Глава 2 Даня
Я её сразу узнал. Сначала показалось, что мне мерещится, но нет — Эви действительно была здесь. Чёрт, я не видел её шесть лет. Я боролся с собой: подбежать, обнять её? Хотя скорее хотелось встряхнуть. Почему она приехала через шесть лет? Для чего? Я всё ещё держал на неё обиду. Возможно, это было по-детски и глупо, но она просто бросила меня и уехала. Я стоял у беседки, слыша, как её обсуждают буквально все парни.
— А это красотка городская. Спорим, сегодня она окажется подо мной.
Я бросил взгляд на одного из них, но он меня проигнорировал и продолжил обсуждать Эви со своей компашкой.
— Думаешь, эта городская штучка ляжет под тебя? Не льсти себе. А если я сейчас предложу ей прогуляться, завтра у неё будет, что вспомнить об этой ночи.
Он подмигнул своему дружку.
— Ну, сиськи, конечно, у неё небольшие, но вот... Внешность, ну, милашка, скажи же.
Я больше не мог слушать это. Вмешался в разговор:
— Парни, заткнитесь и не трогайте девушку.
Все тут же повернулись ко мне.
— А что, это твоя? Послушай, тебе немного, а? Ты и так тот, у которого бывает по несколько девушек за один день. Жалко поделиться городской? Ну, я понимаю, это эксклюзив, увидеть такую красотку у нас в деревне. Но не будь жадненьким, я хочу сначала её попробовать, а потом можем поделить.
Эти слова вывели меня из себя. Я снял майку, чтобы не запачкать её, и повесил на перила беседки. Подошёл к парню, который это сказал, и со всей силы ударил ему в нос. Судя по хрусту, я его сломал. Кровь брызнула на его лицо и на мои руки. Но на этом я не остановился. Он упал на деревянный пол беседки, а я навалился сверху и начал избивать его лицо. Он уже, казалось, не реагировал — был без сознания. Люди сзади пытались меня оттащить, но я будто потерял контроль над собой.
Это случилось два года назад. Когда Эви уехала, я стал более замкнутым, агрессия выливалась наружу чаще, но я мог её хоть как-то сдерживать. Когда умерли родители, я просто слетел с катушек. Я понимал, что поступаю плохо, но эмоции захватывали меня целиком, казалось, я не владею своим телом.
Я сидел сверху, чувствуя, как его лицо покрыто кровью, а толпа подростков замерла вокруг. Наконец, встал, надел майку и направился к рыбацкому стану. Я всегда приходил сюда, когда терялся или эмоции брали верх. Быть ближе к морю — значит быть рядом с родителями, которых оно забрало.
Я не забуду тот день, когда они решили на мой день рождения уплыть за рыбой. Под вечер начался шторм, а они так и не вернулись. Мой день рождения стал самым невезучим днём. На моё четырнадцатилетие уехала Эви. Я ждал её больше всего, но когда пришёл к её бабушке, она сказала, что Эви уехала с родителями и не знает, когда вернётся. Моя мармеладка... Я тогда даже не праздновал день рождения.
На следующий год родители уговаривали меня отметить, но я никого не пригласил — просто уплыл с ними на рыбалку. На своё восемнадцатилетие я впервые согласился отпраздновать совершеннолетие. Но море забрало моих родителей. Никогда больше не буду праздновать свой день рождения. Оно приносит лишь беды и забирает дорогих мне людей.
Уже темнело, и я направлялся к своему дому. Идя по главной улице деревни, я заглянул в окно дома бабушки Эви. Там горел лёгкий желтоватый свет. Я остановился и засмотрелся в него.
Получается, она уехала, потому что её забрали родители. Все эти шесть лет я винил её в том, что она бросила меня. Но эти синие глаза, которые смотрели на меня тем же взглядом, что и тогда, заставляли таять.
Мне хотелось просто забыть эти годы и снова обнять её, как раньше. Но шесть лет всё-таки дают о себе знать. Она изменилась. Стала ещё красивее. Да, такая красивая, что парни на неё засматриваются. Чёртовы идиоты. Будто бы девушек в деревне мало.
Я смотрел в её окно, и вдруг свет погас. В самом деле, было уже поздно. Вернувшись домой, я вспомнил, что нужно покормить Шторма. Это мой конь. Родители купили его за пару месяцев до моего восемнадцатилетия, и отец прозвал его так — символично и грустно одновременно. Ведь именно морской шторм забрал их жизни.
Когда они ушли, я просто погрузился в себя. Сидел дома и кидал ножи в стену. Это хоть как-то успокаивало. А потом моя агрессия стала проявляться в самых неожиданных моментах. Я постоянно влезал в драки и получил прозвище «опасного парня». На самом деле это слух. Я в основном добрый, просто люди бывают мразями. Все, кто получил от меня, получали за дело. Мама бы сказала, что любые конфликты можно решить словами. Не думаю, что она была бы рада увидеть сегодняшнюю сцену в беседке возле моря.
С получением звания «опасного парня» пришли и другие привычки. У меня появилась компания ребят, с которыми раньше я почти не общался, потому что у меня была Эви. Но когда она уехала, друзей у меня практически не было. Всё время я проводил с родителями и изредка мог перекинуться парой слов с другими сверстниками.
Я и оглянуться не успел, как в девятнадцать лет уже регулярно напивался в компании. Когда обратил на это внимание, попытался избавиться от привычки пить столько алкоголя — и получилось, честно говоря, не сразу. Сейчас я не пью, но одно заменилось другим: в кармане всегда есть пачка сигарет.
Я раздумывал обо всём этом, пока кормил Шторма. Перед сном я погладил его шею и ушёл. Лёжа в кровати, перед глазами всплыла Эви. Честно говоря, мне хотелось знать, чем она сейчас занимается, чем живёт? Ведь я вообще ничего не знал о ней за все эти годы.
Получается, её бабушка больна? Сосудистая деменция... Не знаю, насколько это серьёзно, и, честно говоря, боюсь узнать.
Когда Эви уехала, я ненавидел её. Даже с бабушкой я лишь здоровался — и всё.
А теперь она здесь. Вдруг. Ни одна девушка не могла сравниться с ней. Ни тогда, шесть лет назад, ни сейчас. Она всё так же прекрасна. И этот взгляд, та лёгкая улыбка... Чёрт, я понимаю, что всё это время хранил пустую обиду на кого-то, кто на самом деле ни в чём не виноват.