Опасное погружение

Среди явного неба разразился гром. На короткое время забыв, как дышать, Ши Цинсюань замер на месте с приоткрытым ртом. Он пытался что-то сказать, но мысли никак не собирались в слова, а потому юноша просто двигал губами, походя на выброшенную на берег рыбу.

Что значит, его родителей убили?

Кто?

Зачем?

Чэнъэнь молчал, позволяя Ши Цинсюаню переварить вываленную на него информацию. Он смотрел на младшего Ши с сочувствием и испытывал долю вины за то, что рассказал. Злился неизвестно на кого за то, что именно ему пришлось приподнять завесу тайны. Может быть, это было испытание Божества для юного старосты? Слишком жестокое испытание, если быть честным.

Ши Цинсюань опустил голову. Он смотрел на остывший кофе и откровенно не знал, что ему делать со всем этим делать. Чэнъэнь мог ошибаться. Откуда он мог знать о том, что произошло с его родителями, если парень сам должен был быть таким же ребенком, как и Ши Цинсюань? Они ведь были практически ровесники. Возможно, младший Ши даже был немногим старше.

— В новостях передавали... – на грани слышимости заговорил Ши Цинсюань, — что в тот день внезапно начался сильный шторм. И...

— Думаешь, это сделал Повелитель Черных Вод? — едва сдерживая едкую усмешку, спросил Чэнъэнь, скрестив руки на груди.

Поджав губы, младший Ши несколько секунд молчал, после чего отрицательно покачал головой. Он был уверен, Хэ-сюн не убивал его родителей.

— Со слов бабушки, у тебя были очень хорошие и добрые родители, — с тихим вздохом заговорил Чэнъэнь. – Они помогали нашей деревне. Каждый год участвовали в празднике, принося очень вкусные и необычные дары. Уверен, если бы Повелитель Черных Вод вышел вкусить их, он бы не смог остаться равнодушным.

Ши Цинсюань с грустью улыбнулся. К этому времени он уже смог смутно вспомнить вкус маминой еды, пусть постоянно пытался воспроизвести ее готовку. Он всегда сетовал на свою память, боясь когда-нибудь и вовсе забыть, как звучал смех родителей, какими теплыми были их объятия, какими верными и добрыми были наставления. Младший Ши бережно хранил все старые фотографии, которые в годовщину того трагичного события рассматривал часами напролет, не разрешая себе забыть, как выглядели люди, подарившие ему жизнь.

— Кто мог желать им смерти? Почему? — все так же тихо спросил Ши Цинсюань, обращаясь то ли к себе, то ли к Чэнъэню.

— Не знаю. Возможно, они могли оказаться случайной жертвой без особых причин. А возможно, в этой катастрофе скрыто нечто большее. Знаешь, почему мы убеждены в том, что это сделал не наш Бог?

Ши Цинсюань поднял голову и посмотрел на Чэнъэня, удивленно подняв брови.

— По легенде, Повелитель Черных Вод в человеческом обличии спокоен и холоден. На его лице не отражаются эмоции. Глядя на него, смертные не смогу понять, спокоен он или грустен, испытывает ли радость или сострадание.

Младший Ши нахмурился, задумчиво прикусив губу. Хэ-сюн действительно практически не показывал эмоций, но его выдавали глаза. Когда он ел, его взгляд становился умиротворенным, а если попадалось что-то, что он ни разу не пробовал, то в них загорался огонек интереса. Если Хэ-сюн был недоволен, его брови хмурились, янтарь в радужке совсем немного темнел, а когда злился, то разгорался ярким, холодным блеском, в то время как на лицо опускалась угрожающая тень. Неужели всего этого никто не замечал?

— Но наш народ умеет определять настроение Бога по погоде, — продолжал свой рассказ Чэнъэнь. И пусть его голос был тих и спокоен, в появившемся блеске его глаз и легкой полуулыбке на губах можно было прочитать легкую гордость. — В тот день был сильный дождь, Ши Цинсюань. Сильный дождь. Бог оплакивал твоих родителей, которым не в силах оказался помочь. Желай он убить их, на море поднялся бы шторм, который просто унес бы судно на дно. В смерти твоих родителей виноват точно не Повелитель Черных Вод.

— Думаешь... Это сделал мой брат?

— Не знаю. Не думаю, — Чэнъэнь вздохнул, двумя пальцами устало разминая переносицу. — Бабушка рассказывала мне, что Ши Уду сразу невзлюбил Бога. Ещё ребенком он держался в стороне от обрядов и праздника. Но также говорила, что была покорена его искренней заботой о тебе. В Боге он видел не спасителя, а зло, желающее забрать тебя. Именно поэтому Ши Уду так отчаянно прятал тебя от нас. Мог ли столь любящий брат принести тебе нестерпимую душевную боль? Как бы сильно я ни недолюбливал Ши Уду, думаю, что нет.

После искреннего признания Чэнъэня между парнями вновь повисла тишина. Ши Цинсюань тихо пил кофе, пока официант молчаливо смотрел на «машину смерти», что стояла за окном, и пребывал где-то далеко за пределами этого небольшого заведения. То ли аппетит младшего Ши испортился от количества тяжелой информации, то ли съеденная ранее яичница с беконом дала о себе знать, но, глядя на булочку с корицей, он испытывал легкую тошноту.

Допив холодный капучино и поставив с тихим специфическим стуком чашку на блюдце, Ши Цинсюань скромно улыбнулся Чэнъэню.

— Спасибо тебе.

Официант посмотрел на юношу, пытаясь понять, насколько искренней была эта благодарность.

— Спасибо, что рассказал и поделился своим мнением. Я так устал в последнее время от тайн вокруг, от недомолвок и увиливаний. Неизвестность изматывает сильнее, нежели горькая правда.

— Согласен, — Чэнъэнь улыбнулся в ответ, после чего внезапно смущенно отвел взгляд и почесал кончик носика. — Скоро будет праздник Повелителя Черных Вод...

— Думаешь, это хорошая идея? — улыбка Ши Цинсюаня чуть померкла. — Хэ-сюн не хочет меня видеть. Возможно, мое присутствие лишь отгонит его. И тогда все, что вы приготовите, пропадет даром. Не хочу, чтобы жители твоей деревни пострадали ещё и от меня.

Чэнъэнь нахмурился, и младший Ши удивленно склонил голову. Сидящий напротив него официант явно что-то задумал. Это было видно невооруженным взглядом, но торопить его Ши Цинсюань побаивался. Мало ли спугнет своей настойчивостью. Вот если только парень отступит, решит закончить разговор, тогда...

— Слушай, ты веришь в ритуалы? — внезапно выпалил Чэнъэнь.

— А? — не ожидавший столь резкой смены его настроения, глупо переспросил младший Ши.

— Ну, ритуалы, которые проводят шаманы, чтобы погрузить людей в транс.

— Не то чтобы не верю, — протянул Ши Цинсюань. — Просто ни разу не пробовал. Но долю скептицизма имею на этот счет. А что?

— Идем, — резко поднялся официант.

— Стой, куда? А как же твоя работа?

Чэнъэнь небрежно отмахнулся от посыпавшихся на него вопросов. Он снял с себя рабочий фартук, повесил его на стул, стоящий за барной стойкой, и влетел на кухню. Парень что-то крикнул своему коллеге на местном диалекте, который Ши Цинсюань не смог разобрать, и поманил недоумевающего юношу за собой. Воодушевленный какой-то идеей Чэнъэнь вывел их на улицу через служебных выход, где на заднем дворике стоял уже знакомый младшему Ши велосипед.

— Может, на моей машине?

— Нет, — категорично заявил юноша. — Твоя машина очень приметная. Да и... По доброй воле я в нее не сяду.

Ши Цинсюаню оставалось только беспомощно пожать плечами. Он подошел к двухколесному транспорту и с нескрываемым сомнением осмотрел его. Чэнъэнь же, гордый своим велосипедом, тем временем демонстративно похлопал по металлическому багажнику, на который предлагал сесть младшему Ши. Заметив весь спектр противоречивых эмоций на его лице, он рассмеялся, с легкой долей издевки поясняя:

— В противном случае побежишь за мной. Давай, не ломайся, принцесса.

— Хэй! Не называй меня так! — возмущенно топнул ногой Ши Цинсюань, покрываясь неприятными мурашками, стоило ему только вспомнить, что так Пэй Мин называл его старшего брата.

Чэнъэнь рассмеялся, но комментировать не стал. Он перекинул ногу через раму велосипеда и крепко взялся за руль, ожидая, пока дополнительный груз в виде живого человека не сядет сзади.

— Можешь держаться за сидушку или за меня, — продолжал давать ценные указания юноша. — Обещаю сильно не гнать.

— Не гнать? — с игривым смешком переспросил Ши Цинсюань. — На этом?

В глазах Чэнъэня блеснул азартный огонек, заставивший младшего Ши пожалеть о только что сказанных словах. Без особых усилий деревенский юноша двинулся на своем двухколесном транспорте, тихо увозя их за пределы маленького городка в сторону его родного поселения.

Легкий ветерок ласкал нежную кожу Ши Цинсюаня, трепал его волосы и одежду. Свежий воздух наполнял легкие на каждом вдохе, даря странное ощущение внутреннего покоя и умиротворенности. Зеленая листва деревьев и кустарников проносилась мимо него, пока Чэнъэнь усиленно крутил педали, периодически тяжело кряхтя на подъемах или весело посмеиваясь, когда велосипед сам гнал вперед, скатываясь с горки. Впервые Ши Цинсюань мог посмотреть на этот мир глазами простого человека.

Он чувствовал каждый камушек или кочку, подпрыгивал, порой болезненно ударяясь своим мягким местом о сплетение маленьких металлических прутьев, образующих его неудобное сидение. Нужно было хотя бы официантский фартук сложить и подстелить. Знал бы только Ши Цинсюань обо всех прелестях поездок на велосипеде заранее. Однако кое в чем себе юноша не отказывал. Всякий раз, когда «водитель» пренебрегал удобством своего «клиента», младший Ши щипал бедного Чэнъэня, который не мог отпустить руль и отбиться от столь безжалостного нападения.

Так, периодически смеясь и подшучивая друг над другом, парни проехали мимо поворота в деревню.

— А мы разве ехали не к тебе? — удивленно спросил Ши Цинсюань, осторожно оборачиваясь назад, чтобы проводить взглядом отдаляющуюся проселочную дорожку.

— Нет, — ответил Чэнъэнь, а после секундной заминки добавил: — Узнаешь. Подожди немного.

Немного — понятие растяжимое. Особенно для Ши Цинсюаня, у которого пятая точка уже начинала ныть, напоминая о том, что она привыкла к комфорту дорогого авто. Надув губы, юноша громко и тяжело вздохнул, понимая, что иного выбора у него нет.

По ощущениям младшего Ши, путь их составил ещё где-то минут двадцать-тридцать после того, как они проехали мимо деревни, в то время как Чэнъэнь, посмеиваясь, утверждал, что всего пятнадцать. Когда Ши Цинсюань слез со своего «железного пони», то демонстративно принялся разминать затекшие ноги и ноющие ягодицы, после чего прогнулся в спине, ожидая услышать перехруст позвонков от сидения в неудобной позе.

Чэнъэнь терпеливо игнорировал все эти показушные попытки призвать его к стыду. Держа велосипед за руль, он направился вглубь прибрежного леса, кивком головы позвав Ши Цинсюаня с собой. Юноша не мешкая подчинился, лишь на несколько секунд задумавшись над тем, что вся ситуация очень походила на начало какого-нибудь триллера с маньяком из глубинки, заманивающего в лес глупых городских для совершения бесчеловечного жертвоприношения. Ну а что? Он оставил машину на окраине города у неприметного кафе, вышел через служебное помещение с человеком, которого знал несколько часов от силы, и уехал вместе с ним в неизвестном направлении.

Тряхнув головой, младший Ши тихо посмеялся над собой. Однако неприятно сжавшийся комок нервов в груди заставил его напрячься.

Зайдя достаточно глубоко в лес, откуда Ши Цинсюань явно не смог бы выбраться самостоятельно, Чэнъэнь подошел к дереву и оставил около него велосипед, после чего обернулся на своего спутника, смерив его изучающим взглядом. Младший Ши был явно напряжен, о чем красноречиво говорили сведенные домиком брови, бегающий взгляд и неуверенная улыбка. Ши Цинсюань не был пессимистом, как и не относил себя к пугливым людям, но инстинкт самосохранения никто не отменял. Чэнъэнь усмехнулся и покачал головой. Он подошел к парню, опустил на его плечо ладонь и несильно сжал его, склонившись к уху.

— Слишком поздно, Ши Цинсюань, — напустив на голос зловещий тон, негромко проговорил Чэнъэнь. — Надо было думать прежде, чем уезжать с незнакомцем в глухой лес, где тебя никто не найдет.

Сердце младшего Ши пропустило удар. Напряженно замерев, юноша поднял потерянный взгляд на Чэнъэня. На несколько долгих секунд между ребятами повисло гробовое молчание, пока первым не выдержал деревенский юноша. Он звонко рассмеялся, обхватив живот руками, заставив Ши Цинсюаня войти в ещё больший ступор, пока до его испуганного мозга не дошла простая истина. Только что его безжалостно развели.

— Да... Да как так можно? — возмутился младший Ши, старательно пытаясь удержать на своем лице маску серьезности. Вот только его уголки губ предательски ползли вверх, ибо сопротивляться заразительному смеху Чэнъэня просто не было ни сил, ни возможности. — Да ну тебя!

Ши Цинсюань замахнулся, желая отвесить юноше слабый подзатыльник, но тот ловко увернулся. Стерев изгибом указательного пальца проступившие слезы, Чэнъэнь выпрямился и несколько раз глубоко вдохнул и протяжно выдохнул, чтобы успокоиться. Но стоило ему только увидеть возмущенный и вместе с тем смущенный взгляд, как его вновь пробивало на хохот.

— Ладно-ладно, идем, — сдался Чэнъэнь, когда младший Ши несильно ударил кулаком по его плечу. — Об этом месте действительно практически никто не знает, так как оно священное для нас. Здесь старосты порой проводят ритуалы, когда над деревней нависает серьезная угроза. Мы обращаемся к духам предков, чтобы получить мудрые советы.

— Ого... — только и смог выдать растерянный Ши Цинсюань, не ожидавший, что его приведут в столь значимое для его племени место.

— Надеюсь, я не пожалею, что привел тебя сюда, — с явной надеждой пробормотал Чэнъэнь, после чего тяжело вздохнул и направился в сторону высокого холма. — Я хочу, чтобы ты связался со своим предком. Возможно, он или она помогут тебе разобраться в себе. Честно, если бы моя бабушка и Повелитель Черных Вод так не доверяли бы тебе, я бы тоже не доверился. Но... видимо, для них ты особенный. А потому... Я помогу. Но только один раз. Понял?

Ши Цинсюань хоть и не понимал, о чем говорил ему Чэнъэнь, но машинально кивнул головой.