Между рассветом и ночью

Осторожно: в этой главе содержится подробное описание жестоких сцен, убийства, ранений, крови.

(писала главу вдохновляясь песней: Infected — Sickick)
✧ ✧ ✧
Руки двигаются как по по инерции — выученными, механическими движениями, отточенными за последнее время. Рина не чувствовала пальцев, не слышала, как щёлкают щипцы или скрипит металл против стекла. Всё будто приглушилось. Даже запах гноя и крови, вьющийся в воздухе, стал привычным.

Элио лежал на диване, превращённом в подобие операционного стола. Простыня под ним медленно превращается в багрово-бурое месиво, а лицо оставалось бледным, будто вырезанным из воска. Наркоз сработал быстро, почти пугающе. Он не сопротивлялся — впервые за всё время. Не строил из себя неприкасаемого, не швырял фразами. Просто уснул. И стал беззащитным.

Пожалуй, впервые за эти две недели.

Рина склонилась над его телом, держа скальпель чуть выше воспалённой раны. Кожа в этом месте распухла, потемнела, источала гнилостный запах. Гной прорывался наружу, как будто что-то внутри пыталось выбраться.

Отвращение, боль, страх — всё сплелось внутри неё в тугой ком, но не вырвалось наружу. Она сжала зубы, заставляя себя отстраниться. Это просто рана. Просто воспалённая плоть, которую нужно очистить.

Первый надрез. Тихий шелест кожи, как звук рвущейся бумаги. Её пальцы не дрогнули — но лишь потому, что не имели права. Здесь не было места слабости. Ни сейчас, ни вообще.

Она промыла полость, убрала мёртвую ткань, стараясь не обращать внимания на липкую густоту под пальцами и на то, как сердце билось отзываясь звоном в ушах. Каждый шаг — как по канату. Одно неверное движение — и всё рухнет.

Снаружи стояла мёртвая тишина. Этот дом всегда был слишком тихим. Пропитанным чем-то вязким, недосказанным. Но сейчас тишина казалась особенно зловещей. Как будто сама ночь затаилась, наблюдая.

Когда всё было закончено, она откинулась назад, не сразу поняв, что всё это время задерживала дыхание. Элио по-прежнему спал, лицо его оставалось безмятежным. Будто он и не был частью той боли, что творилась здесь.

Рина вытерла руки, но запах остался. На коже. В волосах. Внутри. Он впитался в неё, как яд — вязкий, густой, липнущий к ноздрям и памяти. Стоило вдохнуть чуть глубже, как внутри всё сжалось.

Она пошатнулась, отступила от дивана, едва не зацепив локтем металлический поднос. Мир вокруг исказился — стены, свет лампы, дыхание в ушах. Всё наложилось в один гулкий, затхлый ком.

Рвота подкатила резко. Без предупреждения.

Она едва успела добежать до ванной. Колени подогнулись, ладони вцепились в край раковины, и всё, что копилось внутри — страх, отвращение, истощение — вырвалось наружу вместе с сухими судорогами. Она кашляла, задыхалась, сжимала зубы, но её продолжало выворачивать. Словно тело пыталось избавиться не только от запаха — от всего, что она сделала.

Рина зачерпнула холодной воды в ладони и плеснула себе в лицо. Снова и снова. Не помогало. Казалось, даже вода пахнет им — его кожей, кровью, гноем.

Ещё несколько минут она просто сидела на полу, прислонившись к стене, вцепившись в собственные локти. Потом — медленно, будто сквозь вату — поднялась. Вернулась в гостиную.

Элио всё ещё спал. Его дыхание оставалось ровным, почти незаметным. Будто не существовал вовсе. Только рана на боку напоминала — он реален. Он рядом. Он опасен.

Рина посмотрела на него. Долго. Будто пытаясь вспомнить, зачем она здесь. Затем, не издавая лишнего шума, прошла мимо и направилась в его кабинет. Комнату, в которую он не пускал никого без весомой причины. Но сегодня у неё появился шанс узнать то, ради чего она всё ещё оставалась.

Её пальцы дрогнули на дверной ручке.

Щелчок замка. Дверь поддалась. Удивительно — дверь оказалась открыта.

Она вошла, прикрыв за собой дверь. Она уже была знакома с кабинетом, но не с тем что пряталось в глубине этих четырех стен. Кабинет был аккуратным до неестественности: книги, папки, черновики на столе, всё выстроено в почти маниакальном порядке. Рина огляделась — ничего явного. Но потом её взгляд упал на ящик стола, чуть приоткрытый.

Она потянула за ручку.

Внутри — папка. Плотная, чёрная, без опознавательных знаков. Рина раскрыла её и замерла.

Фотографии. Десятки.

Хантер. В разных местах. По большей части снятый издалека. Иногда — в движении. Иногда — вблизи, под таким углом, будто прицел нависал над его головой.

На одной из фотографий — он выходит из дома. А на другой — стоит на балконе, обнимая её. Фото с того самого дня, прицел красной точкой — прямо у него на груди. Он целился в грудь но промазал и попал в в плече.

Но тогда, от куда у него ранение?

Её руки затряслись.

Между фото — ещё один лист. Бумага, будто насквозь прожжённая её взглядом. Сначала — только жирные, чёткие слова. А потом — строки начали расплываться, как сквозь воду. Как будто разум отказывался это воспринимать.

Это было её досье.

Каждая следующая страница — аккуратно собранная часть её жизни. Вклеенные фотографии: с детства, с колледжа, рядом с Хантером. Отдельно — снимки её с телефоном в руках, в парке, у магазина. Он следил. Он знал. Всё знал.

Он знает, что она притворяется.

Он знает, что она не "сиделка".

Знает, кто она и с кем связана.

И всё это время он играл.

Её дыхание стало частым. В комнате стало душно, как будто стены сдвинулись ближе. Казалось, если она сейчас не выбежит отсюда — она задохнётся.

Но она не отступила. Вместо этого достала телефон, руки всё ещё дрожали, но пальцы двигались быстро, на автомате. Пара снимков — фото Хантера с прицелом, план, её досье. Всё — в одном сообщении. Отправлено. Хантеру.

Она не успела отдышаться — что-то подсказывало: времени мало.

Рина листнула дальше.

И замерла.

Договор.

С подписью. Чёткой, размашистой.

"Марко Риччиан"

Сумма. Срок. Условия.

Именно он. Его человек. Его предательство.

Сердце застучало в горле. Ещё фото. Щелчок — и сразу в отправку. Она знала, что каждое лишнее движение может быть последним.

И тогда — тень.

Прямо в проёме двери. Тихая, но не менее реальная.

Он стоял, не двигаясь. Облокотившись о косяк.

Эллио.

— Я предупреждал тебя, девочка, — его голос прозвучал спокойно. Даже мягко.

И от этого — только страшнее.

Рина медленно обернулась. Телефон всё ещё был в руке. Он уже всё видел?

Но сообщение — успешно доставлено.

Она сделала своё.

✧ ✧ ✧

На телефон пришло уведомление.

Я сразу поднял его.

Рина.

Три фотографии. Потом ещё.

Пальцы дрогнули — я пролистал первую.

Фото с прицела.

Моё лицо. Моя грудь.

Красная точка — он целился прямо в сердце.

Вторая — договор.

Имя Марко. Подпись.

Тот, кому я доверял, вонзил нож в мою спину.

Грудь сжалась. Осознание что она там. У Эллио. В его доме. Ощущалось как удар под дых.

Ещё один снимок.

Досье на неё.

Фотографии Рины. Где она рядом со мной. Он всё знает. Он играл.

Я резко поднялся, стул с грохотом отлетел назад.

— Чёрт, — прошипел я, уже хватая куртку, оружие и ключи от мотоцикла.

Я должен добраться как можно быстрее.

Если он знает, кто она — он уже собирается расправится с ней.

Я не позволю ему сделать это.

Я вытащил телефон и набрал Алекса.

— Подними всех. Немедленно. Координаты скину, — голос прозвучал резко, почти без эмоций. — Он всё знает.

— Мы уже в движении, — коротко ответил он.

Я сбросил звонок, скинул локацию и тут же спрятал телефон.

Я выбежал из дома и побежал в гараж.

Мотоцикл, на котором я давно уже не катался, стоял в углу. Чёрный Suzuki GSX-R750. Слегка пыльный, но полностью готовый.

Я быстро надел перчатки, чувствуя, как их материал туго охватывает мои пальцы, и завел двигатель.

Мотоцикл ревел, я выехал из гаража, и сразу почувствовал, как ветер встречает меня — сжимаю газ, и он рвёт меня вперёд. Никаких преград. Стремительность, скорость — неважно, сколько времени прошло, и как я давно не катался.

Я знал, что каждое мгновение на счету. Я не думал о дороге, я думал только о ней. Я обязан успеть. И я успею.

✧ ✧ ✧

Как он смог так быстро оклематься после наркоза? Его тело было истощено, рана — тяжёлая, а наркоз... она точно рассчитала дозировку. Даже немного переборщила, чтобы выиграть время.

Он не должен был стоять. Не должен был даже проснуться.

Но Эллио стоял. Смотрел. И улыбался.

Тихо. Уверенно. Он знал всё с самого начала..

— Думала, я не почувствую, как ты шаришься в моих вещах? — голос почти ленивый, беззлобный. — Зря ты полезла туда, куда тебя не звали.

Он сделал шаг вперёд.

— Беги, Рина. Я даю тебе фору, — сказал он тихо, почти с жалостью. Как будто это была игра.

Как будто ей действительно дадут шанс.

Она смотрела на него секунду. Другую. Потом рванула к выходу.

Тело двигалось быстро, точно, сердце колотилось как сумасшедшее. Только свернула она не к двери.

А в сторону кухни.

Тихо. Она знала, что у неё есть лишь мгновения.

Открытый ящик. Холод металла.

Нож. Тяжёлый, острый, блестящий в тусклом свете лампы. Она сжала его так, что побелели пальцы.

За спиной — шаги. Он не торопился. Он ждал.

Он играл.

Рина выдохнула и развернулась. Впервые — не со страхом, а с намерением. В глазах вспыхнуло что-то другое. Что-то острое. Живое.

Он вошёл в кухню медленно. Почти с любопытством.

— Где же твоя благодарность, Рина? Я ведь дал тебе фору.

Она не ответила. Стояла, затаив дыхание, с ножом в руке.

— Ты ведь не убьёшь меня, — усмехнулся он. — Ты же не из таких.

Её взгляд опустился ниже, в его руках был пистолет. Colt 1907. Калибр. 45 АСР.

Он поднял его, медленно, с безмятежной точностью, и нацелил ствол ей прямо в голову.

В этот момент она бросила нож.

Резким, точным движением, как училась когда-то, в временна о которых она старалась не вспоминать.

Нож вспорол воздух.

Глухой удар.

Металл вонзился ему в шею — чуть ниже челюсти, сбоку, под острым углом.

Артерия.

Он пошатнулся. Пистолет дёрнулся в его руке, палец судорожно нажал на курок — выстрел сорвался, но пуля угодила в стену. Рука выпустила пистолет и машинально потянулась к горлу. Кровь рванула фонтаном — густая, тёплая, алая. Окрашивая рубашку, пол, его ладони.

Он сделал шаг назад — и рухнул.

Время остановилось. Рина не двигалась. Только смотрела. На красную лужу, растекающуюся под его телом.

На нож, наполовину скрытый в плоти.

Она не дышала. Не чувствовала.

А потом — паника. Пошла по телу, будто ледяная дрожь, с головы до пят.

Грудь сдавило. В ушах звон, сердце билось в висках, как молот.

— Нет, нет... — шептала она, отступая, — чёрт, чёрт, чёрт...

Рина зажала рот рукой. Казалось, вот-вот её вырвет. Дышать было невозможно. Всё — будто в замедленной съёмке.

Из-за угла показался силуэт. Охрана.

глаза метнулись к телу Эллио, к луже крови, к ней.

Искра осознания — и лицо охранника напряглось.

— Ты... — он выдохнул сквозь зубы и шагнул вперёд.

Без слов. Без предупреждений.

Он опустился рядом с телом, вытащил окровавленный нож — с силой, с хрустом, с брызгами крови, которые попали на его перчатки и рукав.

Рина сделала шаг назад.

Он поднялся.

С ножом в руке.

Взгляд яростный, шаг уверенный — он шёл убивать.

Она не закричала. Просто замерла.

Грохот.

Входная дверь оказалась выбита силой.

В дом влетел Хантер.

Как буря. Как возмездие.

Ствол в руке. Лицо искажено гневом. Он даже не посмотрел на Рину сразу — только на мужчину с ножом.

— Отойди от неё, — голос низкий, глухой, смертельно серьёзный.

Охранник замер.

На мгновение — только мгновение — но Хантеру этого было достаточно.

Выстрел. Один. Прямо в грудь.

Охранника отбросило назад. Он ударился о стену, осел, как сломанная кукла.

Рина осталась стоять. Не отрывая взгляда от мертвого тела.

А Хантер — уже рядом. Он всегда появляется в нужный момент. Кто он чёрт возьми такой? Посланник всевышнего?

Схватил её за лицо, за плечи — проверяя, жива ли, цела ли.

— Ты в порядке? — шёпотом, в упор.

— Я... он... — она кивнула в сторону Эллио, — я убила его.

Хантер посмотрел туда, потом — снова на неё.

— Ты спасла себе жизнь, — лицо Хантера было абсолютно спокойным, будто он каждый день видит мертвых людей, — Пойдём, —мягко добавил он и положил ладонь ей на глаза, закрывая взор, чтобы она перестала смотреть на то, что осталось позади. Второй рукой аккуратно придерживал её за плечи.

Он наклонился ближе, коснулся губами её виска.

— Всё будет хорошо. Я здесь. — Его голос был тихим, но уверенным — таким, в который хотелось верить.

Они вышли из дома, и в этот момент по гравию с визгом тормозов подъехала чёрная машина. Из неё первыми выскочили Лаура и Алекс.

Хантер даже не остановился, лишь коротко бросил через плечо:

— Уберите всё. Ни следа. Ни тела, ни крови, ни камер.

— Понял, — кивнул Алекс, уже направляясь внутрь. Лаура, молча, последовала за ним.

Хантер крепче прижал Рину к себе, укрывая от пронизывающего ветра.

Она всё ещё дрожала, не сводя взгляда с тёмного неба, будто боялась вернуться в реальность.

— Всё закончилось, — повторил он, не отпуская её.

— А где твоя машина? — она моргнула, будто только сейчас вспомнила, что им ещё ехать отсюда.

— Я приехал на мотоцикле. Нас ждёт поездка с ветерком, — сказал Хантер, направляясь к нему.

— Ты не говорил что у тебя есть мотоцикл, — прошептала Рина.

— Я думал что оставил его в прошлом. Но сегодня он очень помог мне, — похлопывая по старому другу, говорил он.

Сняв шлем с мотоцикла, он вернулся к ней и аккуратно надел на её голову. Его пальцы на секунду задержались у ремешка, а взгляд — у её глаз. Взгляд — глубокий, уставший, но спокойный.

Он шагнул к мотоциклу и сел, она повторила за ним. Одной рукой она упиралась в бак, а второй — обнимала его, прижимаясь ближе.

Мотор ожил, взревел, прорезая ночную тишину.

Ветер сорвался с места вместе с ними.

Всё, что было позади, исчезало — дом, кровь, страх, чужие лица.

Оставалась только дорога. Он, и она за его спиной.

«Тьма шепчет о вечности, но стоит свету загореться — и она теряется в его тепле»