Эпизод 27
Я узнала, что его новая пассия получила образование в Оксфорде. Что ей немногим меньше тридцати и что её отец — близкий друг испанской королевской семьи.
Соцсети не скрывали её безликие наряды, её безвкусную еду и безэмоциональные позы. У неё наверняка есть собака — той-пудель или что-то похожее, портфель для бумаг, обязательно из искусственной кожи, планы помочь бедным, онкобольным, планете... Должно быть они трахаются с Андреа по расписанию, не более пяти минут утром. Я представляла, что во время соития она скрипит, как резиновая кукла, а он постоянно глядит на наручные часы, дожидаясь, когда придёт время вынимать из неё член, чтобы она побежала в офис собственной компании.
Потому что я знала, что он никогда не возьмёт её на кухонной столешнице только потому, что его возбудило плавное покачивание её бёдер. Никогда не оставит открытой дверь ванной комнаты, приглашая присоединиться к нему в душе. Не попросит танцевать ему в лунном свете. Не станет класть голову на её грудь, ища единения. Он никогда не посмотрит на неё так, как смотрел на меня. Я знала. Потому что я изучила всё его тело и душу до мелочей. Его шрамы, его волосы, его язык. Марку дешёвого кофе, которую он покупает в ближайшем супермаркете. Раздражение от трёхдневной щетины. Что в субботу утром он непременно скажет хриплым голосом «не вставай», хотя на часах уже будет полдень. А в день матча встанет в шесть утра. Что ему непременно надо напомнить взять ключи от квартиры. И в минуты важных событий ничего не говорить, а просто сжать его руку.
Она, эта дама из Оксфорда, ничего о нём не знала. А я знала Андреа и знала, что он долго не задержится на той, на ком даже взгляд не мог задержаться. Имя её было ещё проще, чем физиономия, и столь же быстро выпало из памяти.