она не стащила нашего оленя! — прозвучал голос. Повернув голову, я увидела старого мужчину, одетого как самурай. *Странно, что в таком месте делает самурай. *
— Юки, ко мне! — Белоснежный комок моментально прильнул к ноге самурая, а я наконец поднялась на ноги.
— Вообще-то хочу сказать, это мой олень. Я первая его нашла, так что...
— Но убил его я, — перебил меня мужчина. — Так что он мой.
— Госпожа, вот вы где! — подбежала Юи. По её отдышке было видно, что она пробежала километры. Мужчина начал подходить к оленю, но я наставила на него лук.
— Извини, старик, но олень мой.
— Стреляй.
— Что?
— Стреляй, ну же! — вздохнул он и продолжил. — Так и знал, ты ещё совсем ребёнок, так что опусти лук и дуй отсюда.
— Какого чёрта ты мне указываешь, дед? А ну отойди от оленя, я выстрелю! — Но я не успела договорить, как мой лук был разрушен пополам в считанные секунды. Старик уже тащил оленя в домик, который я до этого не заметила.
— Госпожа, с вами всё хорошо? — начала осматривать меня Юи.
— Иди домой, девчонка. — Но я сорвалась с места и загородила проход старику.
— Научи меня!
— Что? — удивлённо раскрыл старик глаза.
— Нет! — оттолкнул он меня, но я не растерялась и снова загородила ему путь.
— Пожалуйста, научите меня так орудовать мечом!
— Отстань, иди домой! Вот же привязалась! — В этот раз он стукнул мечом мне по подколенной области, отчего я потеряла равновесие и упала. В ту же секунду Юи уже была рядом.
— Как вы так можете? Когда человек просит вас...
— Я делаю ей одолжение! Я не тот человек, у которого можно учиться. — В этот момент я развернулась, не вставая с колен, опустила голову к земле и сказала:
— Прошу, сразитесь со мной. Если вы увидите во мне потенциал, то возьмите в ученики. А если нет...
— То ты оставишь меня в покое и никому не проболтаешься обо мне! — уже стоя лицом ко мне произнёс самурай.
— Подними голову, девочка, я согласен. Служанка или кто-то может покормить Юки, пока я буду преподавать урок твоей Госпоже
Юи взглянула на меня, и я кивком дала ей понять, чтобы она шла. Она ушла, а я уже стояла в сантиметре от старика. Несмотря на его возраст, он был выше и крепче меня, что внушало страх, но его трюк зацепил меня, и я была полна решимости научиться.
— Приступим, — бросил он мне свой меч, а сам взял деревянный.
— Эй, ты издеваешься? Это же не...
— Ты и задеть меня не сможешь. — В эту секунду он уже перешёл в атаку.
Первое, чему меня научил отец, это следить за движением ног. *Право-лево*.
— Ты много думаешь, — произнёс он, нанося удар в бок. Хотя он бил палкой, это было довольно больно, но я не собиралась отставать. Раз выпад, два выпада — он ловко отбивал мои удары; его движения были лёгкими и плавными, как летний ветер. Вдруг по моей руке пронзила жуткая боль, и я непроизвольно разжала её, в результате чего меч выпал из руки. Но я моментально отбила его ногой, и меч буквально взлетел в тот момент, когда он наносил удар, порезав ему тыльную сторону ладони. Отскочив назад, дедуля начал отходить. *Вот он шанс! *
Я ринулась на него, периодически меняя траекторию. Но всё решилось мгновенно: мои руки буквально пронзила боль, как будто на них упал раскалённый уголь. Я прижала их к груди, сдерживая слёзы, а старик уже убирал меч в ножны.
— Госпожа! — крикнула Юи, выскакивая из дома.
— Нет, всё хорошо! — отрезала я, поднимая взгляд на него.
— Я проиграла, да? Хотя это и не удивительно.
— Нет, ты удивила меня. Твой трюк с ногой был неожиданным, но ты проиграла ровно в тот момент, когда повелась на мой отход.
— И что это значит?
— Работы будет много, но это не страшно. Главное — не сбегай.
Я стояла в замешательстве, *он правда возьмёт меня в ученицы? Но я же толком ничего не сделала! *
— Эй, служанка, помоги ей зайти в дом.
— Ага. — Я всё ещё не понимала, что происходит. Вот уже сижу в доме, а Юки трётся об мои ноги, пока Юи мажет мои руки мазью, что значительно снизило адскую боль.
— Будешь есть?
— Конечно, дедуля.
— Сенсей.
— А?
— Сенсей — теперь я тебе так обращаюсь, а не дедуля.
Я засмеялась.
— Дедуля, твоё лицо выражает только ужас. Видимо, ты думаешь, что зря меня взял в ученицы. В этот момент мне по макушке прилетает лёгкий, но болезненный удар. Я схватилась за голову и уже кривлюсь от боли в руках, забыв о шляпке.
— Госпожа, не напрягай руки!
— Почему этот старик меня бьёт, чёрт возьми?
— Уважай чужой выбор! Раз я выбрал тебя в свои ученицы, значит это не просто так, засранка.
— На поешь! — Хоть он и грубиян, от него так и веяло заботой.
— Ладно, приятного аппетита. Было больно держать палочки, поэтому меня кормила Юи.
— Слушай, старик, как тебя зовут и кто ты?
— Зовут меня Казуи. Я ронин. — Он тяжело вздохнул. Мы продолжили есть молча; я понимала, что лучше промолчать: для многих самураев стать ронином — это даже хуже смерти.
— Спасибо! Где можно помыть руки? — Я посмотрела на Юи, которая всё ещё ела.
— Юи, ну чего так долго? Давай быстрее, а то нам уже домой пора.
— Угу, — проглотив и наконец поставив пустую чашку на стол, ответила она.
— Идите, я всё уберу, а то темнеет. Юки, проводи их.
Поклонившись и поблагодарив, мы вышли из дома. Выйдя из леса, я заметила, что небо пылает чем-то странным, и это явно привлекло внимание Юи.
— Аюми, ты в порядке?
— Ещё бы! Я отмечу сегодняшний день как благословение судьбы.
Наконец, подойдя к дому и погладив Юки на прощание, перед нами выскочил Шинджи и глазами указал на дом. Это был знак, что отец уже внутри, и я рванула, не обращая больше ни на что внимания.
Не успев войти в дом, как передо мной появился отец. Его приятное и спокойное лицо, растрёпанные волосы — казалось, он только что вернулся. Глаза отца всегда напоминали мне туман. Цвет его глаз передался и мне, но в отличие от моих они светлее, что внушает мне умиротворение.
— Папа! — воскликнула я, накинувшись на него. Мы не виделись всего день, но по ощущениям это была целая вечность.
— И тебе привет, рыжик. — Его крепкие объятия были как тёплая комната, в которой так и хочется остаться.
— Ну, Аюми, раздевайся и присаживайся к столу. Заодно познакомься с гостями.
Отстранившись друг от друга, я начала рассказывать о том, как почти поймала оленя, уже садясь за стол и совсем не обращая внимания на гостей.
— Аюми! — толкнула меня мама в плечо. — Поздоровайся.
Папа засмеялся. Повернувшись, я увидела мужчину лет сорока с бородой и лысиной. Он улыбался мне во все зубы — улыбка была приятной, как и его глаза. Хотя они были тёмные, на свету они становились похожими на какао. Рядом с ним сидел парень ровесник Шинджи или даже старше; у него были русые короткие волосы, а глаза отличались от глаз отца — они были то ли зелёные, то ли карие; издалека не понять. Но его улыбка вызвала во мне тревогу и смущение.
Поклонившись, я села за стол и ждала, когда можно будет начать есть. После сражения я немного изголодалась. Мы сидели за столом уже минут двадцать, если не больше, но ни я, ни Хироши (сын сегуна — так его звали) почти не произнесли ни слова; в основном общались взрослые.
— Так получается, ты хочешь стать самураем? Забавно. Но зачем это тебе? Не проще выйти замуж?
— Извините, господин Фурукава, но для меня это не проще. — Я перебирала еду; есть было затруднительно из-за боли в руках. Он улыбнулся мне, но продолжил:
— И почему же тебя тянет стать самураем в наше время?
— Я просто хочу быть самураем, как отец.
— Да, моя дочурка действительно одержима этим всем. Да и я не против в принципе.
— Это глупо! — резко прозвучало за столом. Это был Хироши. Его голос был грубым и резким, отчего вновь накатила тревога, но я старалась не показывать этого.
— И почему же? — парировала я. Наши взгляды столкнулись, как будто мы на ринге.
— Ну женщине не место в этой сфере, разве не так? — спросил он у своего и моего отца. Их мнения разделились, и за столом стало довольно напряжённо — не между родителями, а между мной и Хироши.
— Возможно, сын, ты прав, но всё же есть исключения.
— Знаете, я верю в свою дочь и поэтому не мешаю её мечте, — сказал отец, положив руку мне на плечо. В его голосе звучала гордость за меня, но на лице Хироши проскользнуло презрение. Не знаю, заметили ли это другие, но я заметила. Некоторые взрослые критиковали отца: ведь обычно мальчики становятся самураями, а женщинам положено выходить замуж и рожать детей. Но отец так не считал; он верил, что во мне есть всё необходимое для становления самураем. В наше время мужчины становятся самураями, но в нашей семье я единственная, и только отец занимается моим обучением. Порой я замечаю, что он даже рад, что его дочь продолжит семейное дело. Его гордость за меня вдохновляет меня еще больше. В отличие от мамы, я стремлюсь стать великим самураем.
— Все равно это глупо, женщины по своей натуре слабы, — произнес Хироши.
— Это узкое мышление! — выпалила я. Меня раздражали его слова, как будто женщины для него были пустым местом.
— Нет, это факт. — Я хотела ответить, но в разговор вмешалась мама:
— Так, я вижу, все уже доели. Тогда прошу всех пройти в зал и продолжить свои дискуссии, пока мы тут все уберем. — Все мы встали и направились в зал. Хироши остановился и спросил:
— Ты не поможешь ей?
— Ну, я могла бы, но они и без меня справятся. А что?
— Да нет, просто тебе... как бы так сказать.
— Говори прямо, я не обижусь. — В этот момент его взгляд стал серьезным, и все же его глаза сочетали оба цвета. Он наклонился и произнес:
— Твое место не среди мужчин. — И он ушел в зал. Меня резко накрыла волна злости: *как он смеет говорить такое?!*
Пройдя в зал, я села напротив него. Пока наши отцы разговаривали о своем, мы сверлили друг друга взглядами. Это не осталось без внимания отца.
— Так почему бы вам двоим не подышать свежим воздухом? — предложил он. Я не хотела никуда идти.
— Конечно, если Аюми не против, — с улыбкой сказал он.
— Я не против. — Выйдя на крыльцо, мы стояли так минут пять.
— Может, пройдемся? — спросил он.
— Ну давай. — Но я знала, что Шинджи пойдет за нами, и так и случилось.
— Твой ручной песик? — заметил Хироши.
— Чего? — не поняла я.
— За нами идет твой охранник. — В его голосе не было ни капли доброты, что меня еще больше бесило.
— Во-первых, он не песик. А во-вторых, к чему это презрение? Он остановился, наклонился к моему лицу и что-то стал рассматривать.
— Потому что меня раздражает все, что выделяется.
Я отошла назад; его взгляд был безумен. Сердце забилось как бешеное, дыхание сбилось, словно я вернулась с пятичасовой тренировки.
— А я значит выделяюсь?
— Да. Господин охранник, можете уже подойти, все равно толку от тебя нет.
Я влепила ему пощечину; учитывая холод на улице, она оказалась еще более болезненной.
— Не смей так говорить, понял? — Шинджи много раз меня выручал, и я не могла позволить кому-то его оскорблять. Но Хироши будто бы не обращал на это внимания и только потянул руку ко мне, как между нами встал Шинджи.
— Эй, отойди! Я не просил заграждать её.
— Это моя работа. Несмотря на то, что ты сын сегуна, я должен её защищать.
— А мне казалось, она хочет стать самураем; раз так, она должна сама уметь защищаться.
— Отойди, Шинджи.
— Но Аюми...
— Отойди! Стой рядом, но не вмешивайся, если этого не требует ситуация.
Шинджи отошел, но я поняла, что он не хотел отходить. Черта, которую я в нем люблю — это уважение. Он отошел не потому, что я так приказала, а потому что уважает меня. И вот нас с Хироши больше ничего не отделяло. Он был такого же роста, как и Шинджи, но не крупнее. И все же меня напрягал не его рост или внешний вид, а взгляд. Свет не падал на нас, но его глаза светились безумием. Даже не знаю, что именно за этим безумием скрывается в его взгляде; да и не хочу знать.
— Думаешь, ты сможешь стать тем, кем хочешь? — в его голосе прозвучал смешок.
— Я смогу, с чего тебя это вообще интересует? — И вот он снова тянется ко мне, отчего Шинджи напрягается.
— Да не напрягайся ты так, я же не собираюсь её задушить, — произносит Хироши и начинает накручивать выбившиеся волосы из пучка на палец.
— Меня интересует только то, что можно сломать и уничтожить, — он хватает меня за шею, притягивает к себе и шепчет на ухо: — Из-за своей необыкновенности ты заставляешь меня хотеть тебя сломать.
Шинджи разрывает нас, и я замечаю, как его рука переходит в удар, но я моментально перехватываю её.
— Шинджи, пойдём, уже холодает.
— Угу. — Уходя обратно, он не последовал за нами. Ну и ладно.
— Зачем ты остановила меня? Этому идиоту надо было преподать урок о том, как себя вести с девушками.
— Это бы не кончилось ничем хорошим. — Впервые за последние годы в моем голосе прозвучала дрожь, и, конечно, Шинджи заметил это, сжимая мою ладонь сильнее.
— Что он сказал тебе?
— Не важно, очередной бред.
— Слушай, если он будет тебе угрожать...
— Сказать тебе ха? Я могу сама с ним справиться.
— Сомневаюсь. — Он остановился, дёрнул меня за руку так, что я встала перед ним.
— Слушай, если он тронет тебя хоть пальцем, ему не жить. — Хотела я возразить, как он взял моё лицо в свои руки и продолжил: — И мне плевать, кто он там. Ты для меня всё. — Он коснулся своими губами моего лба. По моему телу прошлись приятные мурашки от удивления, но мной овладел ступор — это было слишком неожиданно.
— Ладно, иди домой и знай: я присматриваю за тобой. — Но я так и не произнесла ни слова.
— Аюми, ну наконец-то! Мы уж думали, вы потерялись. Ты в порядке?
— А да, да я пойду приму ванну.
— Подожди, милая. — В проёме появился отец.
— А где Хироши?
— А он решил подышать ещё.
— Ладно, хорошо. Иди отдыхай, завтра поедем в город: я, ты и Хироши с отцом.
— Понятно. Ладно, спокойной ночи. — Поцеловав отца и маму в щеку, я отправилась в ванную, а потом спать. Но если честно, лучше бы я не засыпала.
Приятный летний вечер. Солнце уже заходит, а полянка покрыта всеми возможными цветами и благоухает.
— Эй, Аюми, иди к нам!
Повернувшись в сторону голоса, я вижу Шинджи, бегущего ко мне с букетом цветов. Позади него стоят мама с отцом в обнимку, а рядом Юи.
— Ну ты чего оглохла? — щёлкает меня по носу Шинджи.
— А чего?
— Как чего? Забыла, у нас пикник! Да и уже год как мы вместе. — Он смутился после этих слов. Я чувствую, как его рука охватывает мою, и меня накрывает волна приятных эмоций. Вдруг темнота; я куда-то падаю, слышу крики и шёпот:
— Я же сказал, что сломаю тебя! — Открыв глаза, вижу: мама, папа, Шинджи, Юи и остальные служанки лежат передо мной все в крови. А Хироши сидит сбоку от меня. И тут перед моим лицом вонзается кинжал в пол.
— Ну же, умоляй меня!
— Я не двигаюсь и не понимаю, что происходит. — Он хватает меня и трясёт:
— Умоляй! Давай же!
— Аюми! Аюми! Аюми! — С криком просыпаюсь я; рядом Юи.
— Боже, Аюми, что с тобой? — Я вся в поту и страхе; дышать трудно, не то, чтобы ответить Юи. Она легонько и нежно охватывает меня в объятия и поглаживает по спине.
— Тебе может воды? — Все, что я делаю, это киваю, обхватывая себя и пытаясь унять дрожь. *Что же меня так пугает? Надо успокоиться, спокойно, Аюми, ему тебя не слмать.* Попив воды, я отправила Юи спать, едва успокоив её, что со мной всё хорошо. Но мне не было хорошо, мне было страшно. Я так и не уснула, всю ночь провела в раздумьях.
— Милая, ты встала. Не забыла, что тебе с отцом и господином Фурукава в город? — спросила мама.
— Нет, конечно, я помню, — ответила я, стоя у окна и смотря вдаль.
— Аюми, с тобой всё хорошо? — Подошла ко мне мама и взяла меня за руку.
— Боже, ты что, плакала? Так говори сейчас же, что тебя расстроило! — Но всё, что я смогла сделать, это обнять её и зарыться в её волосы, которые всегда пахнут цветами.
— Со мной всё хорошо, не переживай.
— Тогда почему ты плачешь, милая? Ты можешь мне доверять. Скажи, что тебя волнует. — Отстранившись, я колебалась. Я понимала, что могу ей довериться, но почему-то боялась говорить обо всём.
— Это связано с Хироши? — В её взгляде появилась серьёзность, и я поняла, что мама догадывается и без моих рассказов.
— Можешь не отвечать, просто кивни. — И я кивнула.
— Ох, милая, не волнуйся. Ты сильнее его, а также у тебя есть мы. — *В этом-то и проблема: вы моя уязвимая часть, он будет бить по вам. *
— Ладно, я пойду пока приготовлю тебе перекусить, а ты одевайся. Я попрошу, чтобы Шинджи пошёл с тобой, хорошо?
— Угу, спасибо, мам. — Она улыбнулась и ушла.
— Приехали! — Шинджи помог мне слезть с лошади, и мы отправились на рынок. Я держала дистанцию от Хироши, да и Шинджи вечно отталкивал меня. Ну и не против: так мне спокойнее.
— Так мы отойдём, а вы тут походите, может что-нибудь купите. *Ладно, просто держись, Шинджи, и всё будет хорошо. Голова выше и не подавайся панике. * Летая в облаках, я не заметила, как мы остановились у прилавка с украшениями.
— Держи! — Протянул мне Шинджи шпильку для волос. Она была выполнена из тонкого, но прочного бамбука, искусно обработанного и полированного до блеска. Шпилька имела изящную, слегка изогнутую форму, напоминающую силуэт ветки сакуры. На поверхности были нанесены тонкие резные узоры с изображением цветов сакуры и волн, символизирующих гармонию с природой. В центре шпильки был закреплён маленький кружевной элемент из серебра в виде традиционного японского оригами. Этот элемент добавлял изысканности и утонченности. Дополнял шпильку небольшой подвесной элемент — миниатюрная фигурка журавля из керамики, расписанная вручную в яркие цвета. Журавль в японской культуре символизирует долгую жизнь и счастье, что придаёт аксессуару особое значение.
— Зачем?
— Ну у тебя скоро день рождения, так что я решил: почему бы не подарить сейчас?
— Спасибо.
— М-да... И вот он наш самурай. Ладно, развлекайся пока можешь.
— Что ты сказал? — дернулся с места Шинджи.
— Не надо! Пусть идёт. А заколка и правда очень красивая. Его лицо смягчилось.
— Знаешь...
— Если хочешь домой, я увезу тебя. Только скажи Koakuma.
— Как будто вечность не слышала, как ты меня так называешь! — И вот мы улыбаемся как два дурака. Я хватаю его за руку, и мы бежим к лошади.
— Значит домой?
— Угу.
Моя голова лежала на его теплой и приятной спине, и я забыла обо всем, что меня тревожит. Только стук его сердца окружал меня.
— Слушай, Шин, какая твоя мечта? Ну, не будешь же ты вечно мне служить.
— Но я хочу. — Отстранившись, я смотрела ему в затылок, а так хотелось заглянуть в его зеркальные, как алмаз, глаза.
— Хочу тебя защищать, умереть за тебя, если надо.
— Ты дурак. — После этого мы больше не говорили. Он ушёл в тренировочный зал, а я решила сбежать к старику.
— Эй, старик, ты дома?
— Да, иди выпей чаю перед тренировкой.
— Ого, ты как знал, что я приду?
— Ну, это был вопрос времени.
— Так что будем сегодня тренировать?
— Для начала тебе нужно укрепить тело и двигаться более плавно. Твои резкие движения только погубят тебя, — говорил он, спокойно попивая чай.
— Хорошо, я полностью вам доверяю.
Как же я жалею, что сказала это. Я стояла на морозе, делая приседания с дыхательной тренировкой и вытянутыми руками, держа довольно тяжёлую доску.
— Ну сколько? — кое-как произнесла я.
— Только 50! И не говори, а то сбиваешь дыхание.
— Что?! Только 50? Мои ноги еле держатся
— Ты хочешь стать самураем или нытиком? Держись!
— Да как мне это поможет?
— Во-первых, это укрепит твоё тело и закалит дух. Если будешь терпелива... а с этим у тебя проблемы. — Он обходит меня и бьёт по нижней части руки. — Прямее!
— Да я и так стараюсь! Мои мышцы уже забиты!
— Ты не готова к таким жёстким тренировкам?
— Так ты уже готова сдаться?
— Нет! — Я встаю, беру доску и снова принимаю это же положение, начиная дыхательную часть заново.
— Успокойся, найди гармонию. В своём разуме очисти все мысли и успокой душу.
И вот я погрузилась далеко внутрь себя, не думая ни о чем, как и говорил старик. Я нашла покой... ну или хотя бы была близка к этому. *Так тепло и хорошо...*
— Всё, можешь прекращать! — открываю глаза и не могу понять: это у меня после долго закрытых глаз ещё темно или на улице стемнело.
— Сколько я так простояла?
— Больше часа. Давай в дом, бегом грейся и кушай! После плотной тренировки нужно хорошо поесть.
— Занятно, я ничего не чувствовала... Это так странно.
— Ты подожди, боль придёт.
— Ну спасибо...
— Как у тебя с боевыми искусствами?
— Ну... всё не так уж плохо, — произнесла я с забитым ртом.
— А ну, прожуй потом говори.
— Угу...
— Ладно, значит будем потихоньку совмещать такие тренировки. А каким стилем боя хочешь заняться?
— Не знаю... какой мне подходит?
— Ладно, завтра всё скажу. А теперь тебе пора домой.
— Спасибо и до свидания.
Прошла неделя. Меня по-прежнему мучили кошмары, и я всё время с утра до ночи уходила к старику лишь бы не сталкиваться с Хироши. За эту неделю я уже многое изучила: основы боя Тэ джюцу — это одно из японских боевых искусств, которое акцентирует внимание на технике рукопашного боя и использовании различных приемов для контроля над противником. В отличие от более известных стилей, таких как дзюдо или карате, тэ джюцу фокусируется на захватах, бросках и болевых приемах. Я потихоньку практиковала свои навыки самурая. Конечно, после всех этих тренировок я чувствовала себя как труп, но они заставляли меня почувствовать себя живой. Поэтому я выкладывалась даже сильнее, чем могла.
— Ну всё, отдохни! — Он берёт мою руку и вынимает катану.
— Нет, ещё не всё!
— Так дело не пойдёт! Мне не нужна ученица, которая пренебрегает собой! Ты посмотри на свои руки — они все в ссадинах! Да и на улице безумно холодно! А ты легко одета! Умереть хочешь?
— Нет, простите, — он только обнял меня и произнес:
— Аюми, всему свое время. Не торопись. Я не хочу, чтобы ты умерла раньше меня. Да и в планах у меня застать тот момент, когда ты достигнешь своей цели.
— Спасибо вам, дедушка.
— Так ладно, иди одевайся.
— Прогоняете меня?
— Нет, просто один молодой человек с самого утра тут и ждет тебя. Да и уже темнеет.
— Где кто?
— Здесь, — из-за дерева вышел Шинджи.
— Как ты тут оказался?
— Проследил за тобой. Ты стала вечно пропадать, вот меня и заинтересовало, куда ты ходишь. Даже не думал, что ты в тайне занимаешься чем-то.
— Ты идиот! — стукнула я его, выхватила накидку и пошла в сторону дома.
— Что это с ней?
— Ну, иди узнай.
Идя по снежной тропе под последними лучами солнца, я злилась на Шинджи. *Какого черта он следит за мной? * Я остановилась и смотрела на уходящее солнце, пытаясь успокоиться.
— Смотрю, ты все также любишь наблюдать за закатом.
— Оставь меня.
— Да ладно тебе! Что я сделал? Это моя задача как телохранителя — следить за тобой.
— Уверен, что дело только в этом? — повернулась я к нему.
Шинджи
Ее рыже-огненные волосы выбивались из пучка, закрепленного шпилькой, которую я подарил. *Значит, носит * Так и хотелось убрать пару прядей, но я только сжал кулак. А ее глаза под лучом света стали мутными, но сейчас в них царила обида. Я сам не знал, слежу ли за ней как телохранитель или из-за любви.
— Слушай, прости, я не хотел тебя разочаровывать. Но если с тобой что-то случится, а я не буду рядом, я не прощу себе этого.
Ее взгляд смягчился.
— Но со мной все хорошо, и я могу защитить себя.
— Да, ты права, но всякое может случиться.
— Эй, спокойно! — она берет мою руку. — Все будет хорошо. Просто иногда оставляй меня без присмотра. Хотя я и так скоро уеду, так что тебе пора прекращать за мной приглядывать.
И тут мое сердце кольнуло
— Что в смысле «куда ты собралась»? — непроизвольно сжимаю ладонь, боясь, что она исчезнет, как и все, кто был мне когда-то дорог. Она улыбается и начинает:
— Ну я не могу всю жизнь быть на одном месте. Если я хочу стать великим самураем, да и на мир я хочу посмотреть.
— Не пущу! Я пойду с тобой! — наклоняюсь к ее лбу.
— Я не могу тебя отпустить одну. Позволь быть рядом.
Она не отвечает, но я замечаю, как ее дыхание стало резким. Я понимаю, насколько близко к ней нахожусь и отстраняюсь, но руку не отпускаю. Ее лицо покраснело, а взгляд потерян.
— Хорошо... — это все, что она сказала. Но и этого хватило, чтобы я был на седьмом небе от счастья.
— Так ладно, пойдем домой, а то солнце уже почти село.
Выйдя из леса, я решил спросить:
— Слушай, а родители знают?
— Ну нет, но я поговорю с ними. Думаю, они поймут. Уже темно, поэтому мало что видно. Но я слышу, как сзади со стороны Аюми что-то приближается. Закрыв своим телом мою руку, я чувствую пронзительную боль.