7 глвва
Влад лежал на боку, уткнувшись лицом в холодную подушку, и в который раз открывал чат с Олегом. Серое молчание висело в переписке уже третий день. Ни единого слова, ни одного ответа, даже на звонки. Просто тишина, глухая, будто обрушившаяся стена, через которую не достучаться.
Он прокручивал в голове их последнюю встречу — как они гуляли, как смеялись, делились историями, как будто знали друг друга всю жизнь. Было легко, по-настоящему. Неужели он что-то сделал не так? Что-то сказал лишнее? Или, может, просто показалось, что между ними что-то есть...
«Наверное, я всё опять испортил», — мрачно подумал Влад, стиснув зубы.
Он свернулся калачиком, обняв подушку как человека, который может его понять. В груди что-то жгло — смесь вины, страха и той самой, почти забытой боли, что часто приходила к нему в детдоме, когда кого-то забирали, а его — нет. Когда кто-то обещал вернуться, а потом исчезал навсегда.
Час прошёл в этом вязком молчании. Но вдруг — будто кто-то подтолкнул его изнутри — Влад резко поднялся. Он вспомнил... Крыша. Та самая, где они впервые поговорили, глядя на безумно красивый закат. Вдруг Олег сейчас там?
Он вскочил, натянул серую кофту прямо на пижаму, сунул ноги в кеды на босу ногу и выбежал из квартиры, не захлопнув дверь до конца. Ветер бил в лицо, как укор. Он шёл почти бегом, будто пытался догнать не время — самого себя.
Дорога заняла некоторое количество времени, но вот, наконец, знакомый подъезд, скрипучая лестница, дверь на крышу. Влад толкнул её — и замер.
Олег действительно сидел там. Сгорбленный, будто под тяжестью неба, глядел вдаль на тёмные дома. Его худые плечи дрожали, будто он не замечал холода. Или не хотел замечать.
У Влада защемило сердце, но вместо того, чтобы просто подойти и спросить, он вспыхнул:
— Мог бы хотя бы написать! — с горечью выпалил он, сдерживая дрожь.
Олег медленно повернулся. Его лицо было бледным, как лунный свет, глаза покрасневшими. Он тихо сказал:
— Привет... Я дико извиняюсь. Просто...
Он не успел договорить — Влад сорвался:
— Ты такой же, как все! Я думал, ты другой! Думал, ты друг! А ты исчез! Кинул меня! И ещё советы мне давал... Тупые! Как будто ты всё знаешь!
Олег вскочил. Его глаза расширились, как у человека, которого ударили не по лицу — по сердцу.
— Ты серьёзно?! — прошептал он. — С какой стати ты на меня орёшь? У меня мать умерла. Понял?! Мать. В тот день, когда мы гуляли. Я пришел — а её уже не было.
Он смотрел прямо в глаза, но Влад не мог выдержать этот взгляд. Он не знал, что сказать. Внутри всё оборвалось.
Олег отвернулся и ушёл, даже не обернувшись.
А Влад так и остался стоять, будто врос в бетон крыши. Слова Олега стучали в голове, глухо, как удары колокола. Он сел на корточки, закрыл лицо руками. Сердце сжалось от стыда. Он опять — как всегда — всё разрушил. Из-за своих страхов, своих обид, своей вечной защиты от мира. Он просто не умеет иначе.
И всё же...
Он вернулся домой. Медленно, как будто нес на плечах не себя, а собственную вину. В прихожей было темно и холодно. Он снял кофту, машинально положил телефон на стол. Но потом — резко взял его и открыл чат с Олегом.
"Этот контакт заблокировал вас."
Как будто удар под дых. Влад застыл. Он уронил телефон на стол, сел и смотрел в пустоту. Впервые за долгое время он чувствовал, что теряет кого-то настоящего. Он впервые позволил себе влюбиться, почувствовать, что рядом есть человек, которому не всё равно. И — опять. Слишком поздно.
Он обхватил голову руками и прошептал:
— Ну всё... Это конец.
Но где-то в глубине, из самых глубин памяти, из самого детства, будто голос старшего себя — голос, который выжил, прошёл и всё ещё верит — прошептал:
— Так, Влад. Ты же не слабак. Ты не просто так всё это почувствовал. Если он тебе важен — борись. Извинись. Найди способ. Верни его. Он хороший человек. Он — не как все.
Он поднялся. В глазах всё ещё стояли слёзы, но теперь — с ними была решимость.
Он не знал, как именно. Не знал, что сказать. Но он знал: если не попробует, то никогда себе не простит.
Идеи? Их пока не было. Но это — пока.