Глава 6. Проснуться не получится.
Бабушка предложила Сильвио остаться переночевать в её доме. Ведь с дороги мы все достаточно устали, а пройденный нами путь до этого был намного сложнее. Сильвио не хотел доставлять неудобств, поэтому деликатно отказал, убедив бабушку, что доберётся самостоятельно до города без происшествий. Я была обеспокоена, что парню придется идти через лес вечером, но он дал понять, что не одна я знаю гущу и природу в этой местности, как свои пять пальцев.
— Эда, Аврора, завтра к полудню обещаю заглянуть в гости. Спасибо за гостеприимство.
— К тому времени пирожки уже будут стоять на столе, — улыбнувшись, ответила бабушка.
Парень согнулся в полупоклоне и, попрощавшись, покинул дом.
Аврора поставила чайник на печку, тем самым выдержав пару минут паузы, давая Эде время, собраться с мыслями. Обе понимали, что предстоит разговор. Насколько он будет тяжелым и серьезным знала только Эда, но Аврора была не глупа и не слепа, думая о своем, она понимала и готовилась к плохим исходам.
— "Я не могу. Я не могу. Не могу. Не могу. Не могу. Я не могу это сказать. Не могу!"
—...не могу, — шёпотом произнесла Эда.
Аврора присела рядом с внучкой, приобняв за плечи. Из голубых ангельских глаз молодой девушки полились слёзы, но она не проронила ни единого слова. Сколько они так просидели? Никто не знает. Аврора, как никто другой, знала каким исцеляющим эффектом обладали иногда объятия. Легкие, невесомые, непринужденные, полны любви и заботы. Тишина... такая разная, по-своему понятная, родная. В дуэте эти простые вещи могут сотворить волшебное зелье под названием — "Покой", которого очень часто многим не хватает.
Эда начала вытирать щеки от оставшихся влажных следов. Без слов, девушка встала, взяла сумку, которая лежала на полу в углу, достала лист бумаги и, не поднимая глаз, протянула своей бабушке.
За окном уже темнело, кузнечики не так давно начали исполнять свою симфонию, птицы практически не летали, где-то вдали были слышны совы.
"Следующая сцена происходит от лица Авроры"
Эда стоит передо мной с опущенной головой, не поднимает на меня взгляд. Я взяла лист из её рук и зажгла, рядом стоящую, свечу. Когда там на поляне я увидела мою Эду, я поняла... нет, нет. Я почувствовала тяжесть её души. За гордой осанкой, непринуждёнными и столь легкими действиями были глаза полны боли. Я не знала, наверняка, из-за чего это чувство появилось у неё. Не стала и расспрашивать её обо всем при этом молодом парне. Всё-таки это не дело чужих ушей. Хотя он и спас Эду, это как минимум было нетактично с нашей стороны, а как максимум никакого доверия лично он у меня ещё не вызвал.
Развернув свёрток бумаги, я увидела красивый почерк дочери, но буквы как бы это описать... прыгали по листу. Одна выше, вторая ниже, больше, меньше. Хаос. Паника. Нервозность. Печаль. Безысходность. Спешность. Вот какие чувства в душе вызывало это письмо.
"Привет, любимая. У нас всё хорошо... пока что... Ты не представляешь, как бы я хотела лично передать тебе это письмо, в последний раз увидеть тебя, услышать твой голос, но, видно, духи удачи распорядились иначе. Я бы хотела убежать, спрятаться, как в детстве, когда мы играли в прятки, но я не могу. Не могу подвергнуть злой участи жизнь Эды.
Прости, что письмо столь короткое. Мне так много хочется тебе рассказать. Если бы я только могла выкроить ещё чуть-чуть времени для нас. Но здесь я бессильна.
Люди идут к нам, их много. Не знаю, что будет дальше, доберёмся ли мы к тебе... скорее всего нет, но прошу об одном —позаботься об Эде.
Надеюсь, вы когда-то найдёте силы простить нас за то, как скоро мы покидаем вас. Прими мою просьбу, как последнее желание. Прошу, береги нашу малышку. Не дай ей найти то, что ищут они.
Моё время вышло... прощай.
С бесконечной любовью,
Твоя Агата"
Повисла та самая тишина. Тишина, которая может быть пронзающей, может быть жестокой... кричащей. Это не то зелье, каким она может быть, а яд.
Эда стояла у окна. Перед глазами проносились воспоминания пылающего дома, которые так чётко можно было увидеть в бездонной тьме, что отражало пламя свечи. Аврора сидела на стуле, смотря сквозь пол. Она не двигалась, не моргала. Даже такая сильная, жизнестойкая, иногда, казалось, холодная разумом и сердцем женщина не могла поверить в то, что означало это письмо.
Время в доме будто остановилось. Аврора в миг ослабела, её руки не смогли удержать даже ничтожно лёгкий лист бумаги. Маленький сквозняк буквально вырвал из рук женщины злосчастный клочок, а затем нежным, плавным движением уложил его на пол. Свеча заиграла своим светом по всей комнате... больше ничего не напоминало о том, что в этом доме существует что-то или кто-то, помимо тишины. Хотя... письмо. Лёжа на полу и пошатываясь, из-за высохших от времени на нём слёз, оно всё-таки напоминало о том, что это жизнь, а не картина на холсте безжалостного художника.