Мечта Ирина Агапеева

11. Фэй. Пит. Сет.

Когда Фэй была ребенком, она быстро поняла, что самое лучшее, что она может сделать – это не попадаться на глаза родителям. Удивительно, насколько у детей развиты инстинкты. Ее инстинкт самосохранения подсказал: держись так, чтобы тебя не видели. Девочка научилась самостоятельно играть в самом дальнем углу. Самые различные вещи становились ее любимыми игрушками и спутниками. Любимой игрушкой маленькой Фэй была безглазая кукла, у которой не было одной руки. Она нашла эту куклу на заднем дворе соседского дома и представляла, что это самая прекрасная принцесса, за которую сражаются все рыцари. Из каких-то железок, черепков и камней она соорудила «дворец» для принцессы, старая деревяшка стала арабским скакуном, пробка от шампанского – троном. Ее воображение рисовало прекрасные картины и раскрывало сюжеты, она могла часами сидеть одна, погружаясь в мир принцев и принцесс, наслаждаясь игрой с самодельными игрушками.

Когда Фэй научилась читать, этот навык показался чем-то невероятным. Сказочным волшебством! Буквы складывались в слова, слова в предложения, а предложения в историю. Когда она начала читать свою первую книгу - небольшой рассказ, то читала медленно по складам, и просидела над ним шесть часов, ни на секунду не оторвавшись. Ей казалось, что стоит отвести взгляд и волшебство рассеется, буквы станут просто закорючками, которые больше никогда не сложатся в слова. Поэтому девочка читала и читала, и с того момента не было ни одного дня, чтобы в руках она не держала книги. Фэй посещала все библиотеки города и часами просиживала в читальных залах. Она обожала библиотеки, казалось, что там ее настоящий дом, среди книг и тишины. Книг было так много! Она уверилась, что лучше книг в мире нет ничего, книги стали ее страстью и неотъемлемой частью жизни. В этой части существования было позволено и доступно все: новые страны, впечатления, страсти, радости и удовольствия. Глубоко погружаться в истории помогало прекрасное воображение, которое развивалось с самого младенчества в отсутствии игрушек и других развлечений. Сначала она читала сказки, потом перешла на фэнтези, следом пошла фантастика. Конечно, в промежутках Фэй отдыхала душой на любовных историях и исторических романах. Прочитав огромное количество книг, она безошибочно узнавала качественную литературу. Поначалу девушка глотала все, но со временем ее вкус утончился, Фэй стала привередливым читателем, и угодить ей становилось все сложней. Большинство ее жизненных позиций и принципов сформировалось из книг, собралось постепенно из многих мыслей великих авторов.

С тех же пор как девочка научилась писать, она все время пыталась сочинять рассказы, выдумывать истории и описывать настоящие места и ощущения, позже завела дневник и вела его много лет. Натура замкнутая, она все выкладывала туда, и ей было достаточно такого выплеска эмоций. Иногда писала в него каждый день, а порой забывала на целый месяц, а то и два, но всегда возвращалась. Отца бесила ее «писанина», как он это называл, поэтому он получал несказанное удовольствие, сжигая ее рассказы. Фэй не особо расстраивалась, понимая, что они далеки от совершенства и писала она их только потому, что не могла не писать. Дневник же девчушка берегла как зеницу ока и прятала в тайнике, который отец так никогда и не нашел.

В колледже Фэй писала сочинения и эссе за час. Преподаватели считали, что у нее талант, сама же она называла это опытом, а возможно ее ум был склонен именно к подобному творчеству. Для Фэй такая работа была в удовольствие. Когда она становилась свидетельницей интересной ситуации, видела колоритного человека или красочный пейзаж, ее воображение тут же начинало складывать историю. Она умела созерцать, и, тогда как другой человек просто проходил мимо, Фэй останавливалась, смотрела и придумывала историю. Увидев из окна автобуса странного человека с котом на плече, Фэй проезжала свою остановку, потому что представляла, кто он и куда идет. Когда девушка видела невероятно красивый в их местах закат, она могла идти «в него», воображая, как он перенесет ее в прекрасную страну, и только налетев на прохожего, возвращалась из мира фантазий в реальность. В общем, ее можно было бы назвать романтичной натурой, склонной верить в сказки, но действительность может раздавить любого мечтателя. И она четко осознавала грань между вымыслом и настоящим.

Услышав стук в дверь, Фэй вытерла руки и спокойно открыла дверь. На пороге стоял безупречный как всегда Сет. Заходить он не собирался, просто сказал:

- Привет, я подожду тебя на улице. Одевайся.

- Привет. А как одеваться?

- Лучше в джинсы.

Фэй облегченно вздохнула, потому что других нарядов у нее все равно не было.

Фэй не умела заставлять себя ждать, чувствовала себя при этом весьма некомфортно, поэтому быстро натянув джинсы и водолазку, накинула куртку и выскочила из дома. Возможно, ее торопливость была оттого, что очень хотелось увидеть Сета. Она даже не отдавала себе в том отчета, просто спешила к нему, боясь, что он исчезнет из ее жизни. Но Сет невозмутимо стоял возле машины. Он никогда не проявлял галантности, не открывал дверцу и не пододвигал стул. Фэй думала, что делает он это специально, чтобы ее не смущать.

- Поедем в тир? – поинтересовалась Фэй.

- Да, только хочу взять друга. Раньше мы с ним вдвоем ездили пострелять, а вот уже не виделись пару недель. Повеселимся. Он будет с девушкой. Потом поедем кататься верхом.

- Верхом? Ты так просто это говоришь, словно большинство людей, не может не уметь ездить верхом.

Сет бросил на нее косой оценивающий взгляд:

- У тебя получится. Главное показать лошади, кто главный. В твоих способностях я не сомневаюсь.

- Не льсти мне, - улыбнулась Фэй.

За разговором она и не заметила, как машина подъехала к небольшому одноэтажному дому, с лужайкой и аккуратной оградой.

Сет посигналил, дверь открылась и из нее выпорхнула красивая блондинка с длинными волосами, а следом показался Пит.

Фэй сидела на переднем сиденье и чуть не сползла на пол, пока Пит ее не увидел. Сердце зажило отдельно от нее, ухало и прыгало, щеки покраснели, и Фэй готова была провалиться сквозь землю. Кто бы мог подумать, что в моменты смущения ее тело поведет себя подобным образом. Она заметила, что пальцы дрожат, и пристыдила себя за это. Задняя дверца открылась, и девушка Пита впорхнула в машину, а следом сел Пит. Он как всегда что-то шутливо говорил и излучал добродушие. Когда парочка уселась поудобней, Сет сказал:

- Пит, помнишь Фэй?

- Привет, - сказала Фэй, заставив себя повернуться к Питу лицом.

Удивление Питера читалось на лице, словно он увидел президента. Но Сет по-своему трактовал его изумление, и чтобы сгладить неловкость момента, переключился на подругу Пита:

- А кто твоя спутница, Пит?

Пит молчал, поэтому девушка представилась сама:

- Привет, я Николь.

- Ну что ж, Николь, а я Сет.

- О, я знаю, - она так заговорщицки посмотрела на Сета, будто он был Джеймсом Бондом. Фэй внезапно разозлилась на девицу. Вот из-за таких дурочек, он чувствует себя королем планеты. Она поспешила отвернуться, а Сет, развеселившись, сказал:

- Ну что, поехали развлекаться?

Все промолчали, что ничуть не смутило Сета.

Когда они приехали к стрелковому клубу и вышли из машины, Фэй, стараясь напустить на себя безразличный вид, поспешила вперед.

Но Пит не позволил ей убежать, настигнув ее двумя широкими шагами, спросил:

- А ты здесь не в первый раз, да?

Сет догнал их и избавил Фэй от необходимости отвечать:

- Мы приезжали сюда пару раз. Теперь можно ездить всем вместе.

- Ой, да, да, - раздалось за спиной радостное восклицание, - я с радостью.

Никто не обратил внимания на Николь, что ничуть не смущало эту девушку. Она несколько раз споткнулась и успевала ухватиться за Сета, задавала ему множество вопросов, не отставала ни на шаг и все время щебетала. Фэй молчала, лишь неприязненно поглядывала на Николь, но ни Пит, ни Сет, казалось, не замечали ее молчаливости и отрешенности. Когда друзья зашли в комнату с мишенями, Николь обратилась к Сету:

- Пит мне рассказывал, что ты та-а-кой меткий стрелок. Ну прям Клинт Иствуд. Научишь меня?

Сет, видимо, привыкший к подобному вниманию, он был мил с этой Николь и ничуть не раздражался от ее приставаний. Фэй гневно думала, что с ней он так мил никогда не бывал. Она не ревновала, но почувствовала свою ненужность, свою непринадлежность этому миру.

- Конечно, давай научу, - он улыбался вовсю, и это бесило Фэй. Она не помнила, чтобы с ней он так себя вел: непринужденно и весело, словно другой человек. Нормальный парень!

Фэй выбрала себе пистолет, а потом разрядила всю обойму. Она не была прирожденным стрелком, но способности явно прослеживались. А злость нашла свой выход.

- Ого, а ты молодец, - услышала она за спиной голос Пита. Он стоял совсем рядом, по спине побежали мурашки. Девушка чувствовала его присутствие и была готова провалиться сквозь землю. Годы тренировок научили ее не показывать эмоции - это бесило ее отца, потому внешне Фэй была абсолютно спокойна, хотя грудь сдавило, как при сердечном приступе.

- Сет сказал, что здесь можно выплескивать отрицательную энергию на кого-то воображаемого.

- И кого же ты воображала сейчас? - голос Пита стал совсем тихим. Фэй смотрела ему в глаза и не в силах была что-то ответить.

А Николь верещала:

- Ой, как здорово, ты такой молодец! Надо нам попрактиковаться побольше, - она мило улыбалась Сету, не отходя от него ни на шаг.

- Твоя девушка? – сменила тему Фэй. – Похоже, ей нравится Сет, - ей хотелось сказать что-то неприятное, хотя сама себя кляла за эту слабость.

- Похоже, не только ей, - парировал Пит. – Ничего, мне не привыкать.

Что тут скажешь? Пит поставил ее на место, и Фэй отвернулась. Перезарядив пистолет, расстреляла вторую обойму, не желая больше ничего слышать.

Когда компания вышла из тира, настроение у Николь было великолепным, она вся светилась. Сет тоже был весел и теперь звал друзей на конную прогулку. Оказалось, что неподалеку были и конюшни.

Вот тут уж Николь не стала притворяться неумехой, а быстро оседлала резвую кобылку. Девушка решила изменить тактику и показать свое превосходство над Фэй. С тех пор как эта блондинка села в машину, она старалась ее игнорировать, словно Фэй здесь и не было. Она непрестанно требовала внимания обоих мужчин. Фэй и не была против, даже в какой-то мере была благодарна наглой девице. Но тут опыт Николь сыграл против нее. Сет сказал, что раз она опытная наездница, то может ехать вперед, а он поможет Фэй сесть в седло. Николь недовольно фыркнула, обратила теперь свое внимание на забытого доселе Пита и, игриво крикнув:

- Догоняй, – пустила в галоп.

Пит не стал заставлять себя уговаривать и умчался следом, заставив Фэй восхищенно посмотреть в спины умелым наездникам.

А Сет терпеливо объяснял Фэй, как надо садиться на лошадь. Страха ученица не испытывала вовсе, и старалась воспринимать весь новый опыт с радостью, поэтому усваивала все очень быстро. Фэй села на лошадь без труда. Это была спокойная лошадка, и Сет уверил, что никаких неожиданностей со стороны милого животного ожидать не приходится.

Потом он пустил лошадь шагом, и Фэй поехала рядом. Ощущения оказались волнующими. Лошадь очень большая, высокая, и можно все увидеть в необычном ракурсе. Она забыла о Пите и Сете и уж тем более о Николь, просто наслаждалась поездкой, запахом леса и красотой пейзажа. Сет объяснял, как ехать рысью, и они попробовали ускорить темп. Это было немного страшно, но в то же время ни с чем несравнимо. Лошадь подбрасывала девушку вверх, и думать о чем-то, кроме того, как удержаться в седле было невозможно. Фэй вся сосредоточилась на том, чтобы правильно выполнять рекомендации. Вот уж отличное лекарство от ненужных мыслей. Все-таки жизнь классная вещь! Сколько в мире всего, что может доставить такое удовольствие. Какие счастливчики те, кто имеют возможности наслаждаться таким с самого детства, тренироваться, оттачивать эти умения. Фэй очень хотела научиться.

- У тебя отлично получается. Главное, что лошадь тебя слушается, - похвалил Сет. – Все остальное дело техники.

Полтора часа поездки пролетели незаметно. Показались Пит и Николь, которые вернулись разгоряченные, растрепанные и с шальным взглядом. Не надо было быть знатоком человеческих судеб, чтобы понять, как эта парочка провела время. Фэй старалась не смотреть на Пита, но глаза сами так и возвращались к нему, и она не выдержала:

- У тебя вся футболка в листьях.

- Так всегда бывает, когда рядом нет кровати, - весело отвечал Пит и подмигнул покрасневшей Николь.

Сет дружески хлопнул друга по плечу, спешился и помог спешиться Фэй.

Этот день казался Фэй нескончаемым. Они поехали ужинать, потом танцевать. Фэй никак не могла вырваться. Ей надо было остаться наедине с собой, но даже в туалет с ней увязалась Николь.

- Мы так здорово проводим время. Ты давно знаешь Сета?

- Не очень.

- Знаешь, парни его положения выступают за свободную любовь. И нам надо подстраиваться под них.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Я бы не прочь познакомится с Сетом поближе. Почему бы тебе не пойти домой? Думаю, он будет тебе благодарен. Возможно, это даже укрепит ваши отношения.

Фэй фыркнула. Она не умела находить общий язык с малознакомыми женщинами, а с такими, как Николь и подавно. Эта дамочка - богатая и избалованная, и явно получает то, что хочет. Сейчас она захотела Сета и не считала Фэй преградой. Поэтому так открыто заявляла о своем желании.

- Посмотрим, - ответила Фэй, выходя из туалета.

Мужчины сидели за столиком, такие близкие и в то же время разные, что у Фэй защемило в груди.

- Я иду домой, устала. Всем пока, - заявила Фэй и, взяв куртку, направилась к выходу.

Сет встал и направился следом.

- Увидимся, - бросил он Питу, проигнорировав Николь.

Догнав беглянку, удивленно сказал:

- Не знаю, что с тобой сегодня творится, но я должен отвезти тебя домой. Мы пришли вместе и уйдем тоже вместе.

Фэй хмыкнула и села в машину, ощущая себя в его глазах взбалмошной дурочкой.

После Пита, заниматься сексом с Сетом было странно. Не хуже, нет! Но теперь Фэй постоянно замечала различия. Она не могла противиться строгому и властному Сету, потому что это было просто выше ее сил. Наверное, это то, что называют «страстью». Это химия, думала она. Просто химия, повторяла вновь и вновь. Она читала когда-то, что такое возникает, когда у людей совпадают какие-то части цепочек ДНК.

Все в их общении было вполне невинно, пока они не оставались наедине. Дальше уже ничто не имело значения. Хотелось, чтобы он ее целовал, бесконечно, не прекращая поцелуя. С силой, впиваясь в ее губы. Его руки были сильные, такие сильные, что подхватывали ее как перышко. Он сжимал ее, заставляя вскрикивать, и входил в нее резко, сильно.

В какой-то миг этого блаженства он сказал:

- Смотри на меня, смотри.

Фэй всегда закрывала глаза, но подчинилась его приказу и открыла глаза, тут же столкнувшись с его взглядом. Сету было необходимо знать, что она понимает, кто с ней, что она отдается именно ему, что он владеет ею безраздельно.

- Всегда смотри на меня.

И Фэй послушалась.

Сила Сета была несомненной, и Фэй не понимала, почему ему надо самоутверждаться и что-то доказывать. Он был таким великолепным, откуда эта неуверенность?

В тот момент, когда он сказал Фэй смотреть на него, она поняла его уязвимость. Что же будет, если он узнает про нее и Пита? Она не думала, что Сет влюблен в нее, но его самооценка пострадает точно. Сет помог ей с отцом, для нее это было самой большой заслугой, поэтому девушка никак не могла допустить, чтобы он узнал.

Сет никогда не оставался на ночь, и Фэй с облегчением закрыла за ним дверь. Во время их физической близости не существовало никаких преград, но как только все заканчивалось, появлялось напряжение. Оба чувствовали его, словно сделали что-то плохое.

Они не прощались, не договаривались о завтрашнем дне, не строили планов. Но Фэй поняла, что теперь всегда будет ждать его.

12. Питер

Когда Питер понял, что Сет спас его во второй раз он преисполнился уверенностью, что его дружба с Сетом — это судьба. Пит вырос в суеверной и верующей семье, мальчик верил в знаки судьбы, в знамения, чудеса и злой рок. Когда Сет появился в тот решающий день в зале суда и заявил, что был вместе с ними в тот страшный день, Пит усомнился в собственных воспоминаниях. Может, Сет и правда был с ними?

Но после того как мальчишек отпустили, и они, наконец, остались наедине, Сет спросил:

- Что там произошло? Расскажи мне все, Пит, я должен знать.

- Мы прождали Чейза около часа, а потом Майк пошел за косяком и выполз уже на четвереньках.

- И это не вы...

- Господи, Сет, конечно, нет. Клянусь тебе, что, когда я последний раз видел Чейза, он был жив и здоров.

- Но значит, кто-то явно хотел вас подставить. Слишком все сходится.

- Сет, я не имею ни малейшего представления. Единственное, что я знаю наверняка, это что ты опять спас меня и теперь я твой вечный должник.

Полиция очень рьяно взялась за дело. Они опросили всех, кого только можно было опросить. У них в участке побывали почти все местные подростки. Кто-то что-то слышал, кто-то додумал, кто-то видел кого-то подозрительного, но никакой конкретики. Делом занимался Оливер Стоун, а он был дотошным и знал свое дело. Он выяснил, что записку Чейзу послал действительно не Пит, что окончательно сняло с него подозрения. В итоге дело встало на мертвой точке. Выяснилось, что какой-то бродяга ошивался в городе несколько дней, а после трагических событий исчез. Найти и опознать его не удалось.

Питу очень хотелось принять участие в расследовании, помочь как-то полиции, реабилитироваться и найти того негодяя, который убил ребят. Они не были друзьями, но это неслыханное преступление не могло не задеть справедливого Питера. Мальчишка обшарил весь старый дом и его окрестности в поисках зацепки.

Он находил множество вещей, не имеющих никакого отношения к преступлению. Собранные вещи не могли помочь хоть сколько-то продвинуться в этом деле, но Пит завел большую коробку, бережно сложил туда свои находки и хранил много лет. Когда у него в жизни бывали моменты душевного смятения или же случалось нечто, неподдающееся логике, Пит доставал эту коробку. Он смотрел на ее содержимое, сам не зная зачем. Питер не был склонен к самоанализу, не копался в своих поступках и не терзался выводами - просто делал, что делал.

В последние дни он доставал коробку много раз. Она была неким символом того, как он обязан Сету. Чтобы никогда не забыть. Клочки бумаги в коробке выцвели за эти годы, осколки бутылки потускнели, ржавый гвоздь поржавел еще больше. Кусок цепочки (сказали, что серебряной) почернел со временем.

Теперь он смотрел в коробку и думал о Фэй. Было ясно, что думать о ней не надо, но Пит все равно думал. Фэй была странной. Это первое, что приходило на ум. Странным было и то, что Сет общался с такой неподходящей для него девушкой. Это не поддавалось никакому объяснению, и Пит старался об этом не думать. Как это вообще могло произойти? Когда и почему? Фэй была дикая и грубоватая. Резкая, что ли? Она, не стесняясь, говорила, что ненавидит всех и вся, и проехала бы на танке по главной площади. При этом он все время думал, а имеет ли она в виду и его самого? Хотелось верить, что он тот единственный, кого она танком переехать все же не хочет. Говорит, что есть люди, которых она бы застрелила без зазрения совести. Пит задавался постоянным вопросом: кто это, ведь спрашивать не решался. Он помнил о ее синяках и в глубине души одобрял. Несмотря на всю ее резкость, на ее злость, когда она улыбалась, он был очарован. Он видел в ней ту, кем она могла бы стать без боли, которую пережила. Ему до сих пор казалось, что лишь он один способен разглядеть, какая она на самом деле чудесная, умная и добрая. И что самое главное: ни с кем Питу не было так просто и легко. Это для него дорогого стоило. Он не добился подобного взаимопонимания ни с одной девушкой до Фэй. Он мог не думать о деньгах, об обязательствах, о делах и работе. О том, что надо чего-то добиться в жизни. Фэй говорила, что он добьется, что другого и быть не может. Она говорила ему: «Чего переживать по этому поводу, Пит, ты просто создан для того, чтобы добиться успеха». И Пит верил ей, словно ее слова были пророчеством. А кто бы не поверил? Пит понимал, что влюбился в нее. Его восхищало все в этой девчонке: ее красота, ее худоба, ее глаза. Ему просто хотелось с ней говорить, говорить и говорить. Хотя, когда он вспомнил о той ночи, захотелось обладать. Он не любил думать о ком-то, анализировать и вздыхать. Это было не свойственно его натуре. Когда ему хотелось, он просто шел и делал, брал, покупал, дарил. Здесь же встала преграда. Пит долго терзался, прежде чем плюнуть на все и пойти к Фэй.

Она встретила его, как ни в чем не бывало, сказав просто:

- Проходи.

Пит зашел, озираясь по сторонам, а Фэй ухмыльнулась:

- Здесь никого нет, Пит.

- Я принес вино и еды, – он протянул пакет.

- Это хорошо, а то есть нечего уже два дня. У меня так часто бывает, не удивляйся.

Пит решил промолчать. Он покружил по комнате, пока она разбирала пакет, а потом, решительно предложил:

- Давай будем друзьями.

Фэй фыркнула, в глазах замаячили чертенята:

- Думаешь, получится?

Она приготовила простой ужин: жареное мясо, картошку, салат. Они пили вино и говорили на вечные темы: о музыке, кино и погоде. Потом Пит внезапно произнес:

- Я хочу тебе рассказать о том, как мы познакомились с Сетом.

Фэй слушала его историю молча, с замиранием сердца, переживая за мальчишек и удивляясь все больше. Потом сказала:

- Впечатляет. На, а как мы познакомились с Сетом, ты знаешь.

- Я не знаю, как получилось так, что он появился в твоей жизни снова.

- Почему ты не спросишь у него?

- Я не могу, Фэй. Я не могу говорить с ним о тебе. Боюсь, что не смогу скрыть... свои чувства, его реакция на тебя тоже странная.... В общем, здесь все не так как обычно.

- Тогда давай о нем больше не говорить. Словно его не существует.

Пит встал рядом с ней:

- Если бы это было так, то я мог бы делать все, что мне хочется.

- Вот и делай. Мы не сможем быть просто друзьями, Пит.

13. Фэй

Следующие несколько месяцев Фэй стала вспоминать как лучшие дни ее молодости. По сути, они и стали ее лучшей порой в жизни, той самой, которую хранят в сердце все старушки, не помня лишений, неприятностей и неудобств. Когда Фэй стала старше, то, вспоминая молодость, думала лишь об этих месяцах. Они стали своеобразной точкой отсчета на ее пути: до и после, неким размытым определением любви, радости, светлых воспоминаний, приятных волнений – всем тем, что сопровождает светлую пору юности.

Маленькая Фэй была очень одиноким существом. Она помнила ощущение, будто она одна во всем мире, что мир - большой и необъятный, и лежа у себя в кровати ночью, осознавала свою мизерность и ничтожность. Ей казалось, что жизнь, шагая как некий монстр, просто наступит на нее огромной лапой и, раздавив, промчится в вечность, не заметив. Девчушка дрожала под одеялом, и не с кем было поделиться своими страхами. Раньше Фэй всегда слышала за стеной ругань родителей, но она прятала голову под подушку и звуки исчезали, а на их месте появлялась пугающая тишина. Воспоминания о школе были размытыми, как будто она не проживала те дни, а попадала на время в другое измерение: та жизнь вроде тоже была, но она быстро заканчивалась, и опять одинокие вечера в комнате. Дети в школе сторонились ее, видя, что она странная. Правда какой-нибудь мальчик всегда маячил на горизонте, хотел проводить или помочь с уроками, но пригласить его к себе было невозможно, а ходить куда-то она не могла. Она боялась нормальных семей и отношений, она чувствовала себя там изгоем, не знала, что говорить и как себя вести. Если ее угощали – кусок не лез в горло, если о чем-то спрашивали, то она краснела и молола всякий вздор. Да еще ее способность постоянно что-то сочинять. Девочка рассказывала небылицы не только друзьям, но и их родителям. И если со сверстниками это сходило, то взрослых, конечно, было не обмануть. Они понимающе улыбались, а потом говорили своим чадам, что Фэй лгунья и что не надо с ней дружить.

Ни один учитель в школе не захотел увидеть ее и ее маленькую трагедию, они видели только странную ученицу, готовую принести неприятности, потому и не любили. В старших классах, когда Фэй стала понимать, сколь слепы и глупы были люди, обучавшие ее, то стала выражать протест на каждое их слово. Она спорила, грубила и унижала. Множество прочитанных книг позволяло ей выходить с достоинством из любого спора, и Фэй могла заткнуть за пояс любого. В конце концов, учителя ее возненавидели, но старались больше не трогать и все с нетерпением ждали ее выпуска.

На выпускной бал Фэй не пошла. Матери к тому времени уже не было, а отец жил с новой семьей. Если с ухажером можно было бы решить вопрос, то платью взяться было неоткуда. Фэй не особо страдала, что ей не удастся всю ночь пить, плясать и веселиться до утра, просто не нравилось, что она вновь осталась за бортом.

В колледже жизнь стала проще. Новые люди, новые преподаватели. Здесь ее талант стал очевиден, и преподавателям нравилось общаться с Фэй, нравилась ее начитанность и образованность. Каждому хотелось прибавить в свою копилку отрытый талант. Девушка, в отличие от большинства сверстников, всегда тянулась к новому, старалась понять, что ей говорят, и многие преподаватели свои лекции вели для нее. Однокурсники тоже не знали странностей Фэй в школе, и ее замкнутость притягивала к себе. С ней пытались подружиться девчонки, парни приглашали на свидания, так что Фэй стала популярна. Это смущало, но девушка понимала, что необходимо научиться общаться с людьми, несмотря на свои тайны. Прошлое не должно помешать ее будущему. Она мечтала о новой жизни в большом городе: о крупном издательстве, суматохе вокруг выхода номера, поиске новостей и сенсаций, праздновании удачных событий.

С появлением Сета и Пита, ее жизнь вообще потекла по-новому руслу. Она ощутила себя свободной. Так, словно ей, наконец, дали все то, чего она лишена была все эти годы: внимание. Они помнили о ней. А она все время думала о них. Вспоминала то одного, то другого и постоянно улыбалась.

Фэй все еще подходила к зеркалу и рассматривала спину, но при этом теперь тоже улыбалась. Синяки сошли полностью, остались только два совсем маленьких шрамика: чтобы не забыла совсем. Пит любил их целовать. Он хотел, чтобы, глядя на них, Фэй думала о нем. Она заметила, что Питер любит наблюдать за ней, когда она ест, одевается, спит, смотрит телевизор. Это не напрягало, а приводило в восторг. Ребенком Фэй была лишена того, что родители рассматривают ее с любовью, восхищаясь прелестями своего чада, и теперь, когда Пит наблюдал за ней, у нее по телу бегали мурашки от удовольствия. Он привил ей уверенность в себе. Уверенность в том, что она красива. Идеальна, как он говорил. Она научилась любоваться собой, полюбила крутиться перед зеркалом, одеваться, краситься. Пит постоянно приносил милые вещи: шарфик, духи, крем. Она знала – он помнит о ней. Девушку даже не интересовало, есть ли у него кто-то еще, почему-то была уверена, что есть. Ведь Пит был таким жизнерадостным, красивым, с мальчишеской улыбкой. Она видела, как девушки на него западали. Анализируя такую популярность Пита у женщин, Фэй пришла к выводу, что они не чувствуют угрозы, он словно готов защитить всех, накрыв, как супергерой, своим плащом-невидимкой. И Фэй думала: «Пусть ему будет хорошо. Если у него есть такая потребность защищать кого-то, пусть...». Ей было достаточно знать, что он думает о ней, помнит и приходит, когда может. Фэй не сидела у окна и не ждала его, но и не забывала ни на секунду и уж точно ни с кем больше не встречалась.

Ни с кем, кроме Сета.

Сет был табу в их с Питом разговорах. Условившись раз, они никогда о нем не упоминали и избегали совместных поездок. Сету, видимо, тоже было некомфортно в присутствии Пита общаться с Фэй, поэтому он не настаивал, а потом и вовсе прекратил попытки совместно провести время. Фэй понимала, что отношения с Сетом - это страсть. Она была уверена, что это влечение как вспыхнуло, так и погаснет, это лишь вопрос времени. Но огонь, пылающий при каждой встрече, ей был необходим. С Сетом она чувствовала вулканический выплеск эмоций, а вместе с тем заряд энергии, что потом неделю летала как на крыльях. Сет дарил ей в корне новые ощущения: стрельба, верховые прогулки, быстрая езда. Он возил ее на свою яхту, и там посреди моря у них был самый потрясающий секс со времени их знакомства. Фэй не умела плавать и поэтому испытала просто неповторимые ощущения. Вокруг плескалась вода, сильного шторма не было, но волнение было весьма ощутимым. Вода - черная, блестящая, неизведанная, таила в себе угрозу. А в небе - множество звезд. Не было ничего, никаких звуков, кроме ударов воды о борт яхты. Ей пришлось довериться Сету, вверить свою жизнь в его крепкие руки, отдаться в его власть. Сет понимал это так же хорошо, как и Фэй, и в нем это пробуждало не менее яркие ощущения. И эта поездка была романтичной. Обычно их отношения не носили налета романтики, но в тот вечер они оба стали ближе друг к другу, ощутили не только страсть, но и намного более мягкие чувства. Потом любовники долго молча сидели на палубе, обнявшись и глядя на море и звезды. Волшебный воздух моря покорил Фэй, он был слаще всяких роз.

Там на яхте она раз и навсегда полюбила море и решила когда-нибудь поселиться на побережье. Ее ушам и издерганным нервам шум прибоя был как колыбельная. Она нарушила тишину:

- Ты ведь богач, Сет, купи мне остров.

- Обязательно, - ответил он.

Фэй никогда прежде не просила его о чем-то. Не просила что-то купить или дать денег, но чувствовала, что если попросит, то он не откажет. От этого знания было приятно на душе, как Скрудж она знала о своем богатстве, но хранила его и не хотела тратить: пусть лежит, про запас.

Её перестали раздражать привычки Сета, она стала находить в них свою прелесть. А так как этот мужчина был единственным, у кого такие привычки вообще были, то это делало его уникальным: есть все люди и есть Сет. Девушка научилась подсмеиваться над ним, но невозмутимого Сета, казалось, не задевают ее злые шутки. Единственное, что его трогало, это напоминание о том, что ему все досталось готовым, что он ничего сам не достиг. Фэй нашла больное место и, время от времени, сама не зная зачем, туда ударяла. Она видела, что в такие моменты он почти ненавидит ее, но ничего не могла с собой поделать. Фэй называла его богатым мамочкиным сыночком, и эти слова прицепились к ней, как присказка, она порой и не хотела, а произносила их. Потом ей приходилось заглаживать вину, выполняя его самые неуемные фантазии, но Фэй и не была против. Это было какой-то игрой, не серьезной, без четких правил, но играть нравилось обоим.

Фэй все время интересовало, что он чувствует. Испытывает ли страх? Неуверенность? Эмоции? Какие у него, черт побери, бывают эмоции? Она понимала, что он не может быть их лишен, что он просто умеет держать себя в руках, но из-за этого хотелось вывести его из себя. Посмотреть, как он взбесится, что-то швырнет, выругается нецензурным словом. Вполне вероятно, что он совсем другой человек, когда ведет дела (ведет ли?), общается с людьми (общается ли?). Она нашла множество заметок в газете о Сете Моргане, но ничего конкретного там не говорилось. Ходил, ездил, купил, делал... Кто-то совсем безликий, чужой, не Сет...

Фэй оставалось только гадать, чем он занимается, когда он не с ней, а сам Сет избегал разговоров. Это обижало, казалось, что он считает ее недостойной знать о его жизни, не хочет посвящать в тайны, способные приблизить к его миру. Фэй разочаровано прекратила попытки узнать о нем больше. Они были только здесь и сейчас. Ни прошлое, ни будущее не связывало этих двоих. Иногда, правда, когда Сет выпивал лишнего, то мог завести разговор о родителях, об ответственности его перед семьей, о том, что не видит будущего, не знает, как жить. А после Фэй видела, что ему неудобно за свою несдержанность, поэтому она научилась делать вид, будто бы она ничего не помнит.

Фэй продолжала писать дневник. Стиль письма изменился до неузнаваемости, словно писал другой человек: мрачные мысли не посещали девушку, и каждая строчка посвящалась светлому будущему. Правда, в нем совсем не было места ни Питу, ни Сету. Фэй ждала окончания колледжа и того, что уедет из ненавистного городка, казалось, даже не задумываясь над тем, что потеряет. Она думала только о том, что приобретёт независимость, это оставалось ее главной заветной мечтой. Ведь не поедут же они за ней. Фэй откинула возможное будущее с одним их парней, с легкостью девятнадцатилетней девушки. У нее была вся жизнь впереди, ее ждал успех, свершения и достижение целей. А любовь может и подождать... Впереди только радостные волнения и хлопоты. Впереди - будущее, а Пит и Сет, как ни крути, должны остаться в прошлом, потому что они привязаны к этому городу.

Родной город Фэй так и продолжала ненавидеть: здесь все напоминало о безрадостном детстве. Пит и Сет были просто светлыми пятнами на фоне серого города. Они представлялись ей маячками на мрачных улицах. Фэй не помнила места, где бывала с одним либо с другим, помнила только их лица и свои ощущения в те моменты. Фэй не хотела проводить время с другими парнями, которые просто перестали существовать. Они все были такими убогими по сравнению с новыми знакомыми, что Фэй не могла взять в толк: как с ними вообще кто-то встречается? Никто не мог сравниться ни с Питом, ни с Сетом, ни по восприятию мира, ни по тому, как эти двое смотрели на нее, ни по тому, какие эмоции вызвали в ее душе. Страсть и нежность. Буря и штиль. Фэй понимала, что ей повезло. Она могла всю жизнь прожить и не почувствовать в полной мере ни одного из этих ощущений, но получила все и сразу. Безрадостное детство научило ее ценить прекрасные мгновения, подаренные любовниками.

Но амбициозной душе хотелось большего: признания людей, независимости, достижений. Фэй не хотела просить о помощи, мечтала всего добиться сама. Позже она поняла, как это было наивно, практически невозможно, но в юности все просто: надо пойти и победить.

Лето выдалось великолепным. Свободная от учебы, Фэй не получала стипендию, и приходилось подрабатывать. Ее взяли на неполный рабочий день в библиотеку, где она систематизировала книги, ставила на них штампы, переписывала формуляры, делала подшивку газет и журналов, советовала посетителям, что почитать. Работа ей нравилась: простая и знакомая, и в то же время Фэй могла в родной для себя обстановке, забравшись на подоконник, почитать. А вечером девушка гуляла, танцевала и просто отдыхала дома. Выходила в свой садик и смотрела в небо, на птиц, на цветы, полной мерой ощущая умиротворение от того, что теперь отец не придет никогда. Однажды она поехала к его дому. Она сама не знала зачем - просто порыв. Фэй увидела дом, в котором он жил, его жену и ребенка, которые радостно бегали по лужайке. Потом женщина раскачивала мальчика на качелях, подвешенных на ветку большого раскидистого дерева. Отца Фэй не увидела и уехала, так и не уяснив для себя, получила ли она то, что хотела.

Осенью Фэй всегда ощущала приступ депрессии, но в этом году все было по-другому. Девушка просто не успевала хандрить. Учеба захлестнула, а в остальное время Пит не давал скучать. Сет приходил реже, он сказал как-то, что теперь ему надо работать, и он часто уезжал из города. Большего Фэй не знала.

А потом это случилось: он престал приходить. Ничего не сказав, без каких-либо видимых причин, просто не пришел в наступившие выходные. Прошла неделя, и его опять не было. Фэй ждала. Теперь понимая, как сильно она к нему привязалась, его отсутствие ранило девушку сильней, чем она могла предполагать. Неужели так? Она надеялась, что он все же предупредит, что больше они не увидятся. Чего Фэй только не передумала за эти дни. Однажды увидела в газете, что он участвовал в благотворительном вечере, и уяснила для себя, что он жив-здоров, с ним ничего не случилось, и стало вдвойне больней. Все вроде было ясно, но Фэй не могла поверить. В душе поселилось смятение. Так прошло полтора месяца.

А однажды, когда зима уже почти вступила в свои права, Фэй сидела у себя дома с чашкой горячего чая, в теплом свитере и кутаясь в плед. Из-за худобы она всегда мерзла, даже летом, а уж когда наступали холода, то девушка долго не могла адаптироваться. К тому же у нее никогда не было достаточно теплой одежды, поэтому зиму бедняжка переносила плохо и считала ее своим врагом. В дверь раздался резкий стук, и сердце Фэй ушло в пятки. Она посмотрела на руки, державшие чашку, и увидела, что они трясутся. Сколько бы времени ни прошло, а от былого страха так просто не избавиться. Она считала страх порождением этого дома, его неотъемлемой составляющей и рассчитывала, что когда переедет, то станет спокойней. Стук опять раздался - сильный и настойчивый. Был четверг, и Фэй никого не ждала. Взглянув на часы, увидела, что уже половина двенадцатого. Перепуганная девушка тихонько, на цыпочках подошла к двери и прислушалась. В этот момент стук раздался вновь, и она ахнула.

- Кто там? – спросила Фэй, стараясь говорить уверенно.

- Это Сет, открывай.

Фэй не сразу поняла, что нежданный гость пьян. Голос был странный, а интонации необычными. Когда она открыла дверь, то поняла, что он пьян. В таком состоянии прежде он не бывал, и Фэй не поверила своим глазам. Такого Сета видеть ей никогда не доводилось: небритого, в расстегнутой куртке, под которой виднелась мятая рубашка.

Он ввалился, стащил с себя куртку и сунул ей в руки, а сам уселся на диван:

- Я принес водку, - сказал он, как нечто само собой разумеющееся, протянув ей бутылку, - давай, налей гостю.

- Сет, я понимаю, как это звучит, но, по-моему, тебе хватит, - Фэй дрожала. Она чувствовала неладное. Пьяный Сет напомнил пьяного отца.

- Нет, все нормально. Водка — это бальзам. Наливай.

Фэй достала рюмки. У нее еще оставалось целых четыре рюмки, пережившие посещения отца.

Сет одним глотком выпил налитое и сказал:

- А ты чего же? Присоединяйся.

- Прости, но завтра мне на учебу. Я не буду пить водку.

- А с ним пьешь?

Фэй, начиная понимать и чувствуя дрожь в коленях, все же спросила:

- С кем?

Сет не ответил, недобро глянул на нее и плеснул еще водки. Фэй присела на стул, подальше от него и молчала. Дрожь сотрясала все внутри. Казалось, что это должно быть заметно со стороны, но Сет ничего не замечал. Нетрезвые люди живут словно в другом измерении, они не видят того, что происходит под носом, с другой же стороны могут обнаружить то, чего нет и в помине.

- Знаешь, что странно? Не могу ни с кем больше спать. Пробовал. Постоянно пробовал. Мое тело, как бы это сказать, меня подводит... - пьяно пробормотал Сет.

Фэй продолжала молчать. Она сжимала спинку стула и сидела, вся выпрямившись, как струна. Сет выглядел грозным. В ее глазах он сразу стал каким-то огромным. Его руки были большими, она видела неоднократно какой он сильный. Эти руки могли ее просто переломить пополам. Поднять над собой и треснуть об пол. Она боялась пьяных. Теперь, вмиг превратившись в маленькую девочку, взирала с ужасом на незнакомого Сета. Ее неуемное воображение рисовало картины насилия и расправы. Фэй раздумывала, как сбежать: главное добраться до двери. Девушка медленно встала, старясь не делать резких движений, и сказала, что хочет воды и что ему тоже не помешает. Она старалась, чтобы Сет ничего не заподозрил, поэтому говорила уверенно и спокойно. Пройдя через комнату, резко сменила направление и метнулась к двери. Он настиг ее мгновенно. Как в таком состоянии можно было преодолеть комнату в секунду? Поистине, пьяные иногда совершают необъяснимые вещи. Сет прижал дрожащую Фэй к двери и громко прошептал ей в ухо:

- Уйти решила?

Прижимаясь всем телом, он заглянул ей в глаза. Его собственные глаза казались больными, мутными и злыми. Фэй почувствовала его дыхание на своей щеке и шее. Ощутила знакомый запах: одеколона, порошка, которым всегда пахла его одежда, волос. Казалось, что запах водки, должен был бы перебить все приятные воспоминания, но вопреки воле Фэй, «химия» тут же вернулась. От страха и возбуждения она дрожала всем телом. А он так сильно прижал ее, что его возбуждение стало очевидным. Это какой-то бред, хотеть его в такой ситуации, вопреки инстинкту самосохранения.

– Ты дрожишь... - он провел рукой по ее телу, - боишься меня? Почему?

Потом хрипло рассмеялся:

- Ну вот, все в порядке, а я уж думал, что стал импотентом. Что ты меня таким сделала. Что же ты наделала Фэй? – в голосе послышалась боль.

Сет сжал ее руки так крепко, что она вскрикнула и яростно заглянул ей в лицо.

- Да, я могу сделать с тобой все что хочу, могу задушить вот этими руками, потому что ты заслужила. – Он прижался к ней всем телом, и Фэй поняла, как ей не хватало Сета. Его силы, самоуверенности, просто его запаха, их близости. Как же быть? Ведь это Сет... Пусть злится, пусть убьет ее, пусть делает, что хочет... Фэй, перестав противиться, сделала единственное, что смогла: подняла руки и запустила в его волосы, а потом крепко обняла этого злого мужчину. У нее покатились слезы:

- Ох, Сет... - и она заплакала.

На него словно вылили ведро холодной воды:

- Фэй, ты чего? Ты боишься? Прости. Я никогда, слышишь, никогда тебя не обижу. Не знаю, что на меня нашло. Успокойся Фэй, а?

На всех мужчин действуют женские слезы. Сет не знал, что и делать. Такой реакции от гордячки Фэй он не ожидал. Она так горько заплакала, ей действительно было больно, он почувствовал это. Сет поднял ее на руки, сел на диван, держа на коленях и баюкая как ребенка.

Постепенно Фэй стала впадать в дрему и Сет тоже. Среди ночи они проснулись только для того, чтобы улечься удобней, обнявшись, вновь заснуть. Впервые Сет провел всю ночь в постели с Фэй и впервые они просто крепко спали и не занимались любовью.

Утром Фэй проснулась очень рано. У нее всегда срабатывали биологические часы, и она просыпалась без будильника. Сет крепко спал, и девушка залюбовалась: он был такой красивый и беззащитный во сне. Таким она его и не видела никогда раньше. Фэй преисполнилась нежностью, чувство к этому человеку приобрело иной оттенок, чем прежде. Хотелось никогда впредь не разочаровывать его.

Девушка встала, приняла душ, оделась и вышла на улицу. Она не могла пропустить учебу. Зима показалась ей еще более суровой, чем обычно. Светало, и она увидела за забором его ауди. Подумала, что увидят и соседи.

Когда вернулась вечером после занятий домой, Сета не было. Она оставила ключ, когда уходила и дверь была закрыта, а ключ лежал под ковриком. Записки не было, но Фэй это волновало. Впервые за долгое время она была уверена в завтрашнем дне.

В субботу Сет пришел как обычно, и они поехали на стрельбище. Сет пытался научить ее стрелять из лука, и это было потрясающе, потому что он стоял сзади и нежно сжимал ее запястье. О происшедшем никто больше не говорил, и все стало как прежде.

14. Пит

В последнее время Пит все чаще доставал коробку с «сокровищами». Он подолгу сидел и смотрел в нее, сам не зная зачем. Просто у него возникала такая потребность, и он доставал ее снова и снова. Потом стал думать, что, наверное, в этом кроется некий знак, символ, смысл. Его терзали мысли о Сете, о Фэй, и о них вместе. Он старался засунуть эти мысли поглубже в подсознание, и до недавнего времени не позволял им показываться на поверхности. Но теперь думал, что это чувство вины выражалось разглядыванием вещей в коробке.

Потом стало казаться, что он что-то упускает. Какую-то деталь. Что-то тревожило, и Питер стал доставать коробку каждый день. Вновь и вновь юноша перебирал старые вещи, черепки, осколки, вертел кусок цепочки. Цепочку он стал брать чаще, чем другие вещи и вскоре сам себя убедил, что важна именно она.

Наступила осень и его дела опять шли неважно. Пит все время рисковал, ходил по краю и понимал это. Он ввязался в криминальную аферу, и теперь его мысли стало занимать, как же из нее выпутаться с честью. Как бы он ни любил и ни доверял Сету, в этой ситуации не мог искать совета у друга. Сет был честным, ему претили незаконные дела. Пит считал, что, если в ближайшем будущем он не разберется с проблемами, ему придется уехать из города. Мать поймет и простит его, а он наймет ей сиделку. Оставить Фэй тоже казалось правильным решением, как бы тяжело это ни было. Если он уберется, всем станет только лучше. В конце концов, он должен был сделать что-нибудь для Сета, до сих пор ему не представлялось удобного случая. Питер размышлял подобным образом уже пару недель, как одним вечером к его дому подъехала машина Сета. Он увидел друга в окно и радостно вышел его встречать. Сет показался странным, с каким-то лихорадочным блеском в газах, хотя больше никаких признаков беспокойства не наблюдалось. Зайдя в дом, Сет сразу же предложил выпить по рюмке коньяку, и Пит не видел причин для отказа.

Друзья уселись с бокалами на веранде, и Сет, пристально глядя Питу в глаза, сказал:

- Я вчера был у Фэй.

- Да? – Пит и не знал, что еще сказать, хотя ситуация настораживала.

- И знаешь, на что я наткнулся у нее в столе, когда искал ручку?

- Нет.

- Тебе это покажется бредом... Сравнительную характеристику... - Сет осушил полбокала.

- Чего? – Пит был заинтригован, хотя не уверен, что хочет знать, в чем дело.

- Кого, - ответил Сет. Потом, собравшись с духом, выпалил, - тебя и меня.

Питер не хотел дальше слушать. Он чувствовал себя так, словно всадил нож в Сета, сразу после того как тот его спас. Земля стала уходить из-под ног. Он понимал, что должен сказать что-то, хоть в этом помочь Сету, которому сейчас нелегко. Который отважился на этот разговор, тогда как он, Пит, прятал голову в песок все это время, делая вид, что ничего не происходит.

- И что там? – выдавил он из себя.

- Ни в чем не уступаем друг другу. Даже в сексе.

- Сет, я могу сказать в свое оправдание только то, что когда это случилось впервые, я не знал, что ты ее нашел, а потом...

- Да ладно, Пит, я знаю, что значит хотеть ее. – Друзья открыто посмотрели друг другу в глаза, и все встало на свои места.

И всё. Они напились до чертиков и горланили песни, обнявшись и признаваясь друг другу в любви и взаимном уважении. Так, как обычно это бывает у пьяных закадычных друзей. Пит знал, что Сет пил еще полтора месяца, после этого разговора. Питер знал, что Сет перестал ходить к Фэй, а когда начал снова не знал. Объясняться с Фэй не хотел, хоть его и подмывало отчитать ее за такие наивные девчачьи глупости, как сравнительная характеристика. Это надо же было придумать! Беда в том, что чуткий Питер знал, что Фэй так же одинока, как он и Сет, что ей не с кем обсудить ситуацию и попросить совета. Он знал о привычке девушки все записывать, знал, что она вела дневник, хоть ни разу его не видел. Но мысль о том, что дневник может попасться кому-то на глаза приходила в голову. Надо было решать, что же делать в сложившихся обстоятельствах, но, видимо, думать об этом не хотелось не только ему одному. Все трое пускали жизнь на самотек и отношения так и продолжались.

Пит по натуре своей не был ни преступником, ни просто плохим парнем. На самом деле он хотел изобретать, и его пытливый ум мог в этом помочь. В арсенале молодого человека было множество идей, которые не реализовывались. Он придумывал что-то, долго вынашивал в голове, обрисовывал и складывал в копилку памяти. Иногда Пит мог зарисовать какие-то детали изобретений, но у него никогда не хватало сил завершить начатое. Его начинаниям мешало так же то, что парню приходилось самому добывать свой хлеб. Он не мог позволить матери жить в нищете, слишком рано мальчик осознал себя мужчиной, и хоть мама ему этого никогда не говорила, считал своим долгом обеспечить ей достойную жизнь. Он помнил, как она в третий раз отдавала протекающие сапоги сапожнику, а ему покупала новую модель планера.

Когда он лазил по чердакам и деревьям, родилась мечта, как и у многих мальчишек – летать. А со временем появился чертеж летательного аппарата. Верхом отваги у них с ребятами было спуститься вниз по реке на старых камерах, и они как-то смастерили огромный плот из надувных камер и отправились на нем в «плаванье». Речка в их краях была не особо бурная, но путешествие получилось просто замечательное. Они проплыли около километра, пока не налетели на острые камни и мель. Еле выбравшись из тины, счастливые дети вернулись домой, где почти всех ждала порка. Только не Пита. Тетка обещала рассказать все матери и завтра же отправить племянника домой, но на следующий день никто так и не вспомнил о происшедшем. А спустя некоторое время Пит придумал аппарат, благодаря которому можно было пройти по воде: пересечь хоть озеро, хоть целое море. Идеи подобные этим роились у него в голове, но не имели никакого применения.

Однажды он пригласил Фэй к себе в гости, и она с радостью согласилась. Ей давно хотелось увидеть, где живет Пит. Он завел ее к себе в комнату, а сам пошел делать кофе. Когда вернулся, увидел девушку сидящей на кровати, с его чертежами в руках.

- Что это такое? Я не особо разбираюсь, но тут что-то похожее на творения Леонардо да Винчи.

- Да это так...

- Пит, давай не будем тянуть и скромничать. Обойдемся без этого. Расскажи.

- Да я и не собирался скромничать. Просто хвалиться тут особо нечем. Иногда мне в голову приходят всякие мысли, идеи..., и я иногда их зарисовываю. Мог бы стать великим изобретателем, если бы не реалии жизни, - шутливо сказал Пит.

- Подожди, ты относил это куда-то, показывал тому, кто в этом разбирается?

- Да нет, Фэй. Это глупости...

Фэй перебила:

- Какого рода? Расскажи. Вот это, что, например?

- Ох, ладно, вот хождение по воде... вот это летательный аппарат, это вот - чудо механизм для строительства. – Пит подумал, - еще есть волшебная шкатулка, чудо-молния и другое.

- Пит, давай я возьму у тебя это? Я могу спросить у себя в колледже, куда с этим надо идти и что делать.

- Ради бога, Фэй, можешь даже прибыли себе забрать, - засмеялся Пит и, отбросив листы, увлек ее на кровать.

Но Фэй в таких вещах была непреклонна. Ее привлекало все, что могло принести деньги. Она мечтала выбраться из городка и мечтала, чтобы Пит тоже был признан. Фэй не сомневалась в способностях Питера и знала, что порой маленький шанс, удача или просто случай отделяет человека от славы и богатства. Поэтому она взяла его чертежи и отнесла одному преподавателю в колледж. Тот посоветовал найти хорошего патентоведа и посоветоваться с ним. Конечно, в их городке не оказалось такового и Фэй, получив стипендию, собралась и поехала в большой город.

Приехав в туда, она первым делом отыскала библиотеку и там, чувствуя себя в своей тарелке, нашла всю нужную информацию. Она обратилась в крупное патентоведческое бюро. Но там, естественно, запросили огромную для нее сумму, только чтобы ознакомиться с чертежами. Таким образом девушка, не солоно хлебавши, уехала домой. Теперь для нее первостепенным стал вопрос, где же найти такую сумму.

Как бы ни было ей неприятно, но человек, у которого водились деньги, в ее окружении был один, и им был Сет. Просить у него деньги для Пита казалось верхом неприличия. Поэтому Фэй залезла к себе на крышу и пробила ее. Когда в очередной раз пришел Сет, она пожаловалась ему на то, что у нее протекает крыша и попросила помочь. Это был первый и последний раз в ее жизни, когда она просила деньги у Сета. Да и вообще у кого бы то ни было.

Сет, не заставив себя ждать, перевел деньги, и она оплатила услуги патентоведа. Из бюро не было известий почти две недели, хоть Фэй регулярно туда звонила. Они говорили, что им необходимо проверить всю базу, нет ли подобных изобретений. Наконец, они связались с ней и предложили оформить несколько патентов. Когда она сказала, что патенты надо оформлять на имя Питера Селби, в бюро удивились:

- Но вы понимаете, что тогда не будете иметь на изобретения никаких прав? И в дальнейшем уже ничего нельзя будет исправить?

- Оформляйте на Питера Селби, это его работа.

Весной Питер получил патенты. Так же с ним связались из бюро и сказали, что они предоставляют услуги по продвижению изобретений. Сказали, что у них огромная наработанная база предприятий готовых заинтересоваться его патентом, и если он добавит еще немного денег, то они возьмут на себя труды. Пит ничего не понимал, но согласился.

Весна принесла много сюрпризов, приятных и не очень: пропала Фэй.

Девушка сказала, что у нее выпускные экзамены, и она не хочет никого видеть и отвлекаться. Ей надо было показать себя наилучшим образом, поэтому просила дать ей пару недель, чтобы подготовиться. Пит увлекся делами и не заметил, как пролетели несколько недель. Когда же он отправился к ней домой, то дверь была заперта, ключа под ковриком не было. Он просидел до поздней ночи, но Фэй так и не появилась. Тогда он пришел на следующий день, а потом на следующий и наконец-то встретился там с Сетом.

Сет криво усмехнулся, увидев Пита, сидящего на крылечке. Он курил, и Сет присел рядом:

- Дай закурить, мои в машине остались.

- Видел ее? – спросил Пит. Почему-то неудобно не было. Просто два друга встретились в самом обычном месте.

- Нет, - Сет помолчал, потом добавил, - вот уже две недели.

- У нее экзамены...

- Были. Они закончились две недели назад. Я узнавал.

Друзья молча курили на крылечке, даже не думая о том, что будет, если она сейчас вернется. Но она не вернулась.

䌈ǯs۬6