Глава 1. Ты помнишь тот день?
«Некоторые воспоминания - это не воспоминания. Они просто места, куда ты возвращаешься снова и снова».
- Анонимно.
❦
Если бы кто-то посторонний зашёл в комнату Лины, его бы поразила её несоответственность. По документам она числилась помощницей и смотрителем школы Невермора, но её жилище напоминало скорее кабинет учёного-отшельника. Небольшое помещение было буквально завалено свитками, фолиантами в потрёпанных кожаных переплётах и картами с пометками «Магические аномалии, 1990».
На столе, рядом с современной настольной лампой, стоял стакан для ручек и карандашей, а на полке скромно соседствовали учебники и древний трактат о некромантии XVI века. Этот контраст - прошлое и настоящее, вечное и временное - был главной чертой существования Каллен. В углу на трюмо лежала единственная личная вещь, тщательно спрятанная под шалью: потёртая чёрно-белая фотография, где она, смеющаяся, стоит рядом с тем, чьё имя стало в Неверморе запретной легендой.
Комната была одновременно и домом, и рабочим кабинетом, и сейфом для памяти, которую больше некому было хранить.
Воздух в ней был густым и сладким, как старое вино. Девушка провела пальцем по корешку старого фолианта, оставляя на пыли чистую полосу. Тридцать лет. Тридцать лет этот запах, эта тишина, эти стены. Иногда ей казалось, что она сама становится частью каменной кладки Невермора - холодной, вечной и бесчувственной. Она подошла к узкому окну и задумалась о предстоящем годе. Учебном годе.
Каждый год на протяжении долгих лет ей приходится являться в школу для выполнения своего долга перед призраком смотрителем. Но, она не о чем не сожалеет. Каллен так была одержима желанием навсегда остаться в своём обличии молодой, семнадцатилетней девушки, что 30 лет назад заключила сделку с покойной душой башни смотрителя Невермора.
В своё время пришлось перерыть множество книг, летописей, залезть в самые сокровенные места, и обратиться к нечислительному количеству шарлатанов, да бы избежать страха жизни. Старения.
Старость - по её мнению, было самым ужасным что могло произойти в жизни. А оказывается, выход находился так близко. Возможно, он мог бы и настать раньше, если бы не некоторые события..
И теперь, Лина остаётся в своём молодом теле до поры, до времени, пока не нарушит договор сделки. Если она перестанет служить Невермору, с каждым днём она сможет наблюдать как стареет каждый дюйм её тела, пока она не станет выглядеть на все свои 47 лет. Хоть и видеть школу на протяжении такого долгого времени так часто, может казаться, свести с ума, с учётом того, какие ностальгические и порой больные для сердца воспоминания она несёт, девушку пока всё устраивает. Ведь, в любом случае это её дом, в котором её когда-то приняли, и теперь не отпускают.
Лина оторвала взгляд от школы за окном, решив что пора бы уже разобраться чемодан одежды и прочих вещей на ближайшее время. Перебирая кофту за кофтой, она услышала стук за дверью, который отвлёк её.
Половицы заскрипели под чёрными, как уголь, ботфортами. Дверь раскрылась на распашку, а за ней оказался всплеск розового. Энид.
- Лина! Как я рада тебя видеть!
Девчонка накинулась на брюнетку, повисая у неё на шеи, поджимая к себе в объятия.
- Я тебя тоже, Энид. - Слегка кривлялась от непривычной тактильности, Каллен на дюйм отодвинулась и неуверенно так же приобняла подругу в ответ, хлопнув по её спине. - Как лето? Хотя, лучше не спрашивать, иначе ты здесь проторчишь со своими рассказами до вечера, так ведь?
- Ты как всегда права, - Блондинка встала напротив и мягко улыбаясь, немного поколебалась, будто боролась с внутрим судом о том, чтобы сказать что-то ещё или же промолчать. - Я к тебе не просто так..
- Что случилось?
- Ты наверное, будешь знать что.. Происходит с Уэнсдей. Ты ведь тоже.. Имеешь экстрасенсовые способности.
Лина нахмурила брови. Экстрасенсорные способности. Она сама не знала, от кого унаследовала этот дар. Будучи ребёнком из обычного приюта, она и не подозревала о своей силе, пока один случай не привёл к трагедии, заставившей её «увидеть» слишком многое. Испуганные воспитатели сдали её в нужные руки, где её определили в Невермор - единственное место, где учат контролировать подобные вспышки. Школа стала ей настоящим домом, семьёй, которую она в итоге и выбрала "охранять" ценой собственной свободы.
- Всё верно. Точнее, Энид, что с ней произошло?
- Уэнс пыталась вызвать ведение, и ей это удалось, но она упала в обморок и из её глаз сочились чёрные слёзы. - Девушка тараторила так быстро, будто бежала марафон. - Такого раньше не было. Как она очнулась она мне сказала что нечего страшного! А..
- Предсказуемо. Вряд ли Аддамс могла сказать что-то другое. Сейчас она где?
- Ушла. Я без понятия куда.. Но, я за неё волнуюсь.
Глаза молодой волчицы словно стали стеклянными. Она действительно переживает за неё. Хотя всегда казалось, что Уэнсдей не достойна этого, она всё равно имеет верную подругу.
- Возможно уже пришла.
- Хорошо.. - Лина покачала головой, - давай тогда проверим. Думаю, я смогу чем нибудь помочь.
Комната опустела. Они поднялись по винтовой лестнице в башню, где располагалась знаменитая расколотая пополам комната. Даже не заходя внутрь, было ясно, что здесь обитают две противоположности. Из-под двери с одной стороны выползала тонкая полоска мрачного, тёмного света, а с другой ярко-розового.
Энид открыла дверь, и контраст предстал во всей красе. Левая половина комнаты, принадлежавшая Уэнсдей, напоминала склеп аристократа-вампира. Воздух пахл старыми книгами. Правая половина была взрывом цвета. Плакаты с группами, гирлянды из помпонов, десятки плюшевых игрушек. Пахло клубничной жвачкой. Комната была пуста.
- Уэнсдей? - позвала Синклер, но ответа не последовало.
Каллен шагнула внутрь, её взгляд скользнул по пространству Аддамс. На машинке для письма сидела рука. Вся в шрамах, но с отличным маникюром.
- Ты не пробовала спросить у Вещи?
Энид печально покачала головой.
- Вещь ничего не знает.
Девушка кивнула и шагнула к выходу.
Они уже повернулись, чтобы выйти, когда в дверь раздался робкий, но настойчивый стук.
Сердце Энид, судя по её взгляду, ушло в пятки. Прежде чем Лина успела что-то уловить, блондинка метнулась за открытую дверь, прижавшись к стене так, чтобы её не было видно из коридора. Она умоляюще посмотрела на подругу.
Каллен вздохнула и открыла дверь ровно настолько, чтобы заполнить проём собой.
На пороге стоял Аякс Петрополус. Добродушный парень. Лина знала его, и о его отношениях с Энид.
Он держал в руках довольно унылого на вид плюшевого, розового Мишку. Новый трофей его летних путешествий по лавкам странных вещей. Его лицо озарилось лёгкой улыбкой.
- Ох, Лина, привет. - он выглядел искренне обрадованным. - Я не знал, что ты уже вернулась. Как лето?
- Замечательно, Аякс. Как всегда, - вежливо, но с лёгкой отстранённостью ответила. Она старалась не смотреть на дверь, за которой, она знала, затаилась подруга.
- А... Энид здесь? - его взгляд попытался заглянуть за Лину в комнату, но она неотступно стояла на своём посту.
- Её нет. Я тоже зашла их встретить, но, похоже, никого нет.
Аякс на мгновение выглядел разочарованным, затем его взгляд упал на Лину, и в его глазах мелькнуло лёгкое недоумение.
- А ты... что тут делаешь одна в их комнате?
Девушка почувствовала, как Синклер за дверью замерла. Она выбрала полуправду.
- Ждала. Думала, может, Уэнсдей вернётся. Хотела кое о чём спросить. Но, видимо, не судьба. Мне тоже пора.
С этими словами она плавно вышла в коридор, притворив дверь за собой. Теперь она и Аякс стояли друг напротив друга в пустом каменном коридоре. За тонкой деревянной преградой была слышна почти неслышная задержанная дыханье.
- Понятно... - Аякс переложил игрушку из руки в руку. Неловкость повисла в воздухе густым туманом.
- Ладно... тогда, может, передашь Энид, что я заходил? И.. что я скучал.
- Обязательно передам, - кивнула Лина с лёгкой улыбкой и проводила его взглядом, полным странной смеси жалости и понимания, и как только он свернул за угол, дверь комнаты тут же приоткрылась. Из щели показалось бледное, полным вины лицо Энид.
Каллен, не говоря ни слова, вошла обратно, и дверь захлопнулась.
- Какого чёрта, Энид? - спросила она без упрёка, скорее с усталым недоумением. - Ты не можешь, вечно прятаться за дверью.
- Я знаю! Я знаю... - заломила руки блондинка, бесцельно пройдясь по своей цветной половине комнаты. - Просто это так сложно! Как сказать человеку, который тебе всё ещё дорог, что твоё сердце... переключилось на другую частоту?
Синклер плюхнулась на край своего ложа, а Лина, после секундного колебания, осторожно присела на идеально заправленную, тёмную кровать её соседки. Казалось, даже сидеть на ней было кощунством.
- Так кто он? - спросила брюнетка прямо, смягчая вопрос лёгкой улыбкой. - Тот, кто переключил частоту?
- Бруно, - выдохнула Энид, и её лицо озарилось той самой глупой и прекрасной улыбкой, которая бывает только в начале чего-то нового. - Он новенький. И он... совсем другой. Не такой, как Аякс, который до сих пор любит старую меня.. А с Бруно я чувствую себя по-другому. Как будто с первой же секунды что-то щёлкнуло.
Она замолчала, изучая лицо Лины.
-Ты ведь тоже... веришь в это? Не в любовь с первого взгляда, это слишком стереотипно. А в вот эту... искру. Которая прошибает тебя как ток с первой встречи, и ты уже понимаешь, что ничего не будет по-прежнему.
Девушка замерла. Вопрос повис в воздухе, смешавшись с запахом лаванды от свечей Энид и едким ароматом чернил и чего-то металлического, исходящего от половины Уэнсдей. Она смотдела на подругу, но видела не её, а совсем другое лицо. Улыбку, от которой солнце казалось тусклой лампочкой.
Блондинка, с присущей ей проницательностью, уловила тысячелетнюю тону в её глазах. Её собственная улыбка смягчилась, стала не такой восторженной, а более тёплой и понимающей.
- И как его звали? - тихо произнесла она.
Лина моргнула. Словно щелчок затвора камеры отделил прошлое от настоящего.
Айзек.
- Не помню.
Тишина в комнате стала густой, как смола. Энид не стала давить. Она просто сидела и ждала, давая подруге пространство.
А Лины уже не было в этой комнате. Она была там. В том сентябре, которому уже давно следовало бы стать пыльной историей, но который оставался ярче любого сегодняшнего дня.
Осень, 1990 год.
Воздух в Неверморе был особенным. Он пах не просто опавшими листьями наступившей осени и сыростью старых камней, а тайной. Тяжёлый, сладковатый аромат ночных цветов смешивался с запахом древних книг и чего-то неуловимого - далёким дымом от костра, на котором жгли неведомые травы. Лине это нравилось. За те три недели, что она провела здесь, школа перестала быть чужим и пугающим местом, превратившись в убежище. Для таких, как она, оно им и было.
Она шла по внутреннему двору, прижимая к груди стопку тетрадей и пару увесистых фолиантов по продвинутой профетике. Её цель была проста. Скамейка под гигантским, скрюченным дубом, что рос посреди двора. Это местечко стало её тихой гаванью.
У главного входа в библиотечное крыло стояла небольшая группа. Профессор Стоунхёрст, в своём строгом обличии о чём-то живо беседовал с высоким кудрявым парнем. Девушка замерла на мгновение. Он был... яркий. Даже на расстоянии. Его улыбка, широкий и открытый жест руки, какая-то внутренняя уверенность, которая излучалась от него, как тепло от печки. Она невольно провожала его взглядом, когда профессор, кивнув, удалился в здание.
Парень остался один, сосредоточенно изучая какой-то листок в руках. Каллен слишком увлеклась наблюдением, забыв смотреть под ноги.
Столкновение было стремительным и громким.
- О-ох! Клянусь прахом предков! - раздался театральный возглас, и стопка тетрадей с грохотом рассыпалась по каменной плитке.
Лина, отшатнувшись, увидела перед собой смугловатого юношу с чёлкой, падающей на один глаз, и в деловом костюме. Гомес Аддамс. Его имя она узнала почти сразу по приезду.
- Прости пожалуйста, это я виновата. - поспешно выдохнула брюнетка, тут же приседая, чтобы собрать разлетевшиеся листы.
- Вовсе нет, это моя вина! Я шёл, одержимый наблюдением паука, плетущего паутину. - с не меньшей горячностью воскликнул Гомес, тоже бросаясь на помощь. - Позвольте, я...
Его речь прервал приближающийся шаг. Тенистый двор словно посветлел.
- Друг мой, Гомес, - раздался тёплый, насмешливый голос. - Как можно быть настолько ослеплённым, чтобы не заметить такое очарование?
Лина подняла взгляд. Теперь парень стоял прямо перед ней. Вблизи его глаза были цвета тёплого шоколада, а в кудрях играли солнечные зайчики.
- Всё в порядке? - спросил он, уже опускаясь на корточки рядом с ними. - Не обращайте внимания на Аддамса. Он иногда витает в мирах, более интересных, чем наш.
- Я возмущён, Айзек, но не отрицаю! - парировал Гомес, всовывая в стопку Лины последнюю тетрадь.
Теперь ей было известно его имя. Айзек.
В этот момент из двери библиотеки вновь появился профессор Август и повышенным тоном подозвал Гомеса.
- Ох.. Профессор. Простите, мисс, но не могу проигнорировать Стоунхёрста. - Гомес вскочил с виноватым взглядом и почти что побежал к профессору.
Айзек и Лина остались на корточках среди разбросанных бумаг. Неловкое молчание повисло на секунду.
- Позвольте, - тихо сказал парень, протягивая руку за последним листком, который укатился под скамейку.
Она потянулась одновременно с ним. Их пальцы встретились, а между ними будто пробежала искра. Тёплая и живая, но точно не такая, какую мог производить тот же самый Гомес. Лина инстинктивно дёрнула руку, а Айзек поднял голову, чтобы что-то произнести.
Но их лбы столкнулись с глухим стуком. Удар был несильным, но точным.
- Ох, прости.. - выдохнула Лина, отпрянув и потирая лоб.
- Это я должен извинятся. - рассмеялся Айзек, тоже потирая свой. - Надеюсь, мой череп не причинил вреда такому хрупкому созданию, как вы? Всё в порядке?
- Да, да, ничего страшного, - она чувствовала, как горит не только лоб, но и щёки.
Они быстро собрали оставшиеся бумаги и поднялись на ноги. Айзек аккуратно передал ей стопку.
- Кажется, всё на месте. Вы, должно быть, Лина Каллен? - спросил он. В его глазах, будто плескалось веселье. - Новая ученица, с даром видеть прошлое и будущее. О вас уже ходят легенды.
- Легенды? - удивилась девушка. - Я здесь всего пару недель.
- В Неверморе этого достаточно, - он улыбнулся. Его взгляд скользнул по корешку книги в её руках, и лёгкая улыбка не сошла с его лица, но в глазах появилась тень любопытства. - Тёмные обряды... И Теория магического возраста. Серьёзное чтение для начала семестра. Не планируете ли вы, воскресить кого-нибудь к ужину?
Он сказал это шутливо, но Каллен поймала в его тоне нотку настоящего интереса. Осторожного.
- Просто интересуюсь, - уклончиво ответила она. - А вы? Что это был за листок, который вы так внимательно изучали?
Айзек на мгновение замер, и его улыбка стала чуть менее естественной, и более натянутой.
- О? Это... чертежи. Ничего важного. - Он посмотрел куда-то за её плечо, а затем снова перевёл взгляд на неё, и маска беззаботного харизматика вернулась на место. - Мне пора. Надеюсь, наша следующая встреча будет менее травмоопасной.
Он кивнул ей, развернулся и пошёл прочь, оставив Лину стоять с грудой тетрадей и с чувством, будто в её размеренную жизнь только что ворвался новый ураган чувств по имени Айзек. А где-то глубоко внутри, её дар, чуткий к вибрациям судьбы, тихо встревожился.
Она стояла, всё ещё чувствуя легкое жжение на лбу в том месте, где они столкнулись. Что-то заставило её обернуться.
- А вы так и не назвали своё полное имя! - крикнула она ему вслед, поймав себя на том, что говорит это чуть громче и увереннее, чем планировала.
Айзек остановился как вкопанный, медленно развернулся. Его улыбка теперь была откровенно-лукавой. Он сделал несколько шагов к ней, сокращая дистанцию.
- Не назвал? - он притворно-театрально приложил руку к груди. - Какое непростительное упущение для джентльмена. Вините во мне рассеянность изобретателя. Айзек Найт.
Он сделал небольшой, слегка насмешливый поклон. Но девушка решила не отступать. Её взгляд упал на смятый уголок чертежа, торчащий из его кармана. Вспомнилось, с каким напряжённым вниманием он изучал его.
- А эти чертежи... это и есть причина вашей рассеянности? Вы смотрели на них так, будто от них зависит всё на свете.
Улыбка на лице Найта смягчилась и стала.. Не понятна полна то ли растерянности, то ли грусти. Он на секунду опустил взгляд и сделал ещё пару шагов.
- Не всё на свете, - поправил он тише, сделав свой взгляд серьёзнее. - Мне пора.
Каллен почувствовала, как что-то внутри сжалось от внезапной волны любопытства. В ответ она лишь кивнула головой.
Айзек повернулся и зашагал прочь.