Чужие лица

Всё время, пока ребята находятся в Париже, утро начинается с того, что ровно в восемь часов в их дверь звонит курьер и, сгибаясь под тяжестью корзины с белыми или бледно-розовыми цветами, спрашивает:

— Мсье Пак Чимин? Это Вам.

В букете неизменная записка: «Осталось ... дня». Тэхён смеялся первые три дня, но потом начал всерьёз переживать из-за того, что какой-то маньяк ведёт обратный отсчёт времени. До чего? Не грозит ли его другу какая-то опасность? Какой смысл несут эти цифры? Сам Чимин только отворачивается и молчит.

Ещё хуже омежке становится, когда он приходит в номер к Джину и видит, что и у того все горизонтальные поверхности заставлены такими же корзинками, только с жёлтыми цветами! А на столике для писем кучка карточек с таким же текстом, как у Чимина!

— От кого цветочки? — стараясь выглядеть беспечным, интересуется Тэ у старшего.

Тот сильно смущается и говорит:

— Да так, можно сказать ни от кого!

Тэхён совсем расстраивается. Он опаздывает на свою машину, в которой на площадку уезжают омеги и гримёры, но его приглашает Намджун:

— Садись ко мне, Тэ. Что с тобой? У тебя проблемы со здоровьем? Ты очень бледный.

Тэхён вздыхает:

— Всё у меня хорошо, господин Ким. А как Ваши дела?

Альфа смеётся, понимая, что омежка не совсем с ним, иначе не стал бы задавать подобных вопросов старшему альфе, к тому же начальнику. Но мальчишка о чем-то всерьёз переживает, и Нам спрашивает:

— Что тебя беспокоит, Тэ? Я могу тебе чем-то помочь?

— Вряд ли, господин Ким, если только это не Вы отправляете моим друзьям каждое утро по корзинке с цветами и странным предупреждением, что осталось сколько-то дней. Я боюсь, что их преследует маньяк. Возможно, не один. Конечно, они ведь такие красивые! — неожиданно восхищённо говорит Тэхён.

Намджун удивляется:

— А ты разве нет? С твоей внешностью у тебя, наверняка, тоже могут быть поклонники и даже преследователи!

Омежка вдруг лукаво улыбается и говорит:

— У меня? Нет, не могут. Меня же не видно!

— Это неправда, — возмущается Намджун. — Я делаю отличные фотографии. Ты выглядишь на них просто великолепно, настоящий принц крови. Я всё хотел спросить тебя: ты из каких Кимов?

Тэхён вздыхает. Вопрос, который мучает и его, вот только ответов ему никто не сказал. Поэтому он старается говорить спокойно:

— Я не знаю, господин Ким. Я вырос в приюте. А туда попал на второй день после рождения. По крайней мере, так было написано на записке, где стояли дата и имя. Вот и всё. Поэтому, я не знаю, кто мои родители, — смотрит омежка в окно. — Вряд ли это кто-то великий. Скорее уж нищий омега, соблазнённый кем-то. Меня сдали в такой приют, где сладкий чай мы пили только по праздникам, а лучшим подарком был свой личный кусочек мыла. Поэтому, мистер Ким, вряд ли в моей крови присутствует хоть капля благородной.

Но Намджун был с ним категорически не согласен. Ведь прямо в его семье было событие, которое он решил срочно проверить. Возможно, сейчас решается судьба его близкого человека.

На площадку они приехали с опозданием. Джин уже был в образе. Он выглядел не просто принцем, королём этого мира. И Тэхён сказал:

— Благородную кровь видно издалека, её не спрячешь ни под какими лохмотьями. Вот Джин — истинный король!

Намджун только согласно кивнул. Но про себя подумал: «И кому она нужна, эта кровь? Что толку, если ни он, ни я не можем быть счастливыми?» Им навстречу уже летел Чонгук. Он схватил Тэхёна за руки и посмотрел ему в лицо.

— Тэ, ты выглядишь совсем хреново! — заметил альфа.

— Спасибо, я стараюсь, — с раздражением ответил омега, вырвал у Чона руки и пошёл в гримёрку.

А Чонгук растерянно заморгал: вот опять, лицо Тэхёна как будто смазалось! Надо срочно проверить зрение! Ведь вначале всё было хорошо, а потом он посмотрел на губы парня, и словно между ними возникло стекло, поливаемое ливнем! Чон смотрел и смотрел на дверь трейлера, где гримировали моделей, но Тэхёна всё не было и не было. Какой-то омега вышел, встал рядом с Джином, и начались съёмки. Ничего не понимая, Чонгук заглянул в машину. Пусто! Когда и куда успел сбежать Тэхён? Он со злостью посмотрел на площадку. Вместо Тэхёна там торчал какой-то омега, но все делали вид, что так и должно быть! Может, его омежке стало плохо?

В перерыве Чон подошёл к Джину. Тот улыбался новенькому. И Чонгук злобно спросил:

— Джин, где Тэхён?

Старший насмешливо посмотрел на Чонгука, затем на новенького и высокомерно произнёс:

— Очень смешно, Гук! Я бы посмеялся, но макияж не хочется портить! — и ушёл на место съёмки.

Следом за ним потопал новенький. И постарался прошмыгнуть Чимин, но Чон схватил его за руку и потребовал:

— Скажи мне, что с Тэхёном!

— Извини, — пискнул омежка, — мне пора, Нам зовёт!

И никто весь день даже не вспоминал про Тэхёна! Гук бесился, нервничал, пока в конце дня из гримёрки не вышел... Тэхён. В своей кофточке в сеточку, в рваных джинсах, бледный, как спирохета. Гук кинулся к нему с вопросом:

— Ты где был весь день?

Но парень вдруг свалился ему на руки. Гук понял, что сегодня, выискивая на площадке Тэхёна, он не заказал пацану еду. Тот просто голодный! Гук впихнул ему в рот кусочек шоколадки, усадил на заднее сиденье своей машины, туда же затолкал Чимина и велел:

— Следи, чтобы он не подавился и не выплюнул шоколад. Как съест, дай ему ещё. И зови его!

Вскоре с заднего сиденья послышалось недовольно бормотание, потом возмущение:

— Чимин, ты с ума сошёл? Это же шоколад! Хочешь, чтобы я покрылся прыщами? Где мы?

— Неправильный вопрос, Тэ. Не где мы, а куда? Мы едем кушать, и это не обсуждается! — твёрдо заявил Чонгук.

— Спасибо, я уже сыт! — заявил омега. — Мне теперь можно три дня не есть, столько калорий Вы в меня запихали, господин Чон! А ты, господин Пак, вообще отвали, предатель! — отталкивает Тэхён друга.

— Что с тобой не так, Тэхён? Чего ты добиваешься, отказываясь от еды? — требует ответа альфа, но Тэ только морщится:

— Вам не понять, господин Чон. Но своей заботой Вы делаете мне только хуже.

Чимин молча гладит друга по руке. Он виновато смотрит на Гука через зеркало. Альфа хмурится, потому что он ни фига не понимает, а помогать понять ему никто не спешит! Наконец они приехали в ресторан, где Чонгук заказал Тэхёну супернизкокалорийную еду. Её пацан съел с удовольствием. Но Чонгук решил разобраться, почему Тэхён морит себя голодом?

— Тэ, ты почему ничего не ешь?

— Я ем! — огрызнулся Тэхён.

— В глаза не бросается! Ты сдохнешь скоро! — рычит альфа.

— Не скоро, — ворчит омега.

Наконец Чимин вскакивает с места и почти кричит:

— Извини, Тэ, но господин Чон прав! Хватит гоняться за этой премией! От этого ты не расплатишься быстрее, а ноги протянешь! Господин Чон, у нас в агентстве политика премирования тех, кто постоянно снижает вес. Я не спорю, деньги хорошие, но Тэ, ты уже не справляешься!

— Заткнись, Пак, и не лезь не в свои дела! — рыкает на друга омега (и откуда только силы берутся?!) — Ты не знаешь, что значит по настоящему голодать! Я нормально живу, могу себе позволить, что угодно! А у меня в приюте мальчишки никогда не ели конфет! У них мясо на столе четыре раза в год, да и то в виде котлет, в которых ноль целых хрен десятых этого мяса!

Меня отправили сюда, как надежду на то, что я поднимусь сам и помогу им! Кто же виноват, что я влетаю и влетаю с этими контрактами? Ещё эти курсы. Чим, тебе не понять. Не надо решать за меня. Я всё рассчитал. Если ещё два месяца я буду скидывать по полкило, то смогу на Новый год всем отправить по небольшому подарку. Они очень ждут, Чим. Я ведь уже так делал, когда был подсобником. А теперь я — целая модель! Они это знают, естественно, ждут!

Сердце Чонгука просто обрывается.

— И где, интересно, ты возьмёшь этот килограмм, чтобы его скинуть? Ногу себе отрежешь? Тэхён, посмотри в глаза реальности: ты себя исчерпал. Нужно искать другой выход.

— Нет его, господин Чон. Только не у меня, — слишком спокойно заявляет Тэхён.

— Да почему, Тэ? — чуть не плачет Чимин. — Ты ведь мог бы решить свои проблемы, только согласись...

— Заткнись, Пак! — рычит на друга Тэхён. — Ещё одно слово, и я больше тебя не знаю!

Наблюдающий за перепалкой омег Чонгук начинает злиться. Он хочет узнать, что это за возможности у омеги, от которых тот отказывается, зато с голоду сдохнуть — всегда готов! Но понимает, что давить на этого Кима бессмысленно. Он вздыхает и говорит:

— Я вас отвезу в гостиницу, собирайтесь.

После того, как Чон высаживает омег, он звонит Хосоку.

— Хо, — сразу начинает Чонгук, — ты ведь знаешь, что Тэ в какой-то зависимости от агентства?

— В курсе, — соглашается Хосок.

— Почему ты не помогаешь ему?

— Потому что Тэ мне не позволяет. Я не могу бить по его гордости. Ещё есть вопросы? — интересуется Хосок холодно.

Но Чонгук упрямее брата. Он просит:

— Узнай, что там у него за неустойки перед отъездом нарисовались? Я их оплачу.

— Чонгук, ты ведь понимаешь, что это сильно заденет гордость Тэхёна? — пытается урезонить старший брата.

Но Чонгук опять рычит:

— Плевать! Это он переживёт, а вот погоню за премией, возможно, и нет. И некому будет гордиться, что он весь такой независимый!

— Что за премия? — не понял Хосок.

— Ну, поинтересуйся там заодно, что и почему им платят за похудение, — посоветовал Чонгук. — Жду от тебя завтра новостей.

— Хорошо, — обещает старший брат.

Чонгук переходит на другую сторону улицы и садится за столик уличного кафе так, чтобы видеть выход из гостиницы. Вечерний Париж наполняется гуляющими парочками, и Чонгук только теперь понимает, как ему одиноко. Он ведь приехал сюда, чтобы бесконечно погружаться в любовь, а оказалось, что тот омега, которого он столько лет... наверное любил, не постыдился использовать его для того, чтобы добраться до другого альфы! Противно.

Не зря все, кто знали Суна, говорили ему, что этот омега не для отношений! Теперь он и сам это видел и понимал. Но кто для отношений? Чимин? Точно нет. Этого мальчишку нужно под венец тащить. Как и Джина. Его тоже нельзя оставлять без защиты.

А Тэхён? Нет, этот парень — сплошная проблема! Муж не должен доставлять столько хлопот. Но вот прямо сейчас мальчишку надо поддержать. И придётся это делать ему. Хосок готовит все бумаги для сделки, Мин носится по инстанциям с этими бумагами. Он, Чонгук, понадобится потом, когда нужно будет превращать помещение в модное и классное место для отдыха. То есть, пока что он, Чонгук, тут нужнее.

К примеру, вот прямо сейчас он видит, как три омеги выползли из гостиницы и медленно идут вдоль домов. Альфы останавливаются около них, широко улыбаются, заговаривают, затем бегут за цветами и осыпают неприступных омежек прекрасными букетами. Чимин смеётся, Джин надменно улыбается, но Тэхён просто восторженно принимает цветы.

И Чонгук вдруг понимает, что эти уличные незначительные знаки внимания — первые подарки от поклонников для Тэ. Его желание принимать внимание от всех подряд, немного злит Чонгука, но он сам себе обещает, что с завтрашнего дня он тоже начнёт дарить юноше цветы. Когда-то он запросто мог заказать в магазине годовую ежедневную доставку для Суна, но тот в итоге сказал, что лучше бы Чон подарил ему машину, чем этот весь мусор! И Чонгук перестал дарить омеге цветы.

А вот сейчас он захотел опять потратить деньги на бесполезные, по мнению многих, растения, чтобы увидеть в серых глазах восторг. Нет, Тэхён его не привлекал от слова «совсем». Во-первых, парень помолвлен. И помолвлен настолько, что сам жених стесняется с ним спать. Во-вторых, получается, дети у него всё же есть. Конечно, не он их родил, но уже взвалил на себя ответственность и тянет так, что готов сдохнуть, лишь бы выполнить все свои «родительские» обязанности. И это вообще не возбуждает.

Одно дело — взять омегу с одним, ладно, с двумя детьми. Как бы, принимаешь любимого, люби и его детей. Но родные — это совсем другое, чем приютские! Ещё вопрос: сколько их там? Двадцать? Тридцать? Какие подарки им посылает Тэхён? Если примерно каждый подарок по пять долларов, а детей в приюте тридцать. Сто пятьдесят долларов — это не очень много, Гук и триста может выделить, но этот паразит сдохнуть с голодухи готов, но денег просить не будет!

Где этот приют, блять? Надо точнее узнать, кого там сколько и чего нужнее? Приют... Кто ж бросает таких детей, как Тэ? Или он — круглый сирота? И как сирота умудрился стать женихом альфы из строгой семьи? Какие у него такие скрытые таланты? Чонгук рассматривал гуляющих ребят, внимательно следя, чтобы никто не нарушал их комфорта. Он между делом писал Хосоку, выясняя, откуда приехал Тэ, нашёл юридический адрес приюта, но даже «электронки» там не было! Написал секретарю, чтобы тот сгонял в приют и разведал, что там да как.

К этому времени омеги вернулись в гостиницу. Тэ выглядел немного лучше. Чонгук сделал ещё один заказ: диетические обеды на весь срок съёмок. А то вот так закружится, забудет, и будет его пацан в обмороке валяться! До того, как придут анализы, всё равно больше сделать невозможно.

***

Утро следующего дня выбило Тэхёна из колеи. Следом за уже привычным букетом для Чимина принесли корзину с сиреневыми и белыми цветами и ему. Перепуганный, он бросился искать карточку, но ничего не нашёл. Может, выпала? Тэхён брякнулся прямо на пол и принялся думать.

Воспитатель в приюте говорил, что его могут видеть при любых обстоятельствах очень немногие. У них в приюте был такой всего один. Прежде их называли «ясноглазые». Но теперь, разобравшись, как это работает, им дали новое имя — «энергики». Эти видят сначала ауру человека, затем его самого. И это остаётся неизменным. Для них. Но сами они могут мутить энергию человека. Тот же воспитатель сказал, что все проблемы Тэхёна явно создал именно «энергик».

Так-то Ким не против. Вроде, как отсеиваются все лишние. С другой стороны, это ведь верный путь к одиночеству... Ничего не поделаешь, с этим он смирился. Но вот то, что принялись угрожать и ему — этого он не потерпит! Парень ещё раз внимательно оглядел свои цветы. На упаковке фирменный знак. Там есть и телефон. Он подбежал к букету Чимина и яростно попытался найти такой же у него. Нашёл! Точно такой же! Ломанулся к Джину.

Тот долго не открывал, а когда открыл, Тэ понял вдруг, что у Джина красота — самая что ни на есть натуральная! Юноша был после душа, на нём не было ни грамма косметики, но при этом старший выглядел ещё милее.

— Тэхён? — позвал Сокджин, прерывая затянувшееся любование собой. — Ты что-то хотел?

— Тебе принесли цветы? — с разгону начал Тэхён.

— Конечно, — уверенно заявил Джин.

— Покажи! — потребовал Тэ.

— Что это значит? — холодно поинтересовался Джин, даже не сдвинувшись с места.

Тэхён нервно всхлипнул:

— Похоже, теперь и мне тоже угрожают...

— Что значит — «тоже»? А кому ещё? — уже пугается Джин.

— Так вам же с Чимом. И пишут, сколько дней осталось.

Джин задумчиво смотрит на Тэхёна, затем прямо в полотенце на голое тело идёт к ним в номер. Внимательно глядит на Чимина и интересуется:

— Вы с ним уже встречаетесь?

— Что? — вначале не понимает Пак, но затем возмущается: — Нет, вовсе нет! Он сам сказал, что такого неуважения не заслуживаем мы оба — ни ты, ни я.

— Да что происходит, мальчики? Кто шлёт вам эти цветы? — почти плачет Тэхён.

— Тэхён, успокойся, — приобнимает младшего Джин. — Нам с Чимом никто не угрожает. Ты всё не так понял. Нам их присылает Юнги. Передо мной он так извиняется и напоминает, что делает всё, чтобы скорее дать мне развод. А за Чимом он, видимо, так ухаживает, намекая, что скоро будет свободным и сможет делать это официально.

Тэхён снова брякается на пол.

— Значит, вам ничего не угрожает! Фу! Гора с плеч. Но ведь мне-то Мин не может присылать цветы? — уточняет он.

Джин задумчиво говорит:

— Как бы может, но вряд ли будет. Поэтому, поздравляю, у тебя появился поклонник.

Тэхён удручённо качает головой:

— Джин, ты ведь знаешь, что это практически невозможно.

Старший с насмешкой смотрит на друга.

— Что невозможно? Искренне полюбить тебя? Тэхён, я знаю, как минимум, одного, кто уже это сделал, практически не потеряв тебя.

— Не надо, Джин, мне и так стыдно перед Ваном, — молит Тэхён. — Что поделать, если Хосока я встретил раньше? Только вот он... никак не увидит меня опять, — совсем расстраивается мальчик. — И зачем я только позвал его на тот показ?

Джин уже устал втолковывать этому упрямцу, что не может он контролировать мысли всех людей о нём! Но Тэхён зациклился на своём чувстве к Хосоку, и считает его любовью — первой, единственной, Вселенской! Однако Джин уверен, что это — просто благодарность, которую мальчишка принимает за чувства.

Разобравшись с букетами, омеги снова начали собираться на съёмки. Тэхён спросил у Чимина:

— Почему ты не сказал мне сразу, что цветы от Юнги?

— Тэхён, мне стыдно, что за мной ухаживает женатый альфа. К тому же, муж моего друга, — расстроенно говорит Пак.

— К тому же, он тебе нравится, — говорит лукаво Тэхён. — Чимин, успокойся, Джин даже не расстроился, когда узнал, что не он один получает цветы от своего мужа, а это значит, что Юнги ему безразличен, — уговаривает Тэхён друга. А сам думает: «Кто ж прислал цветы мне? И зачем?»

***

Чонгук уже ждёт ребят на площадке. Он видит, как омежки выгружаются из своей машины. Тэхён задумчивый, но посвежевший, что сразу цепляет Чонгука. Сквозь рваные джинсы он видит острые колени Тэхёна, и сердце его опять начинает биться быстрее. Он еле успокаивает его, пока моделей гримируют.

Вот только с Джином и Чимином опять выходит кто-то другой! Даже не тот же, что вчера! Куда опять дели Тэ? Может, его разжаловали из моделей? Чонгук внимательно разглядывал обслугу, когда услышал, как Джин холодно потребовал:

— Господин Дюваль, отпустите модель! Мы вам тут не мальчики для личных утех!

Чонгук посмотрел в ту сторону, и увидел, как директор местного агентства ну просто в открытую лапает новенького! А тот глядит на него, Чонгука, серыми глазами. Что? Ничего не понимая, Гук бежит на помощь к незнакомцу, а приближаясь, видит всё более знакомые черты. Тэхён? Это как? Как такое возможно? Он же видел, что это был вообще другой человек! Вот только теперь француз прижимает к себе ЕГО Тэхёна!

Чон подбегает, резко оттаскивает мальчишку к себе за спину и требует:

— Держите себя в руках, мсье Дюваль! Или я увезу его домой. И плевать на неустойку!

— Господин Чон, — расплывается в улыбке Дюваль. — Что-то Вы не слишком спешили на помощь своему жениху. Подозреваю, что не так уж Вы его любите. Вожделеете, скорее. Ведь Вы его даже не видите.

Чонгук быстро оборачивается, и за спиной у него действительно стоит совсем чужой омега! Чонгук быстро отпускает его руку, глядя с недоумением, но чужак вдруг закатывает глаза и почти падает, однако у самой земли Гук хватает на руки... Тэхёна. Понимая, что сходит с ума, Чонгук несёт парня в гримёрку, там его приводят в чувство омежки, а парень вылетает на улицу и почти сбивает с ног Намджуна. Тот ловит его и спрашивает:

— У тебя что, со зрением беда?

Чонгук трёт ладонью лоб и тихо говорит:

— Нет, скорее, с головой. Я вижу то, чего нет. Или наоборот. Пока не совсем понял.

Намджун смотрит по сторонам и говорит:

— Так, на сегодня съёмки окончены, сейчас приедет «скорая», Тэ заберут до утра. Джин, скорее всего будет с ним. Ну и мелкий тоже, куда же без него. Значит, сегодня они обойдутся без нашего присмотра.

— Что? — удивляется Чонгук. — Так ты тоже? Следишь за ними? — совсем смущается младший.

— Конечно! — не скрывает Намджун. — Там ведь, на минуточку, два моих кузена и их друг.

— Кузены? А я думал, ты по Джину сохнешь.

— Сохну, — соглашается Ким. — Но это не мешает ему быть моим дальним родственником. А теперь, давай напьёмся! А то как-то стыдно: были в Париже и даже не попробовали местного вина!

В итоге альфы так напробовались, что Чонгук, поставив перед собой бокал, рассказывал ему под мирный храп Намджуна:

— А я всё думал — когда это у корейцев стало нормально носить серые глаза? А оно вон что оказалось — это он один их носит, а сам под других косит! И ведь почти замужем, а снимается голышом! Где этот его хренов жених? Почему эта падла не оплатила ему курсы? А Хосок чего ждал, яйца мял?

Чонгук хватает трубку и звонит брату. Тот сразу принимает вызов, и Гук орёт:

— Хо, блять, ты почему не оплатил Тэхёну эти ёбаные курсы? Ты узнал, какая у него неустойка? Возьми деньги с моего счёта и закрой её к херам! А жениха его я пошлю на хуй! Оставить омегу наедине со своими проблемами и спокойно спать! Чулков себе пусть купит, блять, на сэкономленные на женихе деньги! Сука, — скулит Чонгук, — брат, я, похоже, с ума схожу. То вижу его, то не вижу. Почему, блять? Почему?

Хосок отключается, и вскоре за плачущим Чонгуком и храпящим Намджуном приезжает менеджер Джина. Их отвозят в гостиницу, где проживают модели.

***

Утро Чонгука начинается со звонка от брата. Тот, вместо «здравствуй», говорит:

— Рядом с тобой должна быть вода и таблетка. Выпей.

Чонгук послушно выполняет требование брата. Тот немного ждёт, и когда голова Гука перестаёт воспринимать звуки этого мира звоном чугуна об асфальт, Хосок продолжает:

— Ты мне вчера звонил, задавал вопросы. Но воспринять ответы был не в состоянии. Теперь слушай.

Ты не сошёл с ума. Просто ты «потерял» Тэхёна. Теперь ты его не будешь видеть таким, какой он есть, зато вокруг тебя постоянно будут находиться люди с серыми глазами разных полов и возрастов. Это всё Тэхён. Я не знаю, почему это случилось и как это работает. Если спросишь Тэхёна прямо, он скажет: «Если я скажу причину, ты меня забудешь». В общем, выбор за тобой.

Дальше. С неустойкой я разобрался, заказы раскидали по другим моделям, Тэ никому больше ничего не должен.

Никакого жениха у Тэхёна нет, успокойся. Кроме меня до тебя о нём никто не заботился. Просто так он прикрывается, когда его перестают видеть.

И да, я не мог оплатить его курсы, потому что Тэ сразу подписал контракт с агентством. А там чёрным по белому написано, что оплата будет проходить частями из средств, заработанных моделью при помощи агентства. Я хотел прижать директора Тэ, чтобы они переписали договор, но даже Джин сказал, что такие скандалы Тэхёну не нужны. Это может помешать его карьере. Больше вопросов не имеется?

Чонгук прокашлялся и сказал:

— Имеется. Ты его тоже «потерял»?

— Да, — спокойно говорит старший.

— И больше не видишь, как настоящего Тэхёна? — не унимается Гук.

— Вижу, только когда он очень расстроен или нуждается в помощи. Но, словно через размытое дождём стекло.

— Это странно. Я вижу его чётко. Но теряю. Теперь понимаю, что он рядом, просто я не понимаю, что это — он. А вчера я думал, что у меня вообще кукуха упорхнула!

Хосок хмыкнул. Как он понимал брата! Поэтому сказал:

— Я не знаю, что всё это значит, но держись, Гук. Тэхёна забыть сложнее, чем это кажется.

— Ерунду не говори. Мне этот парень вообще не интересен. Я с ним вожусь, потому что считал его сначала твоим парнем, потом просто пожалел, а теперь этот Дюваль, сука, клеится к нему. А я же вижу, что Тэхёну это неприятно. Не могу же я его бросить, правильно?

Хосок только хмурится. Но спорить с братом не желает. К тому же, если Гук хочет так думать, пусть так и будет.

***

Тэхён пришёл в себя в больнице. Рядом с ним сидели Чимин и Джин. К его руке была пристроена капельница. Сам он пытался понять, почему опять свалился? Его ведь вчера накормили. Что с ним не так? Вошёл врач омега и на ломаном английском сказал:

— У Вас очень низкий гемоглобин. Мозг находится в постоянном дефиците кислорода, поэтому то и дело отключается. Вам категорически нельзя отказываться от большинства продуктов, которые считаются не диетическими. К тому же, с этими диетами Вы заработали гастрит. Более глубокое обследование помогло бы выяснить причину анемии, но мы без Вашего согласия его делать не стали.

— Я уже прошёл обследование на Родине. Жду результатов.

— Хорошо, — сказал врач. — Я бы посоветовал Вам процедуру непосредственного обогащения крови кислородом, но это — дорогое удовольствие.

Тэхён кивнул. Врач с неприязнью поглядел на другого красивого омегу, который наверняка не нуждается и мог бы помочь... брату? Но делает вид, что они — чужие люди. Кто поймёт этих иностранцев? Он переходит на родной язык, который понимает старший омега:

— Идите домой. Сейчас ему введут снотворное, и до утра он будет спать.

Все покидают палату Тэхёна. А он нервно думает: «Это не пройдёт мимо Хосока! Он обязательно это узнает и расстроится. А что будет, если анализы покажут, что я умираю? Разве его это не расстроит? Что же со мной такое?» Эти мысли тревожат его до самого последнего момента, когда сон, наконец, прячет его в другой реальности.

***

Чонгук решает навестить Тэхёна. Он узнал, что омежки вернулись, и идёт в комнату к Джину, чтобы узнать, где лежит Тэхён. Но прямо перед дверью он тормозит, потому что Джин кому-то говорит очень холодно:

— Это не имеет к тебе никакого отношения. Я говорил раньше и скажу теперь: когда я стану свободным, ты не обязан быть со мной. Я развожусь, потому что мы с мужем так решили. И ты можешь продолжать общаться с кем угодно, как делал это прежде!

— Что ты такое говоришь, Джин? — слышится голос Намджуна. — Я ждал тебя столько лет и продолжаю ждать...

— Не бросается в глаза, — резко обрывает его Джин.

— Что? Это вот ты про что сейчас? Может, ты в курсе, почему я ушёл в армию? — почти рычит альфа.

— Н-нет, — слегка запинается Джин.

— Конечно, нет! — срывается Намджун. — Ты ведь даже не прочитал ни одного моего письма, всё вернул нетронутым!

— Что? Какие письма, Джун? В век интернета кто пишет письма? — растерянно лепечет Джин.

— Тот, кто заблокирован во всех социальных сетях, кто только успевает написать с левого аккаунта «привет!» как сразу оказывается в «чёрном списке»! — уже почти кричит Нам.

— Но, Джун-и, мне некогда сидеть в социальных сетях. Все мои аккаунты ведут работники агентства. То, что ты мне смог написать, это чистая случайность. Я иногда открываю контакты, чтобы посмотреть, есть ли у меня поклонники. Но все давно привыкли, что мне нельзя написать лично. Так что, это, скорее, привычка. Джун, почему ты ушёл в армию? Я когда узнал, то сильно удивился. Ведь ты мог бы не спешить или вообще не проходить службу.

— Мог. Но отец хотел меня женить. Я писал тебе, чтобы ты встретился со мной, чтобы мы сбежали и поженились, хотел поставить родителей перед фактом, что уже женат на тебе. Но ты не ответил. Пришлось уйти в армию. А потом я не вернулся к родителям. Кружился вокруг тебя, сам себя ненавидел, что бегаю за замужним омегой!

В комнате замолчали. Чонгук стоял, словно громом поражённый. То, что Нам был неравнодушен к Джину, поняли уже все. Но, оказывается, это было взаимно! И если Мин узнал это, то... Да нет, всё равно. Нельзя бить омег! Они ведь тоже могут любить или не любить! Это их выбор! Он уже почти отошёл, как вдруг услышал:

— Отпусти, Джун! Я всё ещё замужем! К тому же, тебе есть, кого целовать!

Чонгук влетел в комнату, заваленную корзинами с жёлтыми цветами, а посреди неё стоял Намджун и прижимал к себе брыкающегося Сокджина. У альфы явно в намерениях было поцеловать мужа Юнги, поэтому Чонгук, недолго думая, выхватил Джина из чужих объятий, размахнулся и хотел красиво засветить этому Казанове, но тот перехватил его кулак и прорычал:

— Не лезь! Ты не понимаешь, что тут происходит!

— Джин, — обратился младший к омеге, — ты в порядке? Ты не против, что я вмешался?

— Я в порядке. И спасибо, что вмешался. Джун, уходи. И больше не приближайся ко мне, по крайней мере, пока я замужем.

Намджун вышел, а Чонгук спросил:

— Джин, это что, твоя первая любовь?

— Единственная, — с болью ответил Джин. — Но пока я замужем, он мне никто, и быть никем не может!

— Тебе нужна моя помощь? — снова беспокоится Чонгук.

— Нет, я справлюсь. Джун не сволочь, он просто неверно меня понял, — успокаиваясь, говорит Джин. Потом глядит на альфу и интересуется: — Ты пришёл за чем-то конкретным?

— Да, — смутился Чонгук. — Я хочу проведать Тэ. В какой он больнице?

— Сегодня не стоит к нему ехать, — тускло говорит Джин. — Ему вкололи снотворное, и он спит. А завтра его выпишут. Думаю, вечером он уже будет дома. Не тревожь его, Чонгук.

Чон замер, решаясь. А вдруг?

— Джин, ты знаешь, почему я потерял Тэхёна?

Омега хмурится и кивает. Альфа ждёт продолжения, но Джин сухо говорит:

— Если я скажу, ты забудешь про него. Мне продолжать?

— Нет, — глухо отвечает альфа, и покидает номер Джина.

— Всегда срабатывает! — усмехается омега.

***

Мин Юнги тихо празднует свою личную победу. Сегодня его рискованный план дал неожиданно приятные результаты! Он может прямо сейчас позвонить Джину и дать ему свободу, а потом с чистой душой начать ухаживать за Чимином. Но вначале нужно позвонить отцу и родителям Джина и сказать, чтобы все они шли подальше!

Мин набирает абонента «Отец» и долго слушает гудки. Просто не может быть, что он уже спит! Наконец в трубке звучит недовольное: «Алло!» И Юнги тут же начинает говорить, не давая отцу вставить и слова:

— Отец, я могу сам содержать своего мужа, можешь больше не финансировать семью Ким. Мы разводимся с Джином, но я не собираюсь его бросать. Я так решил!

— Отлично, — спокойно говорит отец. — Приезжай ко мне в офис прямо сейчас, обсудим ситуацию. Больше пока никому не звони.

Через час Юнги в ярости швыряет на стол отца документы.

— Это твои проблемы, отец! Почему я должен всю жизнь расплачиваться за твои грехи?

— Не всю, — примирительно говорит старший альфа. — Каких-то полгода, и срок давности этого дела истечёт. Ты сможешь быть свободен и жить с чистой совестью и с пониманием того, что твой отец на воле, а не в тюрьме, благодаря твоей сыновней любви!

Мин морщится. Он не только не любит отца, но больше его даже не уважает! Чтобы прикрыть свой зад, он сделал несчастными двух юных людей!

— Джин ведь не хотел за меня замуж! Ты мне тогда наврал, а он ни дня не любил и не желал меня! Я люблю его, уважаю и ценю, как человека, но до его омежьей сущности мне нет никакого дела. И ты видел всё это, знал, и спокойно жил!

— Сын, — возмутился старший Мин, — ты уверен, что был бы счастливее, если бы я сейчас сидел в тюрьме за торговлю оружием и наркотиками? Как посмотрели бы на тебя твои друзья? Уверен, что они захотели бы иметь в партнёрах сына преступника? А твои вложения, которые позволили тебе выйти на этот уровень? Смог бы ты пробиться в те круги, имея за плечами отца наркоторговца? Потерпи ещё немного, сын, и ты будешь свободен. И всем будет хорошо. Кстати, что там Золото семьи Ким, так и не знает, что он давно уже даже не медь?

— Не смей оскорблять моего мужа, — зарычал Юнги на отца, — он никогда не кичился этим титулом, и не он разбазарил своё состояние. Он работает, как проклятый, чтобы не зависеть ни от чьих кошельков. Даже у меня ничего не берёт. А те деньги, что ему, типа, дают родители, кладёт на счёт. Юноша сам себя обеспечивает, если что. И честным путём, в отличие от тебя.

Старший альфа вдруг интересуется:

— А ты точно его не любишь, сынок? Почему так защищаешь?

— Потому что уважаю, — глухо говорит Юнги. — Но не люблю, потому что есть другой человек, которого я люблю.

— Так что, ты потерпишь до конца срока? — переводит старый альфа разговор. — Потом я буду просто давать деньги Кимам за молчание, ты можешь даже не содержать их сына.

— Нет. Не надо больше пачкать его своими деньгами. С этого дня деньги для Джина будут приходить от меня.

— Как скажешь, — спокойно говорит отец.

Юнги покидает офис отца, проклиная свою семью! Как они могли? И ведь папа тоже знал, и не был против!

***

Ближе к вечеру Тэхёна отпустили. Он вышел на улицу и побрёл по дороге. Все сейчас были на съёмках, никто за ним не приехал. И парень решил прогуляться по городу. День выдался приятным, хотя идти было немножко тяжело. В больнице ему принесли еду. Ну что сказать, избаловал его Чонгук! От запаха, который исходил от тарелки, его сразу затошнило, и он выбежал из палаты в коридор, чтобы немного унять рвотные позывы. Сейчас он кушать не хотел. Его желудок привык, что если ему и нужно было поработать, то это время уже прошло.

А теперь Тэхён брёл по улице, вглядываясь в прохожих, вслушиваясь в непонятную речь. Вдруг кто-то окликнул его:

— Тэ, мой мальчик! Я еду за тобой. А ты уже гуляешь! Садись, дорогой!

Мсье Дюваль улыбался, но Тэхён очень мечтал увидеть на его месте, кого угодно другого. Но был именно он. А ещё он был директором агентства, от которого они сейчас работают. И грубить этому альфе совсем не хотелось. Хотя страх обуревал парня всякий раз, когда его звал именно этот человек.

Тэхён уже понял, что Дюваль — «энергик». Как и их директор в Корее. Но это им в вину не вменишь. Такими уж они родились. Тэ сел в машину, и мсье, пересыпая английскую речь, которую Тэхён понимал сносно, непонятными французскими словами, повёз его «к твоим прекрасным друзьям!»

***

— Как это выписали? Когда? — возмущался Джин.

Он специально отпросился у Нама раньше на час, чтобы забрать мальчишку, а тут такое — выписали, и даже уже ушёл! Джин принялся звонить Тэхёну, но его телефон был вне зоны действия сети. Чимин испуганно спросил:

— Как он найдёт дорогу домой без телефона?

— Зайдёт в какое-нибудь кафе и попросит вызвать ему такси. Деньги у него есть, — раздражённо ответил Джин.

Он сам растерялся и не знал, что делать. Хуже всего то, что врач предупредил их только что о возможных рецидивах, потому что Тэ ни хрена не ел опять! Джин, стараясь не показать маленькому омежке свой страх, набрал своего менеджера и велел:

— Поднимай людей, Тэхён пропал, — затем набрал Намджуна: — У тебя есть тут связи? Мы приехали в больницу за Тэхёном, а он уже ушёл, и куда — неизвестно. Врач сказал, что он опять не ел, поэтому может свалиться в любой момент! А телефон у него выключен.

— Джин, — почти в ужасе говорит Намджун, — как же мы его найдём? Тут действует правило трёх суток. В полицию обращаться бессмысленно. Пока вернитесь в гостиницу. Вдруг, он уже там?

Джин кивнул и дал отбой. Назад они ехали молча. Чимин обещал поверить во всех богов, если Тэ окажется на месте. Джин думал, что стоит обратиться в посольство. Тэхён ведь гражданин другой страны. Может, под давлением Джина его начнут искать скорее? Но сначала нужно проверить гостиницу.

Конечно, там никого не было. С момента выписки прошло уже больше четырёх часов. Джин набрал номер и глухо сказал:

— Примите заявление от Золота семьи Ким. Сегодня в Париже пропал мой родственник. Требую принять срочные меры!

— Слушаюсь, господин Ким Сокджин.

Больше ничего не оставалось, как сидеть и ждать хоть каких-нибудь новостей. Чимин истоптал все ковры в своём номере и в номере Джина, затем свернулся клубочком в кресле и, тихо всхлипывая, задремал. Джин как замер в кресле, так его и настиг видеозвонок около двух часов ночи.

— Господин Ким, мы обнаружили омегу, по описанию похожего на Вашего родственника. Взгляните, это он?

На экране появилось бледное лицо Тэ. Джин тут же закричал, пугая проснувшегося Пака:

— Да! Что с ним?

— Мы нашли его на берегу Сены, — говорит представитель из посольства, разрывая душу Джину. — Он не подаёт никаких признаков жизни. Но от него сильно пахнет алкоголем.

— Проверьте его пульс, — старается держаться Джин.

— О, пульс слабый, но есть. У нас тут «скорая», я передаю его им.

— Куда его везут? — кричит в трубку Джин, но ему отвечает совсем другой голос:

— Что Вы так орёте? Вы ему кто, муж?

— Брат! — рычит Джин. — Куда его отвезут?

И доктор называет ту же больницу, из которой двенадцать часов назад Тэхён ушёл в неизвестность.