Хрупкая

- Что такое забвение? - взволнованно шепнула Дафна на ухо израненной Софии, но та лишь пожала плечами.

Группа новичков наблюдала, как Лука сотворил пятерых своих клонов, полностью сливаясь с ними внешне так, что спустя всего пару мгновений точно определить, где находился настоящий маг - не представлялось возможным.

Клоны встали возле Киры и Волка, но те не особо сопротивлялись, будто бы заранее сдаваясь. Даже и не сравнишь их с теми воинами, жаждущими боя и крови, что были на поле вечером. Они будто сдулись, словно воздушные шары. И если в глазах у Волка читалось смирение и беспокойство за Алекс, которой он изъявил желание помочь, то Кира явно боялась того, о чем Мелинда говорила раньше. Алекс и вовсе продолжала сопротивляться, единственная, кого пришлось уводить силой.

- Я ранена! Мне нужно лечение! - выкрикнула она, никак не собираясь уходить.

- Вы же знаете, что в академии нет целителей, - равнодушно произнесла ректор, - Вы знали это, нападая на новых хранителей, думая и предвкушая то, как они будут мучиться болями после вашей магии, - Мелинда не высказала это, но в воздухе повисли следующие слова - «Ваша очередь страдать!»

Однако, несмотря на все произошедшее, Ника не хотела, чтобы Алекс именно мучалась. Там, на поле, она всего лишь желала ее остановить, а потому тихо кашлянув, подала голос:

- Почему в академии нет лекарей? А если что-то во время обучения пойдет не так и кто-то поранится? Сейчас больше всех из нас пострадала София, кто ей поможет?

Обернувшись к Николь, Мелинда некоторое время спокойно смотрела на девушку, после произнеся:

- Хранители исцеляются сами со временем. Через пару дней София сможет забыть о любом дискомфорте, связанном с сегодняшним инцидентом. Остальные же, - она прошлась взглядом по почти никак не пострадавшим Дафне и Ха Джуне и немного помятым Тайсону и Николь, - Уже завтра будут чувствовать себя отлично.

«Ага, все, кроме меня...» - мрачно подумала Ника, но вслух ничего не сказала.

- Ранения после магии пустых просто так не заживают, - встрял до этого молчавший и переваривающий весть об Алессе Данте.

- Я лишилась магии, напоминаю! – нетерпеливо добавила трясущаяся и взмокшая Алекс.

Обернувшись к ней, будто без слов говоря: «Как Вы еще здесь?», Мелинда снова помолчав, выдала:

- Хорошо, я пошлю в академию Дагона просьбу прислать целителя. Заодно может кто-то прибудет из совета, чтобы решить Вашу дальнейшую судьбу, - кивнув клону Луки, ректор безмолвно распорядилась все-таки увести бунтовщиков. На этот раз Алекс не стала сопротивляться.

Взглянув в окно, Мелинда некоторое время бездумно смотрела в темень подкравшегося вечера. Луна освещала часть парка, но не падала с этой стороны на здание академии. Прохладный свежий воздух остался за окном. Напряженная атмосфера никуда не исчезла даже после того, как Алекс покинул комнату лазарета.

- Завтра в десять утра, - произнесла она, ни к кому особо не обращаясь, но в тот же момент на стене напротив библиотеки само собой менялось расписание, буквы беззвучно выдалбливались на каменной стене, - Состоится собрание. Присутствие для всех обязательно.

Моргнув, будто выйдя из транса, женщина легко кивнула всем присутствующим, двинувшись на выход. Лишь на пороге не оборачиваясь, она распорядилась:

- Отдыхайте и пусть тревожные мысли не посещают ваши головы.

За ней следом ушел Данте. Ни одной копии Луки к тому моменту в комнате уже не было.

- Да уж, ну и денек! – пытаясь хоть как-то развеять обстановку, присвистнул Тайсон, обращаясь после к Софии, - Тебе помочь добраться до комнаты?

- Да, если можно, - девушка выглядела действительно замученной. Те места, где раскаленная сетка Алекс соприкасалась с ее кожей и одеждой – были поистине страшными. Будь София человеком, ее бы немедленно госпитализировали, обкололи обезболивающим и оставили в больнице приходить в себя. Но здесь и сейчас, молодой женщине не предложили даже помощи добраться до комнаты, не дали хоть какого-то успокаивающего чая. Да что там, даже подорожник не прилепили на страшные пострадавшие места!

Жестоко? Видимо нет. Видимо с душами действительно особо не церемонились в плане ранений. А что делать самой Нике?

Девушка чувствовала себя полностью разбитой. Как морально, так и физически.

Решив не идти сегодня в библиотеку, Николь собиралась доползти до своей комнаты, упасть на кровать и так проспать до завтрашнего дня. Но только стоило ей собраться сопровождать Дафну и Ха Джуна, как Адам все еще находившийся в комнате, поймал ее за руку пониже локтя, не слишком назойливо, но все равно удерживая на месте.

- Не прогуляешься со мной? – грустно улыбнувшись, спросил он и видя, как Николь устало хмурясь, собирается отказать, попросил, - Пожалуйста.

Прохладный воздух холодил кожу, вызывая мурашки, неприятно расползающиеся по всему телу, однако Ника была рада возможности подышать свежим воздухом, чтобы привести мысли в порядок. Яркий лик полной луны светил прямо над головой. Башни отбрасывали причудливые тени, которые как будто иногда шевелились, а может это все была игра воображения.

Медленно присев на черепицу, Ника осторожно откинулась на спину, чувствуя как через одежду коже становится совсем слегка прохладно. Нагретая днем крыша еще не растеряла свое тепло, а значит, и простудиться лежа на ней было меньше рисков.

Поясница, спина, ягодицы, ноги, руки, шея – все ломило. По Нике будто автобусом проехались, но вслух она ничего говорить не решилась, ведь Мелинда ясно дала понять, что завтра она уже должна чувствовать себя свежим огурчиком, а значит самоисцеление уже должно было вступить в силу. Придется молча все это выносить.

Рядом расположился Адам, он молчал, а Ника не спешила вызывать его на разговор. То, что прогуливаться блондин собирался по крыше – явилось для Николь неожиданностью, однако девушка даже на миг не заподозрила, что с этой крыши ее собираются скинуть или как-то иначе навредить. Адам был не таким.

Забавно, первое впечатление парень произвел не лучшее. Еще вчера Ника думала о нем, как о прилипале, от которого просто так не отделаешься. Еще вчера. Прошел всего лишь один день, а такое ощущение, что она тут уже несколько месяцев! Прибыла, чтобы выяснить о Томе, но ввязалась непонятно во что и даже нет никаких моральных сил дойти до островка знаний, чтобы продолжить поглощать интересующую информацию. Что мешает? Посторонние поручения? Но от них она не может отказаться, не вызвав тем самым подозрений. Приобретенные новые знакомые? А вот от их общества отказаться вполне можно. Слишком расчетливо и жестоко? Они все равно не смогут стать друзьями. София, Тайсон, Дафна и Ха Джун – хранители, души умерших людей. А Николь живая, ей не место среди них. Ей нужно только найти Тома и попробовать всеми правдами неправдами вернуться домой. Нельзя привязываться ни к кому, чтобы не было мучительно больно расставаться!

- Они не такие, - подавший голос Адам, вывел Нику из легкой задумчивости. Моргнув, девушка повернула голову, чтобы посмотреть на сидящего рядом блондина, глядящего вперед в темноту ночи, будто пытающегося что-то в ней высмотреть, разгадать какую-то загадку, - Они не такие плохие, какими кажутся.

Повторил и дополнил, чтобы придать смысла своим словам. Ника молчала, не встревая в разговор, давая возможность высказаться, что Адам и сделал.

- Новые хранители, появляющиеся здесь полны энтузиазма. Они рады, что вера в родном мире оказалась истинной, что иной мир существует и в нем можно жить. Тоска о прошлой жизни достаточно быстро выветривается из организма, тебя отвлекают словами о том, что впереди ждет возможность постигать свою открывшуюся силу, ты жаждешь знаний, у тебя появляются новые знакомства и возможно даже отношения. Мог ли ты мечтать о таком после смерти?

Адам посмотрел на Николь, но вопрос его не требовал ответа, а потому девушка лишь неопределенно пожала плечами.

- Нам дают напарника и говорят, что теперь мы вместе навсегда. Что будем сражаться плечом к плечу, мешая пустым попасть в мир живых, - продолжая свое повествование, Адам снова повернулся, глядя в темноту подкравшейся ночи, - Почти всегда напарник становится нам хорошим, верным другом, а в некоторых случаях и семьей. Тем, без кого ты не знаешь как дышать, не умеешь существовать и не хочешь проживать эту новую жизнь без наличия хранителя, с которым соединилась твоя душа.

Адам замолчал и глядя на него Николь поняла, что сейчас мужчина говорил о себе, затрагивая какие-то особые струны своей души, почти обнажаясь перед нею.

- Но иногда, - взгляд стража погас, голос же стал более глухим и безжизненным, - Случается так, что ты не можешь уберечь своего напарника от беды. Он погибает, оставляя в твоей душе и сердце открытую незаживающую рану, - сжав зубы так, что на скулах заиграли желваки, Адам сжимал и разжимал кулаки, - Но руководству Дагона не до наших личных драм, для них это потеря боевой пары. Нас возвращают в академию Авалон, чтобы однажды мы нашли себе новую пару.

Примерно это же им рассказал и Лука еще днем, не так эмоционально, но все равно. Ника продолжала молчать, а Адам вдруг тихо грустно рассмеялся.

- Когда вы первый раз увидели нашу компанию, то назвали нас элитой, но это не так, - снова повернувшись к Нике, парень неопределенно качнул головой, - Для Стазиса мы – неудачники, - не дав уже открывшей было рот девушке хоть что-то сказать, Адам медленно перечислил, - Я трижды лишался своего напарника, Алекс и Волк – два раза, Кира всего лишь один раз теряла пару, но в ее случае это было болезненно, потому как в своего мага она была влюблена. Абсолютным же рекордсменом среди нас является Данте, его напарники гибли пять раз.

Ника забыла то, о чем собиралась сказать. Вообще, стоило бы, наверное, заметить, что все это очень печально, но не может служить оправданием тому, что эта «элита» делает с новыми хранителями, но помимо воли Николь прикинула, а что бы она сама чувствовала потеряв напарников, с которыми успела сродниться целых пять раз?

«Но ведь Данте и не гнобил новичков. Да, он был беспричинно груб, но ни на кого не нападал!» - поняв, что почему-то слишком много думает о конкретно этом страже, Николь переключилась на...

- А разве Волк и Алекс не в паре? – вспомнив недавно увиденную сцену близости, Ника нахмурилась, чем вызвала почти незаметную улыбку на губах своего собеседника.

- У них романтические отношения, но в духовном плане они, как выяснилось, друг другу не подходят, - медленно выдохнул Адам, неопределенно пожимая плечом, - Сколько бы Алекс не проходила ритуал, соединиться душой с Волком у нее не получается.

Для Николь все это было сложно. Ведь было принято считать, что те, кого ты любишь - уже заранее являются твоими половинками, а значит вы на одной волне, чувствуете друг друга и все такое прочее. Но видимо здесь так не считалось. Странно. Или что, между этими двумя и чувств особых нет? Но Волк же проявлял заботу и беспокойство за огненную чародейку. Может что-то не так с Алекс?

«С тобой что-то не так...» - вспомнила Ника свои же слова, обращенные в сторону магички. Тогда было много разных потрясений. Страх, ужас, беспокойство, недоверие, неуверенность в собственных силах и сомнение смешались в ядерный коктейль. Почему эта мысль тогда возникла в ее голове? Почему что-то не так было именно с Алекс, а не вздорной, агрессивной Кирой? И откуда это странное подозрение, что голос, которым она произносила эти слова – не принадлежал ей?

- Да, я понимаю, это не оправдывает всего того, что натворили Кира, Волк и Алекс, - продолжил Адам с уставшим вздохом, запуская пятерню в голову, ероша белые как снег волосы, - Просто хотел, чтобы ты поняла, что не все так просто, как кажется на первый взгляд.

Еще немного помолчав, чувствуя, что если в ближайшее время не поднимется, чтобы двинуться к себе в комнату, то так тут и останется на ночевку обессиленная и израненная, Ника осторожно коснулась ладонью руки стража, чувствуя, как тот вздрагивает, но конечность не отдергивает, вместо этого внимательно сейчас глядя на нее.

- Расскажи мне о слиянии с космосом и забвении, - мягко попросила она.

***

Ее комната отличалась от прочих, хотя бы тем, что Алесса не делила свои покои с кем-то еще. Узкая одноместная кровать, аккуратно сейчас застеленная. Над ней полки с книгами до потолка, еще полки с правой стороны от кровати рядом с широким темным шкафом. Напротив кровати у окна рабочий стол и еще одна полка с различными документами и свитками. Минимализм.

Он помнил эту комнату, но теперь осознал, что что-то изменилось. На стенах больше не было ее рисунков, с подоконника исчезли диковинные цветы, которые она любила разводить в свободное время.

Вроде бы особо ничего не изменилось, а вроде бы что-то пропало. Что-то очень важное.

Дверь комнаты оказалась не запертой, открылась без скрипа, пропуская его в полумрак помещения. Алесса не сидела на кровати, не читала книги, не работала за столом. Ее хрупкая фигурка угадывалась в темнеющем силуэте на балконе, куда он и направился. На душе было странно, он давно такого не ощущал, закрывшись ото всех. И только сегодня, после того, как услышал о забвении Алессы – что-то шевельнулось внутри. Что это было? Вина? Сожаление?

Встав рядом с девушкой, некоторое время он бездумно смотрел вперед, после поворачивая голову, чтобы всмотреться в Алессу рядом с собой. Безусловно, она его заметила, но никак не отреагировала и заговаривать первой не спешила. Внешне она была расслаблена, внутренне ей было все равно. Все равно, что тот, кого она раньше любила, пришел к ней без приглашения, с целью поднять неудобные темы для общения. В этом и заключался ритуал забвения, которое Алесса совершила в тайне ото всех уйму лет назад.

- Почему ты не сказала? – столько вопросов вертелось в голове, но Данте смог выдавить только этот, внимательно глядя на девушку рядом.

- Не думаю, что это что-то бы изменило, - ответила Алесса спокойным голосом, продолжая смотреть вперед.

- Я всегда, - он сделал шаг вперед, тут же останавливаясь, продолжая смотреть на девушку, - Всегда думал, что ты холодна со мной из-за нашего разрыва. Я и представить не мог, что ты приняла забвение!

Повернув голову, Алесса равнодушно взглянула на того, кто раньше был ее воздухом, ее жизнью. А потом все обернулось прахом, стоило узнать о неком споре, где один из его участников утверждал, что серьезная неприступная Алесса не поведется на ухаживания наглого и сумасбродного стража, другой же был уверен, что легко уломает свою жертву, не только затащив ту в постель, но и влюбив в себя по уши. История стара как мир, но тогда все было иначе. Тогда она на миг поверила в сказку со счастливым концом и то, чем все обернулось – явилось для нее концом света, не иначе.

Покопавшись в памяти, Алесса и сейчас помнила это, будто все случилось вчера. Забвение в данном случае заключалось в другом. Потерять память было бы благословением, но этого бы ей никто не позволил сделать.

- Это не так страшно, как вы все думаете.

Слухи распространяются быстро. Алесса была в курсе признания ректора, но не сердилась на Мелинду за это. Просто не могла.

Сжимая кулаки так, что короткие ногти впились в мозолистые ладони, Данте смотрел на этого бледного призрака прошлой Алессы и не понимал, как он раньше мог не заметить таких очевидных вещей? А если бы заметил, то что? Что бы он сделал?

- Не нужно было этого делать, - хрипло произнес он, глядя на девушку рядом с собой.

- Нужно было позволить чувствам сожрать меня целиком, - кивнув, улыбнувшись одним уголком губ, произнесла Алесса и пока Данте судорожно подбирал слова, огорошила его признанием, - Я хотела спрыгнуть в Бездну, Мелинда остановила в последний момент, - посмотрев на ошарашенного мужчину, Алесса слегка приподняла подбородок, заглядывая в его глаза, находя в них вину и раскаяние, которые сейчас ей были совсем без надобности, - Тебе не понять, но когда любимый человек разбивает твое сердце, то кажется, что ты не можешь, не хочешь существовать в этом новом мире, постоянно глядя на того, кто втоптал твои чувства в грязь. Забвение было для меня спасением и я приняла его не задумываясь.

В ее голосе не было былой боли, злости, обиды, ярости, печали. В нем не было ничего. Данте никогда не любил эту девушку, для него она была лишь инструментом в споре и общим развлечением. Однако он никогда не желал ей зла. Старички академии убивали скуку, кто как умел. Кто-то как Кира – давил новых хранителей, открыто издеваясь. Кто-то как он - действовал иначе, но именно сейчас Данте впервые осознал, что его методы развлечь себя были намного жестче, чем детские проделки Киры. А осознав это, мужчина сделал шаг назад, все еще находясь под впечатлением от всего услышанного и собственных эмоций на этот счет.

- Мне жаль, - только и смог он сказать прежде, чем покинуть чужую комнату.

***

- Иногда души, что живут в поселениях близ академий, чувствуют тоску по родному дому или просто необъяснимое давление внутри. Оно разрастается, пожирая воспоминания обо всем хорошем, происходящем с ними в Стазисе. И тогда душа принимает добровольное решение перестать существовать, слившись с энергией космоса, - глядя в темное небо, произнес Адам, водя кончиками пальцев по тому месту на руке, где недавно с кожей соприкасалась теплая ладонь Николь, - Мелинда с помощью магического ритуала узнает какая именно душа хочет слиться с космосом, после чего создает особые именные пилюлю, проглотив которые души заканчивают свое существование в Стазисе, - пауза продлилась недолго, Адам посмотрел на девушку рядом, - Насколько я знаю, ты видела, как это происходит. Прости за это. И не вини себя в том, что случилось.

Закусив нижнюю губу, Николь мотнула головой так, что волосы упали на лицо, стараясь прогнать из памяти дикую по своему мнению картину. Но кое-что вызвало вопросы.

- Мелинда делает пилюли? – поднимая руку, одновременно с этим чувствуя, как тупой болью отзывается гематома на локте под одеждой, девушка заправила волосы за ухо, - Значит, у нее есть возможность развоплотить любого хранителя? Но что если пилюля попадет к кому-то другому?

Эту волшебную таблетку, например, могли заставить проглотить силой, раз тут у некоторых время от времени сдают нервы. Нужно было как-то себя обезопасить, нужно было...

- Мелинда одна из первых хранителей Стазиса, - в голосе Адама появились нотки уважения и восхищения, - Она была ученицей самого Дагона. Именно он научил ее создавать эти пилюли, после чего принял одну из них сам, решив слиться с космосом, чтобы обрести покой.

Ника замерла, переваривая поступившую информацию. Значит, их было трое. Харон пожертвовал собой, чтобы создать Стазис. Авалон принесла себя в жертву, чтобы запереть пожирателей. Аааа... Дагон после всех этих жертв просто устал жить и решил раствориться в воздухе? А ради чего тогда все это затевалось? Разве они не искали новый дом, ведь именно так Николь и поняла, исходя из рассказа Луки.

Не зная о ворохе вопросов, поселившихся в душе девушки, Адам продолжал:

- Все пилюли именные – это значит, что если ее проглотит кто-то другой, то ничего не произойдет. И даже если душа будет сомневаться в правильности своих решений – проглотив свою пилюлю, она не изменится. Хранитель должен быть твердо уверен в правильности принятого решения, чтобы пилюля подействовала.

Николь кивнула, давая понять, что поняла этот момент, когда бесцветные глаза Адама мазнули по ее лицу.

- Забвение – это не развоплощение, - продолжил страж, - И к потере памяти это не имеет отношения. Пилюля забвения также именная, она заставляет душу забыть чувствовать любые человеческие эмоции, присущие всем нам после смерти.

Адам замолчал, молчала и Николь, вспоминая, что Алесса при ней слабо улыбалась, но явных эмоций никогда не демонстрировала. Потому что не могла? Как это – вообще ничего не чувствовать? Ни радости, ни печали, ни восторга, ни злости. Вообще ничего. Это страшно. Как с этим жить?

- Это обратимо? – едва слышным шепотом спросила Николь, глядя на своего собеседника.

- В первую неделю принятия пилюли, - будто прочитав мысли об извлечении таблетки из Алессы, тихо грустно молвил Адам, - После пилюля сливается с душой, став с ней единым целым.

«Алесса в забвении уже сто двадцать лет», - сами собой возникли слова Мелинды в голове Ники, заставив девушку поежиться, испытывая непередаваемую печаль и будто бы даже скорбь за Алессу. Неужели ничего уже нельзя поделать? Не изменить? Есть же какие-то сильные маги, которые возможно...

Резко встав на крыше, девушка заставила стража встрепенуться, удивленно воззрившись на свою неслучайную собеседницу.

- Тебе не кажется, что это слишком? – прямо спросила Ника, двинувшись в сторону от парня, слыша как черепица скрипит под ногами и останавливаясь, вспомнив, что находится на неизвестно каком этаже академии, что одно неверное движение может стоить падения, если нога заскользит вниз. Да, Адам сам привел ее сюда, решив показать виды, но вел он ее осторожно, следя, чтобы девушка не навернулась. Не стоит искушать судьбу, особенно учитывая, что порталы ей до сих пор недоступны!

К тому времени Адам тоже поднялся, аккуратно ступая, будто крадясь по крыше. Он ничего не говорил, но смотрел вопросительно.

- Я хочу сказать, ладно, Рая и Ада не существует, но ведь души, попадая сюда после смерти, надеются на новую жизнь. Они ждут, что больше не будет больно, что они не будут страдать. Но в итоге их накрывает жестокая реальность! – Ника всплеснула руками, пока прохладный, пронизывающий ветер трепыхал волосы и одежду, но сейчас возмущенная таким положением вещей, Николь не чувствовала холода, - Почему души устают жить и хотят закончить свое существование? Разве тогда не правильнее вообще не принимать их в Стазисе? Не давать им надежду на лучшую жизнь без забот и тревог? – глубоко вздохнув, Ника прошагала обратный путь до Адама, - И почему хранителям настолько плохо, что они убивают в себе все эмоции? Неужели среди всех душ, попадающих в Стазис, ни разу не нашлось психотерапевта? Если душа забирает эмоции человека, то проработать с ней ее проблемы эмоционального характера вполне можно и без магии!

Да, психотерапевт не помог им справиться с потерей Тома. Не погасил полыхающий пожар вины Николь перед погибшим братом. Но ситуации разные бывают, девушка не могла отрицать того, что данная профессия просто необходима в обществе. Особенно в таком закрытом, как Стазис. Почему здесь все души должны были справляться со своими проблемами самостоятельно? А если не справлялись, то либо убивали в себе все эмоции, либо убивали себя. Да, хранители невосприимчивы к физическим ранениям, но это не делает их невосприимчивыми совершенно ко всему! Почему Мелинда или кто-то иной другой из сильных мира сего не озадачились подобной проблемой?!

После всей ее пламенной тирады Адам стоял, замерев, удивленно смотря на нее. Моргнув, перестав быть каменным изваянием, он улыбнулся. По-доброму, понимающе. Протянув руку, пусть и с заминкой, но ободряюще сжал плечо Ники.

- Мне нравятся твои рассуждения. Действительно хорошая идея завести психолога при академии, - кивнув каким-то своим мыслям, страж махнул рукой в сторону пыльного заваленного всяким хламом чердака, с которого они и попали на крышу, - Я обязательно поделюсь твоими мыслями завтра с Мелиндой. Даже досадно, почему я сам об этом не додумался. В мое время не было этой профессии, но как она работает - я отлично знаю.

Было видно, что все это сказано не для того, чтобы Николь отвязалась. Адам действительно загорелся улучшить жизнь хранителей и простого народа в Стазисе. Вот только почему он сам к этому не пришел за столько-то лет?

***

Покинув крышу и распрощавшись с Адамом, Николь медленно спускалась по широкой лестнице, переходя с пролета на пролет практически в абсолютной тишине. Девушка поймала себя на мысли, что несмотря на все происходящее, чувствует себя чуть лучше. С Адамом было так легко и хорошо. А ведь они просто разговаривали. Что будет, если в академии действительно появится такой хранитель, с которым можно будет поговорить, поделиться тревогами и волнениями, а возможно и радостью?

Все хранители уже спали или находились в комнатах, занятые какими-то своими делами. В коридорах было безлюдно и темно. Тишину нарушал звук ее собственных неторопливых шагов. На третьем этаже Ника остановилась передохнуть. Оперевшись на перила и прикрыв глаза, девушка устало вздохнула, мечтая о кровати в своей комнате, одновременно с этим едва заметно морщась, улавливая сигаретный дым. Не все занимались своими делами где-то там, в комнатах, кто-то сидел на лестнице второго этажа, задумчиво затягиваясь никотином (магическим или настоящим?), высасывая последнее из бычка, зажатого в пальцах. И стоило Нике, спуститься чуть вниз, чтобы высмотреть, кто же там расселся, то захотелось просто в голос застонать.

«Ну, нет!» - девушка хмуро уставилась в спину сидящего Данте, сверля ее мрачным взглядом. Вряд ли мужчина караулил ее, просто столкнулись. Только от этого не легче, ибо вряд ли он позволит ей просто так пройти мимо, не отпустив едкого комментария или даже проявив агрессию после того, что она сделала с его братом. Вот только никаких обходных путей не было, а о тайных ходах девушка не знала. Ника очень сильно хотела очутиться наконец-то в своей комнате, а потому ждать, когда страж докурит и уйдет, прячась в темноте все это время – девушка не стала, начав медленно спускаться с другой стороны лестницы, старательно делая вид, что очень спешит. Однако как только последняя ступенька оказалась позади, а сама Ника направила свои стопы в сторону коридора, где жили девушки, позади раздался задумчивый спокойный и тихий голос Данте.

- Я не держу на тебя зла за то, что ты сделала с Алекс. Ты пыталась защитить своих друзей.

Заслышав это, Ника вздрогнула и развернулась, с подозрением во взгляде уставившись на мужчину, не смотрящего сейчас на нее. Данте с интересом рассматривал бычок, что держал в сильных пальцах. Вот только в воздухе повисло это невысказанное «но». Оно было настолько явным, что Ника так ничего и не сказав, выжидательно замерла, стоя на своем месте. И дождалась.

Глубоко вздохнув, Данте сжал все еще краснеющий огрызок сигареты в руке, с силой вдавливая пальцами в ладонь, медленно скользя взглядом по Нике, добираясь до ее лица и лениво поднимаясь на ноги, шагая по ступеням, чтобы остановиться напротив напряженной девушки.

- Но если ты когда-нибудь навредишь кому-нибудь простопотому, что можешь это сделать – я буду первым, кто оторвет тебе голову.