25 Глава-Сильнее страха
Дом Ялчына словно стал островом в бушующем мире. На один день всё будто замерло: ни следа преследователей, ни тревожных вестей. Только ветер гулял по деревне, а влюблённые впервые за долгое время могли позволить себе улыбку без страха.
Утром Ялчын принёс свежий хлеб и черничное варенье, которое сделала его покойная мать. Он молча поставил завтрак на стол и, уходя, бросил через плечо:
— Сегодня можете немного выдохнуть. Завтра — видно будет.
Ахмет и Залина позавтракали на веранде. Он наливал чай, она, смеясь, вытирала крошки с его губ. Они разговаривали о будущем, словно оно действительно существовало: мечтали о своём доме, о тихих вечерах, о детях. Это было почти нереально — но в этих мечтах они черпали силу.
После полудня они вместе гуляли по окраине деревни. Залина нашла поляну, покрытую белыми ромашками. Ахмет сорвал один цветок и вплёл ей в волосы. Она засмеялась:
— Смотри, какая я теперь деревенская невеста.
— Самая красивая, — сказал он и поцеловал её в висок.
Солнце клонилось к закату, когда они вернулись домой. Залина уснула у него на плече прямо в кресле. Ахмет долго смотрел на её лицо. Спокойное, безмятежное. И в этот момент он поклялся: он не отдаст её. Никому.
Но покой не вечен.
Ночью Ялчын первым услышал шум. Сначала гул мотора вдалеке. Потом — собачий лай. И, наконец — яркий свет фар, пронизывающий тьму. Он встал, взял старое охотничье ружьё и тихо постучал в комнату Ахмета и Залины.
— Просыпайтесь. Они нашли вас.
Ахмет открыл глаза сразу. Залина — через секунду. Страх пронёсся по их лицам.
— Времени мало, — коротко сказал Ялчын. — Через заднюю дверь. К ручью. Там тропа, она выведет к лесу. Я задержу их.
— Я не могу оставить тебя, — прошептал Ахмет.
— Это не обсуждается. Ты ещё слишком молод, чтобы умирать за любовь. А я… я прожил достаточно, чтобы умереть ради неё.
Залина крепко обняла старика:
— Спасибо…
— Бегите. Быстро.
Они выбежали в ночь, держа друг друга за руки, снова — в бегство, снова — в неизвестность. Вдалеке донёсся крик:
— Ахмет! Залина! Остановитесь!
Они не оглянулись.
В доме загремела дверь. Ворвались их родственники — озлобленные, измученные поисками. Отец Залины подошёл к Ялчыну.
— Где они?
— Ушли, — ответил старик. — И если у вас есть хоть капля сердца — дайте им уйти.
Но никто не собирался отступать.
С наступлением вечера в доме стало ещё уютнее. Ветер снаружи усилился, шуршал по крыше, бился в ставни, но внутри царила особая тишина — мягкая, успокаивающая. Залина и Ахмет, укутавшись в одеяло, сидели у камина. Они не разговаривали, просто молчали, держась за руки. Иногда этого было достаточно.
Ялчын молча принес им горячий чай с мятой и печенье, потом ушёл в дальнюю комнату, оставив их вдвоём. Он понял: в такие вечера любовь не нуждается в свидетелях.
Ахмет посмотрел на Залину:
— Если бы не ты... я бы, наверное, сдался. Где-то на первом же повороте. Но теперь я не отпущу тебя. Никогда.
Она подняла глаза, в которых отражался свет огня.
— Ты не обязан был идти со мной. Я бы поняла.
— А я бы не понял себя. Ты стала частью меня, Залина. Я не знаю, как это случилось, но теперь без тебя — я не я.
Она сжала его ладонь, поднесла к своим губам.
— Даже если впереди будет ещё труднее?
— Я не боюсь. Пока ты рядом — я силён.
Она прижалась к нему, положив голову ему на грудь. Он поглаживал её волосы, ощущая, как сердце стучит всё быстрее. Но это было не из-за страха. Это была любовь. Та, что крепнет в испытаниях, та, что растёт в укрытии, на фоне тишины, что предшествует буре.
И в эту ночь, несмотря на всё, что их ждало, Залина и Ахмет были счастливы. Настоящим, тихим счастьем. Потому что они были вместе. Потому что, впервые за долгое время, они чувствовали не тревогу — а покой.