часть 3
До середины августа Юлия, словно птица в золотой клетке, гостила в Подольске у подруги, не подозревая о вихре приключений, закруживших её брата и его товарищей. Весть о том, что Сашу разыскивают менты, и что парни, словно перекати-поле, унеслись на Урал, поразила её, как удар молнии.
— Убил Муху? — эхом отдавалось в её голове. Сама мысль о том, что эта абсурдная история приобрела столь зловещие масштабы, повергла её в трепет. Одиннадцатый класс, как неумолимый локомотив, мчал вперёд, увлекая за собой дни, недели, месяца, а время, словно река, неслось, унося с собой юность.
Прошло два года. Холмогорова расцвела, словно майская роза, и поступила в университет, выбрав профессию журналиста.
Возвращение домой обернулось для неё настоящим потрясением. На кухне, словно призрак из прошлого, восседал Космос – её брат. В его глазах читалась зрелость, в движениях – сдержанность, но в уголках губ по-прежнему таилась знакомая искорка азарта. Он словно вырос из мальчика-сорванца в уверенного в себе мужчину.
Но самое сильное потрясение ждало девушку впереди. Из кухни, словно тень, возникла фигура. Пчёла. Два года разлуки пролегли между ними, словно глубокая пропасть, но, к ужасу Юли, чувства её не угасли. Они горели в её сердце, словно неугасимый огонь, разжигаемый воспоминаниями. Она отчаянно пыталась заглушить их, словно музыкант, пытающийся остановить мелодию, звучащую в его душе, но тщетно. Сердце, не желало слушать доводы разума.
"Любовь – это не болезнь, но она может заставить страдать", - говорила она про себя, но взгляд Вити, полный невысказанных слов, заставлял её забыть обо всём на свете.
— Это сон?— спросила Холмогорова, она застыла на пороге, словно античная статуя, пораженная внезапным землетрясением.
Виктор смотрел на нее, и в этом взгляде была целая вселенная – тоска по несбывшемуся, тень вины за прошлое и робкая надежда на будущее. Время вокруг них словно замерло, оставив лишь двоих в безмолвном диалоге взглядов. Она видела в нем отражение себя – все ту же растерянную девочку, чьи мечты были безжалостно растоптаны.
Девушка посмотрела на брата, Кос покорно ждал пока его друг сделает хоть что то. Холмогоров узнал о чувствах Вити к его сестре когда они ехали в поезде, Космос позлился но пообещал парню что всё у него получится.
"Два года – целая вечность," – пронеслось в голове. Юля пыталась убедить себя, что это просто отголоски прошлого, мираж, созданный тоскующим сердцем. Но чем дольше она смотрела на Пчёлкина, тем сильнее ощущала, как хрупкие стены, возведенные вокруг ее сердца, начинают рушиться под напором чувств. Он стоял перед ней – раскаявшийся блудный сын, вернувшийся домой, и она не могла отказать ему в прощении, даже если это означало предать саму себя.
Пчёла шагнул навстречу, словно лунатик, и протянул руку. Его прикосновение было слабым, неуверенным, но оно словно ударило Юли током. Девушка вздрогнула, как от ледяного ветра, пронесшегося по ее обнаженной душе.
— Я знаю, что мы натворили, – прошептал он, и в его голосе звучала такая неподдельная боль, что Холмогорова едва сдержала слезы,— Мы не заслуживаем прощения, но я и парни мечтаем о нем каждую минуту,— парень замялся но продолжил,— но об этом прощение я мечтаю больше всех.
Девушка сделала шаг навстречу, утонув в его глазах, словно в бездонном океане.
— Что было, то было, – прошептала она, и в этот момент время снова обрело свой ход.
Они обнялись крепко, отчаянно, словно боялись снова потерять друг друга. В этом объятии было все: и прощение, и надежда, и страх. Юлия уткнулась лицом в его плечо, вдыхая знакомый запах, который столько раз слышала во сне.
Пара отстранилась друг от друга, и Юля побежала к Космосу, который покорно ждал сестру, она утонула в объятиях брата, но в голове был Витя, этот несносный, но чертовски притягательный Пчёлкин. Неужели это правда? Они здесь, дома, после всего пережитого. После объятий, ребята попили чай, и решили, что поедут домой к Филу, где их уже ждали. Юля сходила, переоделась в черную юбку и рубашку, а наверх накинула коричневое пальто, подарок папы и мачехи Нади, которая, на удивление, обладала безупречным вкусом. Выйдя из комнаты, Пчёла просвистел, на что Кос дал ему подзатыльник.
— Ну, Пчёла, держи себя в руках! - говорил брат, посмеиваясь.
Ребята вышли из дома и сели в родной линкольн, видавший лучшие времена, но все еще готовый рвать и метать. Мотор взревел, и они помчались к друзьям.
Солнце слепило глаза сквозь пыльное лобовое стекло, бросая блики на лица ребят. Витя, казалось, ушел в себя, его взгляд блуждал где-то далеко, в лабиринтах воспоминаний? Девушка украдкой наблюдала за ним, в ее сердце росла тревога. Она чувствовала, как тяжесть его переживаний давит на нее, словно невидимый груз. Хотелось коснуться его руки, подарить тепло и поддержку, но она боялась что накрутила себя, и тогда дома, в глазах Пчёлкина увидела не такую любовь которую хотела бы, а любовь как к сестре, поэтому она и не решилась.
Космос, напротив, излучал беззаботность. Он что-то оживленно рассказывал другу, пытаясь вытащить его из омута усталости. В его голосе звучала искренняя забота. Холмогорова знала, что брат – верный товарищ, готовый разделить и радость, и горе. Он всегда был рядом, словно маяк, указывающий путь в темноте. Встреча с Валерой и Белым была теплой и долгожданной. Объятия, улыбки, короткие фразы, полные глубокого смысла. Они были семьей, связанной не кровью, а общими воспоминаниями, пережитыми трудностями и верой друг в друга. В их глазах читалась готовность стоять плечом к плечу, несмотря ни на что.
Все прошли в зал и расселись по местам, а Саша, сияя от счастья, объявил о предстоящей через месяц свадьбе с Олей, а еще завтра они все вместе идут в ресторан, чтобы познакомить Юлю с Ольгой и Томой. Тамара, женщина Валеры, о которой Фил говорил с такой нежностью, описывая её как добрую и чуткую. Холмогорова почувствовала волну беспокойства, словно ледяные пальцы коснулись её сердца, но постаралась скрыть это. Ей так отчаянно хотелось понравиться девушкам своих друзей, стать частью их тесного круга. Витя, заметив её волнение, нежно приобнял девушку, его прикосновение словно говорило: "Всё будет хорошо". В этом простом жесте заключалась вся его любовь и поддержка к подруге, словно тихая гавань в бушующем море её сомнений. Она благодарно посмотрела на него, и тепло разлилось по её венам, изгоняя холод страха.