Часть шестая. Четыре
-Спасибо, Алина Сергеевна! Все было очень вкусно!
Я смотрела на парней, убирающих со стола посуду и аккуратно ставящих ее в раковину. Ох, хорошие мои, помощнички...
-На здоровье! Буду стараться баловать вас чаще...
Я хлопнула в ладоши, призывая всех посмотреть на меня. Артем поднял заинтересованный взгляд от телефона, выгибая бровь.
-Хочу сказать вам всем огромное спасибо. Я бы, наверное, с ума сошла, если бы вас не было рядом. Я могу обратиться к вам в любой момент, с чем угодно, и вы не откажете...
Обнимая парней, я не сводила взгляд с брюнета, переключившего свое внимание на Боса. Злоба внутри переросла в непонимание, зачем на самом деле Тема пришел. Проводив охранников и закрывая за ними дверь, я заметила в углу небольшую коробку.
-Федь...?
Парень обернулся, и, проследив за моим взглядом, сказал вернуться в квартиру, а сам сделал шаг к предмету.
-Стой, может... саперов вызвать?
Я смотрела то на коробку, то на парня, замечая, как по его лицу расползается улыбка. Уперев руки в бока, прищурилась и спросила:
-Что?
-Саперов будем вызывать, когда посмотрим, что там. А пока, зайдите внутрь, Алина Сергеевна...
Артем за талию затянул меня в коридор и прикрыл дверь. Я увидела лишь, как охранник присел на корточки и стал рассматривать посылочку с неизвестной начинкой. Приложив ко лбу ладонь, я стала расхаживать взад вперед по кухне, куда перебралась, переставляя с места на место стулья, чашки, горшки с цветами. Терапия успокоения нервов по методике Соколовой в действии.
-Артем, какого черта ты приперся, на самом деле? Я уверена, что не за прощением.
Брюнет потер подбородок, и сложил руки на груди.
-Почему ты решила, что во всем есть какой-то подвох?
Я сглотнула, зажмуриваясь и присела на стул. Разглядывая свои пальцы, перешла на тихий шепот.
-Потому что так и есть. Все врут. Я, ты... Все вокруг так привыкли врать. Мы начали убеждать себя, что так правильнее. Что никому не нужно причинять боль. И даже что никто не причинит ее тебе.
Артем присел рядом, проводя по волосам рукой.
-Я обещаю...
Вскинув голову, я выставила руку перед собой, призывая парня замолчать.
-Не надо.
На секунду его взгляд задержался на моей ладони, а именно на безымянном пальце, там, где обручальное кольцо. Молчание затянулось. Тема кашлянул и отвел глаза, поднимаясь с корточек и подзывая к себе Бо. Тот, виляя хвостом, выбежал из-за дивана и принялся скакать на ногах брюнета. В дверь позвонили. Сорвавшись с места, я в два шага пересекла кухню и посмотрела в глазок. Распахнув ее, вылетела на лестничную площадку, сбивая с ног Федю. Он еле устоял, хватаясь за перила. Не моргая, уставилась на раскрытую коробку, в которой были... пончики.
-Боже... С этим нужно что-то делать.
Мы переглянулись с охранником, и разошлись по квартирам. Мне не хотелось ни заносить в дом этот подарок, ни выбрасывать, поэтому, его судьба была полностью в руках консьержа.
-Ладно, я пойду...
Я закивала, пропуская Артема на выход. Кажется, мы все решили. Ну, решили оставить все, как есть. Зачем усложнять? Сейчас сложностей в избытке, ему ли не знать.
-Приходи завтра. На презентацию...
Спина брюнета напряглась, затем он выдохнул и ответил:
-Обязательно.
Тишина. Первое, что я ощутила, оставшись наедине с мыслями. Пройдя в ванную, стала рассматривать себя в зеркало. Я провела рукой по лицу, замечая, что оно стало как будто не моим. Сухое, безжизненное, чересчур бледное. Выдыхая, я осмотрелась. Косметичка лежала без дела уже давным-давно, да в ней и не было практически ничего, кроме туши, пары кремов, пудры... и одной единственной помады, на крайний случай. Стерев со щек мокрые дорожки, я улыбнулась отражению.
-Видишь, к чему приводит эта дурацкая любовь?...
Я обращалась не к себе, а, скорее, к Егору. Аккуратно, сняв крышку с помады, провела ей сначала по верхней губе, затем по нижней, придавая им цвета. Нанесла на ресницы тушь, и немного припудрила кожу. Руки начали дрожать, очередная волна гнева накрыла меня с головой.
-Почему не я?... Почему, твою мать, не я??!
Сметая с раковины все, что на ней стояло, я уперлась в нее руками. Медленно поднимая глаза от пола и возвращаясь к зеркалу, я смазала ладонью помаду и усмехнулась, затем начав плакать.
-Я не могу без тебя... Слышишь? Ты... Эгоист...?
Мне никто не ответил, и было бы странно, если бы было по-другому. Я начинаю привыкать к его отсутствию. И к этим разговорам одинокими вечерами. Все его вещи так и лежали, как их оставил Егор. Стоя посередине спальни, я внутренне металась в порыве все разнести к чертям, осознавая все же, что потом буду очень жалеть. Комнаты хранили память о нем. И пусть это продлится как можно дольше. Вечерняя прогулка с Барбосом немного остудила мою голову. Завтра она нужна мне светлой, без посторонних загонов. Луна была особенно яркой. Я задержала на ней взгляд, пропуская в подъезд соседей снизу, а затем заталкивая внутрь разыгравшегося пса. Сегодняшний день, наконец-то, закончился. А на следующий, проснувшись по будильнику, я несколько минут сидела на кровати, соображая, что чувствую. Радость, с примесью паники. Примерно так. Телефон начал звонить с самого моего пробуждения. Звонили родители, о том, что приехали, Тамара Васильевна, рассыпаясь в поздравлениях, Верочка, Алекс, Соня... Диана даже сняла видео, потому что времени на звонки у нее не было, к сожалению для нас обеих. Я носилась по квартире, собирая все необходимое, когда в дверь позвонили.
-Здравствуйте, Зинаида Павловна!
Женщина прошла внутрь и огляделась, цокнув. Ощутив себя провинившимся ребенком, я окинула взглядом помещение, но не заметила ничего, что тянуло бы на такую оценку. Следом раздался еще звонок.
-Спасибо огромное, что отозвались на просьбу...
Мои попытки растопить лед в сердце домомучительницы провалились, и я просто ретировалась, крикнув Бо на прощание, что очень его люблю. Как я и думала, на лестнице меня уже ждал Федя.
-Все, я готова, поехали...
Кофе, огромное количество информации, дежурная улыбка и фраза главного редактора: «Не сутулься!» − вот так прошли первые пол часа подготовки к презентации. Когда в зале все было готово, следующим шагом было привести в порядок виновницу торжества. Несколько девушек кружили вокруг меня, отдавая команды, а я послушно их выполняла. В комнату, где я разместилась, зашли мои мама с папой и Марина Петровна с Николаем Борисовичем.
-Нам потом не дадут к тебе подойти, так что...
Родители по очереди меня обняли, Николай Борисович щелкнул по носу.
-Иди и порви их всех.
Мне нельзя было плакать, иначе все, над чем старались девочки-визажисты пойдет коту под хвост. Из зеркала на меня смотрела зеленоглазая девушка, приятной наружности. Да, стилисты знают свое дело. Они подчеркнули то, что важно сегодня – мой ум. А я бы просто надела платье и накрасила ресницы, что было бы тоже неплохо, но не то. Что я здесь делаю? Помимо того, что это презентация моего сборника, и я должна быть на ней, хочу ли я этого?... Определенно, да. Это единственное незаконченное дело, и это – моя мечта. И она вот-вот сбудется. Интересно, на смену ей придет новая? И как это вообще происходит? Мечта ведь должна быть неосуществимой, иначе, достигнув ее, что останется мне взамен? В комнату вошла мой менеджер.
-Все готово. Можем идти.
Я очень нервничала и постоянно бегала по залу в поисках Тамары Васильевны. Она, словно чувствуя это, и собираясь научить меня самостоятельности, вечно где-то пряталась. Меня то и дело хватали за руки и трясли их, сыпля при этом словами восхищения, и чуть ли не возносили до уровня классиков. Краснея, заплетающимся языком, я старалась отвечать не менее красноречиво, чем пишу. Потом пришлось отстоять долгую вступительную речь, на которой, наконец-то, появилась мой редактор, и, одарив меня хитрой улыбкой, прошла к микрофону. Ожидая услышать что-то о сборнике, я удивилась, когда первыми словами женщины стали просьба об аплодисментах.
-Я сразу поняла, что у нее все получится. Энергетика и свет, которые она излучает постоянно, ее внутренняя сила... не смотря на все, что произошло за то время, пока мы проделывали эту огромную работу... Алина не сдалась. Она решила закончить начатое, вопреки, а не благодаря.
Меня уже подташнивало от напряжения. Я оперлась на стол и внимательно следила за реакцией зала на монолог Тамары Васильевны. Все были увлечены не меньше моего. Да, она умеет говорить красиво. Но она говорит обо мне, а значит, все с ней солидарны, что мое творчество не пятнает репутацию писателей в целом?
-И я очень рада тому факту, что однажды мне в руки попала ее рукопись...
Ну, все было немного не так, но кто я такая, чтобы перебивать главного редактора известного в столице издательства? В ответном слове я только поблагодарила всех присутствующих, пожелав им приятного вечера. На меня вдруг напала хандра, откуда она взялась непонятно, может, просто воспоминания о последнем публичном выступлении не улеглись до конца, да и как они могли улечься. Просыпаться в холодном поту вошло для меня в привычку. От которой, увы, теперь не избавиться...
-Алина Сергеевна, пора раздавать автографы.
Менеджер улыбнулась и пригласила меня за стол. Я поежилась, глядя прямо перед собой, и глубоко вдыхая пропитанный лестью воздух. Как и говорила, я никогда к этому не привыкну. Сама презентация делилась на две части, и, когда первая подойдет к концу, мне дадут перерыв. Оставляя каракулю снова и снова на белом листе, я не чувствовала себя абсолютно счастливой. Скорее, раздраженной. За Барбосом снова, впервые за долгое время, приглядывала Зинаида Павловна, но меня постоянно непреодолимо тянуло домой, хоть я и знала, что она очень хороший специалист, и знает повадки малыша. Он стал моей единственной надеждой, что в этом огромном мире я еще нужна кому-то.
-Специально для вас, дамы и господа, в соседнем зале накрыт стол, давайте устроим антракт, и позволим нашему замечательному автору немного прийти в себя!
Тамара Васильевна стала энергично всех выпихивать из студии, кивая мне и закрывая двери. Я уронила голову на руки и закрыла глаза. Прошло уже два месяца, два долгих и мучительных месяца, в течение которых я пыталась бороться с каждодневной апатией и горьким привкусом страха. Кир писал мне длинные сообщения о том, как ему жаль и что нам обязательно нужно поговорить. Не имея понятия, что я думаю по этому поводу, просто удаляла их, и ложилась спать в нашу с Егором постель, которая давно уже стала только моей. Усталость и нервы дали о себе знать – я отключилась, прекрасно понимая, что у меня на лбу останется отпечаток моей руки. Разбудил меня телефонный звонок, но, чуть приподняв голову, я увидела перед глазами раскрытую книгу. Уже?...
-Для кого подписать?
Голос спросонья был немного грубым, отчего мне даже стало капельку стыдно перед человеком, на которого, кстати, я и не взглянула. В глазах и так рябило, ведь я подписала сборник огромному количеству людей, поэтому не в моих интересах было добавлять себе головной боли. В следующую секунду на стол упал листок с именем, а затем в столешницу уперлась татуированная рука. Медленно поднимаясь вверх и изучая рисунки, я с каждым сантиметром все больше раскрывала рот и глаза. Родной тембр произнес:
-Только не кричи, пожалуйста...
Как-то в детстве у меня случился приступ паники. Мне было лет пять, и я жутко боялась умереть. Говорила маме, что не хочу взрослеть, потому что все взрослые, рано или поздно, уходят. Я хорошо помню эти ощущения, когда ты испытываешь чувство всепоглощающей боли, от невозможности что-либо изменить... Тогда я еще не выражалась так красиво, поэтому все вылилось в обычную истерику с океаном слез и соплей вперемешку. Но, как и тогда, сейчас я была лишь напуганным ребенком, со своими тараканами и почти двухмесячной бессонницей. С моих губ сорвался крик, и я вскочила со стула, вжимаясь в стену. Меня потряхивало. Напротив, выставя ладони перед собой, стоял голубоглазый блондин, взволнованно вглядываясь в мое лицо.
-Малыш, все хорошо, это всего лишь я...!
Он развел руки в стороны, приподнимая уголок рта, а мои брови поползли вверх, хотя, казалось бы, выше уже некуда. Я глупо хихикнула, но затем нахмурилась, и склонила голову набок. Если это сон, а я уверена, что сон, то я хочу остаться в нем навсегда. Он не снился мне уже миллион лет, и я очень соскучилась по его рукам. Один неуверенный шаг, затем еще и еще, и вот я стою в нескольких миллиметрах от такого желанного тела, ощущая его вибрацию. Моя ладонь замерла у его лица, я боялась коснуться, понимая, что он может исчезнуть. Сжимая и разжимая ее у него перед носом, я вызвала у парня улыбку. Все чувства были на пределе, еще мгновение – и я взорвусь. Сердце отплясывает чечетку, стуча в грудную клетку, и требуя его освободить. Егор наклоняется чуть вперед, и я чувствую под своей ладошкой его горячую щеку. Мне наконец-то удалось выдохнуть, с огромным усилием оставаясь в сознании.
-Этого не может быть...
Неужели это я только что сказала? Прижав так же и вторую ладонь, я просто бегала глазами по лицу блондина.
-Я сошла с ума и теперь постоянно буду тебя видеть?
Егор положил руки мне на талию, отчего я вздрогнула, и ощутила их невероятное тепло через ткань.
-Видеть – да, но ты не сошла с ума. Ведь я вернулся. Ох, малыш, мне так жаль...
Блондин провел большим пальцем по моей щеке, а я отпрыгнула от него. В мозгу стучало: это не сон, все по-настоящему. Он жив. Егор жив...
Двадцать третье декабря.
−Егор−
Сегодняшнее утро я встретил на студии, как и предыдущие, в общем-то. В квартире я не был с того дня, как отдал Алине письмо в самолете, и, тем самым, нарушил данное самому же себе обещание держаться на расстоянии, пока все мы находимся в опасности. Ее холодность ударила по самому больному, мне хотелось объяснить ей, что я никогда бы так не поступил, имея возможность решить все другим путем, но потом я заметил, как дрожат ее пальцы, когда она распутывала наушники, и понял, что она все еще не верит мне. И никогда не верила, но все же ушла, потому что ей надоело страдать по моей вине. Лучше бы мне и правда тогда было поручить все Артему. Отвезти ее в больницу, потом, возможно, позвонить и узнать как у нее дела... Нет, я уверен, что все равно судьба свела нас снова. И я бы все равно в нее влюбился. Звонок Артема вырвал меня из мыслей, я тряхнул головой, отгоняя навязчивый образ, и ответил.
-Да? Есть новая информация?
-Нам срочно нужно поговорить. Адрес кину смс-кой.
Я обвел глазами помещение, задерживая взгляд на окне, и решил, что раз уж друг говорит, что дело срочное, значит, оно и правда срочное. Припарковав машину у кафешки, я удивился странному выбору места встречи. Спину своего концертного директора я заметил издалека, быстро оказываясь рядом с ним.
-Тем, что за спешка?
Я сел напротив директора и жестом позвал официанта.
-Егор, у нас проблемы...
-Что случилось?
Я заказал кофе, и наклонился вперед, сдвигая брови.
-Все, чем мы занимались последнюю неделю больше не актуально...
Рядом с Артемом разместился Виктор Ильич, отчего я в первую секунду потерял дар речи, а потом сорвался с места, но на плечи мне легли чьи-то руки, и усадили обратно. Ко мне подсел мужчина, крупного телосложения, и протянул руку.
-Вячеслав. Можно Слава, но если назовешь Славиком, я прострелю тебе ногу.
Я переводил недоуменный взгляд с этого мужика на Тему, и обратно, пока последний не хлопнул меня по плечу, заливисто смеясь.
-Да шучу я, успокойся!
Изобразив что-то вроде улыбки, я сквозь зубы произнес:
-Артем, какого хрена здесь происходит?
Градов старший поднял руку, прося брюнета помолчать и дать ему слово.
-Я совершил глупость...
Мой мозг больше не воспринимал информацию, потому что после этих слов какая-та важная штука, отвечающая за трезвое мышление, перегорела. Мне наконец-то принесли кофе, и я, сделав глоток, понял, что это не сон – горячая жидкость обожгла мне язык. Поставив чашку на стол, я взъерошил волосы и взглянул на отца Кирилла. Спокойный, уравновешенный психопат.
-Если бы речь шла только о тебе, Егор, я и пальцем бы не пошевелил, но жизнь абсолютно каждого человека, который хоть один раз с тобой разговаривал, находится под угрозой. Когда я решил уничтожить тебя, и стал искать способы, чтобы осуществить это, я услышал о некоем Прохорове Степане Геннадьевиче. Профиль его деятельности достаточно узок, но слава обгоняет его на многие километры вперед. Встретившись с ним, я описал проблему и внес аванс, а взамен он пообещал, для начала, превратить твою жизнь в ад, затем, растоптанного и униженного, заставить молить меня о прощении. Все это показалось мне идеальным решением, пока я не получил по почте несколько примеров их работы.
Вячеслав (у себя в голове я не решался назвать его даже Славой) протянул мне планшет. Картинки сменяли друг друга, и от каждой меня тошнило все больше. Изувеченные тела, лужи крови, и улыбающиеся лица убийц. Господи... Это не могли сделать люди, это настолько бесчеловечно, что не поддается объяснению...
-Мне неприятно осознавать это, с большим трудом я признаю ошибки, а здесь... Скажу честно, я хочу твоей смерти. Но я не хочу смерти Алины. И ее родных. Поэтому, я предлагаю тебе следующее...
Несколько часов подряд мы обсуждали сложившуюся ситуацию, перебравшись в студию. Я разместился от Градова старшего на приличном расстоянии, потому что все еще не мог сдерживать своих эмоций и хотел его ударить. Но он молчал, а просто так пускать в ход кулаки было бы неразумно. Партнер Виктора Ильича обратился ко мне после продолжительного монолога.
-Инсценировка твоей смерти, Егор, единственный вариант.
-И я буду лежать в гробу и слушать, как родители... И все... Я не смогу!
-Нет, ты уже будешь в другом месте.
-Тогда как это возможно?
-Увидев все собственными глазами, никому из них не придет и в голову, что в гробу можешь лежать не ты, а похожий по телосложению человек.
-Как мы сможем обмануть моих родителей и сестру? Алину?...
-Ты представляешь, каким шоком будет для них твоя смерть? Твое сердце не будет биться, приборы покажут это, а врачи подтвердят, что ты отправился в лучший мир. Твоя задача – не сломаться в последний момент, и не выдать себя. В больнице тебе введут препарат, от которого дыхание станет практически не заметным, а сердечный ритм снизится на столько, что аппаратура зафиксирует полную остановку сердца. Егор... Это будет более гуманно по отношению ко всем твоим родственникам, чем то, что с ними хотят сделать люди Прохорова. Виктор Ильич и сам не был до конца информирован о деятельности этих ребят. Поэтому, когда все вышло из под контроля, и, чтобы хоть как-то смягчить твою участь, он и предложил инсценировку. В таком случае, сделка аннулируется, и мы спокойно можем внедрить к ним человека и уничтожить изнутри.
-Прямо-таки добрый самаритянин! Бл...ь!
Я бросил это в сторону седовласого мужчины, сидевшего со сложенными у лица ладонями. Меря комнату шагами, я иногда замирал на месте, опуская руки от безысходности. Я видел, что бывает с теми, кто переходит дорогу Прохорову. Его головорезы не оставляют камня на камне, сметают все на своем пути, не жалеют никого...
-На труп мы наденем маску, так что его очень сложно будет отличить от Егора Булаткина. А теперь сложи все это воедино, и дай четкий ответ. Ты готов пожертвовать своей популярностью ради семьи?...
Я незамедлительно ответил:
-Да.
-Вот и славно. А теперь обсудим детали...
Вячеслав описал поминутно и в красках все, до момента, когда я, лежа в палате, буду ждать, пока препарат подействует. Я даже и не думал, что когда-нибудь мне придется побывать на собственных похоронах заочно. Поэтому озвучил одну просьбу, мне очень важно было сделать это сейчас, ведь мы столько раз откладывали...
-Я хочу, чтобы она стала моей женой.
Настоящие дни
−Алина−
В висках пульсировала одна единственная мысль: сейчас перерыв закончится, и в зал вернутся все гости. Мало того, вернутся родители, для которых новость о том, что их сын жив будет очень сильным потрясением. И это я еще преуменьшаю.
-Твои родители здесь, Егор... Как...? Как им это сказать?
Я схватилась за голову руками. Каждый день, каждый гребаный день, я мечтала, чтобы все это оказалось ложью. Мечтала, чтобы он был жив, и что теперь? Когда вот он, стоит передо мной, виновато опустив голову?
- Ты псих. Самый настоящий. Маньяк!...
Приложив ладонь ко рту, я пыталась заглушить всхлипы. Крид сделал ко мне шаг, но я крикнула:
-Не подходи! Ты хоть понимаешь...?
Прерывисто дыша, я прислонилась к столу, ощущая ком в горле и подступающие слезы.
-Чертов идиот... Все эти два месяца я будто была в своем персональном аду. В один миг у меня есть все – работа, муж, любимое дело... А потом... Только боль. Сплошная боль. Каждую секунду.
В помещение зашел еще один человек, и я ощутила большую нехватку воздуха. Артем двигался медленно, не сводя с меня глаз, а я только смогла слабо мотнуть головой и зажмуриться, откидывая голову назад. Приложив ладонь к груди, я на несколько секунд задержала дыхание, а затем просто выбежала из комнаты. Мне хотелось забиться в угол, не слышать и не видеть никого. Особенно своего мужа. Кстати. Меня охватило жгучее желание развестись с Булаткиным и отправиться путешествовать автостопом. Кажется, крыша сказала мне пока-пока и съехала... Оказавшись у своей импровизированной «гримерки», пулей влетела в нее и упала в кресло, зарываясь руками в волосах. Перед этим я стукнулась боком об ручку двери и окончательно убедилась, что я не сплю, ощущая, как все мое существо хочет разразиться тирадой с огромным количеством нецензурных слов.
-Бл...ь! Бл...ь... Нееет... Да что со мной такое? Почему мне постоянно приходится...
Дверь приоткрылась, и внутрь заглянул Тема, затем делая шаг и оказываясь в самом центре комнаты.
-Уйди... Артем, уйди, пожалуйста!
Брюнет не сдвинулся с места, переступив с ноги на ногу.
-Тебе нужно с ним поговорить.
Я хохотнула и подняла на него глаза.
-Чего?
Встав, я подошла вплотную к парню, снизу вверх заглядывая ему в лицо.
-Ты такой же, как и он... Вы не понимаете, что я пережила, понятия не имеете... А я что должна просто по щелчку пальцев все забыть? Или снова притворяться?
Тема взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Я убрала его руку и прошипела:
-Когда ты меня целовал, ты ведь знал, что он жив, и все равно сделал это...
Я развернулась, чтобы выйти из комнаты, но увидела в дверном проеме стоявшего со скрещенными на груди руками блондина. Ну, да. Он всегда знал, когда нужно появиться, всегда выбирал идеальное время. Во рту моментально пересохло, я облизала губы, принимая такую же вызывающую позу.
-Значит, вот так ты ей помогал?
Егор перевел яростный взгляд с Артема на меня.
-Надеюсь, это произошло не сразу после того, как ты меня похоронила, малыш...
Я горько усмехнулась.
-Вот именно. Я тебя похоронила. Думаешь, я буду чувствовать себя виноватой? Черта с два! Во всем этом виноват только ты, Егор.
Его имя так ласкало слух, но я не могла сейчас сдаться. Не могла дать слабину. Я хотела снова пройти мимо него, уйти, как можно дальше, но он перехватил меня за талию, прижимая к себе...
Двадцать третье декабря
−Егор−
Мужчина поднял на меня удивленный взгляд, и внимательно всматривался в мое лицо.
-Хочешь оставить ее вдовой?
Я сглотнул, проводя ладонью по лицу.
-Нет. Конечно, нет...
-Хм... на самом деле, это хорошая идея...
Теперь пришел мой черед удивляться.
-Нет, не оставлять ее вдовой, а сделать владелицей твоего имущества. Так у нас будет больше шансов на успех. Твоя Алина под охраной, в собственной квартире и со средствами для существования.
Он сделал пару звонков и сообщил мне, что свадьба состоится. Не такая, какую я себе представлял, но... Надеюсь, у нас все еще впереди. Все это время Артем молча стоял у окна, внимательно наблюдая за всем происходящим. Он обратился ко мне, подходя ближе.
-Егор...
Друг положил руки мне на плечи и заглянул в глаза.
-Я хотел бы сказать, что у нас есть другой выход, но...
Я провел рукой по волосам.
-Знаю, Тем, знаю... Просто я не могу... Она ведь часть меня. Большая часть. Видеть, как Алина страдает... Это невыносимо.
-Иначе они убьют всех.
-Да, черт возьми! Я понимаю! Я! Понимаю!
Тряхнув плечами, я скинул руки директора с себя и отошел, зажав голову в руках. Какого хрена это с нами происходит? Судьба считает, что всего, что было, недостаточно? Что наши чувства еще не до конца проверены? А родители? Нет, они в курсе проблемы, не всей, но представление имеют. Бред. Вряд ли, когда они увидят мое... не мое, а похожее, тело в гробу, они решат, что это инсценировка, и что я, живой и здоровый, тайно спасаю их жизни от какой-то неведомой им опасности. Идиот. Ты ведь согласишься. Ты не сможешь придумать ничего лучше, как почти умереть самому, и почти убить своих родных этим поступком. В который раз моя жизнь напомнила мне кино с плохопродуманным сюжетом.
-Хорошо... Я согласен.
На выходе из студии я немного замешкался, ощущая давящую боль в груди. Ко мне пришло осознание, что ничего не изменить. Да... Вот бы еще кто-нибудь мне сказал, как потом объяснить всем, что я жив, когда все закончится, и имя Прохорова больше никогда не будет мелькать в криминальной сводке. Самой первой мыслью было преподнести все это, как пиар ход. К моей и так уже существующей славе прибавить бешеный скачок популярности за счет такого события. Но кому-то будет этого не достаточно. Естественно, журналисты начнут копаться в грязном белье, выуживая факты, никак не относящиеся к делу. Но если это единственное, чем мне нужно пожертвовать, то я готов. Я готов, потому что больше не тот, кем был год, пол года назад. Не тот, от которого тащатся девочки-подростки, потому что тот Егор Крид не жил одним человеком, не жил Ей. Рядом с нами остановился черный лексус и задняя дверца открылась. Моему взору предстал незнакомый мужчина, на вид лет сорока, в строгом костюме и с приветливой улыбкой.
-Вечер добрый, Егор. Прошу, не откажи мне в удовольствии прокатиться со мной пару кварталов. Заодно побеседуем.
Он указал на место рядом с собой на сидении, похлопав по нему ладошкой. Я усмехнулся, поправляя рюкзак.
-С какой стати?
Это был не правильный ответ. Я получил под дых, затем сильный удар в голову и отключился на какое-то время. Когда очнулся, сначала ощупал себя, и, лишь убедившись, что все части тела на месте, облегченно выдохнул. Правда за выдохом ощутил сильную боль в области грудной клетки и скрючился, простонав:
-Сукааа...
Заметив рядом с собой девушку в халате, я вопросительно поднял брови.
-Простите... Где я?
-Вы в травмпункте. Вас привезли час назад и оставили на крыльце. Вы помните, как Вас зовут?
-Егор... Меня зовут Егор. Можно воды?...