часть 4
На следующий день Юля весь день провела в бутике с одеждой. С ней был Пчёла, который приехал к Холмогоровым и сам вызвался подвезти подругу в магазин. Но уже второй час он сидел, ожидая, пока девушка выберет платье. В его глазах читалось нетерпение, смешанное с легкой усталостью, но он ни разу не упрекнул ее.
Юлия металась от одной вешалки к другой, ее лицо пылало от волнения. Каждое платье, которое она примеряла, казалось ей либо слишком простым, либо слишком вульгарным.
Наконец, Холмогорова остановилась перед зеркалом, в котором красовалось платье цвета морской волны. Оно словно обнимало ее фигуру, подчеркивая ее достоинства. В ее глазах вспыхнул огонек облегчения. Она обернулась к парню, и он увидел, что она нашла то что искала. Виктор встал и медленно подошел к ней.
— Это оно? — тихо спросил он.
Юля кивнула, и повернулась к зеркалу, продолжая рассматривать себя. Это были слезы радости, облегчения и благодарности.
Вечером ребята собрались в дорогом ресторане, где приглушенный свет играл на хрустальных бокалах, создавая атмосферу утонченности и предвкушения. Юля приехала с Космосом, его присутствие, давало уверенности, согревало ее изнутри. Когда они сели за стол, в сердцах девушек зародилось робкое любопытство друг к другу, как первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь утренний туман.
Оля, словно нежный цветок, расцветала в тепле дружелюбной атмосферы. Застенчивая, добрая и милая, она излучала искренность, которая трогала до глубины души. Теперь Холмогорова поняла почему Саша выбрал ее. Девушка сразу нашла с ней общий язык, словно две родственные души, встретившиеся после долгой разлуки. В их взглядах читалось понимание и невысказанная поддержка, словно они знали друг друга целую вечность.
С Тамарой, старшей Юли на два года, завязался увлекательный разговор. Она была невероятно красива, ее глаза сияли мудростью и опытом, а голос звучал мелодично и уверенно. Вести с ней диалог было словно погружаться в океан знаний и чувств, открывая новые горизонты понимания и сопереживания. Каждое ее слово отзывалось в сердце теплом и восхищением, словно она нашла не просто собеседника, а наставника и друга.
Пока парни вышли покурить, у девушек завязался интересный диалог, словно тихий ручеек, готовый вырваться в бурный поток откровений. Оля, с мягкой улыбкой и лучиками сочувствия в глазах, сказала Юле, словно делясь сокровенной тайной:
— Витя смотрит на тебя... с таким восхищением, Юль. С какой-то... нежной, трепетной любовью, знаешь? Как будто ты – солнце, освещающее его мир, — В её голосе звучала забота, желание уберечь новую знакомую от возможной ошибки, но и поддержать, если сердце уже сделало свой выбор.
Тома, сдержанная и наблюдательная, тоже не смогла удержаться от комментария. В её взгляде читалось понимание сложной игры чувств:
— Да, Юль, я тоже заметила... Ты ведь тоже часто бросаешь в сторону Пчёлкина неоднозначные взгляды. Такие... полные тепла и какой-то скрытой надежды. Как будто между вами... искра. Не просто дружба, а что-то гораздо большее, что вот-вот готово вспыхнуть,— В её словах чувствовалась поддержка, но и легкое предостережение – огонь может согреть, но может и обжечь.
Девушка молчала, опустив глаза и теребя край скатерти. Внутри неё бушевал целый океан противоречивых эмоций. Слова новых знакомых были словно эхо её собственных мыслей и чувств, которые она так тщательно пыталась скрыть даже от самой себя. Восхищение друга она чувствовала, и это вызывало в ней трепет и смятение. Его взгляд, полный нежности и восхищения, проникал в самую душу, заставляя сердце биться чаще. И её собственные взгляды. Да, она не могла отрицать, что в них было нечто большее, чем просто дружеская симпатия. В них была надежда, мечта, робкое желание быть рядом с этим человеком, видеть его улыбку каждый день. Но были и страхи, сомнения, опасения что она сама себе все напридумывала, и эти взгляды ничего не значат.
Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь щебетанием птиц вдалеке. Юля подняла глаза, и посмотрела на Олю, потом на Тому, и в уголках ее губ появилась едва заметная, грустная улыбка.
— Вы правы, —прошептала Холмогорова, словно выдыхая самую сокровенную тайну.
Голос ее дрожал, выдавая всю бурю, что творилась внутри.
— Но..., - она запнулась, ком подступил к горлу,—Боюсь, что я напридумывала, все эти взгляды «полные любви» что это всё иллюзия моих чувств.
Оля нежно взяла ее за руку, согревая холодом пальцев своим теплом.
— Юль, любовь – это всегда риск. Но разве можно прожить жизнь, не рискнув ради того, кто делает тебя счастливой? Витя смотрит на тебя так, словно ты – его вселенная. Неужели ты готова отказаться от этой вселенной, испугавшись неизвестности?— В ее словах звучала непоколебимая вера за девушку, в ее способность любить и быть любимой.
Тамара добавила:
— Иногда, самое страшное – это не рискнуть. Потом, спустя годы, ты будешь жалеть о том, что не дала себе шанса на счастье. Не позволяй страху заглушить голос сердца,— В ее голосе звучало понимание, сочувствие, искреннее желание помочь найти свой путь.
После того вечера в ресторане прошло две недели. Две недели томительного ожидания, перемешанного с тревогой и надеждой. Выйдя из университета, Юля увидела знакомую машину. Черный мерседес, у которой вольяжно облокотившись на капот, курил Пчёла. В его позе чувствовалась какая-то усталость, тень сомнения, чего раньше Юля за ним не замечала.
Сердце девушки забилось чаще. В груди разлилось тепло, смешанное с робкой боязнью. Что он скажет? Что будет дальше? Все эти дни она жила в подвешенном состоянии, терзаясь догадками и рисуя в голове сотни сценариев их будущей встречи.
Когда Холмогорова подошла ближе, парень выбросил сигарету. Движение было каким-то резким, словно он хотел одним махом избавиться от груза, давящего на него. Он выпрямился, посмотрел на нее долгим, пронзительным взглядом, в котором читались и вина, и тоска, и надежда.
Витя приобнял ее. Легкое, почти невесомое прикосновение, но Юля почувствовала, как по всему телу пробежала дрожь.
— Привет, - сказал Пчёлкин, и этот простой звук отозвался в сердце девушки колокольным звоном.
Парень пригласил ее в машину. Не настойчиво, а как-то робко, словно не был уверен в ее согласии. Холмогорова молча кивнула, и они вместе сели в мерседес. Салон был наполнен запахом дорогой кожи и еле уловимым ароматом его одеколона.
Мотор взревел приглушенно, и машина плавно тронулась с места. Юлия смотрела в окно, стараясь не встречаться с ним взглядом. Город за окном плыл, раскрашенный багряными красками заката, словно отражая смятение в ее душе. Она чувствовала его взгляд на себе, ощущала его напряжение, и это лишь усиливало ее собственное волнение. Тишина в салоне давила, казалась почти осязаемой, полной невысказанных слов и несбывшихся надежд.
Юля слушала Витю вполуха, больше наблюдая за мелькающими за окном пейзажами. В голове крутились мысли о будущем вечере в ресторане. Витин рассказ об отжатом офисе звучал как саундтрек к чужой жизни, к миру, где она случайно и временно.
Вечер выдался на удивление теплым. Ресторан, выбранный для встречи, сверкал огнями и суетился официантами. Холмогорова отметила, что парни явно чувствовали себя здесь как дома, здороваясь со знакомыми и непринужденно отдавая распоряжения. Армейский друг Саши оказался крепким, разговорчивым мужчиной с пронзительным взглядом. Валера, как всегда, держался особняком, погруженный в собственные мысли, пока остальные увлеченно общались. Фара — друг Белого, часто смотрел на Юльку, и шутил что хотел бы взять ее в жены, на что все смеялись, только Пчёла сразу становился серьезным.
Разговор за столом клеился вяло. В основном говорили о делах, о бизнесе, о каких-то непонятных Холмогоровой схемах и процентах. Она чувствовала себя чужой на этом празднике жизни, наблюдая за мельканием лиц и обрывками фраз.