Эпизод 9
Дверь в мою детскую отворилась внезапно. В доме родителей будто забывали про замки. Воспоминания, которым я придавалась всю эту ночь (и неделю до этого), выдуло сквозняком.
— С добрым утром! — радостно пропела Марта, но тут же выражение на её лице сменилось отвращением.
Моя сестра была педантом. Я же сейчас сидела, прислонившись к спинке кровати, зарыв босые ноги в сбитую кучу из простыни и одеяла. Подушка, лежащая у подножия прикроватного столика, была залита апельсиновым соком. Я вспомнила, что вчера (или раньше?) в порыве отчаяния запустила её в стену. Промахнулась. Сестра подняла и подушку, и таящийся под ней будильник. Тот продолжал тикать: три, четыре, пять... Было пять минут девятого.
— И вовсе оно не доброе, — пробурчала я.
— Ну, в этом доме, никто не позволит тебе спать до обеда.
Марта осмотрела меня бегло, с холодной вежливостью. Наверняка, отметила воронье гнездо на голове, опухшие веки, да и душ я принимала Бог знает когда. Но никаких слов поддержки я от неё не дождалась. В отличие от родителей, подыгрывать моей трагедии она не собиралась. Ей, наверняка, уже всё рассказали. Но про работу я всё же повторила.
— Ну, а чего ты хотела, — фыркнула она, собирая мои грязные вещи по комнате. — Так и бывает.
Мы с Мартой были погодками, но она была куда взрослее психологически. Только с ней впервые за эти долгие дни, сквозь тучи вдруг проглянул лучик солнца. Она играючись прибралась, ненавязчиво заставила меня выйти — я сама не заметила как — из добровольного заточения. Выгнала в душевую, потом на кухню. Запустив стирку, она параллельно приготовила мне кофе. С этим она справлялась куда лучше отца.
— Вообще, не всем так везёт, как тебе. Кто-то сразу идёт мыть полы в ресторан.
— Я тоже там работала, с тобой.
Сказала я это неуверенно. Едва ли я задержалась там на сутки, тогда как Марта, проработала там после школы больше полугода, пока не разродилась первенцем.
— Сверкнула хвостом, только тебя и видели.
Зазвонил телефон. Сестра вытащила его из заднего кармана резко и так же резко отвечала: «Я в отпуске, не надо мне звонить!», — после чего сразу вешала трубку.
— Это с работы?
— И дня без меня не могут.
Марта хлопнула себя по бёдрам в показном разочаровании. На самом деле, она гордилась, что без неё всё разваливается. Она теперь была важной шишкой, хотя я даже примерно не могла сказать, где эта шишка нынче росла. По-моему, она всё ещё тёрлась в том самом ресторане, но стала кем-то вроде начальницы.
— Я взяла отпуск.
— Угум.
— Поеду в Кампану.
— Зачем? — спросила я бесцветно.
— Проветриться от города.
Я в замешательстве посмотрела на неё. Это был настолько привязанный к Бергамо человек, что, я уверена, даже её прах утрамбуют в виде одной из плиток его брусчатки.
— И встретиться с колдуном, — добавляла она с истеричным смешком, спрятав глаза. Я отпрянула. Не в характере сестры было верить в сверхъестественную чушь.
— Не смотри на меня так. Он будущее предсказывает. Всё правда! Одна моя коллега ездила к нему недавно. И он ей сказал: «Ты, Кьяра, знаешь одного страдающего человека. Женщину с маслиновыми глазами и горбом на спине. Она тащит свой груз, но спотыкается. Если у тебя болит за неё сердце — отправь ко мне. Иначе быть беде». Так и сказала. Быть беде.
Я поперхнулась. Насколько же находчивым был этот мошенник. Надо признать, новых клиентов он искал ловко.
— Женщина с карими глазами? Как необычно!
— Что ты сразу язвишь?
— Но ты же не горбатая?!
— Как ты не понимаешь, это фигурально выражаясь. Я тащу не свой горб, а тащу на своём горбу!..
— Это он про детей, что ли?
— Ну да, — Марта даже не поморщилась, окрестив своих детей обузой. — К тому же я недавно подвернула ногу.
Она продемонстрировала эластичный бинт на лодыжке. Я только и могла, что развести руками.
— Всё сходится, понимаешь?! «Быть беде», понимаешь?! Ужас! Я ночь не спала со страху, — она замялась, посмотрев на меня, натирающую и без того красные глаза после бессонной ночи. — Как бы то ни было... Думаю, что это какой-то шарлатан. Хотя Кьяре он сказал, что не стоит торопиться — обожжешься, и та и впрямь, вчера при мне обожглась чаем...
Я прыснула от смеха, но, чтобы не обижать сестру, спряталась за кружкой. Разумеется, это было не лучшей идеей. Кофе я пролила прямо на грудь. «Наверняка, твой волшебник предсказал бы и это», — хотела сострить я, но прикусила язык. Марта готовила мне омлет, не стоило сейчас злить её. Есть пуд соли мне не хотелось.
— В любом случае, Кампана — милое местечко, — сказала я вместо того.
— Ты там была?
— Нет. Или да. Или, может, не помню. Но название отличное.
Марта закатила глаза и с тем подала мне исходящую паром тарелку. Вошедшая на кухню мама сразу отметила восхитительный аромат. Готовить сестра умела. И каким-то образом ухитрялась запомнить, что базилик я люблю есть свежим, вприкуску, а не мелкопорубленным и вмешанным в яйцо. Такой внимательности к моим капризам не проявлял никто, даже...
— Так, значит, вы всё, окончательно разбежались с этим Андреа? — спросила Марта буднично.
И будто этого подлого удара было недостаточно, добавила:
— Ещё переживаешь о нём?
Я отложила вилку. Нельзя было не заметить, как замерла на полувздохе мама. Она засуетилась, открыла несколько раз холодильник, чтобы тут же его закрыть. Кроме Марты, спросить меня об этом так, в лоб, не смел никто. Мама, та и вовсе притворялась, что никакого Андреа не существовало и в помине. Я потупилась. Уставилась на вилку, будто пыталась согнуть её взглядом. Сестра, как назло, ждала ответа, побоченившись. Ответа, которого я и сама не знала. После стольких дней в слезах мне стало казаться, что я плачу только потому, что это вошло в привычку. А вот преследовал ли меня призрак Андреа?
— Меня больше волнует работа, — сказала я сколь могла уверенно. — Театр закрывается, нужно искать новое место.
Мама, наконец, выдохнула. Пролепетала про себя несколько раз: «И правильно». Сестра же закивала, поджав губы. Она тоже одобряла такую позицию. Нужно обратиться к вещам материальным, а не к этой вашей эфемерной «любви»...
За окном раздался громкий треск. Лючия уронила свою пластиковую лейку. Сестра и мама поспешили высунуться наружу, и заверить соседку, что её любимый инструмент цел. Я же воспользовалась моментом, чтобы укрыться в своей комнате. Рано или поздно Марта опять спросит меня о нём. Лучше поздно.
В коридоре я наступила босой пяткой на что-то холодное и твёрдое. От неожиданности тарелка с омлетом заходила в руках. Её я удержала, но веточка базилика слетела вниз. Под пяткой оказалась пряжка от дорожной сумки. Так Марта собиралась отправить к этому колдуну уже сегодня? В поисках упавшей веточки, я вынуждено заглянула в разверзнутое нутро. Впрочем, я бы туда заглянула, даже не будь у меня предлога.
Интересно, ведун поставил ей какие-нибудь условия? «Приезжай только в пятницу, на рассвете или на закате, исключительно на жёлтом автомобиле, надень чёрное»? Доставая базилик, я ненароком выудила из сумки ещё и кружевные трусики. Декоративные, а не практичные. На неоторванной бирке красовалась завышенная цена. Если это было условием колдуна, то, стоит заметить, зря времени тот не терял. Но, что скорее, у Марты просто-напросто появился поклонник. И он пригласил её в Калабрию.
Вероятно, ей жутко захотелось рассказать и о нём, и о поездке. Про Кампану она, не сдержавшись, проговорилась. Но после, моё состояние её отпугнуло, и она решила умолчать о попутчике. Принялась нести чушь про колдуна. Это мог бы быть и сюжет фильма, что она посмотрела накануне.
Как можно более аккуратно сокрыв следы своего вмешательства, я запиралась в комнате. Насколько же серьёзно у Марты с её «колдуном», раз она надеется, что тот может помочь ей с «горбом»?
«Не стоит радоваться заранее», — мысленно предупредила я её. — «Кажется даже, что именно когда ждёшь чего-то судьбоносного, всё идёт прахом».