Глава 6
Прошло три года… Борис всё также с большой заботой ухаживал за Михеем. Он даже не заметил, как стал меняться его характер. Та вежливость и скромность, что были присущи ему, уходили куда-то вглубь него, уступая место циничности и грубости. Михей был хорошим психологом и умным человеком. Наблюдая за Борисом, он замечал в нем качества сильного и честного человека. Михей был честен к себе и к другим. За всю свою долгую воровскую жизнь он ни разу не нарушал кодекс воровской жизни. Его уважали и боялись. После рабочего дня уставший Ежов как-то сообщил, что в камеру 138 заселили бывшего дворянина лет 25. «За какие такие грешки, интересно, он удостоен такой чести? »- с каким-то спокойствием спросил Михей. «Версий много», – усаживаясь за стол, продолжал Ежов, -говорят, неугоден стал кому-то». Борис, внимательно слушая этот разговор, тоже присел. Судьба осужденного из камеры 138 заинтересовала Бориса, он спросил у Михея: «Кем же являются осужденные из камеры138? » Михей догадывался, что судьба молодого дворянина не безразлична Борису. Он с полной серьезностью ответил: «Ярые отморозки». После этого ответа Борис долго молчал, задумавшись о чем-то своем. Прошёл месяц. Ежов однажды сообщил, что дворянин из камеры 138 чуть не покончил жизнь самоубийством. «В чем же причина? »- спросил Михей. «Его хотели опустить эти отморозки, его сокамерники». Услышав эту новость, Борис, возмущаясь вслух, стал тревожно ходить по камере. Взглянув на Михея, он сказал: « Ты же не допустишь этого, Тихий? Ты же поможешь ему? ». Михей с прежним спокойствием ответил: «С какой стати я буду вмешиваться в тюремную жизнь? ». Хотя Михей знал, что дворянина заселили в эту камеру неспроста. В эту ночь Борис не смог уснуть. Утром он объявил: «Я решил оставить вас, я буду проситься, чтобы меня перевели в колонию для несовершеннолетних». Михей и Ежов знали о причине такого решения. Михей ценил Бориса и не хотел потерять его. «Ну-ну, успокойся, я позабочусь о нем», – сказал Михей. Месяц спустя заключенного дворянина отправили в Сибирь. Тяжелая работа и скудная еда вызывали недовольство среди заключенных. Неоднократно были выставлены требования заключенных об уменьшении рабочего дня и улучшении питания. Но их никто не слышал. Страна была молодая, и проблем было много. В тюрьмах стали вспыхивать разные болезни, особенно туберкулез. Михей, в конце концов, решил вмешаться и по-своему изменить ситуацию. Подозвав к себе Ежова, он сказал: «Надо остановить этот беспредел». «Как? -» спросил Ежов. «Надо послать весточку Ляле(так называли Ларису)», – ответил тот. Ларису Никитичну Михей любил как дочь. Она была дочерью его лучшего друга, который умер, когда ей было десять лет. С того времени Михей обеспечивал девочку всем необходимым, она получила хорошее образование, также она была очень умна и своевольна. Лариса была красивой девушкой с необычно синим цветом глаз, который делал ее еще привлекательней. Иногда она пользовалась силой своей красоты… Михей очень дорожил ею, он связывался с ней исключительно по переписке, так как Михей и Лариса имели свой язык общения и такой стиль письма, о котором никто не знал. «На этот раз каким образом мы свяжемся с Лялей? – переспросил Ежов, -ведь конвой часто меняют». Так как поток заключенных был большой, во избежание негативных последствий, каждые полгода производили ротацию конвоя, чтобы помешать заключенным иметь связь с внешним миром. Михей посмотрел на спящего Бориса и сказал: «Благородный поможет». «Если что не так пойдет, он проколется, не надо его посвящать в наши дела», -говорил Ежов. «Ща! »- грубым голосом крикнул на него Михей. «Они предполагали, что будут контролировать меня, но не тут-то было, юнец оказался умным молодцем». » «Что? Его стукачом к нам подослали? »-изумился Ежов. «А ты как думаешь? Заслали бы они просто так юнца в тюрьму без всякого умысла? Его место в исправительной колонии, а он, как видишь, возле меня. Я его несколько раз проверял на вшивость, не проколется, свой человек», -отвечал Михей. На следующий день Михей поговорил с Борисом: «Твоя задача пронести записочку в медпункт, где обычно получаешь для меня лекарства, но время будет необычное. Ровно в шесть часов вечера ты должен быть там. Записочка должна быть у тебя во рту. Когда войдешь в медпункт, ты должен усердно чихать. Толстая санитарка протянет тебе бумажную салфетку или же бумагу, чтобы ты высморкался. Выплюнь записочку в салфетку, обязательно сверни её и брось в урну. Подозрений не должно возникнуть, постарайся сделать все как можно естественней». Толстая санитарка приходила в тюрьму три раз в неделю, убирала определенные места, куда не допускались заключенные. Звали ее Марфа Петровна. Судьба Марфы Петровны была необычной и скрытой от всех. Она в молодые годы была куртизанкой и наводчицей. Работала на Михея и была ему верной подругой. «Запомни, Борис, ты не должен ошибиться»-, добавил Михей. В записке, предназначенной Ляле, говорилось о том, чтобы она изготовила ключи от камер четвертого и третьего этажа, нарисовала полную схему тюрьмы. Михей записку завернул в необычную бумагу. Борис сделал все, как приказал Михей. В ожидании ответа прошло несколько месяцев. В один из обычных дней Ежов принес весточку, что скоро на дежурство вступит новый конвойный, который относится к бродягам, и зовут его Макар. Услышав весть, Михей, улыбаясь, сказал: «Скоро начнется». К этому времени на руках у Марфы Петровны уже находились ключи и ценная схема тюрьмы. Когда Макар приступил к работе, Михей начал осуществлять задуманное. Ключи и схему тюрьмы Макар тайно передал в камеру №150, где находились трое не знающих страха бродяг. Все было готово к бунту. В воскресный день заключенные выполняли ряд необходимых обязательств. Жизнь текла в своем обычном ритме. Ничего не подозревающий комиссар Смирнов получил донос. В записке говорилось о том, что сегодня в тюрьме начнется бунт. Время начала бунта в записке не указывалось. Однако до начала бунта оставалось всего 15 минут. Почерк отправителя Смирнову был очень хорошо знаком. Он сразу позвонил начальству, сообщил, что в тюрьме замышляется бунт и чтобы ему отправили подмогу. Незамедлительно была отправлена конная милиция для подавления бунта. Он не знал, когда и где начнется бунт, решил все процедуры, что были назначены на выходной день, отменить. Тем временем, на третьем этаже заключенные, численностью в десять человек, из камеры №150 в сопровождении конвоя вышли на прогулку. Вой сирены пронесся по всей тюрьме. Конвойные, застигнутые врасплох, от неожиданности на несколько секунд отвлеклись. Но заключенные знали, что медлить уже нельзя, они молниеносно напали на конвойных и задушили их строительными шнуром. Взяв ружья убитых, семеро заключенных, имея на руках схему тюрьмы, двинулись по тайному коридору тюрьмы, а остальные- трое заключенных -стали выпускать из камер всех остальных. За считанные минуты были выпущены из камер заключенные на четвертом и третьем этажах. Также быстро стали освобождать и второй этаж. Комиссар схватился за телефон, чтобы позвонить, но лишь тишина отдавалась в трубке. «Отрезали», – закричал он. Он дал команду конвойным, чтобы те не дали возможности заключенным спуститься со второго этажа. Тех, кто решался спуститься, сразу убивали, завязалась перестрелка. Из тайного хода на первом этаже раздались выстрелы. Комиссар Смирнов в гневе закричал: «Предали, предали! Но кто? ». Стрельба велась сверху и снизу. Комиссар знал, что в одночасье лишившееся власти руководство тюрьмы считалось вопиющей слабостью правоохранительных органов и каралось смертью, но не в этом случае. Комиссар успел предупредить начальство о замышляющемся бунте. С ранеными и оставшимися в живых комиссар решил сдаться, с ненавистью повторяя: «Я убью тебя, Тихий». Заключенные, почуяв свободу, ринулись к главным воротам. Дверь открылась, и ничего не подозревающие заключенные рекой выбежали за ворота. Их встретила конная милиция, с выстрелами и криками стали загонять их обратно. Отчаянных заключенных расстреливали на месте. В это время Михей, упираясь на трость, нервно расхаживался в камере. Через каждые пять минут Ежов и Борис доносили новую информацию. Борис вбежал в камеру к Михею, не мог выговорить ни слова, словно потерял дар речи. На исхудалом лице появились страх и ужас. Михей крикнул на него: «Говори, Благородный, что там происходит? ». Борис рассказал, что конная милиция убивает и загоняет заключенных обратно в тюрьму. Бледное лицо Михея покраснело, сжимая губы, он в ярости закричал: «Предали! ». За три года Борис не видел Михея таким. Михей в гневе кричал на Бориса: «Благородный, где Ежов». Потом успокоился и сказал: «Из-под земли достаньте ключи, мне нужны ключи, срочно, ключи». Борис побежал вниз, на лестнице он встретил Ежова, который спешил к Михею. Борис остановил его и сказал, что нужно найти ключи, Михей требует ключи. Они оба знали, у кого они находятся.