Ядовитая принцесса (GL)

— Когда мы впервые встретились, шёл сильный снег, и ты стояла под красным сливой с белой лошадью. Не знаю, откуда у тебя взялась такая смелость, но ты смотрела на меня, не моргая...

В полночь Гу Цинчжань тихонько вспоминала прошлое. Её описание отношений с Лу Ин не было полностью вымышленным; она просто опустила самые болезненные воспоминания, словно они были обычными женщинами, от встречи до знакомства, а затем до влюблённости.

— ...Я учила тебя играть на гуцине, а ты меня – ездить верхом... Ты сказала, что если в следующей жизни будешь мужчиной, то обязательно возьмёшь меня в жёны, — Лу Ин слушала, зачарованная каждым словом. Гу Цинчжань протянула руку, чтобы коснуться её щеки, её глаза были полны обожания и нежности, и нежно сказала: — А-Ин, не жди следующей жизни, женись на мне в этой жизни, хорошо?

Раньше она не понимала, насколько важен брак для женщины. Шесть лет она была фальшивой принцессой в дворце Чжао и никогда не жаловалась. Но теперь она хочет надеть свадебное платье для Лу Ин, хочет надеть свадебное платье для себя. Она часто представляет себе эту сцену, и если бы это было возможно, это, несомненно, был бы самый счастливый момент в её жизни.

Уметь ухватить момент – это уже момент, не говоря уже о неуловимой следующей жизни.

Через её пылкий взгляд можно было увидеть её горячее сердце. В этой мягкой и ароматной объятиях Лу Ин смутно почувствовала, что она любит эту женщину. По крайней мере, в крепких объятиях она не могла вымолвить слова отказа и не могла заставить себя оттолкнуть её.

— А-Ин... — Гу Цинчжань повторяла её имя бесчисленное количество раз, и они обе заснули в объятиях друг друга среди мягких шёпотов.

После дворцовых перемен Чжэн И был занят управлением государственными делами, не оставляя времени на Гу Цинчжань. Хотя она жила глубоко во внутреннем дворце, она не чувствовала скуки, пока Лу Ин была рядом... Достаточно того, что она может быть с ней, тогда она готова вынести всё.

Упустила ли она из виду, что эта крайняя собственническая любовь, навязанная Лу Ин, действительно приемлема?

— А-Чжань, у меня действительно нет другой семьи?

— Помимо тебя, есть ли у меня другие знакомые...

— А-Чжань, я хочу выйти наружу и посмотреть...

Лу Ин всегда чувствовала, что Гу Цинчжань что-то скрывает от неё.

Гу Цинчжань слушала её бесконечные вопросы, чувствуя замешательство. Её сердце в конечном итоге было направлено на внешнее; даже если бы она потеряла память, она бы не вложила все свои эмоции в себя. Гу Цинчжань редко говорила с ней громко, но на этот раз она сердито переломила две струны своего инструмента и пожаловалась:

— Разве недостаточно того, что я провожу время с тобой? Почему ты всегда думаешь о других?

Видя, что она вот-вот рассердится, Лу Ин поспешно покачала головой, заикаясь, её голос становился всё тише и тише:

— Я просто... я просто... я не буду спрашивать, если ты не хочешь, чтобы я...

Видя, как Лу Ин уступает ей, она всё больше чувствовала, что поступает несправедливо. Её эгоизм в «заключении» Лу Ин был уже постыдным. Уставшая, она оперлась на стол, не сказав ни слова.

— Я... — Лу Ин никогда раньше не видела её такой расстроенной. Разве она действительно что-то не так сказала? Она подошла к Гу Цинчжань, села рядом с ней и потрясла её плечо. — А-Чжань, научи меня снова играть на гуцине. Я хочу учиться...

Гу Цинчжань выпрямилась и естественно обняла Лу Ин, наслаждаясь этим осязаемым чувством.

— А-Ин, ты не можешь меня покинуть, поняла?

— Я никуда не уйду, — Лу Ин тоже протянула руки, чтобы обнять её за талию. Если она плакала или злилась, казалось, что просто обнять её заставит всё исчезнуть, и Лу Ин любила её обнимать.

— Угу.

Хотя она и сказала это, её сердце думало иначе. Она часто безучастно смотрела на высокие стены дворца и могла потеряться в раздумьях в течение получаса, просто глядя на небо. Гу Цинчжань заметила это; Лу Ин не принадлежала ей. Лу Ин в конечном итоге уйдёт.

Злость, раздражение, нежность и нежелание.

В раннем утреннем свете Лу Ин открыла глаза и увидела, что Гу Цинчжань всё ещё мирно спит. Она тихонько выскользнула из её объятий и повернулась, чтобы укрыть её одеялом. Она знала, что Гу Цинчжань не любит, когда она слишком много двигается, но она хотела выйти наружу и посмотреть... Здесь, кроме Гу Цинчжань и нескольких служанок, которые подавали чай и воду, она никого не видела.

После того, как Лу Ин тихо ушла, Гу Цинчжань открыла глаза. Она с давних пор спала чутко, просыпаясь от малейшего шума. Рядом с ней всё ещё оставалось тепло, но человека не было. Именно об этом Гу Цинчжань беспокоилась даже во сне. Она пробормотала себе под нос: «‎А-Ин, ты действительно хочешь уйти?»‎

Двор был тихим, окружённым высокими стенами. Лу Ин прошла через один красный вход за другим, войдя в обширный дворец. Однако ей это показалось угнетающим. Пока она бродила, она запуталась и больше не могла найти дорогу назад.

Лу Ин увидела патрулирующую армию и дворцовые здания неподалёку. Это место... это место на самом деле императорский дворец?

— Кто идёт?! — крикнул командир императорской армии.

Кто же такая Гу Цинчжань? Они действительно сироты? У Лу Ин не было времени на размышления, так как её окружили десятки длинных копий, их острые лезвия отражали холодный свет на солнце.

— Стойте, она моя.

Голос не был сильным, но он был довольно устрашающим. Лу Ин повернулась и увидела, что это действительно была Гу Цинчжань. Она была в синей рубашке, и её кожа казалась очень светлой под солнечным светом. Хотя она выглядела хрупкой женщиной, она всё ещё могла усмирить эту группу крепких мужчин.

— Оказывается, это человек госпожи Гу, как грубо с нашей стороны, — сказал командир с усмешкой, льстя, и махнул рукой, чтобы приказать войскам разойтись.

Лу Ин осталась стоять на месте, видя, как Гу Цинчжань холодно смотрит на неё, без тени улыбки на лице. Лу Ин знала, что она снова злится.

— А-Чжань...

Гу Цинчжань опустила голову и повернулась, чтобы уйти.

— А-Чжань... — Лу Ин была взволнована и поспешно догнала её, но Гу Цинчжань продолжала идти, не оглядываясь. Лу Ин просто схватила её за руку и потянула назад, не позволяя ей уйти. — Ты снова злишься...

Знаешь, что я злюсь, но ты всё равно так поступаешь. Однако, увидев, как Лу Ин догнала её, Гу Цинчжань всё же почувствовала некоторое облегчение, но не отпустила её.

— Так ты планируешь меня покинуть?

— Нет, я просто... хочу узнать больше... — Было много вопросов, которые она хотела задать, но, видя её в таком плохом настроении сегодня, Лу Ин их все удержала.

— А-Ин, ты хочешь выйти наружу? — повернулась и спросила её Гу Цинчжань.

Лу Ин собиралась кивнуть, но, подумав немного, заставила кивок превратиться в отрицательное покачивание головой.

Увидев её глупый вид, Гу Цинчжань сладко улыбнулась:

— А-Ин, если ты хочешь выйти наружу, как насчёт того, чтобы я отвела тебя погулять?

Увидев её улыбку, она больше не должна была злиться. Лу Ин наконец расслабилась, кивнула и слегка улыбнулась:

— Хмм!

Она выросла в доме генерала, беззаботная и непринуждённая. Как она могла выносить бесконечную монотонность глубокого дворца, как это делала я? С тех пор, как она вошла во дворец Чжэн, это первый раз, когда Гу Цинчжань видела её улыбку такой – простой и чистой, без тяжёлого груза, который она несла в императоском дворце.

— Куда бы ты ни хотела пойти, я отведу тебя туда. Что бы ты ни хотела услышать, я расскажу тебе.

— А-Чжань... — мягко сказала Лу Ин, — Ты относишься ко мне лучше всех.

— Дурочка, — Гу Цинчжань погладила её по голове. В любое время она всегда верила в себя, но в итоге именно она причиняла себе боль больше всего. Чем больше любви сейчас, тем больше ненависти будет в будущем. Гу Цинчжань понимала этот принцип, но она была готова заплатить за это цену.

Раны на её лице и теле все зажили. Похоже, Лу Ин тоже ценит красоту, каждый день рассматривая себя в бронзовом зеркале, осматривая своё лицо слева направо. Веснушки на её лице довольно непривлекательны, и когда она смотрит на лицо Гу Цинчжан, она почти чувствует ревность.

Гу Цинчжань расчёсывала волосы, и, увидев её унылое выражение лица в зеркале, не могла не рассмеяться:

— Больше не смотри, ты уже всё увидела в этом бронзовом зеркале.

— А-Чжань, я некрасивая?

Гу Цинчжань наклонилась, приблизилась к её лицу и посмотрела в зеркало, сказав:

— В моих глазах А-Ин самая красивая.

Слегка наклонив голову, Гу Цинчжань поцеловала Лу Ин в щёку, очень лёгкий, очень лёгкий поцелуй. Лу Ин могла видеть своё покрасневшее лицо в размытом отражении в бронзовом зеркале. Она чувствовала и смущение, и удовольствие от её «флирта». Опустив голову, Лу Ин сказала:

— Нет, всё же А-Чжань выглядит лучше всех.

Лу Ин покраснела, и Гу Цинчжань ещё больше захотела поддразнить её. Она улыбнулась, наклонилась к её уху и прошептала, что ощущалось как поцелуй, её голос глубок и чарующий:

— ...А-Чжань твоя.

Её дыхание коснулось её уха, и по какой-то причине Лу Ин почувствовала, как её сердце внезапно смягчилось. Это была очевидно простая фраза, но когда она выходила из уст Гу Цинчжань, она всегда казалась несущей какой-то другой смысл, заставляя Лу Ин ещё больше смущаться.

— Ты покраснела. О чём ты думаешь, хмм?

Лу Ин почти прикрыла лицо. Почему именно сейчас, когда Гу Цинчжань поцеловала её, она могла смутно вспомнить что-то в своём уме? Некоторые сцены были туманными и неясными, их было трудно описать, но они заставляли её краснеть, а сердце бешено колотиться.

Гу Цинчжань знала, когда остановиться; если это продолжится, даже добродушная А-Ин разозлится. Она поправила причёску Лу Ин.

— Встань и дай мне посмотреть...

Она всё ещё была одета в белое, как и при первой встрече. Гу Цинчжань обошла её и сказала:

— Я всё ещё предпочитаю тебя в женской одежде, но при выходе наружу мужская одежда определённо удобнее.

Лу Ин встала, посмотрела на Гу Цинчжань, которая была одета как мужчина, но тайно подумала про себя, сколько женских сердец будет тронуто, когда она выйдет наружу ‎с такой очаровательной мужской маскировкой. Мне тоже нравится видеть её в женской одежде... Но потом она подумала, если она будет одета в женскую одежду, не привлечёт ли она снова неприятности мужчин? Думая об этом, Лу Ин совсем не хотела выходить наружу!

— Что случилось? Тебе опять грустно? — Гу Цинчжань поправила воротник и заметила лёгкую тревогу в её глазах.

Лу Ин покачала головой. Если бы Гу Цинчжань знала её истинные мысли, она бы нашла другую причину для поддразниваний.

Осеннее солнце светило ярко, зима была уже близка, но климат столицы тёплый, поэтому зима могла задержаться.

В такую погоду быть запертой в глубоком дворце – действительно досадно .

Гу Цинчжань и Лу Ин вместе ехали на белой лошади, дворец Чжэн позади них становился всё дальше. Лу Ин, укутанная в объятия сзади, спросила с недоумением:

— Ты так хорошо едешь верхом, тебе всё ещё нужна моя помощь?

— Это благодаря твоему отличному обучению.

На тихой горной тропинке, покрытой сухими листьями, шаги мягко хрустели. Гу Цинчжань одной рукой держала белую лошадь, а другой молча взяла руку Лу Ин, переплетая их пальцы. Сердце Лу Ин затрепетало, а затем, не сказав ни слова, она сжала её руку.

Очевидно очень тихо, но полное сладости.

— А-Чжань, я больше не хочу возвращаться...

Гу Цинчжань посмотрела в сторону дворца Чжэн. Может быть, она снова захотела вернуться?