Зло победило.

Виталик принял решение, что будет очень хорошо себя вести, чтобы за его старания отец позволил встретиться с матушкой. На следующей день он рано проснулся, привел себя в порядок и без лишнего шума и ругани, без сопротивления, что ему было совершенно не свойственно, отправился на урок фехтования.
К слову, рыцарское дело плохо давалось юному наследнику. Да, и не только рыцарское… Ему не давались почти все предметы: езда верхом, история, физика, математика, родной и иностранные языки. В танцах он был неуклюж и постоянно спотыкался. Единственное, что у Виталика получалось, так это рисовать и сочинять стихи. И конечно же, государю это очень не нравилось. По началу император часто посещал уроки и следил за успехами сына, которых особо не было, и с каждым разом разочаровывался в наследнике всё больше. Вскоре Петру Федоровичу осточертело попусту терять время на бесполезного, постоянно ноющего, неуклюжего, ни на что не способного мальчишку, и он перестал это делать.
Но в тот день сабля Виталика стала продолжением его руки, грозно сверкая в воздухе.
— Что ж, ваше высочество, видимо, вы прислушались к моему совету и взялись за голову, — после урока сделал вывод Афанасий Андреевич. — Вы, оказывается, не бездарны. Продолжайте в том же духе!
— Благодарю!
— У вас перерыв, отдыхайте. Но напомню, что в десять часов у вас завтрак, а после него урок рианского языка с Андреем Михайловичем. Попытайтесь и там сегодня проявить себя с лучшей стороны. Я зайду к Андрею Михайловичу и узнаю, как прошло занятие. А затем доложу императору. Постарайтесь не разочаровать его и меня.
— Не переживайте, я буду стараться. Я могу идти?
— Идите, молодой человек.

На уроке Виталик очень устал, но вместо того чтобы пойти отдыхать в свою комнату, мальчик отправился к пятилетней сестре Ольге.
Когда девочка увидела брата, то очень обрадовалась.
— Братиииик!
Оля, только что проснувшаяся, спрыгнула с кровати и босиком побежала обниматься с братом. Виталик быстро подхватил её под руки и начал кружить по комнате. Её солнечные непослушные локоны развевались в воздухе, а румянец на щеках от радости стал ещё более насыщенным.
Но когда мальчик опустил Олю на землю, та недолго думая, нахмурила брови и серьезно посмотрела на брата своими темно-синими, как море во время шторма, глазами.
— Братик, почему ты вчера не пришёл? И почему не пришла мама? Представляешь, меня закрыли в комнате, запретив из нее выходить. Служанку Олесю прогнали, а на её место поставили какую-то злую, ворчливую тётку. Да мне даже на завтрак не разрешили пойти!!!
Виталик почувствовал, как глаза начинают слезиться, но вовремя спохватившись, взял себя в руки и успокоился.
— Я вчера был очень занят. А на завтрак вчера подали только кашу. Тебе бы не понравилось… А мама… Мама сильно заболела, — мальчик сглотнул горькие слова, которые встали поперек горла, — Она, чтобы поскорее выздороветь, поехала в горы. Говорят, там полезный воздух…
— Да? А почему меня не взяла? Я тоже хочу в горы!
— Она и меня не взяла…
— Фу, какая вредная… Ну ладно, когда она приедет?
— Я не знаю.
— Ну ладно, тогда. Проиграешь со мной?
Виталик посмотрел на часы. Через десять минут нужно будет пойти на завтрак.
— Боюсь, у меня сейчас дела. Но в обед мы можем поиграть в дворцовом садике. Согласна?
— Там сейчас холодно и грязно… Да и розочки мои любимые уже к зиме приготовились, все листочки сбросили.
— А где бы ты поиграла?
— Я хочу в Тайновском зале.
— Значит пойдем в бальный зал. Договорились?
— Да!
— Ну, всё тогда, я пошёл.

«Хоть бы сегодня там никого не было» — мечтал Виталик.
— Ты снова опоздал…
— Доброе утро, ваше императорское величество. Завтрак начинается в десять, я пришёл вовремя.
— Нужно приходят за десять минут.
— Хорошо, значит буду приходить за десять минут.
— Слышал, сегодня ты был неплох на уроке фехтования. Что же произошло?
— Ваше императорское величество, сегодня самый обычный день. Ничего нового.
— Афанасий Андреевич сказал, что не узнал тебя. Он очень нахваливал твои способности. Говорит, что будто и не ты совсем, а юный офицер. Неожиданно…
— Афанасий Андреевич преувеличивает.
— Возможно… Я уж хотел тебя ругать за то, что ты вчера поссорился к Дашенькой… Она, кстати, очень обиделась. Вон, сегодня даже на завтрак не пришла. Но так и быть, я не буду ворчать. Император должен в идеале знать искусство владения шпагой. Я уж думал, что в будущем государство тебе доверить не смогу.  Думал, что ты кроме рисования ты ни на что не способен. Видимо, ошибался я на твой счет. Ты меня сильно обрадовал. Проси, что тебе нужно.
«Я хочу увидеться с мамой! — надрывался внутренний голос. — Верни маму!
— Нет! Пока что рано об этом говорить… »
— Я бы хотел… Есть у меня очень хорошие друзья. Они из дворянских семей. Их отцы служат при дворе, имеют достаточно высокие чины. Ты их наверняка знаешь. Может… Можно будет, чтобы мы вместе ходили на уроки к моим учителям?
— А они не будут отвлекать тебя от учебы?
— Нет! Они очень хорошие и воспитанные, много что знают…
— Из каких они семей? Кто их отцы?
— Один из семьи Гордовских. Его зовут Андрей. Его отец Василий Иванович генерал-лейтенант дворцовой стражи. Другой друг, а точнее другая… Её зовут Ярослава. Она из семьи Валлоновых. Её отец генерал-маршал Владимир Кириллович.
— Владимир Кириллович… И… Василий Иванович… Да, знаю таких. Каждый день видимся. Очень умные, одаренные люди. И дети, надеюсь, не менее одаренные.
— Ваше императорское величество, — вмешался в их разговор только что пришедший канцлер. — Уж извините, что вмешиваюсь в ваш разговор, но разве пристало женщине обучаться точным наукам и военному делу, тем более вместе с наследником? Подумать только! Я считаю, эта Ярослава…
— Наша страна сильно отстаёт в развитии по сравнению с Западом. Я пытаюсь провести огромные реформы, а у меня канцлер живёт по старым понятиям, — ухмыльнулся Петр Федорович. — На Западе женщины уже империями управляют, а у нас обучаться точным наукам права не имеют, ибо это стыд и позор…
Император задумался, а затем посмотрел на Виталика и сказал:
— Твои друзья будут не только учиться с тобой, но они ещё и будут жить со своими семьями во дворце. Владимир Кириллович и Василий Иванович и так почти всегда здесь из-за работы. Да и болезни сейчас бушуют за воротами, мало ли что твои друзья могут притащить. А так и отцы со своими семьями видяться будут чаще, и я буду спокоен за твоё здоровье. У меня всего двое наследников, сейчас я не имею права рисковать одним из них.
— Благодарю.

После урока рианского языка Виталик вновь отправился к сестре, чтобы поиграть с ней, как он и обещал.
Ольга стояла на балконе и грустно смотрела в сторону парадных ворот, рядом с которыми, на площади перед дворцом, маршировала стража.
— Всё, идем? — остановившись у двери, спросил Виталик.
— Я больше не хочу… — надувать Ольга
— Что случилось?
— Эта глупая служанка испортила мне настроение. А еще…  А еще пришла какая-то злая тётка и отругала меня за то, что я просто гуляла по коридорам. Если не ошибаюсь, её зовут Дарья Григорьевна. Моя новая служанка голову перед ней склонила, представляешь? А мне она ни разу не кланялась, хотя должна была… Кто она такая,  эта Дарья Григорьевна?
— Ох уж не знаю…
— Когда уже мама приедет? Вот она приедет и накажет эту выскочку! Да кто она такая, чтобы ругать меня, императорскую дочку, прямого потомка рода Белозëрских!
— Я даже и не знаю, что мне тебе ответить…
— Ничего не отвечай, просто одобрительно кивай.
— Ладно.
После этого слова повисло молчание.
— И чего ты молчишь? Раздражаешь!
— Ну я же тебе сказал, что не знаю, что ответить…
— Эй, это случаем не твои друзья? — Оля указала пальцем, на только что приехавшую карету из которой вышли девушка в простом наряде, наверняка няня или служанка, высокий, для своего возраста, мальчик и рыжеволосая девочка.
Виталик с интересом вышел на балкон.
— Неужели отец уже успел отправить гонца и привести их во дворец?
— Ну что ты стоишь как вкопанный, иди встречай!
— А как же ты, я же тебе обещал…
— Ой, да не хочу я уже играть. Иди, давай.

Когда Виталик почти прибежал ко входу, гости уже поднимались по широкой парадной лестнице.
— Виталик! — рыжеволосая Ярослава бросилась в объятия. — Прости нас, что мы не смогли приехать вчера. Как ты?
— Ты о чём? — с непониманием спросил наследник.
— Ну… — девочка обернулась, посмотрев на слуг, а потом прошептала: — Твоя мама… По слухам… Божечки…
Ярослава замолчала, и из её глаз потекли слёзы.
Андрей подошёл ближе и продолжил:
— По слухам, император ещё год назад завел любовницу. Любовница та была не просто девушкой, а ведьмой. Она заставила государя взять её в жены, околдовав любовными чарами. Говорят, она же приказала Петру Федоровичу прогнать Елену Николаевну из дворца.
Виталик попытался сдержать лицо перед всеми присутствующими, улыбнулся и сказал:
— Это всё чистейший бред. Моя матушка, Елена Николаевна, как была для меня императрицей, так ей же и остаётся.
— Но мой отец вчера рассказывал матушке, что Елена Николаевна навсегда покинула дворец, — проревела Ярослава. — Папа сказал, что она была отправлена куда-то очень далеко.
— Мой отец вчера её сопровождал, — подтвердил слова подруги Андрей.
— Давайте пойдем в мою комнату и там уже поговорим.

— Правильно ли я понял, что ты собираешься хорошо себя вести, стараться в учебе, чтобы твой отец смягчился и позволил тебе встретиться с Еленой Николаевной? — переспросил Андрей, сидящий на полу у окна в спальне Виталика.
— Всё верно, — ответил наследник, находящийся напротив.
— Но ведь ты понимаешь, что он ни за что не позволит этому произойти?
— Надежда умирает последней.
— Всё это глупо…
— А мне кажется, — в разговор вмешалась Ярослава, — что ты, Виталик, прав. Нужно попробовать.
— Глупо, глупо, глупо… Глупо надеяться на чудо…
— Глупо, не отрицаю. Но надежда — это всё, что у меня сейчас есть.
— Нет! У тебя есть Оля и мы.
— Это совершенно другое…
Андрей тяжело выдохнул, встал на ноги и протянул другу руку со словами:
— Я знаю, что ничего не получится, но я готов поверить в невозможное, готов поддержать тебя на твоём пути.
Виталик принял «руку помощи».
— Просто знай, — продолжил Андрей, — мы всегда будем рядом.
— Да! — поддержала его Ярослава. — Всегда-всегда. Что бы ни случилось, мы будем рядом.
— Спасибо вам.

—————

С тех пор прошло три долгих месяца. Каждую неделю Афанасий Андреевич нахваливал наследника императору, Петр Федорович в эти моменты сиял от счастья, а сам Виталик думал лишь об одном: «Скоро… Скоро он смягчится, может, даже полюбит меня не как потенциального императора, а как сына, и разрешит мне встретиться с матушкой».
И вот в одно зимнее утро после урока Андрей подошёл к другу и сказал:
— Ты так похудел, почти ничего не ешь, грустный постоянно. Без Елены Николаевны прям увядаешь на глазах… Мне кажется, что уже пора поговорить с отцом на счёт вашей встречи. Уже три месяца прошло. За это время ты так усердно старался. Император не сможет тебе отказать.
— Думаешь? — спросил Виталик.
— Я это знаю.
— Хорошо, тогда я за обедом с ним поговорю.
— Давай.

Наступило время обеда. Когда Виталик пришел в столовую, отец уже сидел за столом. Дарьи Григорьевны не было, она ещё с первого совместного завтрака перестала появляться за общим столом. Мальчик медленно сел за стол, глубоко вздохнул и решительно начал:
— Ваше императорское величество…
— Что ж ты как не родной. Я тебе отец, как-никак. Называй меня папой.
— Пап…
— Да, дорогой, я тебя слушаю.
— Я хочу встретиться с мамой. Хотя бы раз.
— Даша всегда рада тебя видеть.
— Я хочу встретиться со своей настоящей мамой, Еленой Николаевной.
Петр Федорович ухмыльнулся:
— Этому не бывать.
— Но, пап…
— Я больше никогда не хочу слышать в своём доме об этой женщине. И посоветую тебе просто забыть о ней.
— Забыть? Она моя мать! Она меня родила и воспитала! — настойчиво возразил наследник.
— Замолчи сейчас же!
— Я хочу с ней встретиться! Хотя бы раз…
— Если ты не прекратишь, то я вычеркну тебя из списка наследников.
— Отец, кто я для тебя? Ведь ты никогда не воспринимал меня как своего сына, родную кровинушку.
— Замолчи, повторяю в последний раз!
— Как только ты понял, что я не смогу стать самым лучшим в мире императором, тебе стало плевать на меня! За все семь лет моей жизни  ты ни разу не поинтересовался, как у меня дела, зато тебе была важна учеба. Мама была единственным человеком, кто любил меня в этом дворце!
— Стража!
— Я думал, дело во мне. Я думал, если поменяюсь, если перестану быть тем, кем я на самом деле являюсь, то ты меня заметишь и полюбишь!
Стража вошла в столовую.
— Уведите его и закройте в комнате.
Стражники подошли, осторожно схватили наследника и повели к дверям. Виталик упал на колени, продолжая доказывать своё:
— Это не во мне что-то не так, а просто ты меня всегда воспринимал как пешку, задача чьей жизни — просто занять трон и во время своего правления расширить границы. Отец, вычеркни меня из списка наследников, да вообще можешь просто взять и вычеркнуть из своей жизни, раз я тебе приношу лишь проблемы.
— С этого дня ты мне больше не сын.
Мальчик улыбнулся и ехидно сказал напоследок:
— Конечно! Ведь я не такой, как ты хочешь! И вообще, ваше императорское величество, а вы мне и не были никогда отцом.

Пока стражники тащили Виталика до его комнаты, все слуги косо, с явным отвращением, смотрели на него и перешептывались.
Мальчик не плакал ни в столовой перед отцом, ни по дороге. Но как только перед его носом захлопнулась дверь, из его глаз полились слёзы. Ему перестало хватать воздуха, он начал задыхаться от боли. От самой сильной и неизлечимой боли, а именно душевной, когда сердце разрывается на мелкие кусочки от понимания, что единственный человек, кто его любил просто так, за то, что он есть, находится сейчас очень далеко, и возможно, он никогда с ним не встретится.
— Виталик? — послышался голос Андрея. — Что произошло?
— Уходи, — прошептал мальчик.
— Я просто хочу тебе помочь…
— Уходи! Всё из-за тебя! Если бы не ты, я бы не стал сегодня отцу говорить про маму, и этого всего бы не было! Ты специально мне так сказал, чтобы я испортил с ним отношения. Тебе было завидно, что я сын императора! Ты самый худший друг! Я тебя ненавижу!